- 739 Просмотров
- Обсудить
Лючио Что это, Клавдио? Как попал в неволю? Клавдио Большую слишком волю дал себе. Как за обжорством неминуем пост, Так злоупотребленье вольной волей Ведет в неволю, друг мой Лючио. Видал ты крысу, что обожралась Отравою палящей? В грешной жажде Вот так и мы - пьем, пьем, и тут нам смерть. Лючио Если бы арест мог сделать меня таким мудроречивым, я бы тут же отдался в руки своим кредиторам. Только, честно говоря, лучше гулять дураком на свободе, чем сидеть разумником в тюрьме. А в чем преступленье твое, Клавдио? Клавдио Преступно и произнести то слово. Лючио Но не убийство ж? Клавдио Нет. Лючио Блудодеяние? Клавдио Зови хоть так. Тюремщик Идемте, господин. Стоять не велено. Клавдио Будь добр, одну минуту погоди. - Еще два слова, Лючио. Лючио Хоть сотню, Если они помогут. - Почему Такая вдруг охрана блудодеям? Клавдио Джульетту знаешь ты. Так вот: мы с нею Помолвились и в брачную постель Легли. А брака заключать не стали, Все внешние обряды отложив До времени: приданое Джульетты, Хранящееся в сундуках родни, Хотели обеспечить умолчаньем. Но тайна обоюдных наслаждений Нежданно обозначилась на ней, Моей жене. Лючио Беременна? Клавдио К несчастью. А наш наместник новый то ли сбит Внезапным повышеньем с панталыку, То ль, государство оседлавши, он Тут же коня пришпорил, чтобы сразу Почувствовалась сила седока; Присуще ль должности самой тиранство, От высоты ль вскружилась голова, Не знаю я, - но этот наш властитель Восстановил все кары, весь закон, Что, как заржавый панцирь на стене. Лет девятнадцать провисел забыто, И дремлющие дряхлые запреты На мне, злосчастном, обновить решил - Ради тщеславья, одного тщеславья. Лючио Да, не иначе; и голова твоя так шатко держится теперь на плечах, что любая влюбленная крестьяночка могла бы сдуть ее своими вздохами. Пошли весть герцогу, воззови к нему. Клавдио Я пробовал, но неизвестно, где он. Прошу тебя, услугу окажи: Моя сестра сегодня в монастырь Вступает послушницей; передай ей, Что надо мною смертная гроза, Что умоляю, пусть она пойдет К суровому наместнику и сердце Его смягчит. Надеюсь на нее Я очень сильно. Юностью своей Она без слов обезоружить может, Да и разумным словом, коль возьмется. Уговорить способна, убедить. Лючио Дай-то бог; а иначе блудникам совсем будет беда, и ведь жаль же, чтобы ты так по-глупому проиграл свою жизнь в эту нашу игру, в "тык-тык". Я прямо к твоей сестре отсюда. Клавдио Спасибо. Лючио Не пройдет и двух часов. Как там уж буду. Клавдио Ну, веди, тюремщик. Уходят. Сцена III В монастыре. Входят герцог и брат Фома. Герцог Нет, этого, святой отец, не думай. Поверь, вихлявая стрела любви Здравое сердце поразить бессильна. Я у тебя прибежища прошу Не для утехи тайной, пылко-юной, А для серьезной цели. Брат Фома Для какой же, Нельзя ль узнать? Герцог Ты знаешь лучше всех, Как я всегда любил уединенье И удалялся от собраний светских, Где роскошь, и незрелость, и разгул. И ныне передал я Анджело, Воздержному и строгому душою, Всю власть мою над Веной. Он считает, Что я уехал в Польшу, - слух такой Мной пущен по народу. Но зачем же, Ты спросишь, это все? Брат Фома Да, государь? Герцог Суровы кары нашего закона - Иначе своеволья не смирить, - Но вот уж полтора десятка лет Они в забвенье; лев отяжелелый Из логова на ловлю не выходит. Так неразумно любящий отец Пучок березовых повесит прутьев Для устрашенья - но в конце концов Становится посмешищем детей Висящая бездейственная розга. Так и устав без примененья мертв. Распущенность хохочет над законом, Дитя колотит няньку; прахом весь Пошел порядок. Брат Фома Но могли же вы Вернуть и сами силу правосудью, И вышло это бы у вас грозней, Чем у наместника. Герцог Вот тем и худо. И произволом было б сочтено. Ведь сам я распустил бразды правленья И послабленье дал дурным делам - И значит, сам велел так поступать. А нынче бью за это и караю? Вот потому-то Анджело назначен Вершить расправу. Я же, чтобы сан Владычный уберечь от поношенья, Останусь в стороне. Переоденусь Монахом твоего монастыря И, навещая и народ и знать, Понаблюдаю за его правленьем. Дай мне, пожалуйста, монашью рясу И научи, как в ней себя вести. Потом я изложу еще причины; Теперь добавлю только лишь одно: Наш Анджело так праведно-суров, Так не дает куснуть себя злословью, Так чист, как будто в жилах не живая Кровь у него, как будто для него Хлеб не вкуснее камня. Поглядим, Не сделает ли власть его другим. (Уходят.)
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.