Часть 4
Взаимоотношения людей как отношения социальных субъектов
Глава 1
Процессы интеграции и дифференциации как проявление человеческих
взаимоотношений
 

Как и любые другие, социальные системы подчинены законам интеграции и дифференциации элементов, т.е. людей, образующих эти системы в ходе своей жизнедеятельности. Традиционно главное внимание психологов уделяется интегративным процессам — противоположности человеческим конфликтам и гарантии сохранения целостности личности и сообществ. Но интегративность — лишь одна сторона активности и переживаний личности, которая не в состоянии сохранить достижения человеческого образа жизни.
Э. Дюркгейм, анализируя законы общественного разделения труда, подметил главную особенность человека, которой подчиняется весь ход его развития: «В каждом из нас, сказали мы, есть два сознания: одно, общее нам со всей нашей группой, которое, следовательно, представляет не нас самих, а общество, живущее и действующее в нас; другое, наоборот, представляет то, что в нас есть личного и отличного, что делает из нас индивида. Солидарность, вытекающая из сходств, имеется тогда, когда коллективное сознание точно покрывает все наше сознание и совпадает с ним во всех точках; но в этот момент наша индивидуальность равна нулю. Она возникает только тогда, когда группа занимает в нас мало места. Мы имеем тут две противные силы, центростремительную и центробежную, которые не могут возрастать в одно и то же время» [78, с. 258].
Личность постоянно находится в напряжении между этими колебаниями маятника ее потребностей и пытается найти равновесие в соответствии со своей внутриличностной структурой. Причем социальное существование человека начинается с доминирования дифференцирующих процессов, которые заменяют его симбиотическую связь с матерью.
Социальная жизнь любого человеческого индивида начинается с его становления как части коллективного субъекта, индивидуального носителя отношений этого субъекта. Человек не рождается одиноким и не испытывает чувство одиночества изначально. Одиноким он может стать в процессе своей дальнейшего существования, когда в силу различных причин он оказывается противопоставленным своему социальному окружению. Это требует от него достаточно развитого самосознания и осознания реальности. Но начинается его социальная жизнь с формирования отношений человека как члена социальных групп. Первой такой группой становится его семья, включенная в определенный материальный и социальный контекст.
Когда возникает момент развития взаимоотношений конкретных групп, одновременно с началом реализации принципа построения социальной системы возникают процессы дифференциации, суть которых для человеческого множества задается системой. Вот как охарактеризовал этот процесс Лев Карсавин еще в 1923 г.: «Система должна созидать отдельность точки от всех остальных, и притом не принимая во внимание специфической качественности каждой, ибо специфичность точек мы признали уже дальнейшим периодом развития всеединства, признаком меньшей его умаленности. Система должна установить, что каждая точка не есть ни одна из других, установить внеположенность ее всем прочим и притом однородную для всех» [103, с. 194]. Однородность задается общим измерением, по которому должно реализоваться системообразующее отношение.
В древние времена эта идея была положена Анаксагором в основу объяснения происхождения мира. «Все, что имеется, было совокупно, затем пришел Ум и установил в нем распорядок» [73, с. 105]. Приведенные Умом во вращательное движение «семена» стремятся соединиться с себе подобными, образуя более или менее однородные массы вещества, однако полного обособления этих масс произойти не может, ибо во всем имеется часть всего. «...только через соединение и разделение, а иначе не возникают и не уничтожаются, но пребывают вечно» [21, с. 83]. Владимир Соловьев недаром оценил воззрения Анаксагора как высший пункт греческой философии древнейшего периода [237].
Социальные процессы не являются исключением, так как «... процесс отталкивания в живой природе есть приспособление (адаптация) — сущность жизни, которая проявляется и в размножении как активной стороне противоречия» [315,с.151]. Этот процесс отталкивания, дифференциации происходил и происходит каждый раз, когда социальная система меняет свой основополагающий принцип. Очевидным примером тому служат социальные движения в России в 1990-е годы, названные политиками «парадом суверенитетов».
Утрата старой социальной структуры и превращение групповых субъектов в совокупности, а личности — в «одинокую» личность вызывает сильное чувство тревоги и страха. Поэтому центробежные силы стремятся к формированию принципиально новых коллективных субъектов, способных адаптироваться и развиваться в новых условиях. Причем этот период закономерно сопровождается высоким социальным напряжением и избыточным ростом числа групповых субъектов, многие из которых, не выдержав в дальнейшем социальной конкуренции, исчезнут, не оставив заметного следа в истории сообщества-системы. Однако, если интенсивность обмена социально-психологическими отношениями, т.е. обмена, обеспечивающего социальную интеграцию, в системе будет недостаточна для поддержания активного равновесия, то дифференцирующие силы приведут к развалу системы и поглощению ее материальной основы другой системой.
К социальным системам применим закон сформулированный Берталанфи: «Самодифференцирующиеся системы, развивающиеся в направлении все более высокой сложности (путем уменьшения энтропии), возможны — по термодинамическим соображениям — только как открытые системы, т.е. системы, в которые вещество, содержащее свободную энергию, входит в количестве, большем (курсив мой.— И.С.), чем необходимо для компенсации роста энтропии, обусловленного необратимыми процессами внутри системы ("внесение отрицательной энтропии»)» [32, с. 37]. В этом состоит основное условие сохранения подвижного, а для человеческих систем — активного равновесия.
Суть дифференцирующих процессов не в разбегании коллективных субъектов, а в создании эффективных границ, которые позволили бы в пределах устойчивости сохранить групповую или личностную индивидуальность, специфичность субъекта, выполняющего системно полезную функцию. В то время как внутри этих границ происходят соответствующие дифференциации, интегрирующие процессы, определяющие солидарность элементов внутрисубъектной структуры, т.е. сплоченность сообществ, целостность и непротиворечивость личности.
Социальные границы на общественном уровне в самой простейшей и легко воспринимаемой форме создаются в виде физических границ: «Самые города славянские были не что иное, как собрание хижин, окруженных забором или земляным валом» [99, с. 53]. Этот забор представлял собой одну из первых форм организаций социального межгруппового взаимодействия. Как и в любой самоорганизующейся системе, данная организация служила для ввода ограничений в пространство возможностей [314, с. 316] и, следовательно, для поддержания интенсивности межгруппового обмена на оптимальном уровне.
Только с вводом необходимых ограничений возможно нормальное функционирование элементов социальной системы. Хорошую метафору для этого представляют 5 параллельных линий нотной бумаги, необходимых для записи мелодии и для возможности ее многократного воспроизводства любым человеком, обладающим музыкальными навыками [47].
Но, если бы границы создавались только на уровне физических величин, то возможности для развития социальных систем были бы очень невелики. Человеческий ресурс был бы быстро исчерпан. Даже биологические границы не обладают необходимым потенциалом. И только личность является настолько гибким образованием, что пределы развития социальных систем пока предвидеть очень сложно. Все это объясняется тем, что в социальных системах границей может быть «...и вещь, и свойство, и отношение, которые, в свою очередь, могут выступать в самых различных аспектах: количественном, качественном, пространственном, временном и т.д.» [227, с.220]. Кроме того, граница может быть и физической, и биологической, и социальной. В отличие от других уровней организации универсума, где подобные границы тоже существуют, но принадлежат различным по природе системам, на социальном уровне, в силу организации его на основе символов, в качестве коррелята границ может стать все, что угодно. Все упомянутое выше может служить выражением границ одной и той же системы, но непосредственный их смысл открывает только принцип построения социальной системы, т.е. системоопределяющее социально-психологическое отношение.
Одновременно в различных общественных системах может использоваться один и тот же человеческий материал, поскольку личность, вырванная из контекста конкретной системы, представляет собой множество качеств. Организация из этого множества соответствующей целостности становится целью дифференцирующих процессов, протекающих на конкретном общественном уровне. После этого одни качества становятся актуальными, а другие составляют потенциал для развития иных общественных систем и проявления других, многогранных свойств личности.
Ф. Энгельс в своей книге «Диалектика природы» писал, что в основе жизни лежат процессы отталкивания [157, с. 339–626]. На социальном уровне процессы дифференциации (отталкивания), происходящие в ходе межсистемного взаимодействия, так же становятся основой появления и поддержания существования конкретных социальных групп. Они охраняют групповые границы и питают энергией интегративные внутригрупповые процессы. Рост зерна вызван не отношениями зерен в колосе, а структурой отношений, в которых живет колос.
История российского общества служит тому эмпирическим доказательством.
– Вначале у славян сложилась простая неразделенная семья и старейшины, домачины, старосты, главари, большаки, господари как их индивидуальные персонификации.
– Затем появляется сложная неразделенная семья с переходом отчины нераздельно всем детям (период интегрированных межгрупповых отношений).
– После этого происходит смена родовых отношений княжескими владениями. Это знаменует доминирование территориального принципа общности, усложнение соседских связей (межгрупповых отношений) внутри общности.
Формируются волости-земли, состоящие из более мелких объединений — вервей — носительниц самоуправления, полностью ответственных перед княжеской властью за своих собратьев. Формируются города как центры волостей, и появляется вече как, в известной мере, механическое объединение волеизъявления горожан (период смены оснований, роста разнообразия и определенной редукции межгрупповых отношений, снижение силы социального контроля).
– Развиваются монархические системы. Происходит переход через боярскую думу к единовластию монарха сверху донизу. (Это становится, видимо, возможным тогда, когда отдельные, хотя и вынужденные к совместной жизни объединения типа вервей и городов, психологически начинают ощущать единство своей судьбы с судьбами других общностей.) Устойчиво оформляется денежная система (период интеграции межгрупповых отношений, повышение силы социального контроля).
– Появляется промышленное производство и конкурентные отношения капиталистического принципа устройства социальной структуры, развивается частная собственность и инициатива (период дезинтеграции социальных связей и новый рост их разнообразия, снижение силы социального контроля).
– Осуществляется переход к социалистическому принципу устройства социальной системы (унификация межгрупповых отношений, повышение интегративных процессов, повышение силы социального контроля).