Троицкие Листки (133)

584. Юный постриженник Рассуждение — дар бесценный; по словам преподобного Иоанна Лествичника, оно состоит в том, чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всякое месте и во всякой вещи. Оно пребывает в одних только чистых сердцем, телом и устами. Оно рождается от послушания и смирения, после великого подвига в совершенном отсечении своей воли и разума. Тем более достойно удивления, что преподобный Сергий сподобился этого дара от юности: так чисто было сердце его, так была смиренна и проста его прекрасная душа. Горячо желал он облечься в ангельский образ, однако не спешил с исполнением своего сердечного желания. Он почитал неосновательным делом связать себя обетами монашества, прежде чем приучит себя к строгому исполнению всех уставов монашеской жизни. Только тогда, когда он достаточно испытал себя во всем этом, он стал усердно просить Господа, чтобы удостоил его столь давно желанного ангельского образа. В одной из обителей близ Радонежа жил смиренный старец-игумен по имени Митрофан. Варфоломей попросил Митрофана прийти к нему в пустыню и несказанно обрадован был его посещением. Он встретил игумена как дорогого гостя, Самим Богом посланного, и усердно просил его пожить с ним сколько-нибудь в его келье. Добрый старец охотно согласился на это, и Варфоломей, взирая с благоговением на добродетельную жизнь его, прилепился к нему всей душой, как к родному отцу. Спустя немного времени блаженный юноша в смирении склонил голову перед старцем и стал просить его о пострижении. "Отче, — так говорил Варфоломей, — сотвори любовь ради Господа, облеки меня в чин иноческий; возлюбил я этот чин от юности моей и с давнего времени желаю пострижения!" Не стал противоречить старец-игумен его благочестивому желанию; он пошел немедленно в свой монастырь, взял все, что нужно было для пострижения, и вместе с несколькими братиями возвратился к отшельнику. 7 октября 1342 года в убогой церквице пустынника совершилось пострижение двадцатитрехлетнего юноши. В этот день Церковь празднует память святых мучеников Сергия и Вакха: по обычаю того времени Варфоломею и было дано имя Сергий. Окончив обряд пострижения, Митрофан совершил Божественную литургию и приобщил нового инока Святых Христовых Таин. И исполнился благодати Святого Духа новопостриженный, и повеяло в церкви неизреченным благоуханием, и распространилось это дивное благоухание даже за стенами храма пустынного. Так впоследствии рассказывали об этом событии сами свидехели этого чуда, прославляя Бога, превозносящего угодников Своих. Семь дней новопостриженный Сергий провел неисходно в своей церквице; каждый день старец-игумен совершал Божественную литургию и приобщал его Святых Христовых Таин, и во все эти семь дней Сергий ничего не вкушал, кроме просфоры, даваемой ему от постригавшего. Чтобы сохранить бодрым и неразвлеченным ум свой, Сергий уклонялся в это время от всякого поделия; с его уст не сходили псалмы и песни духовные; утешая себя ими, он славословил Бога. Ликовала тогда душа Сергиева и горела Божественным огнем. Семь дней протекли как один день; настало время Сергию расстаться со старцем-игуменом."Вот, отче, — с тихой грустью сказал тогда юный инок своему отцу евангельскому, — ты уже уходишь и оставляешь меня одиноким в этой безлюдной пустыне. Давно я желал уединиться и всегда просил о том Господа, вспоминая слова пророка: «се удалился бегая, и водворился в пустыни». И благословен Бог, не оставивший без исполнения молитвы моей; благодарю Его благость, что не лишил меня этой милости: жить в пустыне и безмолвствовать. Ты уходишь отсюда, отче: благослови же меня, смиренного, и помолись о моем уединении! Вразуми меня, как мне жить теперь в одиночестве, как Господу Богу молиться, как избегать вреда душевного, как противиться врагу и помыслам гордыни, от него всеваемых? Ведь я еще новоначальный инок, я должен во всем просить у тебя совета". Подивился старец смиренномудрию своего новопостриженника: "Меня ли, грешного, вопрошаешь о том, что сам не хуже меня знаешь, о честная глава!" — сказал Митрофан. — Ты уже приучил себя к подвигу; мне остается только пожелать, чтобы Господь Сам вразумил тебя и привел в совершенную меру возраста духовного". Старец побеседовал с ним еще немного о разных случаях в жизни духовной и собрался в путь; Сергий припал к стопам его и еще раз, на прощанье, просил благословить его и помолиться за него. "Молись, молись, отче, — говорил он, — чтобы Господь послал мне силы противостоять брани плотской и искушениям бесовским, чтобы сохранил Он меня и от лютых зверей среди моих пустынных трудов". "Благословен Бог, — сказал ему старец, и крепкая вера слышалась в его речах, — Он не попустит нам искушений выше сил наших; Апостол говорит за всех нас: «вся могу о укрепляющем мя Господе Иисусе». Отходя отсюда, я предаю тебя в руки Божии; Бог будет тебе прибежище и сила, Он поможет тебе устоять против козней вражеских. Господь любит тех, кто благоугождает Ему; Он сохранит и твое вхождение, и исхождение отныне и довека". В заключение своей беседы Митрофан сказал Сергию, что на месте его пустынножительства распространит Господь обитель великую и именитую, из которой пронесется слава имени Божия во все стороны. Потом он сотворил краткую молитву, благословил своего постриженника и удалился. И остался Сергий один в своей излюбленной пустыне, остался без сподвижника, без наставника и без помощника, с единым Богом вездесущим и никогда не оставляющим тех, которые для Него все оставили, и светла была его добрая душа, проста и открыта благодати Божией, и Бог тайными внушениями Своей благодати Сам руководил молодого подвижника в его борьбе с искушениями, которые, по плану Божественного домостроительства нашего спасения, неизбежны и для самых чистых душ. И поистине Сергий явился мужем «Богомудрым», как именует его Святая Церковь: проходя путем древних святых Отцов пустынников — первоначальников жития монашеского, он, подобно им, был умудряем не столько от людей, сколько от Бога Самого и, обогатившись небесным сокровищем мудрости Божественной, умудрял потом и других во спасение. (Рассказ из Жития преподобного Сергия) Оглавление 585. Каким перстосложением молились наши прадеды до патриарха Никона Любят наши глаголемые старообрядцы (называющие себя старообрядцами) ссылаться на своих дедов и прадедов, когда идет речь о столь любимых ими якобы старых обрядах. Послушаем же, что говорят люди древних времен, наши прапрадеды, о том, какое было перстосложение у них до времен Патриарха Никона. Вот что пишет православный русский простолюдин Иван Тихонович Посошков, живший при Петре I, родом москвич. Он не получил никакого школьного образования, но обладал замечательным природным умом, великою наблюдательностью, многими опытами и разнообразными талантами и изъездил всю Россию вдоль и поперек. Это был человек богобоязненный, благочестивый, истинный христианин. Свое свидетельство он заверяет даже такой клятвой: "Аще кто речет, яко аз сие известие вписах своим вымыслом... да прииму и часть со лженачальником диаволом в вечном мучении". Что же он пишет? "Аще и грешен есмь паче всех человек, обаче любитель есмь правды. И видя правду отвержену и попрану, возжелах ю, елико Бог даровал есть, объявити. Буди всем сие известно, еже и аз изначала хромах недугом раскольничи болезни, и знаменахся двуперстным сложением, но не мудрствовах тако, яко всесовершеннии раскольницы мудрствуют, глаголя, будто в том их двуперстном сложении все спасение. И тако мудрствуя, что все свое спасение заключают в сложении перстов, аз надеяхся что это быти предание древнее. Но Бог не остави мя в неведении быти. Ибо, по смотрению Божию, вологжанин, посадской человек, жития своего имый ващше шестидесяти лет, до московского морового поветрия (а это поветрие было в самом начале царствования Алексея Михайловича, в 1645 году) родившийся лет за двадесять и ващши (следовательно, около 1625 года), зовомый по прозванию Патрикиев, рече о себе, глаголя: "Аз на своем роду в сложении перстов нажил третию перемену: из младенчества моего (выходит между 1530 и 1540 годами) отец мой и мати моя учили меня креститися треми персты, то есть троеперстным сложением. А незадолго до морового поветрия стали учить меня снова еже бы двомя персты креститися, а ныне де паки по прежнему велят креститися тремя же персты". И то слышав, много уверихся, яко то есть правда. Понеже той человек бе не книгочей и не спорщик, но самый муж правдивый и постоянный, и не краснослов, и ни от кого о сем не наученный, но от самого простого сердца ту истину изъяви, не по вопрошению какову, но по разглагольству (в случайном разговоре) между иными. И это слышав, вельми возрадовахся. Ибо бысть мне оно весьма имоверо. И по Божию изволению, а не по моему хотению, не по мнозе времени учинися у мене о сложении перстов разглагольство (разговор), и в том разглагольстве стал я сказывати то, еже слышах от того вологжанина. И новгородец, посадской человек, нарицаемый Феодор по прозванию Ташлыков, имый от рождения своего ващши семидесяти лет, и того вологжанина старее лет десятию или и ващши (значит: родившийся около 1620 года), то мое слово слышав, рече: "То де правда, и мы де со младенчества (то есть между 1620 и 1630 годами) учены были креститися тремя же персты". И то слово слышав, я наипаче уверихся, яко то есть самая правда. И та беседа моя и разглагольство мое не ныне (Посошков писал свое сочинение в 1709 году), но близ двадесяти лет уже прейде (значит беседа была в 1690 году). А ныне слышал я, что есть в дальных городах от Москвы, — и много таковых стариков еще памятуют о сем, — яко изстари знаменалися в России троеперстным атожением, токмо аз в лице их не видех и словес от них никаковых не слышах. Обаче аще и самое се древнее предание, еже знаменатися тремя персты; но за преумножение от диавола испущенных в мир лжеучителей изсяче от народа троеперстное сложение. И аще кто рече, яко аз сие известие от вышеупомянутых двух свидетелех вписах своим вымыслом, а не истинно от них глагол той изыде, то да прииму я часть со лженачальником диаволом в вечном мучении. И по тому достоверному свидетельству яве есть, яко троеперстное сложение в России не от Никона Патриарха началося быти, но издревле. Посему не Никоново сие законоположение, зане вси православнии народи, греки, сербы, во-лохи, мылтане, молдавы, грузинцы, меретийцы и малая Россия, киевляне и вси черкасы, и в венецейстей земли обретающиеся благочестивой веры христиане — вси единоравно и неизменно из самыя застарелости знаменаются троеперстным сложением. А двуперстным сложением знаменаются токмо отпадшии от правоверия еретицы Армении да наши российстии раскольницы. А по всему сему яве есть, яко в нашу Россию сей плевел всеял токмо враг не гораздо в давних летех. А посему яве есть, яко издревле в России знаменалися с прочими православными странами единогласно тремя персты." Так пишет Посошков. Из этого видно, что в самом начале патриаршества Филарета Никитича, в 1630 годах, наши прапрадеды сами крестились и детей своих учили креститься троеперстно, и только при Патриархе Иосифе стали учить снова, еже бы двома персты креститися. То же самое читаем мы в повести иеродиакона Гурия, который описал жизнь святителя Питирима Нижегородского, а также о монахе Нифонте и отце его: "Монах Нифонт, из Костромских пределов, приведе отца своего, именем Евсевия. Глаголаше же Нифонт: "Отходящу ми, рече, от дому своего на дела каменного строения, и склонен стал от керженских чернцов в раскол. По времени же в дом пришед, и отца своего много убеждая и устрашая, яко в погибели при Церкви пребывающа сказуя и спастися неможно тем, которые треми персты крестятся, печатаю антихристовою тое сложение нарицая и прочая. Чим устрашенный оный от сына отец глаголаше ему: "Так от своего отца научен треми персты креститися, а сие новое первые я слышу, и вси у нас людие тако персты три слагают". Но он, сын его, много глаголя неправо быти тое содержание, на что склонен стал быти отец, но глаголя ему: "Послушал я тебе, сыне, да не как бы и паки не стал ты разучивати! А мы старое все держали". И когда Питирим обрати Нифонта монаха от раскола, тогда той Нифонт воспечаловал о своем отце, пойде к нему в дом, и стал своего отца паки учити, и о сложении трех перстов православное и древнее святых апостолов и святых отцов предание Восточные Церкве сказуя. Тогда, яко укоряя отец сына, сказа: "Не рех ли тебе, сыне, чтобы и паки разучивати не стал ты! То есть, по-моему и сталося. Слава Богу, что по старому треми персты стали мы креститися!" И пойде с ним, сыном своим, в Успенский Белбашской монастырь, бысть монах и, добродетельно пожив, скончался о Господе в лето 1710, пожив всех лет 94. По этой повести выходит, что Евсевий, скончавшийся в 1710 году, родился в 1616 году, и сей-то инок говорил сыну: "Я тако от своего отца научен треми персты креститися, а сие новое (креститися двуперстно) первые я слышу, и вси у нас людие тако персты три слагают". Это было в Костромских пределах. В том же сказании Гурия, в "Повести о Кодратии Тимофееве", Гурий пишет: "В Нижнем Новгороде бе человек, ковач меди, имя ему Кодратий Тимофеев. Сей сын Святыя Церкви бяше, но раскольническою прелестию развращен бе, и твердо в том расколе стояще. По отхождении же с знаемым Питирима монахом (самим Гурием, писавшим сие сказание) беседоваше о сложении трех перстов, оный же монах показоваше быти сей обычай древний. Тогда на правый той глагол склонися и таити не возмог оный Кодратий, но тому монаху глаголати начат просторечно сице: "И я, отче, правду тебе скажу. Бысть у меня дед в сем же Нижнем граде живя, той дед сказоваше мне, что было де время, брали меня и с женою моею того Нижнего града в Духовный приказ, и спрашиван был, которыми персты крещуся, что де и старуха сказали: "Треми персты крестимся". За то сказание троеперстное содержаны были мы в том Приказе некое время, и по многом прошении взята у нас подписка, чтобы не крестилися теми треми персты, но повелеша двемя персты по новому креститися, и испущены стали от того Приказу". Знатно сие, что в лета Иосифа Патриарха, по напечатании в книгах о сложении двуперстном, указами подкрепляху обычай, троеперстный истребляющи, новый же вводящи. И когда в дом свой пришли, дед мой до конца жизни троеперстным сложением знаменашеся. Той Кодратий бысть лет семидесяти, сие сказуя в лето 1715. Сей Питиримов монах, иеродиакон Гурий, от него самого Кодратия слышаше и по присяжной должности (то есть, по священству) слышанная сия написал есмь...". Так вот что говорят наши прапрадеды о троеперстном сложении: это перстосложение было общеупотребительным даже незадолго до появления раскола, во времена Патриарха Филарета Никитича. Можно по этому судить, как клевещут расколоучители на святителя Никона, когда говорят, будто он выдумал и ввел это перстосложение! Ясно, что он только восстановил древнее перстосложение и никакого нового не выдумывал. Оглавление 586. Без примирения нет и спасения Кто ближнего не любит, тот Самого Бога не любит; кто оскорбляет человека, тот оскорбляет Самого Бога, потому что Бог запретил Его оскорблять. Хочешь с Богом примириться? Примирись прежде с ближним своим и только тогда проси милости у Бога. Напрасно и молится тот кто, не примирившись с ближним, приступает в молитве к Богу. Сам Господь говорит: «аще убо принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой» (Мф. 5; 23-24). Смотри, христианин, как нужно нам примирение с ближним: Бог не приемлет от нас ни покаяния нашего, ни молитвы, пока не примиримся с ближним нашим. Итак, скорее мирись с ближним: смерть невидимо за нами ходит и нечаянно нас похищает. Что станет с человеком, если она похитит его во вражде с ближним? С чем он явится пред судом Христовым? Умел ты, возлюбленный, оскорбить своего ближнего: умей же с ним и примириться. Не медли в таком важном деле, не отлагай до утра: ведь ты не знаешь, дождешься ли завтрашнего дня. Бог обещал кающимся милость Свою, но не обещал завтрашнего дня. Сломи себя, сокруши в своем сердце идола гордости и поклонись со смирением своему ближнему, которого ты оскорбил. И когда будешь ему кланяться телом, то кланяйся и сердцем; будешь просить прощения устами, проси и сердцем; каешься языком, кайся и жалей и сердцем; целуешься устами, целуйся и сердцем. Помни, что Бог смотрит не на наружность, а на сердечное расположение. Скажешь: мне ли у него просить прощения: Я человек благородный, а он мужик? Но и он все же человек, как и ты; а у Бога, праведного Судьи, и благородный, и простой — все равны. Он как простому запретил оскорблять благородного, так и благородному— простого. Но посмотри во гробы предков твоих: там ты лучше увидишь свое благородство. Или скажешь: он злой человек. Не твое дело это судить, и неизвестно еще, кто лучше: ты или он? Один Господь испытает и праведного, и нечестивого (Пс. 10; 5). Скажешь ли: он не простит мне, хотя и буду у него просить прощения. Нет, смирение имеет такую силу, что и жестокосердых преклоняет, потому что через смиренных действует Сам Бог, Любитель смирения. Ты только смирись перед таким человеком и сам увидишь силу смирения. С любовью и радостью он обнимет и облобызает тебя. А если, паче чаяния, он этого не сделает, то уже сам будет виновен в своем несчастии. Еще скажешь, может быть: он будет гордиться моим смирением. Неправда: видя твое смирение, он и сам смирится. Да если даже и будет гордиться, то все же непременно будет приведен к смирению, по слову Господню: «всяк возносяйся смиритс» (Лк. 8; 14). Но оставь все отговорки свои; пусть он делает, что хочет, а ты делай то, что тебе полезно и нужно и что от Господа заповедано. Скажу и тебе, брат мой, потерпевший оскорбление: прости своему оскорбителю! Неужели и ты скажешь: мне ли ему прощать. Ведь он знает, кто я и кто он? И он, и ты — оба вы грешники. А знаешь ли ты сам, кто ты, и кто Бог, пред Которым ты постоянно согрешаешь? Весь мир пред Богом — ничто, а если так, то что же пред Ним ты, как бы ты велик и высок ни был в глазах людских? И однако ты дерзаешь оскорблять Его своими грехами: суди же сам, что такое грех твоего ближнего перед тобой в сравнении с твоими грехами пред Богом? И ты, человек — человеку, грешник — грешнику не хочешь простить: какой же милости ждать тебе самому от Бога? Скажешь: я ни в чем перед ним не провинился, он оскорбил меня без всякой причины. Правда, бывает, что нас оскорбляют без всякой причины. Но в чем перед нами виноват Бог? «Праведен Господь и несть неправды в Нем. Тебе, Господи, правда, нам лее стыдение лица» (Дан. 9; 7). И однако мы безумно и бесстыдно согрешаем пред Ним — и тем оскорбляем Его, просим милости — и получаем милость. Слава человеколюбию Его! Слава безмерным щедротам Его! Итак, если желаешь получить от Бога прощение, то прости и сам согрешившему против тебя, перед которым ты, как говоришь, ни в чем не виноват. А может быть, и виноват: ведь очень трудно в обществе живущим не оскорбить друг друга как-нибудь. Друг другу согрешаем, друг другу и прощать должны. Скажешь: он меня тяжко оскорбил. Но не может же быть оскорбление более тяжкое, чем какое было нанесено Христу, твоему Спасителю, Которого не только хулили, поругались над Ним, оплевали Его, заушали, били, вязали, терновым венцом венчали, но и ко кресту пригвоздили и, пригвожденного, хулили и умертвили. Кого же? Самого Сына Божия и Господа славы! Что же ты в сравнении с Ним и что твое оскорбление в сравнении с оскорблениями Его? На тебя еще не плюют, тебя еще не бьют по щекам, тернием не венчают. А Христос Господь все это с великой кротостью претерпел. За кого? За меня и за тебя, непотребных рабов Своих. И не только претерпел, но и молился за врагов Своих: Отче, отпусти им (Лк. 23; 31). Смотри же на это зеркало терпения и рассуждай, и тогда без сомнения простишь всякое оскорбление своему ближнему. Но ты говоришь: я ему делал добро, а он мне отплатил злом за добро. Правда, тяжкое зло — платить злом за добро, но кто делает нам добра больше, чем Бог? И однако, несмотря на то, мы безумно согрешаем пред Ним. Вспоминая это, закрой лицо твое и скажи от всего сердца: согрешив, Господи, помилуй мя! Прощаю я ближнему моему, прости и Ты мне, непотребному рабу Твоему, который так много пред Тобой, Своим Создателем, согрешил! Но ты говоришь: я уже много терпел от него. А вспомни, сколько ты от юности своей пред Богом согрешал, и Господь терпел тебя? А что бы было с тобой, если бы Бог поступил с тобой по правде Своей? Давно бы душа твоя сошла в ад. Поэтому как Бог долго терпел тебя и миловал тебя, так и ты поступай с ближним твоим. Скажешь: знаю, что Бог поступает с нами милостиво, но ведь я немощный человек, я не могу так делать. Не не можешь, а не хочешь; по водам ходить не можешь, а простить — какая трудность? Так что же, хочешь мстить своему ближнему? Но это уже не немощь, а просто злоба. Вспомни, что заповедано христианам: «бывайте подражатели Богу, как чада возлюбленная» (Еф. 5; 1). Ты говоришь: если я ему прощу, то он еще зло мне сделает. Это еще неизвестно. Но хотя и будет зло делать, пусть делает, что хочет, а ты делай свое, что тебе поведено и что нужно для твоего спасения. Он, если не исправится, получит по своим делам: «обидяй да обидит еще» (Откр. 22; 11). Или, может быть, скажешь еще: если я буду все прощать, то люди будут надо мной смеяться. Ты делай то, чему учит Евангелие, а не то, что и как говорят люди. Пусть смеющиеся смеются, но потом они будут горько плакать, хотя будет и поздно. Их же совесть обличит их. Возлюбленный христианин, идет речь о важном деле, в котором — или вечное твое спасение, или вечная твоя погибель. Мы говорим о прощении грехов, о чем воздыхаем к Богу каждый день, но наши воздыхания и слезы бесполезны нам, когда сами мы не оставляем ближним нашим согрешений их. Вот в этом-то и скрывается лукавство и неправда сердца человеческого: человек хочет, чтобы Бог простил ему грехи, а сам простить не хочет. Но это ли только заповедано нам, христианам? Нам сказано от Господа нашего: «любите враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы» (Мф. 5; 44). Вот признак, по которому познается истинно христианская душа. Но ты скажешь: невозможное дело —любить врагов и добро им творить. Неправда. Возможно же это было Давиду, который плакал о погибших врагах своих — Сауле и Авессаломе. А слезы о погибели врагов — явный знак любви к врагам. Возможно было и святому первомученику Стефану молиться за врагов своих, которые побивали его камнями: «Господи, не постави им греха сего» (Деян. 7; 60). Возможно было это и всем святым, значит — возможно и тебе. Ты человек — и они все были такие же, как ты, люди; ты немощен — и они такую же немощь имели. Если бы земной царь повелел тебе: или простить ближнему обиды его и даже послужить ему, или подвергнуться казни, — что бы ты лучше избрал: умереть или простить и послужить ему? Думаю, что ты согласился бы скорее на последнее. А вот Царь Небесный повелевает тебе не только прощать оскорбляющим, но и любить врагов, и добро творить ненавидящим, иначе вечная смерть грозит тем, кто не хочет слушать повеления Царя Небесного. Истинная добродетель состоит в победе над самим собой: делать не то, чего хочет греховная твоя природа, а то, чего хочет святая воля Божия, покорять свою волю воле Божией, побеждать благим злое, смирением — гордость, терпением и кротостью — гнев, любовью — ненависть. Вот в чем состоит победа христианина, и она славнее всякой победы над народами: «не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое» (Рим. 12; 21). Этого требует от нас Бог. Христос Спаситель говорит: «аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших» (Мф. 6; 14-15). Видишь, христианин, как страшно — не отпускать согрешений ближнему. Отпускаешь ты — отпускает и тебе Бог, не отпускаешь ты — не отпускает и тебе Бог. А что такое ты сам пред Богом и что такое молитва твоя? Совершенно ничто! Гневаешься ты на ближнего твоего — за то и сам находишься под гневом Божиим. Но это великое твое бедствие зависит от тебя же самого, от того, что ты гневаешься и не прощаешь ближнему согрешений его. Правда, он согрешил перед тобой, но ведь и ты согрешил и постоянно согрешаешь пред Богом. Он твой должник, а ты должник Божий. Он у тебя просит прощения, а ты просишь у Бога. Ты молишься Богу: «остави нам долги наша, как и мы оставлем должником нашим». Когда ты прощаешь от сердца ближнему твоему, то ты молишься сердечно и истинно, нелицемерно произносишь слова этой молитвы к Богу. А когда не оставляешь от сердца ближнему, то и молишься ты только словом и устами, а потому лицемерно. Поэтому молитва твоя нисколько не пользует тебе, но даже и в грех обращается. Видишь, куда приводит человека гнев и вражда его? Итак, победи себя, возлюбленный, и, отложив гнев твой, прости все ближнему твоему: тогда и молитва твоя будет нелицемерная, и подастся тебе оставление долгов твоих. Слово Божие верно, истинно и непреложно. Что Бог говорит, то так и есть на самом деле, как Он говорит, что Он обещает, то и исполняется; чем угрожает нам, то и сбудется, если не покаемся. Если мы прощаем ближним их согрешения против нас, то и нам Бог прощает по Своей милости; а если мы не оставляем, то и нам Бог не оставляет. Как мы поступаем с ближними, так и Бог поступает с нами самими. От тебя самого, человек, зависит оставление грехов твоих или неоставление, а от этого — и спасение и погибель твоя. Без прощения грехов нет спасения, сам видишь, как это страшно. (Из Творений святителя Тихона Задонского) Оглавление 587. Небесная Воевода русской земли Кто из православных русских людей, поклоняясь святыням московского Успенского собора, не припадал к чудотворному образу Богоматери, который находится у самых Царских врат, по левую их сторону? Кто не взирал с благоговейным умилением на этот лик Приснодевы, потемневший от времени, но весь сияющий беспредельной материнской любовью и Божественным милосердием? Это так называемая Владимирская икона Царицы Небесной. По общему верованию наших предков она написана святым евангелистом Лукой на доске из того стола, за которым трапезовал Господь наш Иисус Христос со Своей Матерью и Иосифом. С этой святой иконой связано так много благородных воспоминаний о благодеяниях Матери Божией нашему Отечеству, что по всей справедливости ее можно назвать «Возбранной Воеводой православной Русской земли». Вот краткие сведения об этой чудотворной иконе. До 450 года по Рождестве Христове она находилась в Иерусалиме, потом перенесена была в Царьград, а оттуда, уже в середине XII века, была прислана Цареградским Патриархом в Киев, великому князю Юрию Владимировичу Долгорукому. Сын Юрия, князь Андрей, прозванный Боголюбским, перенес эту святую икону во Владимир; с этого времени она и стала известна под именем «Владимирской». Князь питал к ней особенную веру и, когда выходил на войну, всегда брал ее с собой. Так, в 1164 году, в походе против волжских болгар перед сражением он горячо молился пред этой иконой, и враги были разбиты наголову. Когда после битвы князь принес свою благодарную молитву пред этим чудотворным образом, то от Животворящего креста и от иконы воссиял необычайный свет, который озарил весь полк. Память об этом чуде до сих пор сохраняется в празднестве 1 августа, которое тогда же было установлено по желанию Андрея. В 1237 году татары взяли Владимир, сожгли и разграбили соборный храм, но сама икона нисколько не потерпела ни от огня, ни от вражеских рук. В 1395 году Тамерлан вступил'в пределы Русской земли и дошел до Дона, всюду распространяя ужас. Московский князь Василий Дмитриевич решился встретить его с войском на берегах Оки. Но, уповая более на силу Божию, чем на свое оружие, он повелел митрополиту Киприану принести из Владимира в Москву эту чудотворную икону. Вся Москва вышла в сретение ее; народ с воплями и слезами взывал: "Мати Божия, спаси землю Русскую!" И Матерь Божия спасла землю Русскую. В тот самый день, когда в Москве встретили Владимирскую икону Богоматери, Тамерлан задремал в своем шатре и во сне увидел перед собой большую гору, с вершины которой шли Святители с золотыми жезлами в руках, а над ними видел он Жену в лучезарном сиянии, окруженную тьмами молниеобразных воинов. Грозно обратив свой взор на Тамерлана, Она повелела ему оставить пределы Русской земли; в то же время на Тамерлана устремились воины, окружавшие эту благолепную Жену. Вострепетал грозный завоеватель и — проснулся. Созвав вельмож своих, он стал их спрашивать, что значит это грозное видение? Те из них, которые были мудрее, отвечали, что Жена эта должна быть Матерь Бога христианского, Заступница Русских. "Значит, мы не одолеем их", — сказал Тамерлан и приказал своим войскам идти обратно, откуда пришли. Нужно ли говорить, с какой радостью узнали об этом жители Москвы? С чудотворной иконой Владычицы встретили они великого князя, когда от возвращался из похода, и благоверный князь пал пред ликом Заступницы, в слезах изливая пред Ней свои благодарные чувства. В память чудесного заступления Богоматери на месте сретения Ее иконы был построен Сретенский монастырь и тогда же был установлен 26 августа праздник в честь Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Спустя 55 лет Москве угрожал татарский царевич Мазовша, жители прибегли опять к помощи Матери Божией, и Мазовша бежал, услышав необыкновенный шум, по которому вообразил, что великий князь идет против него с большим войском. Прошло еще несколько лет. На Русь двинулся Ахмат, хан Золотой Орды, великий князь Иоанн готовил ему отпор. Только река Угра разделяла оба войска. Татары ждали, пока река покроется льдом. Морозы настали. Угра замерзла. Иоанн велел отступить своим войскам, они оробели и побежали. Татары, вместо того чтобы ударить по бегущим, подумали, что Иоанн заманивает их в засаду, и побежали сами. Так спасена была Москва, и в память этого события был установлен второй праздник в честь Владимирской иконы Богоматери — 23 июня. В 1521 году татары под предводительством Махмет-Гирея снова двинулись на Русь; опустошая все на своем пути, они дошли до Москвы. Великий князь Василий Иванович ушел из Москвы собирать войска. В столице было смятение, но молитвы не прекращались. Однажды ночью юродивый старец Василий со слезами молился у дверей Успенского собора. Вдруг он услышал в храме шум, двери собора растворились, и чудотворная икона Владимирская сошла со своего места. От иконы послышался голос: "Выйду со святителями из города сего", и с этими словами вся церковь наполнилась пламенем, который тут же исчез. В ту же самую ночь в Вознесенском монастыре одна слепая старушка-монахиня, сидя в своей келии, узрела в видении, что из Кремля направляется в Спасские ворота как бы в крестном ходу сонм святителей и других угодников Божиих, среди них — Чудотворная икона Владимирская. Вот они вышли уже из ворот, навстречу им — преподобные отцы: Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. Припав к стопам святителей, они вопрошают их: зачем они уходят из города и на кого оставляют его в такое многоскорбное время? Святители со слезами отвечают: "Много молили мы Всемилостивого Бога и Пречистую Богородицу об избавлении от великой скорби, но Бог повелел выйти нам из города и вынести с собой чудотворный образ Пречистой Его Матери, потому что люди забыли страх Божий и не радят о заповедях Господних. Пусть они накажутся от варварского народа и через покаяние обратятся к Богу". Тогда преподобные стали умолять святителей, чтобы они своим ходатайством умилостивили правосудие Божие, и тут же вместе с ними стали петь молебен, произнесли молитву Богоматери и, осенив крестообразно город, все вошли в Кремль с чудотворной иконой. И действительно: молитвами Матери Божией Москва опять была спасена. Летописцы говорят, что татары хотели сжечь посады московские, но увидели вокруг города бесчисленное множество войска русского и сказали о том хану. Тот не поверил и послал посмотреть. Ему подтвердили сказанное. Он в третий раз послал удостовериться. Тогда посланный прибежал, в ужасе взывая: "О царь! Что ты медлишь? Из Москвы выступает на нас войско без числа; побежим скорее!" И татары бежали. В благодарное воспоминание этого чуда установлен третий праздник в честь иконы Владимирской — 21 мая. Пред этой иконой при избрании святителей клали запечатанные царской печатью жребии, которые после молебна тут же вынимались митрополитом и распечатывались царем, причем объявлялось имя избранного. Пред той же иконой становились древние цари при своем помазании на царство.