- 882 Просмотра
- Обсудить
Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым. Вам эти строфы, любимцы отринутых дней! В зеркало месяц виденья бросает Людмилам, С бледным туманом слита вереница теней; С тихой и нежной мечтой о принцессах лилейных, Рыцари едут в лесу за цветком голубым; Жены султанов глядятся в кристальных бассейнах В знойных гаремах, окутанных в сладостный дым. Светлы картины, и чары не страшны, пропитан Воздух великой тоской по нездешней стране! В юности кем этот трепет тоски не испытан, Кто с Лоэнгрином не плыл на волшебном челне? Трезвая правда сожгла ваши чистые дали, С горных высот мы сошли до глубоких низин; С грохотом города стены холодные встали, С дымом фабричным задвигались поршни машин. Вышли другие, могучие силой хотений, Вышли, чтоб рушить и строить на твердой земле,- Но в их упорстве был отзвук и ваших стремлений, В свете грядущего - луч, вас манивший во мгле! Вам, кто в святом беспокойстве восторженно жили, Гибли трагически, смели и петь и любить, Песнь возлагаю на вашей бессмертной могиле: Счастлив, кто страстных надежд здесь не мог утолить!
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Березка любая в губернии Горько сгорблена грузом веков, Но не тех, что, в Беарне ли, в Берне ли, Гнули спину иных мужиков. Русский говор - всеянный, вгребленный В память - ропщет, не липы ль в бреду? Что нам звоны латыни серебряной: Плавим в золото нашу руду! Путь широк по векам! Ничего ему, Если всем - к тем же вехам, на пир; Где-то в Пушкинской глуби по-своему Отражен, склон звездистый, Шекспир. А кошмар, всё, что мыкали, путь держа С тьмы Батыя до первой зари, Бьет буруном, в мечтах (не до удержа!): Мономахи, монахи, цари! Пусть не кровью здоровой из вен Земля: То над ней алый стяг - трезвый Труд!.. Но с пристрастий извечного вензеля Зовы воль в день один не сотрут! Давних далей сбываньем тревожимы, Все ж мы ждем у былых берегов, В красоте наших нив над Поволжьями, Нежных весен и синих снегов!
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Кто был он?- Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен Путь человечества, кем сжаты В один поток волны времен. Октябрь лег в жизни новой эрой, Властней века разгородил, Чем все эпохи, чем все меры, Чем Ренессанс и дни Аттил. Мир прежний сякнет, слаб и тленен; Мир новый - общий океан - Растет из бурь октябрьских: Ленин На рубеже, как великан. Земля! зеленая планета! Ничтожный шар в семье планет! Твое величье - имя это, Меж слав твоих - прекрасней нет! Он умер; был одно мгновенье В веках; но дел его объем Превысил жизнь, и откровенья Его - мирам мы понесем!
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Не только здесь, у стен Кремля, Где сотням тысяч - страшны, странны, Дни без Вождя! нет, вся земля, Материки, народы, страны, От тропиков по пояс льда, По всем кривым меридианам, Все роты в армии труда, Разрозненные океаном,- В тревоге ждут, что будет впредь, И, может быть, иной - отчаян: Кто поведет? Кому гореть, Путь к новой жизни намечая? Товарищи! Но кто был он? Воль миллионных воплощенье! Веков закрученный циклон! Надежд земных осуществленье! Пусть эти воли не сдадут! Пусть этот вихрь все так же давит! Они нас к цели доведут, С пути не сбиться нас - заставят! Но не умалим дела дел! Завета трудного не сузим! Как он в грядущее глядел, Так мир сплотим и осоюзим! Нет "революций", есть - одна: Преображенная планета! Мир всех трудящихся! И эта Задача - им нам задана!
Русская советская поэзия.
Под ред. Л.П.Кременцова.
Ленинград: Просвещение, 1988.
Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок... М. Лермонтов Из ножен вырван он и блещет вам в глаза, Как и в былые дни, отточенный и острый. Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза, И песня с бурей вечно сестры. Когда не видел я ни дерзости, ни сил, Когда все под ярмом клонили молча выи, Я уходил в страну молчанья и могил, В века загадочно былые. Как ненавидел я всей этой жизни строй, Позорно-мелочный, неправый, некрасивый, Но я на зов к борьбе лишь хохотал порой, Не веря в робкие призывы. Но чуть заслышал я заветный зов трубы, Едва раскинулись огнистые знамена, Я — отзыв вам кричу, я — песенник борьбы, Я вторю грому с небосклона. Кинжал поэзии! Кровавый молний свет, Как прежде, пробежал по этой верной стали, И снова я с людьми,— затем, что я поэт, Затем, что молнии сверкали.
В.Я.Брюсов. Избранное.
Москва: Правда, 1982.
Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей И ветром поднятый победно в вышину. Вкруг — неумолчный рев, крик разъяренных фурий, Шум яростной волны, сшибающей волну; Вкруг — гибель кораблей: изломанные снасти, Обломки мачт и рей, скарб жалкий, и везде Мельканье чьих-то тел — у темных сил во власти, Носимых горестно на досках по воде! И видят, в грозный миг, глотая соль, матросы, Как вал, велик и горд, проходит мимо них, Чтоб грудью поднятой ударить об утесы И дальше путь пробить для вольных волн морских! За ним громады волн стремятся, и покорно Они идут, куда их вал зовет идти: То губят вместе с ним под твердью грозно-черной, То вместе с ним творят грядущему пути. Но, морем поднятый, вал только морем властен, Он волнами влеком, как волны он влечет — Так ты, народный вождь, и силен и прекрасен, Пока, как гребень волн, несет тебя — народ!
В.Я.Брюсов. Избранное.
Москва: Правда, 1982.
В мире слов разнообразных, Что блестят, горят и жгут,— Золотых, стальных, алмазных,— Нет священней слова: «труд»! Троглодит стал человеком В тот заветный день, когда Он сошник повел к просекам, Начиная круг труда. Все, что пьем мы полной чашей, В прошлом создано трудом: Все довольство жизни нашей, Все, чем красен каждый дом. Новой лампы свет победный, Бег моторов, поездов, Монопланов лет бесследный,— Все — наследие трудов! Все искусства, знанья, книги — Воплощенные труды! В каждом шаге, в каждом миге Явно видны их следы. И на место в жизни право Только тем, чьи дни — в трудах: Только труженикам — слава, Только им — венок в веках! Но когда заря смеется, Встретив позднюю звезду,— Что за радость в душу льется Всех, кто бодро встал к труду! И, окончив день, усталый, Каждый щедро награжден, Если труд, хоть скромный, малый, Был с успехом завершен!
В.Я.Брюсов. Избранное.
Москва: Правда, 1982.
Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка... И снова манит безотчетно К далеким странствиям - тоска. То лесом, то в полях открытых Лететь, бросая версты вспять; У станций старых, позабытых, Раскинув лагерь, отдыхать! Когда в дороге лопнет шина, Стоять в таинственном лесу, Где сосны, да кусты, да глина, А солнце серебрит росу. А в холод в поле незнакомом, От ветра кроясь за стеклом, Смотреть, как вихрь над буреломом Бросает новый бурелом. Иль ночью, в дерзостном разбеге, Прорезывая мглу полей, Без мысли об ином ночлеге, Дремать под трепет фонарей! Скользя, как метеор, деревней, Миг жизни видеть невзначай, И встречным прогудеть напевней, Чем голос девушки: "Прощай!" И, смелые виражи в поле Срезая, вновь взлетать на склон, И вновь гудеть, и жить на воле Кентавром сказочных времен!
В.Я.Брюсов. Избранное.
Москва: Правда, 1982.
Как всплывает алый щит над морем, Издавна знакомый лунный щит,- Юность жизни, с радостью и горем Давних лет, над памятью стоит. Море - змеи светов гибких жалят И, сплетясь, уходят вглубь, на дно. Память снова нежат и печалят Дни и сны, изжитые давно. Сколько ликов манят зноем ласки, Сколько сцен, томящих вздохом грудь! Словно взор склонен к страницам сказки, И мечта с Синдбадом держит путь. Жжет еще огонь былой отравы. Мучит стыд неосторожных слов... Улыбаюсь детской жажде славы, Клеветам забытых мной врагов... Но не жаль всех пережитых бредней, Дерзких дум и гибельных страстей: Все мечты приемлю до последней,- Каждый стон и стих, как мать - детей. Лучший жребий взял я в мире этом: Тайн искать в познаньи и любви, Быть мечтателем и быть поэтом, Признавать один завет: "Живи!" И, начнись все вновь, я вновь прошел бы Те ж дороги, жизнь - за мигом миг: Верил бы улыбкам, бросив колбы, Рвался б из объятий к пыли книг! Шел бы к мукам вновь, большим и малым, Чтоб всегда лишь дрожью дорожить, Чтоб стоять, как здесь я жду,- усталым, Но готовым вновь - страдать и жить!
В.Я.Брюсов. Избранное.
Москва: Правда, 1982.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.