Джозеф Редьярд Киплинг (48) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

651 Просмотр

Обсудить

Джозеф Редьярд Киплинг

Сказание об Анге

Раз, на сверкающей льдине, то было очень давно,
Анг человека из снега вылепил в утро одно,
Родича внешность он придал статуе, как на заказ.
Анг был великий художник. Слушай об Анге рассказ!
Родичи Анга сбежались, — нюхали, щупали снег,
Все перещупав, решили: «Это совсем человек!
Держит копье он, как люди, так же обут и одет;
Всё одинаково с нами! Ангу хвала и привет!»
Зубра с Медведем со скуки вырезал Анг на кости,
Вырезал он Мастодонта — тушу в мохнатой шерсти,
Тигра, что нес человека в острых, как сабли, зубах,
Все это четко и точно вырезал Анг на костях.
Снова сбежалось все племя — сотни четыре голов,
Люди скалистых заливов, люди высоких холмов,
Охотники и рыболовы, и проворчали: «Ей-ей!
Все это так, но откуда знает он этих зверей?!
Анг разве спал с Мастодонтом или на зубра ходил,
Или на льдине с Медведем запросто он говорил?
Нет — это выдумки Анга, он и теперь, как тогда,
С тем человеком из снега, нас обманул без стыда!»
Анг рассердился ужасно, крикнул он, сжав кулаки:
«Охотники и рыболовы, дети вы и дураки!
Вы бы на ловле старались этих зверей разглядеть!»
Быстро к отцу побежал он, горя не в силах стерпеть.
Анг рассказал о позоре, и рассмеялся отец,
Был он всеведущ в искусстве и знаменитый мудрец.
«Если бы глаз их, — сказал он, —
зорок был так же, как твой,
Сами б они рисовали, что тогда было б с тобой?
Не было б шкуры оленьей здесь, у пещеры твоей.
Не было б острых иголок, раковин и янтарей,
Ни превосходных бизоньих, теплых еще языков
И ни заплывшего салом мяса гренландских китов.
Оледенелые в бурю ты не таскал невода,
Судна военного в море ты не водил никогда,
Все ж тебе люди приносят шкуры и дичь, и питье.
В дар за твое вдохновенье и за искусство твое.
Ты не преследовал зубра, как же ты хочешь, чтоб мог
В битве охотник увидеть каждый его волосок,
Или у Мамонта складки на волосатой губе?
Все же, убив его, тащат лучшие части тебе.
Вот и сейчас в изумленье люди разинули рты
перед твоею работой, — славен средь племени ты!
Но, сомневаясь в сходстве, правы, конечно, они.
Сын мой, что видит так ясно, ты им подарки верни! —
Анг дорогие подарки молча в руках повертел
Анг осмотрел свои руки и рукавицы надел
И, покидая пещеру, он услыхал за спиной:
«Радуйся, что эти люди слепы, мой сын дорогой! «
Анг, на теряя минуты, снова на белой кости
Вырезал, точно живого, Мамонта в длинной шерсти
Весело пел и свистел он, благословляя сто раз
За слепоту свое племя. Помни об Анге рассказ.

Перевод — Фроман М.

Трёхпалубник

Каков корабль! Чтоб галс сменить, потратишь три часа,
Неделю с гаком — чтоб кой-как зарифить паруса
А рост от ватерлинии до уровня бортов!
Но кто бы другой достигнуть, мог Блаженных островов?

Я точно знал, что никакой надёжный пакетбот
Тех островов таинственных вовеки не найдёт.
Влюблённый тёплый бриз, храни корабль волшебный наш,
Не зря из баловней судьбы составлен экипаж.

А как вели они корабль — как лучшие мастера,
И помешать им не могли ни волны ни ветра,
(Туристских лайнеров маршрут? Он не указка вам!)
Трехпалубник вы привели к Блаженным островам.

Каюты что достались нам все были первый класс,
И редкие красавицы нам радовали глаз,
А из каких они кругов — нам было всё равно:
Оставим богу небеса, чертям морское дно.

И мы не спрашивали как рождаются на свет,
Малыш родился? Хорошо. А чей — вопросов нет!
Обеты верности? Из нас Юсуф едва ли кто,
Да и Зулейка, никогда не думала про то...

Моральные сомнения? Да нет, на кой нам чёрт!
«Ура» кричали, мы когда у входа в самый порт
Злодея принялись пороть... И скрипки пели нам,
переженились все, прибыв к Блаженным островам,

Там целовались юные на палубах на всех,
Когда я на берег сошёл, под их счастливый смех :
(Ведь сельский английский уют — скажу без громких слов
Он мне дороже был любых Блаженных островов.)

А пароходам нет пути к Блаженным островам
Пурпурных наших вымпелов вовек не видеть вам,
Для всех вонючих лайнеров закрыты к нам пути,
И вам, балбесам,никогда дороги не найти.

Паршивые прожектора, как ни вертите — нет,
Над нашей тихой пристанью не разольют свой свет,
Визг отвратительных сирен несущих зло морям,
Вас не приблизит ни на фут к Блаженным островам.

А старый парусник, скрепя скрипящий полубак ,
Хотя все реи у него торчат бог знает как,
Хотя и по старинке он покорен всем ветрам,
Но он один и доплывёт к Блаженным островам.

Весь от киля до клотика он так невозмутим,
Что сам Голландец, кажется, едва ль поспорит с ним
И рваный парус у него искрится серебром
И под бушпритом у него ворчит далёкий гром

А верхние его огни как ранняя заря,
Как свечи, что расставлены венцом вкруг алтаря,
Под музыку на палубе за горизонты лет
Пока не скроешься — плыви,оставив Старый свет

Что за команда? Из детей, из психов или так?..
Ты, пароход, наукин сын, всё знаешь, что и как,
Валяй, чини свои винты, мотайся по портам,
А мы — усталых увезём к Блаженным островам.