Меню
Назад » »

Келвин С. Холл, Гарднер Линдсей ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ (63)

Статус в настоящее время. Общая оценка Лишь немногие психологи продемонстрировали такое единство цели и такую самоотдачу, как это сделал Шелдон, следуя теми эмпирическими тропами, которые – все! – исходили из глубинной его идеи. Им опубликовано четыре тома, представляющие связную систему работ, и еще несколько находятся на стадии подготовки. Таким образом, Шелдон уже продемонстрировал замечательную энергию и настойчивость в своих попытках подойти к способам репрезентации биологических факторов через описание телосложения. Что более важно, его исследовательская работа привела к появлению множества связанных с ней исследований, осуществленных заинтересованными или негодующими психологами, психиатрами и антропологами. Читатель найдет ссылки на репрезентативную группу исследований такого рода в конце главы, и работы Линдсея (Lindzey, 1967) и Риза, (Rees, 1968) обобщают релевантные исследования в нескольких важных областях. Хотя лишь немногие из этих исследователей заботились о теоретических положениях, которые могли бы или должны были бы сопровождать эти открытия, они, тем не менее, сделали важный эмпирический вклад. Любая попытка оценки важности работы Шелдона предполагает необходимость рассмотреть ее в контексте существующих психологических теорий. Как мы уже говорили, американская психология была изолированным островком в смысле рассмотрения биологических или наследственных факторов как детерминант поведения. Хотя некоторые теоретики личности и обращали внимание на эти факторы, они в целом не проявляли особой склонности дополнить свои теоретические притязания процедурами и методами измерения основных биологических факторов. Так что мы можем поблагодарить Шелдона за напоминание психологам о том, что у человека есть телосложение, которое, в свою очередь, предоставляет нам ключ к системе детерминант, которые в итоге могут оказаться столь же влиятельными, как факторы среды. Растущее сотрудничество между специалистами в области биологии, с одной стороны, и поведения, с другой, и все большее осознание психологами важности биологических факторов привела к тому, что сейчас позиция Шелдона принимается охотнее, чем десятилетие назад. Помимо внимания к биологическим и наследственным факторам, важно помнить, что Шелдон выделил и показал систему эмпирических связей, важных для любой теории личности. Можно спорить относительно степени связи между телосложением и личностью и даже относительно факторов, опосредующих эти отношения, но нет сомнения (по крайней мере, по мнению авторов), в том, что здесь есть нечто важное. До выходу на сцену Шелдона в нашей стране это отношение обычно игнорировалось, как представляющее лишь немногим более, чем предрассудок или спекуляцию. Помимо того, что было сделано непосредственно в области теории личности, ясно, что предложенная Шелдоном процедура соматотипизации важна для того, кто изучает человеческий организм. Она служит не только связкой между анатомическим и поведенческим: она дает средство измерения тому, кто интересуется исключительно структурой человеческого тела. Антропологи, занимающиеся внешностью, и другие непсихологи могут извлечь из этой методики много полезного для решения своих проблем. Несомненно, что замена дихотомий континуальностью или категорий переменными представляет значительное преимущество при измерении. Для тех, кто занимается измерением телосложения, легче оценить ряд компонентов, чем насильственно распределять людей по трем, четырем, пяти категориям. Точно так же, введение Шелдоном индекса диспластичности как показателя соматотипического расхождения между различными областями тела представляет большое преимущество перед ее "мусорным" статусом в системе Кречмера. В этой же области введение фотографической методики сделало возможным такой точный контроль, на который нельзя было и надеяться, осуществляя прямые измерения человеческого тела. Позитивный вклад Шелдона очевиден и может быть очень просто обозначен. Равно как и негативный. Возможно, наиболее часто в адрес конституциональной теории Шелдона высказываются критические замечания в том смысле, что это вовсе и не теория. Из этой теории практически невозможно извлечь какие-либо предположения; фактически, как мы уже обнаружили, теория эта состоит из одного большого допущения (неразрывная связь между структурой и поведением) и ряда описательных понятий для шкалирования телосложения и поведения. Воздадим Шелдону справедливость и будем помнить, что он время от времени указывал на то, что его позиция не должна считаться попыткой создать общую теорию, она принимает в расчет ограниченный круг переменных, и тем отводил определенные предубеждения, в целом действующие среди занимающихся изучением поведения. Таким образом, он полагает, что для того, чтобы объять все переменные и сделанные им открытия необходима общая теория. С такой точкой зрения трудно спорить, хотя можно выразить сожаление, что она не представлена в его работах последовательно. Некоторые исследователи, разделяя предпосылки, из которых исходил в своей работе Шелдон, рекомендовали иные методы измерения и в некоторых случаях иные переменные, нежели предложенные Шелдоном, как переменные более высокого прядка. Парнелл (Parnell, 1958) разработал систему из трех переменных (толщина, мусулярность, линеарность), зависимую от ряда объективных показателей (индексов) таких, как подкожная жировая прослойка, длина костей, длина и обхват руки и икры. Другая система была разработана Линдегардом (Lindegard, 1953; Lindegard & Nyman, 1956), она включала четыре переменные, выведенные на основе факторного анализа – длина, мускулярность и жирность. Оценки этих переменных осуществляются на основе ряда антропометрических тестов и тестов проявлений (сила). Интересно, что, несмотря на различия в используемом методе, есть сильное соответствие между переменными, предложенными Шелдоном и тем, что отстаиваются другими исследователями. Иного рода критика, адресованная Шелдону, относится к процедурным недостаткам исследования. Многие аспекты его работы открыты для нападок такого рода, но критики обычно концентрируют внимание на необычно высоких корреляциях между телосложением и темпераментальными переменными, о которых он сообщал. Хамфри (Humphreys, 1957) был в особо жесток в своей критике по поводу этих корреляций и даже утверждал, что собственные открытия Шелдона в отношении физических переменных указывают на наличие не трех, а двух независимых физических компонентов. Однако эта картина вновь изменилась в последних публикациях Шелдона, где он указал на то, что "корреляция между эндоморфностью и мезоморфностью для обоих полов приближается к нулю. Для мужчин эта корреляция колеблется около -0.05; у женщин – около +0.05. Средние корреляции эктоморфности – эндоморфности и эктоморфности – мезоморфности, всегда негативные, теперь примерно равны -0.40 в обоих случаях" (Sheldon, Lewis & Tenney, 1969, с. 848). Хотя Шелдон много обсуждает проблему точности оценок и надежности данных (1942, сс. 411-425), никакое обсуждение не может устранить того, что в исследовании темперамента один и тот же человек (Шелдон) оценивал и соматотип, и темперамент. Что еще более важно, Шелдон, с его опытом в этой области, мог, без сомнений, достаточно четко классифицировать индивида с точки зрения соматотипа в процессе оценки темперамента. Таким образом, величина корреляций может отражать не действительную связь между телосложением и темпераментом, а силу предубежденности исследователя. Защищаясь от этой критики, Шелдон указывал, что оценка темперамента осуществлялась им до того, как оценивалось телосложение. Как мы знаем, оценка телосложения высоко объективна, и это несколько уменьшает вероятность того, что одна система оценок провоцировалась другой, хотя и остается возможность того, что имплицитные оценки телосложения повлияли на оценки темперамента. Далее, он настаивает, что нелепо было бы просить кого-то осуществить оценки темперамента, не видя оцениваемых. Сама природа оценок темперамента требует, чтобы наблюдатель глубоко знал оцениваемого, а если он не может наблюдать его, то о какой тонкости оценок может идти речь? С точки зрения Шелдона, его критики настаивают на том, чтобы он, для того, чтобы избежать возможного предубеждения, был достаточно невежествен для того, чтобы уйти от важных открытий. Ясно, что каждая сторона обладает своей аргументацией, как ясно и то, что навряд ли Шелдон и психологи, критикующие его по этой позиции, придут к согласию. Такая критика непосредственно ведет к возражениям по поводу темперамента. Корреляции такой величины, о которой сообщает Шелдон, просто не согласуется совсем, что известно и общепризнанно относительно человеческого поведения. Ошибка измерения, неизбежная при том инструментарии, которым он пользовался, и сложность факторов, которые должны играть некоторую роль в детерминации поведенческих феноменов, в сочетании делают для большинства психологов маловероятным то, что поведение и телосложение должны быть связаны так тесно, как предполагается этими открытиями. В ответ на эти заявления Шелдон указывает, что он представляет поведение как непрерывную протяженность от тех аспектов, которые наиболее явно определяются событиями среды или опыта, до тех, которые наиболее тесно связаны с биологией и строением индивида. В этом исследовании он умышленно отбирал те аспекты поведения, которые казались ему близкими к конституциональным или биологическим, и, таким образом, не должна вызывать удивление тесная связь между поведенческими и структурными показателями. Естественно, величина этой связи может обесцениться, если другие аспекты поведения отнести к телосложению. Точка зрения Шелдона понятна, но она тем не менее оставляет его открытым для критики за то, что ему не удалось сделать ее достаточно ясной в своих публикациях и тем самым он не дал определенных важных ограничений относительно степени общности своих открытий. В ряде исследований, посвященных отношениям между телосложением и поведением (например. Child, 1950; Walker, 1962), можно видеть существенную поддержку позиции Шелдона в форме высоко значимых и предсказуемых связей между физическими и поведенческими измерениями. Не менее важно, однако, и то, что эти исследователи выявили между этими двумя системами переменных гораздо более слабую связь. При всех важных вариациях в методе и испытаниях, осуществленных в различных исследованиях, другие ученые не обнаружили корреляций, даже грубо приближающихся к тем, о которых говорил Шел дон. Часто критики настаивали на том, что соматотип не инвариантен, если принять во внимание питание или другие изменения среды, и для такого утверждения есть основания (Lasker, 1947, Newman, 1952). Как мы видели, то, что Шелдон различал соматотип и фенотип и настаивал на необходимости последовательных измерений и постоянства питания для адекватной диагностики соматотипа, снимает с такой критики часть остроты. Тем не менее, отказавшись от инвариантности своей классификации телосложения, Шелдон в какой-то мере уменьшает ее потенциальную полезность. Отчетливо это понимая, Шелдон недавно вновь стал отстаивать константность соматотипа, измеренного посредством модифицированной им методики. "Он (соматотип) не может меняться, поскольку максимальный рост и максимальная массивность есть просто вопрос исторический, а ИТ константен на протяжении жизни" (Sheldon, Lewis & Tenney, 1969, с. 848). Другие исследователи еще не успели повторить эти наблюдения. Психологи, ценящие количественные методы, обращаются к результатам нескольких исследований телосложения, осуществленных на основе факторного анализа (Eysenck, 1947; Howells, 1952; Thurstone, 1946; Rees, 1968), в которых были выявлены факторы, отличные от первичных компонентов Шелдона, что поднимает ряд серьезных вопросов относительно его открытий. В действительности сравнение открытий Шелдона и этих открытий чрезвычайно затруднительно, поскольку в последних, как правило, в качестве базовых данных выступают физические показатели, отличные от тех, которыми пользовался Шелдон. Кроме того, есть важные сомнения относительно того, что представляет факторный анализ как эмпирический инструмент (см. главу 12), и вряд ли разумно определять статус работы Шелдона только на этом основании. Многие критики полагают, что Шелдон следовал в создании своих понятий и средств измерения не индуктивному пути, а в основном собственным предубеждениям. Так, выделенные им физические переменные удивительно соответствуют тем, что выделяли его предшественники и, что более важно, слишком уж велико совпадение в том, как темпераментальные переменные отражают физические. Эти критики полагают, что это соответствие связано с ошибкой наблюдателя, а не с реальным положением вещей. Далее, они полагают, что некоторые из его оценок темперамента находятся в опасной близости от оценок телосложений в тех аспектах поведения, к которым относятся. Ряд таких критических замечаний усиленно высказывал Хамфри (Humphreys, 1957). Мы уже видели, что Шелдон признает эту близкую параллель между физическими и темпераментальными оценками при объяснении того, почему связь между этими показателями столь близка. Каков же был итог эмпирических исследований, стимулированных работой Шелдона? Привели ли эти многочисленные исследования к результатам, которые в целом соответствуют тому, что сообщал Шелдон, или опровергают? Тщательная оценка и обобщение этих исследований заняли бы больше места, чем мы может себе позволить, в частности, потому, что многие исследователи внесли в процедуру значительные изменения, так что их просто трудно сравнивать с исследованиями Шелдона. Так что все, что мы можем предложить – это общее впечатление. Мы полагаем, что если читатель внимательно изучит многочисленные источники, перечисленные в конце этой главы, а также обзоры Линдсея (Lindzey, 1967) и Риза (Rees, 1968), он придет к убеждению, что Шелдон замечательно прав в своем утверждении высоко значимой связи между телосложением и личностью. Однако станет ясно и то, что ни один исследователь ни обнаружил такой связи между телосложением и личностью, которая по значению приближалась бы к тому, о чем сообщал Шелдон. Даже приняв во внимание тот факт, что более низкие корреляции, полученные другими исследователями, могут частично быть связаны с менее чувствительной методикой измерения, различие столь велико, что истину стоит искать где-то посередине. Таким образом, мы полагаем, что исчерпывающая оценка многих исследований, осуществленных с начала работы Шелдона, приведет читателя к признанию существования важной и интересной связи между телосложением и личностью, но не принесет ему убеждения в том, что связь эта так тесна, как, по-видимому, полагает Шелдон. При окончательной оценке теории Шелдона важно принять во внимание многообразие эмпирических исследований, осуществленных Шелдоном и стимулированных его трудами. В конце концов, ценность теории лучше всего измерять по ее эмпирическому импульсу, и нельзя отрицать, что открытия и положения Шелдона спровоцировали десятки, а, быть может, и сотни исследований. Хотя немногие из этих исследований – если вообще такие есть – представляют попытки проверить то, что извлечено из системы постулатов, этот показатель бледнеет по сравнению с тем, сколько таких исследований привели к открытиям чрезвычайной важности. В конечном итоге можно сказать, что работа Шелдона представляет несомненный интерес для потомков; каковы бы ни были ее недостатки, она привела к открытиям, которые будущее должно принять во внимание.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar