- 1188 Просмотров
- Обсудить
Был край, слезам и скорби посвященный, Восточный край, где розовых зарей Луч радостный, на небе том рожденный, Не услаждал страдальческих очей; Где душен был и воздух вечно ясный, И узникам кров светлый докучал, И весь обзор, обширный и прекрасный, Мучительно на волю вызывал. Вдруг ангелы с лазури низлетели С отрадою к страдальцам той страны, Но прежде свой небесный дух одели В прозрачные земные пелены. И вестники благие провиденья Явилися, как дочери земли, И узникам, с улыбкой утешенья, Любовь и мир душевный принесли. И каждый день садились у ограды, И сквозь нее небесные уста По капле им точили мед отрады... С тех пор лились в темнице дни, лета; В затворниках печали все уснули, И лишь они страшились одного, Чтоб ангелы на небо не вспорхнули, Не сбросили покрова своего.
Примечания
Волконская М. Н. — жена декабриста Волконского.
В стихотворении говорится о приезде ее и жен некоторых
других декабристов к мужьям на сибирские рудники.
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
Тебя уж нет, но я тобою Еще дышу; Туда, в лазурь, я за тобою Спешу, спешу! Когда же ласточкой взовьюсь я В тот лучший мир, Растаю и с тобой сольюсь я В один эфир, Чтоб с неба пасть росой жемчужной, Алмазом слез На бедный мир, где крест я дружно С тобою нес. Но на земле, блеснув слезами, Взовьюсь я вновь Туда, где вечными зарями Блестит любовь.
Примечания
Впервые в «Отечественных записках», 1841, No. 8, под заглавием:
«Матери» и с подписью: А.-ий. Посвящено памяти матери поэта
Одоевской Прасковье Александровне (1770?—1820),
чья смерть потрясла юношу и осталась незабываемой на всю его жизнь.
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
Уже толпа последняя изгнанников Выходит из родного Новагорода, Выходит на Московский путь. В толпе идет неведомая женщина, Горюет, очи ясные заплаканы, А слово каждое - любовь. С небесных уст святое утешение, Как сок целебный, сходит в душу путников, В них оживает свет очей. Вокруг жены толпа теснится, слушает; Услышит слово - сердце расширяется И усыпляется печаль. Уже темнеет небо, путь туманится. Идут... Но в воздух чудная целебница С пути подъемлется, как пар. Чело звездами светлыми увенчано, Чем выше, всё летучий стан воздушнее И светозарнее чело. В тумане с нею над главами странников Не ангелы, но, как она, небесные, Мерцая, медленно плывут. Плывет она, и с неба слово тихое Спадает, замирает в слухе путников, Не прикасаясь до земли. "забыта Русью божия посланница. Мой дом был предан дыму и мечу, И я, как вы - земли родной изгнанница Уже в свой город не слечу. Вас цепи ждут, бичи, темницы тесные; В страданиях пройдет за годом год. Но пусть мои три дочери небесные Утешат бедный мой народ. Нет, веруйте в земное воскресение: В потомках ваше племя оживет, И чад моих святое поколение Покроет Русь и процветет".
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
Грозный злобно потешается В Белокаменной Москве. Не в палатах разукрашенных, Не на сладкий царский пир Были гости тайно созваны. Тихо сели вдоль стола, Вдоль стола белодубового. Серебро ли - чистый снег Их окладистые бороды; Их маститое чело С давних лет не улыбается; Помутился светлый взор. У радушного хозяина Братья кровные в гостях: Новгородские изгнанники. Чем он братьев угостит? Нет, не сахарными яствами, Не шипучим медом солнечным Угостил он изгнанных семью. Прошептали песнь отходную В память павших в Новегороде, И на стол поставил он кутью. Грозный злобно потешается В Белокаменной Москве. В небе тихо молит София О разметанных сынах.
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
(Из "Послов Пскова") Посол, погибели предтеча, Замолк; но звук последних слов Еще гремел, как шум оков, В сердцах внимательного веча. На бледных лицах скорбь и гнев Сменили миг оцепененья. Но дьяк, на степени воссев, Средь вопля, криков и смятенья Покоен был, ответа ждал И с оскорбительным терпеньем Бессилье бури озирал. Так, не достигнутый волненьем, Я видел, как за валом вал, Венчанный пеной, с моря мчался, Но берегов едва касался, И с грозным воплем замирал... . . . . . . . . . . . . . . .
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
Средь пылающих огней?- Идут под затворы молодцы За святую Русь. За святую Русь неволя и казни - Радость и слава! Весело ляжем живые За святую Русь. Дикие кони стреножены Дремлет дикий их пастух; В юртах засыпая, узники Видят Русь во сне. За святую Русь неволя и казни - Радость и слава! Весело ляжем живые За святую Русь. Шепчут деревья над юртами, Стража окликает страж,- Вещий голос сонным слышится С родины святой. За святую Русь неволя и казни - Радость и слава! Весело ляжем живые За святую Русь. Зыблется светом объятая Сосен цепь над рядом юрт. Звезды светлы, как видения, Под навесом юрт. За святую Русь неволя и казни - Радость и слава! Весело ляжем живые За святую Русь. Спите, [равнины] угрюмые! Вы забыли, как поют. Пробудитесь!.. Песни вольные Оглашают вас. Славим нашу Русь, в неволе поем Вольность святую. Весело ляжем живые В могилу за святую Русь.
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
На грозном приступе, в пылу кровавой битвы Он нежной матери нигде не забывал; Он имя сладкое сливал Со словом искренней молитвы... Опять увидеть взор очей, Услышать радостные звуки, Прижать к устам уста и руки Любимой матери своей,- Вот были все его желанья. Уже минули дни страданья! Ее опять увидел он; Но дни минутные свиданья, Но их взаимно-сладкий сон Едва приснился им... и снова Из-под семейственного крова Он в край восточный полетел; Восторгом взор еще горел; Еще от сладкого волненья Вздымалась радостная грудь; И, не докончив сновиденья, Уже он кончил жизни путь... Когда в последний час из уст теснился дух, Он вспомнил с горестью глубокой О нежной матери, об узнице далекой,- И с третьим именем потух.
А.И.Одоевский. Полное собрание стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1958.
Как я давно поэзию оставил! Я так ее любил! Я черпал в ней Все радости, усладу скорбных дней, Когда в снегах пустынных мир я славил, Его красу и стройность вечных дел, Господних дел, грядущих к высшей цели На небе, где мне звезды не яснели, И на земле, где в узах я коснел, Я тихо пел пути живого бога И всей душой его благодарил, Как ни темна была моя дорога, Как ни терял я свежесть юных сил... В поэзии, в глаголах провиденья, Всепреданный, искал я утешенья - Живой воды источник я нашел! Поэзия!- не божий ли глагол, И пеньем птиц, и бурями воспетый, То в радугу, то в молнию одетый, И в цвет полей, и в звездный хоровод, В порывы туч, и в глубь бездонных вод, Единый ввек и вечно разнозвучный! О друг, со мной в печалях неразлучный, Поэзия! слети и мне повей Опять твоим божественным дыханьем! Мой верный друг! когда одним страданьем Я мерил дни, считал часы ночей,- Бывало, кто приникнет к изголовью И шепчет мне, целит меня любовью И сладостью возвышенных речей? Слетала ты, мой ангел-утешитель! Пусть друг сует, столиц животный житель, Глотая пыль и прозу мостовой, Небесная, смеется над тобой! Пусть наш Протей Сенковский1, твой гонитель, Пути ума усыпав остротой, Катается по прозе вечно гладкой И сеет слух, что век проходит твой! Не знает он поэзии святой, Поэзии страдательной и сладкой! В дни черные не нежил твой напев Его души; его понятен гнев: Твой райский цвет с его дыханьем вянет, И на тебя ль одну?- на всё, на всех Он с горя мечет судорожный смех - Кроит живых, у мертвых жилы тянет. Он не росу небес, но яд земли - Злословье льет, как демон, от бессилья; Не в небесах следит он орли крылья, Но только тень их ловит он в пыли, И только прах несет нам в дар коварный - Святой Руси приемыш благодарной2! Но нет! в пылу заносчивых страстей Не убедит причудливый Протей, Что час пробил свершать по музам тризны, Что песнь души - игрушка для детей, И царствует одна лишь проза жизни. Но в жизни есть минуты, где от мук Сожмется грудь, и сердцу не до прозы, Теснится вздох в могучий, чудный звук, И дрожь бежит, и градом льются слезы... Мучительный, небесный миг! Поэт В свой тесный стих вдыхает жизнь и вечность, Как сам господь вдохнул в свой божий свет - В конечный мир - всю духа бесконечность. Когда, шутя, наш Менцель3 лепит воск И под ногой свой идеал находит, Бальзака враг, его же лживый лоск На чуждый нам, наборный слог наводит,- Поэт горит! из глубины горнил Текут стихи,- их плавит вдохновенье; В них дышит мысль, порыв бессмертных сил - Души творца невольное творенье!
Примечания
Впервые опубликовано в изд. А. Е. Розена, 1883, под заглавием: «Поэзия».
Ранние исследователи считали, что стихотворение написано на Кавказе,
но М. А. Брискман довольно убедительно доказал несостоятельность этих
утверждений и датировал его сибирским периодом: вероятнее всего,
оно создано Одоевским во время пребывания его в г. Ишиме.
1. Протей (греч. миф.) — морское божество, обладавшее даром перевоплощения,
в данном случае — человек, выступающий под разными личинами.
Именно таким был критик, беллетрист и редактор «Библиотеки для
чтения» Сенковский Осип Иванович (1800-1858).
2. Святой Руси приемыш благодарной! — Смысл выражения в том,
что Сенковский был поляк и начинал свою литературную
карьеру как польский писатель и ученый.
3. Вольфганг Менцель (1788—1873) — немецкий поэт, критик,
журналист, публицист, был крайне субъективен и консервативен в своих критических оценках.
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
Недвижимы, как мертвые в гробах, Невольно мы в болезненных сердцах Хороним чувств привычные порывы; Но их объял еще не вечный сон, Еще струна издаст бывалый звон, Она дрожит - еще мы живы! Едва дошел с далеких берегов Небесный звук спадающих оков И вздрогнули в сердцах живые струны,- Все чувства вдруг в созвучие слились... Нет, струны в них еще не порвались! Еще, друзья, мы сердцем юны! И в ком оно от чувств не задрожит? Вы слышите: на Висле брань кипит!- Там с Русью лях воюет за свободу И в шуме битв поет за упокой Несчастных жертв, проливших луч святой В спасенье русскому народу.1 Мы братья их!.. Святые имена Еще горят в душе: она полна Их образов, и мыслей, и страданий. В их имени таится чудный звук: В нас будит он всю грусть минувших мук, Всю цепь возвышенных мечтаний. Нет! В нас еще не гаснут их мечты. У нас в сердца их врезаны черты, Как имена в надгробный камень. Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец, Пять жертв встают пред нами; как венец, Вкруг выи вьется синий пламень. Сей огнь пожжет чело их палачей, Когда пред суд властителя царей И палачи и жертвы станут рядом... Да судит бог!.. А нас, мои друзья, Пускай утешит мирная кутья Своим таинственным обрядом.
Примечания
1. Подразумевается панихида, отслуженная польскими повстанцами 1830 г. по казненным декабристам.
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
По дороге столбовой Колокольчик заливается; Что не парень удалой Чистым снегом опушается? Нет, а ласточка летит — По дороге красна девица. Мчатся кони... От копыт Вьется легкая метелица. Кроясь в пухе соболей, Вся душою в даль уносится; Из задумчивых очей Капля слез за каплей просится: Грустно ей... Родная мать Тужит тугою сердечною; Больно душу оторвать От души разлукой вечною. Сердцу горе суждено, Сердце надвое не делится,— Разрывается оно... Дальний путь пред нею стелется. Но зачем в степную даль Свет-душа стремится взорами? Ждет и там ее печаль За железными затворами. «С другом любо и в тюрьме!— В думе мыслит красна девица.— Свет он мне в могильной тьме... Встань, неси меня, метелица! Занеси в его тюрьму... Пусть, как птичка домовитая, Прилечу я — и к нему Притаюсь, людьми забытая!»
Примечания
Впервые опубликовано в «Русской беседе», 1859, No. 14, под заглавием: «Далекий путь».
Посвящено Камилле Петровне Ле-Дантю (1803—1839), приехавшей в сентябре 1831
в Петровский Завод и обвенчавшейся там с декабристом В. П. Ивашевым (1794-1840),
бывшим кавалергардом, членом Союза Благоденствия и Южного общества.
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.