- 1014 Просмотров
- Обсудить
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\
540 Грянулся в воду так близко, что чуть по корме не ударил.
Море высоко вскипело от камня, упавшего в воду.
Волны корабль подхватили и к суше вперед понесли нас.
К острову прибыли мы, на каком находилась стоянка
Прочих судов крепкопалубных наших; в большом беспокойстве
545 Нас поджидая все время, товарищи возле сидели.
К суше пристав, быстроходный корабль на песок мы втащили,
Сами же вышли на берег прибоем шумящего моря.
Выгрузив коз и овец циклопа из полого судна,
Начали мы их делить, чтоб никто не ушел обделенным.
550 Стадо меж всеми деля, товарищи в пышных поножах
Мне еще дали отдельно барана. У самого моря
Я чернотучному Зевсу Крониду, владыке над всеми,
В жертву сжег его бедра. Но Зевс моей жертвы не принял:
Думал он, как бы устроить, чтоб все без остатка погибли
555 Прочные наши суда и товарищи, мне дорогие.
Так мы весь день напролет до зашествия солнца сидели,
Ели обильное мясо и сладким вином утешались.
Солнце меж тем закатилось, и сумрак спустился на землю,
Все мы спать улеглись у прибоем шумящего моря.
560 Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Встал я от сна. Ободряя товарищей, им приказал я,
Севши тотчас в корабли, отвязать судовые причалы.
Все они быстро взошли на суда, и к уключинам сели
Следом один за другим, и ударили веслами море.
565 Дальше оттуда мы двинулись в путь с опечаленным сердцем,
Сами конца избежав, но лишившись товарищей милых".
Гомер. Одиссея. Песнь десятая.
ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ.
"Вскоре приехали мы на остров Эолию. Жил там
Милый бессмертным богам Эол, Гиппотом рожденный.
Остров плавучий его неприступною медной стеною
Был окружен, берега из обрывистых скал состояли.
5 В пышном дворце у Эола двенадцать детей родилися -
Шесть дочерей и шесть сыновей, цветущих здоровьем.
Вырастив их, сыновьям дочерей он в супружество отдал.
Пищу вкушают они с отцом и с матерью доброй
В доме отца, и стоят перед ними несчетные яства,
10 Жареным пахнет в дому, голоса на дворе отдаются -
Днем. По ночам же они, со стыдливыми женами рядом,
Под одеялами спят на своих просверленных кроватях.
В город пришли мы, в чертог прекрасный Эола. Радушно
Месяц он нас принимал и расспрашивал очень подробно
15 Про Илион, про суда аргивян, про возврат наш обратно.
Все про это ему я рассказывал, как что случилось.
После и сам я его попросил, чтоб устроил отъезд мне.
Он не ответил отказом и в путь меня тотчас отправил.
Шкуру содравши с быка девятигодового, в той шкуре
20 Крепко Эол завязал все пути завывающих ветров.
Стражем сделал его Громовержец над всеми ветрами,
Дав ему власть возбуждать иль обуздывать их по желанью.
На корабле моем полом шнуром он серебряным мех тот
Перевязал, чтоб ни малого быть не могло дуновенья.
25 Только Зефиру велел провожать нас дыханьем попутным,
Чтобы понес и суда и самих нас. Но было не должно
Этому сбыться. Себя неразумьем своим мы сгубили.
Девять суток мы плыли - и ночи и дни непрерывно.
В день десятый вдали уж поля показались Итаки,
30 Видны нам были огни пылавших костров недалеких.
Сладкий тут сон низошел на меня, ибо очень устал я:
Шкотами паруса я непрерывно работал, веревок
Не доверял никому, чтоб скорее отчизны достигнуть.
Начали спутники тут меж собою вести разговоры.
35 Думалось им, что везу серебра я и золота много,
Мне подаренных Эолом, отважным Гиппотовым сыном.
Так не один говорил, поглядев на сидевшего рядом:
- Вот удивительно! Как почитают повсюду и любят
Этого мужа, в какой бы он край или город ни прибыл!
40 Много прекрасных сокровищ уже из троянской добычи
Он с собою везет. А мы, совершившие тот же
Путь, возвращаемся в край наш родимый с пустыми руками.
Также теперь и Эол одарил его дружески щедро.
Ну-ка, давайте скорее посмотримте, что там такое,
45 Сколько в мешке серебра и золота ценного скрыто. -
Верх одержало средь них предложенье злосчастное это.
Мех развязали они. И вырвались ветры на волю.
Плачущих спутников вмиг ураган подхватил и понес их
Прочь от родных берегов в открытое море. Проснувшись,
50 Духом отважным своим я меж двух колебался решений:
Броситься ль мне с корабля и погибнуть в волнах разъяренных
Иль все молча снести и остаться еще средь живущих.
Снес я все и остался. На дне корабля, завернувшись
В плащ свой, лежал я. Назад, к Эолову острову, буря
55 Наши суда уносила. Товарищи горько рыдали.
Выйдя на твердую землю и свежей водою запасшись,
Близ кораблей быстроходных товарищи сели обедать.
После того как едой и питьем утолили мы голод,
В спутники взяв одного из товарищей наших, пошел я
60 С вестником к славному дому Эола. Его мы застали
Вместе с женою его и со всеми детьми за обедом.
К дому его подойдя, у дверных косяков на порог мы
Сели. В большое они изумленье пришли и спросили:
- Ты ль, Одиссей? Каким божеством ты попутан враждебным?
65 Мы так заботливо в путь снарядили тебя, чтоб ты прибыл
В землю родную, и в дом, и куда б ни явилось желанье! -
Так говорили они. И ответил я, сердцем печалясь:
- Спутники вызвали эту беду, и притом еще сон мой
Гибельный. Но - помогите! Ведь вы это можете сделать! -
70 С мягкими к ним обращаясь словами, я так говорил им.
Все замолчали вокруг. Отец же ответил мне речью:
- Прочь уйди скорее, мерзейший муж среди смертных!
Я не смею как гостя принять иль в дорогу отправить
Мужа такого, который блаженным богам ненавистен!
75 Раз ты вернулся, богам ненавистен ты. Вон же отсюда! -
Так промолвивши, выгнал меня он, стенавшего тяжко.
Дальше оттуда мы двинулись в путь с опечаленным сердцем.
Греблей мучительной дух истощался людей из-за нашей
Собственной глупости: ветер попутный теперь уж не дул нам.
80 Шестеро суток мы плыли - и ночи и дни непрерывно.
В день же седьмой в Телепил мы приехали - город высокий
Лама в стране лестригонской. Пастух, свое стадо пригнавший,
Перекликается там с пастухом, кто свое выгоняет.
Муж, не знающий сна, получал бы двойную там плату:
85 Пас бы сначала быков, а потом бы - овец белорунных,
Ибо дороги и ночи и дня там сходятся близко.
В гавань прекрасную там мы вошли. Ее окружают
Скалы крутые с обеих сторон непрерывной стеною.
Около входа высоко вздымаются друг против друга
90 Два выбегающих мыса, и узок вход в эту гавань.
Спутники все с кораблями двухвостыми в гавань вступили
И в глубине ее близко поставили друг возле друга
Быстрые наши суда: никогда не бывало в заливе
Волн ни высоких, ни малых, и ровно блестела поверхность.
95 Я лишь один удержал вне гавани черный корабль мой, -
Там снаружи, пред входом, к скале привязавши канатом.
После того поднялся на расселый утес я и стал там.
Не было видно нигде человечьих работ иль воловьих,
Дым только видели мы, как с земли поднимался клубами.
100 Спутникам верным своим приказал я пойти и разведать,
Что за племя мужей хлебоядных живет в этом крае.
Выбрал двух я мужей и глашатая третьим прибавил.
Выйдя на сушу, пошли они торной дорогой, которой
С гор высоких дрова доставлялись телегами в город.
105 Шедшая по воду дева пред городом им повстречалась -
Дева могучая, дочь Антифата, царя лестригонов.
Шла она вниз к прекрасным струям родника Артакии.
Этот источник снабжал ключевою водою весь город.
К деве они подошли и, окликнувши, спрашивать стали,
110 Кто в этом городе царь, кто те, что ему подначальны.
Быстро она указала на дом высокий отцовский.
В дом вошедши, супругу царя они в доме застали.
Величиною была она с гору. Пришли они в ужас.
Вызвала вмиг из собранья она Антифата, супруга
115 Славного. Страшную гибель посланцам моим он замыслил.
Тотчас схватив одного из товарищей, им пообедал.
Два остальные, вскочив, к кораблям побежали обратно.
Клич боевой его грянул по городу. Быстро сбежалось
Множество толп лестригонов могучих к нему отовсюду.
120 Были подобны они не смертным мужам, а гигантам.
С кручи утесов бросать они стали тяжелые камни.
Шум зловещий на всех кораблях поднялся наших черных, -
Треск громимых судов, людей убиваемых крики.
Трупы, как рыб, нанизав, понесли они их на съеденье.
125 Так погубили они товарищей в бухте глубокой.
Я же, сорвавши с бедра мой меч отточенный, поспешно
На черноносом своем корабле обрубил все причалы.
После того, ободряя товарищей, им приказал я
Дружно на весла налечь, чтоб избегнуть беды угрожавшей.
130 Смерти боясь, изо всей они мочи ударили в весла.
Радостно в море корабль побежал от нависших утесов.
Все без изъятья другие суда нашли там погибель.
Дальше оттуда мы двинулись в путь с опечаленным сердцем,
Сами избегнув конца, но товарищей милых лишившись.
135 Прибыли вскоре на остров Ээю. Жила там Цирцея
В косах прекрасных - богиня ужасная с речью людскою.
Полный мыслей коварных Эет приходился ей братом.
От Гелиоса они родились, светящего смертным,
Матерью ж Перса была, Океаном рожденная нимфа.
140 К берегу там мы корабль свой причалили в полном молчаньи
В пристани тихой; какой-то указывал бог нам дорогу.
На берег выйдя, мы там пролежали два дня и две ночи,
И пожирали все время нам сердце печаль и усталость.
Третий день привела за собой пышнокосая Эос.
145 Взявши копье и отточенный меч, поспешно пошел я
С места, где был наш корабль, на высокий утес, не увижу ль
Где я следов работы людей, не услышу ль их голос?
Я стоял и глядел, на расселистом стоя утесе.
Вдруг на широкодорожной земле у чертога Цирцеи
150 Дым я увидел над чащей густою дубового леса.
Тут я рассудком и духом раздумывать стал, не пойти ли
Мне на разведку, уж раз я сверкающий дым заприметил.
По размышленьи, однако, полезнее мне показалось
Раньше пойти к кораблю и к шумящему берегу моря,
155 Спутникам дать пообедать, потом их послать на разведку.
В то уже время, когда к кораблю своему подходил я,
Сжалился кто-то из вечных богов надо мной, одиноким:
Встретился прямо на самой дороге огромный олень мне
Высокорогий. С лесного он пастбища к речке спускался
160 На водопой, покоренный палящею силою солнца.
Только он вышел из леса, его средь спины в позвоночник
Я поразил и навылет копьем пронизал медноострым.
В пыль он со стоном свалился. И дух отлетел от оленя.
Я, на него наступивши ногою, копье свое вырвал
165 Вон из раны и наземь его положил возле трупа.
После того из земли лозняку я надергал и прутьев,
Сплел, крутя их навстречу, веревку в сажень маховую,
Страшному чудищу ноги связал заплетенной веревкой,
Тушу на шею взвалил и пошел, на копье опираясь,
170 К берегу моря. Нести ж на плече лишь одною рукою
Было ее невозможно. Уж больно огромен был зверь тот.
Пред кораблем его сбросив, я начал товарищей спящих
Мягко будить ото сна, становясь возле каждого мужа:
- Очень нам на сердце горько, друзья, но в жилище Аида
175 Спустимся все ж мы не раньше, чем день роковой наш наступит.
Есть еще и еда и питье в корабле нашем быстром!
Вспомним о пище, друзья, не дадим себя голоду мучить! -
Так я сказал. И послушались слов моих спутники тотчас.
Лица раскрывши, глядеть они стали гурьбой на оленя
180 Близ беспокойного моря. Уж больно огромен был зверь тот.
После того как глазами они нагляделись досыта,
Вымыли руки и начали пир изобильный готовить роскошный.
Так мы весь день напролет до восшествия солнца сидели,
Ели обильно мы мясо и сладким вином утешались.
185 Солнце меж тем закатилось, и сумрак спустился на землю.
Все мы спать улеглись у прибоем шумящего моря.
Рано рожденная встала из тьмы розоперстая Эос.
Всех я тогда на собранье созвал и вот что сказал им:
- Слушайте слово мое, хоть и много пришлось уж страдать вам!
190 Нам совершенно, друзья, неизвестно, где тьма, где заря здесь,
Где светоносное солнце спускается с неба на землю,
Где оно снова выходит. Давайте размыслим скорее,
Есть ли нам выход какой? Я думаю, нет никакого.
Я на скалистый утес сейчас поднимался и видел
195 Остров, безбрежною влагой морской, как венком, окруженный,
Плоско средь моря лежащий. И видел я - дым поднимался
Густо вдали из широко растущего темного леса. -
Так говорил я. Разбилось у спутников милое сердце,
Вспомнились им и дела Антифата, царя лестригонов,
200 И людоеда-циклопа насильства, надменного духом.
Громко рыдали они, проливая обильные слезы.
Не получили, однако, от слез проливаемых пользы.
Тут разделил я красивопоножных товарищей на две
Части и каждой из них предводителя дал. Над одною
205 Был предводителем я, над другой - Еврилох боговидный.
Жребий взявши, мы в медный их бросили шлем и встряхнули.
Выпал жребий идти Еврилоху, отважному сердцем.
В путь он отправился. Двадцать с ним два человека дружины.
Плакали шедшие, плакали те, что на месте остались.
210 Вскоре в горной долине лесистой, на месте закрытом,
Дом Цирцеи из тесаных камней они увидали.
Горные волки и львы сидели повсюду вкруг дома.
Были Цирцеей они околдованы зельями злыми.
Вместо того чтоб напасть на пришельцев, они поднялися
215 И подошли к ним, приветно виляя большими хвостами,
Как пред хозяином, зная, что лакомый кус попадет им,
Машут хвостами собаки, когда от обеда идет он,
Так крепкокогтые волки и львы виляли хвостами
Около них. Но они испугались ужасных чудовищ.
220 Остановились пред дверью богини прекрасноволосой
И услыхали прекрасно поющую в доме Цирцею.
Около стана ходя, нетленную ткань она ткала -
Тонкую, мягкую; ткать лишь богини такую умеют.
Спутникам стал говорить Полит, над мужами начальник,
225 Между товарищей всех наиболе мне милый и близкий.
- Кто-то, друзья, так прекрасно и звонко у ткацкого стана
Песню поет, - по всему ее звуки разносятся полю.
Женщина то иль богиня? Скорей подадим-ка ей голос! -
Так он сказал. И они закричали, ее вызывая.
230 Вышла Цирцея немедля, блестящие двери раскрыла
И позвала. Ничего не предчувствуя, в дом к ней вошли все.
Только один Еврилох не пошел, заподозрив худое.
В дом их Цирцея ввела, посадила на стулья и кресла,
Сыра, зеленого меда и ячной муки замешала
235 Им на прамнийском вине и в напиток подсыпала зелья,
Чтобы о милой отчизне они совершенно забыли.
Им подала она. Выпили те. Цирцея, ударив
Каждого длинным жезлом, загнала их в свиную закутку.
Головы, волосы, голос и вся целиком их наружность
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.