Святитель Феофан Затворник / СБОРНИК СВЯТЫЕ ОТЦЫ О МОЛИТВЕ И ТРЕЗВЕНИИ (19)

Б) Семь прошений Св. Златоуст. Упомянувши об этом благородстве (чрез сыноположение), о высшем даре, о единстве чести и о любви между братьями, отвлекши слушателей от земли и поставивши их на небесах, - посмотрим, о чем, наконец, повелевает Иисус молиться. Конечно, и наименование Бога Отцом заключает в Себе достаточное учение о всякой добродетели: кто Бога назвал Отцом, и Отцом общим, тот необходимо должен так жить, чтобы не оказаться недостойным этого благородства и показывать ревность, равную дару. Однако, Спаситель этим наименованием не удовлетворился, но присовокупил и другие изречения. Св. Григорий Нисский. Закон, «сень имый грядущих благ» (Евр.10:1), и некиими прообразовательными гаданиями провозвещающий истину, когда во святилище вводит священника для принесения молитвы Богу, сперва очистительными некими жертвами и окроплениями очищает входящего, потом, украсив священнической одеждой, благолепно испещренной золотом, багряницей и красками других цветов, возложив па него наперсник и увясло, прицепив к краям одежды звонки с пуговицами, а на раменах застегнув верхнюю одежду и голову прикрасив диадемой, обильно излив миро на волосы, вводит его наконец в святилище совершать таинственные священнодействия. Духовный же законоположник - Господь наш Иисус Христос, обнажая закон от телесных покрывал и приводя в ясность гадательный смысл прообразов, во-первых, не одного только избирает из целого народа, вводит в собеседование с Богом, но всякому равно дарует достоинство, предложив желающим общую благодать священства, а потом незаимствованным убранством, найденным в какой-либо краске и ткацком ухищрении, придает искусственную красоту священнику, но возлагает свойственное и сродное ему украшение вместо разнообразно испещренной одежды, делая цветоносным приятностями добродетелей; и грудь украшает не земным золотом, но непорочной и чистой совестью придавая красоту сердцу. К увяслу же этому приноровляет и блеск драгоценных камней, а это, по мнению апостола, соответствует светлости святых заповедей. Да и надрагами обезопашивает ту часть, которой украшением служит такой вид одеяния; конечно же не знаешь, что украшение такой части - покров целомудрия. Привесил к «ряснам» жизни духовные «звонки», и «пуговицы», и «цветы» (Исх.28:34), а под ними иной справедливо может разуметь видимое в добродетельной жизни, чтобы прохождение этой жизни сделалось славным, а поэтому ряснам этим вместо звонка придал благозвучное слово веры, а вместо пуговицы - сокровенную готовность к надежде на будущее, прикрытую суровой жизнью, и вместо цветов - доброцветную красоту рая; таким вводит его во святилище и внутренность храма. Святилище же это не неодушевленное и нерукотворенное, но сокровенная храмина нашего сердца, если действительно она непроницаема для порока и недоступна лукавым помыслам. Главу украшает небесным мудрованием, не изображение букв начертав на золотой дощечке, но самого Бога изобразив во владычественном рассудке. А на волосы разливает миро, душой внутри себя самой составленное из добродетелей, и готовит его к принесению Богу в таинственном священнодействии, в благоухание и жертву не чего-либо иного, но себя самого. Так возведенный Господом в священство, умертвив плотское мудрование мечом духовным, «иже есть глагол Божий» (Еф.6:17), потом, пребывая во святилище, умилостивляет Бога, таковой жертвой посвятив себя самого и представив тело свое «жертву живу, святу, благоугодну Богови» (Рим.12:1). Как надлежит приготовлять себя посвящаемому, достаточно показано это словом в исследованном до этого, остается же рассмотреть само прошение, какое пребывающему внутри святилища Господь повелел возносить к Богу. Оглавление Первое прошение «Да святится имя Твое» Св. Григорий Нисский. Мне кажется, что излагающий просто слова молитвы по первому взгляду не доставляет нам удобопонятного смысла. Сказано: «Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое». Как относится это к моей потребности? - скажет иной человек, или покаянием наказывая себя за грехи, или, чтобы бежать от преобладающего греха, призывая на помощь Бога, потому что всегда перед очами у него поборающий искушениями. Здесь раздражительность выводит рассудок из упорядоченного состояния; там пожелания неуместного ослабляют силу души; в другой раз наводят слепоту на зоркость сердца любостяжательность, кичливость, гордыня, ненависть и остальная толпа противоборствующего нам, подобно какому-то полчищу вокруг обступивших врагов, при самой крайности ввергают душу в опасность. После этого старающемуся при благом содействии избавиться от этих зол какие всего удобнее употребить слова? Не те ли, которые употребил великий Давид, сказав: «Да избавлюся от ненавидящих мя» (Пс.68:15), и еще: «Да возвратятся враги мои вспять» (Пс.34:4), и еще: «Даждь нам помощь от скорби» (Пс.59:13), - и другие этому подобные, которыми можно восставить Божие против врагов содействие? Теперь же что говорит закон молитвы? «Да святится имя Твое». Если и не будет это мною сказано, неужели возможно имени Божию не быть святым?! «Да приидет Царствие Твое». Что же изъято из под власти Бога, Который, как говорит Исаия, объемлет дланью все небо, горстью всю землю, рукой содержит влажное естество, в объятиях носит всю тварь и этого мира, и премирную (Ис.40:12). Поэтому если имя Божие всегда свято, ничто не избегло державы владычества Божия, но всеми обладает, в святыне не требует прибавлений, во всем нескудный и совершенный - что выражает молитва словами: «Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое»? Св. Киприан отвечает так: «мы говорим, «да святится имя Твое», — не в том смысле, будто мы желаем Богу, да святится Он молитвами нашими; но мы просим у Него, чтобы имя Его святилось в нас. Ибо от кого же освятится Бог, Который сам всех освящает?» Тертуллиан прибавляет: «так молились мы не для того, чтобы людям прилично было благожелательствовать Богу, как бы было еще нечто, чего можно пожелать Ему, и в чем Он будет недостаточествовать, если мы не поблагожелательствуем Ему того. Но та как нам подобает благословлять Бога (Пс.102, 22) на всяком месте и во всякое время, всегда памятуя великие Его к нам благодеяния, то это слово (да святится имя Твое) стоит здесь вместо благословения (т.е. вместо: да благословляется).—К тому же, когда не свято и когда не святимо имя Бога само по себе, когда Он из себя освящает всех? Но так как обстоящей Его сонм Ангелов непрестанно взывает: «свят, свят, свят» (Ис.6,3. Апок.4,8); то и мы, кандидаты на Ангельский чин, отселе еще научаемся такой же воссылать к Богу небесный глас, здесь еще приучаясь к будущему торжествованию. Итак, первая здесь мысль - мысль о славе Божией. Св. Златоуст. «Да святится имя Твое», говорит Он. Ничего не просить прежде славы Отца небесного, но все почитать ниже хвалы Его - вот молитва, достойная того, кто называет Бога Отцом! …Бог имеет собственную славу, исполненную всякого величия и никогда неизменяемую. …Ею созерцая и серафимы, славя Бога, так взывают: «свят, свят, свят» (Ис.6,3). Он же. Пусть никто не имеет безрассудной мысли, будто Богу даруется прибавление святыни словами: «да святится имя Твое». Он — свят и всесвят и святые всех святых. И Серафимы приносят Ему такое песнопение, непрестанно взывая: «свят, свят, свят Господь Саваоф; исполнь небо и земля славы Твоея» (Ис.6, 3). Как те, которые приносят хвалы царям и называют царями и самодержцами, не дают им то, чего они не имеют, но славословят то, что имеют; так и мы не сообщаем Богу святости, как бы не бывшей у Него, когда говорим: «да святится имя Твое», но прославляем находящуюся у Него; ибо «да святится» здесь сказано вместо «да прославится». Св. Кассиан. Достигши столь высокой степени сынов Божиих, мы не можем не гореть свойственною добрым деяниям любовью, которая заставит нас во всем искать не своей пользы, но славы Отца нашего. Посему и говорим: «да святится имя Твое», чем свидетельствуем, что наше чаяние, наша радость — есть слава нашего Отца, последуя Тому, Кто сказал: «ищай славы пославшаго Его, сей истинен есть, и несть неправды в нем» (Ин.7,18). Святитель Тихон. «Да святится имя», то есть да славится имя Твое, говорит святой Иоанн Златоуст. Это значит, чтобы мы ничего иного не искали, как только славы Божией. Достойна молитва того, говорит Златоуст, который Бога Отцом называет, ничего не просить прежде славы Божией, но всему предпочитать хвалу Ему. Имя Божие свято и славно и без нашего прославления, но мы должны стараться, чтобы и в нас оно славилось. Собиратель. Вторая мысль в слове «да святится» есть—да благоговейно чтится. Ибо что свято, то окружаем мы всяким почтением, пред тем всегда благоговеинствуем, к тому относимся с должным страхом. «Да святится имя Твое» будет тоже что: страх Твой всади в сердца нас, поющих Тя!—И пристойно сему прошению стоять на первом месте: ибо благоговейный страх Божий есть источник духовной мудрости и богоугодной жизни. Кто его имеет, тот имеет и руководителя, и возбудителя и подкрепителя. Пока он есть, душа бывает полна несокрушимою силою против всякого греха и на всякое добро. Поелику таким образом он есть первое в духовной жизни о нем и первая молитва. Блаж. Августин. Сказано, кто—Тот, к Кому обращаемся с молением и где Он обитает. (Это в словах: «Отче наш, иже еси на небесех»). Теперь посмотрим, о чем надлежит молить Его. Первое из всего, что испрашивается есть: «да святится имя Твое». О сем просим не в том смысле, будто бы имя Божие не было свято, но в том, да имеется оно святым у людей; т.е. так да ведом им будет Бог, чтоб они не почитали что-либо другое более святым и что оскорбить более боялись бы они, чем имя Его. Подобно сему, когда сказано: «ведом во Иудеи Бог, во Израили велие имя Его» (Пс.75, 1), то cиe должно не так понимать, как бы в одном месте Бог был менее велик, а в другом более; но там велико имя Его, где оно именуется по великости величия своего. Таким образом, там именуется имя Божие, как святыня, где именуется со благоговением и страхом оскорбить Его. Он же. Чего ради просишь,—да святится имя Божие? — Оно свято. Что же и просить, да будет свято то, что уже свято есть?—К тому же когда просишь, да святится имя Его, не о Нем ли Его просишь, а не о себе?—Но уразумей (как должно смысл слова, и увидишь), что о себе просишь. Ибо того просишь, чтоб то, что само в себе всегда свято, святилось в тебе. Что значит «да святится»? Святым да имеется, да не презирается. Видишь ли теперь, что себе добра желаешь, когда сего желаешь. Ибо для тебя пагубно, когда презришь имя Божие, а не для Бога. Он же. Когда говорим: «Да святится имя Твое», то самих себя убеждаем желать и искать, чтоб имя Его, которое всегда в себе свято есть, святым имелось у людей, т.е. не было презираемо; что не для Бога потребно, а для людей спасительно. Собиратель. К сим двум мыслям, как дополнение и приложение, можно прибавить следующие две. Первая. Прославляется и благовейно чтится имя Божие, когда познаны бывают неизреченное всесовершенство Божие, и величие Его с неумытною правдою и судом, превосходящие меру постижения нашего. До познания сего можно доходить и собственным размышлением при руководстве божественного откровения. И смиренный Богомысленник не может не заключать своего богомыслия—или славословием Богу, предивному в совершенствах своих, или падением пред Ним в страхи и трепете, при представлении Его величия необъятного и Его страшной правды и судов неумытных. Но такие проявления славословия и благоговеинства, происходя от меры постижения Божиих свойств и величия, и сами не восходят выше сей меры, и далеко бывают от меры Божией. К тому же они проявляются вследствие натиска от ума на сердце, почему бывают поверхностны. Настоящее же словословие и благоговеинство бьют ключом из сердца, заставляя ум только изумляться. Сиe производится действием благодати Божией. Она дает чувству вкусить сколь благ и велик Господь, и за сердцем вводит в созерцание сего ум. И бывает тогда истинное славословие и благоговеинство в глубине души. Бывает и то, что у них однажды водрузившись, оно не отходит от них никогда, И вот о сем то благодатном воздействии и гласят слова молитвы: да святится имя Твое. Даруй Господи, благодатью Твоею сердцу нашему вкусить, сколь благ еси, дивен и велик, и уму нашему войти в созерцание сего, чтоб наши славословие благоговеинство, хоть мало, подходили в меру Твою и водворившись внутрь нас, никогда не отходили от нас!—Не потому ли и повелел Господь говорить: «да святится», а не: да святим мы, что благодатные славословие и страх Божий, когда приходят, действуют сами собою, оставляя дух наш быть только сознавателем происходящего и вкушателем того. Вторая. Да прославляется и да благовейно чтится имя Твое всеми людьми. Молящиеся о сем конечно сами славословят Бога и благоговеинствуют пред Ним, сознав долг свой к тому. Дети естественно и чтут и славят отца. Но самая любовь к отцу не даст им довольствоваться славою и почитанием отца только в своем кругу; они желают и ищут, чтоб отец их всеми был славим и чтим. Так и в отношении к Богу, именующие его Отцом своим не могут довольствоваться только своим Его прославлением и чествованием; но желают, чтоб и все люди славили Его и благоговеинствовали пред Ним. Так как cиe иначе исполниться не может, как распространением истинного познания о Боге, чрез распространение божественного откровения; то в желании, чтоб все славили и чтили Бога—Отца нашего, естественно выражается желание и того, чтоб распространялось благовестие о Боге и всеми было познано имя Его. Ибо Бог наш таков, что только познай Его, и уже не возможешь не славословить Его и не благоговеинствовать пред Ним. Блаж. Августин, выразив мысль, что в слове «да святится» содержится моление о том, да благоговейно чтится имя Божие, приложил: «и cиe—то совершает ныне Евангелие, возвещаемое всем народам!»—Св. Кассиaн после приведенных выше слов о желании славы Отцу небесному от лица детей, движимых любовью к Нему, присовокупляет: «сосуд избранный, будучи исполнен сими чувствованиями, желает «отлучен быти от Христа» (Рим.9,3), чтоб только приобрести Ему многочисленное семейство, и присовокупить к славе Отца своего спасение всего Израиля».—Тертуллиан туже мысль выражает: «молимся, да святится имя Божие не в нас только, кои уже присвоились Ему, но и в прочих людях, коих еще ожидает Божия благодать. Мы повинуемся заповеди, повелевающей нам молиться за всех, и даже за врагов наших (Mф.5,44). Не говоря: да святится имя Божие только в нас, мы тем самым говорим: да святится оно и во всех». Таким образом молясь: «да святится...», молимся да распространится во всем роде человеческом истинное Боговедение, чтоб из всех людей составилось одно семейство Божие, Бога именующих Отцом своим, славящих Его и благоговейно чтущих. Есть еще третья мысль,—в слове: «да святится...»,— которую можно признать и дополнительною, как две предложенные пред сим, и принимать, как прямую мысль молитвы именно: да прославляется Бог жизнью нашею. Сию преимущественно мысль внушают все святые отцы. Св. Кассиан. Слова: «да святится имя Твое»—справедливо могут давать и ту мысль, что священие Бога есть совершенство. Посему говоря ему: «да святится имя Твое», мы говорим как бы следующее: «Отче» сделай нас такими, чтобы мы могли разуметь величие Твоей святости, или удостоиться приятия оной, или лучше, да открывается святость Твоя в духовной жизни нашей". А это только тогда исполняется действительно, когда люди «видят добрая дела наша, и прославляют Отца нашего, иже есть на небесех» (Mф.5, 16). Св. Киприан. Так как Бог сказал: «будете святи, яко Аз свят» (Мф.16,2: 1Петр.1,15), то мы просим и молим, чтобы, освященные в крещении, мы и пребыли такими, какими быть начали. И об этом молимся ежедневно, потому что имеем нужду в ежедневном освящении, чтобы ежедневные грехи наши очищать непрестанным освящением. Каково же освящение, даруемое нам Богом по Его благости, — это поясняет апостол, говоря: «ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни осквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни татие, ни лихоимцы, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы царствия Божия не наследят. И сими убо нецыи бесте; но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1Кор. 6, 9-11). Он называет нас освятившимися именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего; и мы молимся, да пребудет в нас такое освящение. А так как Господь и Судия Наш исцеленному от Него и оживотворенному с угрозой заповедал не грешить более, чтобы ему не было хуже (Ин.5,14), то мы непрестанной молитвой умоляем, днем и ночью просим, чтобы освящение и оживотворение, принятое нами от Божией благодати, соблюдено было в нас божественным охранением. Св. Григорий Нисский. Писание под видом молитвы не учит ли, может быть, чему-либо такому: природа человеческая для приобретения чего-либо доброго немощна, и потому о каком бы добре ни заботились, не достигали бы мы его, если бы не совершало это в нас Божие содействие. А главное для меня из всех благ - то, чтобы жизнью моей прославлялось имя Божие. Вразумительнее же сделается для нас этот смысл через предположение противного. Слышу, что Священное Писание осуждает где-то тех, которые делаются виновниками хулы на Бога. Ибо сказано: горе тем, «ихже ради имя Мое хулится во языцех» (Ис.52:5). А это значит: не уверовавшие еще слову истины взирают на жизнь принявших веру в таинство, а поэтому, когда иные носят на себе имя веры, а жизнь их противоречит имени или идолослужительствуя любостяжательностью, или бесчинствуя в пьянстве и на пиршествах, или наподобие свиней валяясь в тине распутства; тогда у неверных тотчас готов отзыв, осуждающий не произвол худо пользующихся жизнью, но таинство, как будто оно учит поступать таким образом, и будто бы такой-то человек, посвященный в божественные таинства, не сделался бы или злоречивым, или любостяжательным, или хищником, или подверженным иному какому пороку, если бы грешить не было для них законно. Поэтому-то Писание обращается к таковым со строгой угрозой, говоря: горе тем, «ихже ради имя Мое хулится во языцех». Если это понятно нам, то благовременно будет обратить внимание на то, что говорится с противной стороны. Ибо прежде всего, думаю, надлежит молиться и главным предметом молитвы поставлять то, чтобы жизнью моей имя Божие не хулилось, но прославлялось, и чтобы святилась вера в таинство. Поэтому во мне, говорит молящийся, да святится призываемое мною имя Твоего владычества, да видят человеки «добрыя дела, и прославят Отца, Иже на небесех» (Мф.5:16). А кто столько звероподобен и неразумен, что, в верующих в Бога видя жизнь чистую, преуспевающую в добродетели, свободную от всех скверн греха, чуждую всякого подозрения в худом, сияющую целомудрием, достойную уважения за благоразумие, мужественно отражающую приражения страстей, нимало не расслабляемую телесным сладострастием, всего более удаляющуюся от забав, неги и кичливой суетности, столько пользующуюся житейским, сколько это необходимо, только концами пальцев ног касающуюся земли, во время пребывания на земле не утопающую в наслаждениях удовольствиями сей земной жизни, но стоящую выше всякого чувственного обольщения и в жизни плотской соревнующую жизни бесплотных, признающую единственным богатством приобретение добродетели, единственным благородством - усвоение себя Богу, единственным достоинством и единственным владычеством - обладание самим собой и нераболепство человеческим страстям, обременяющуюся продолжительностью жизни в вещественном веке и, подобно бедствующим на море, поспешающую в пристань встретить там успокоение, - кто, видя все этому подобное, не прославит имени, призываемого такой жизнью?! Поэтому, кто говорит в молитве: «Да святится имя Твое», - по мне тот по силе произносимых им слов молится о следующем: "При содействии Твоей помощи да сделаюсь неукоризненным, справедливым, богочестивым, буду воздерживаться от всякого лукавого дела, говорить истину, делать правду, ходить по правоте, отличаться целомудрием, украшаться нерастлением, мудрствовать горнее, презирать земное, просиявать ангельским житием". Это и подобное ему содержит в себе это краткое прошение, в молитве взывающее Богу: «Да святится имя Твое». Ибо не иначе возможно Богу прославляться в человеке, как разве когда добродетель его свидетельствует, что причина благ в Божием могуществе. Св. Кирилл Иерусалимский. «Да святится имя Твое». Имя Божие по естеству свято, хотя говорим, или не говорим cиe. Но поелику иногда бывает оно в согрешающих и поругано, по сказанному: «вас ради присно имя Мое хулится во языцех» (Ис.52, 5); то молимся, чтобы в нас святилось имя Божие; не потому, что Он из не святого делается святым, но потому, что в нас оно бывает свято, когда мы освящены и делаем достойное святыни. Св. Златоуст. Итак, «да святится» значит - да прославится. Сподоби нас, - как бы так учит нас молиться Спаситель, так чисто жить, чтобы чрез нас все Тебя славили. Пред всеми являть жизнь неукоризненную, чтобы каждый из видящих ее возносил хвалу Владыке, - это есть признак совершенной мудрости. Св. Максим Исповедник. Освятим мы имя небесного Отца своего по благодати, когда умерщвляем привязанную к материи похоть и очищаемся от тлетворных страстей. Ибо освящение есть полнейшая неподвижность и умерщвление чувственной похоти. Находясь в таком состоянии, мы унимаем непристойный вой ярости, не имея более похоти, возбуждающей ее, а также подстрекающей ее воевать из-за своих наслаждений. А поэтому похоть, благодаря сообразной с разумом святости, умерщвляется в нас. Ведь ярость, по природе (своей) неся в себе возмездие за похоть, обыкновенно перестает неистовствовать, когда видит похоть умерщвленной. Блаж. Феофилакт. «Да святится имя Твое». То есть сделай нас святыми, дабы посредством нас прославлялось имя Твое. Ибо как моими худыми делами Бог хулится, так моими добрыми делами святится, т.е. прославляется как святой. Он же. «Да святится»,—вместо да прославится, т.е. устрой нашу жизнь так, чтоб она была во славу Твою. Ибо как злыми хулится имя Божие, так ведущими добрую жизнь прославляется. Симеон Солунский. «Да святится имя Твое». Так как Ты свят еси, то освяти имя Твое и в нас, чтоб содравшись свойственниками Тебе, мы святили имя Твое, и чтоб оно будучи проповедуемо нами, яко святое, и славимо было чрез нас, а не хулилось нас ради. Святитель Тихон. Имя Божие прославляется, когда слово Его чисто проповедуется, и мы по слову Его жизнь нашу исправляем, как говорит Христос: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5,16). Этого сами, без Божией благодати, делать не можем. Потому просим Небесного Отца, чтобы Он это милостиво нам подал. Отсюда видна немощь наша, то, что мы без Бога никакого добра не можем творить, как говорит Христос: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин.15,5). Если просим, дабы святилось и славилось имя Божие, то не должно нам искать славы от добрых дел своему имени. Кто учит или живет иначе, чем слово Божие учит, тот имени Божиего не прославляет. Поэтому, чтобы Сам Бог не допустил нас до этого, молимся Ему: «да святится имя Твое». Оглавление Второе прошение «Да приидет царствие Твое» Собиратель. Царствие сиe прямо есть будущее царствие небесное, которое откроется по конце миpa и страшном суде Божием. Но чтоб искренно желать пришествия сего царствия, надо быть уверенным, что мы будем удостоены его вместе с теми, к коим речено будет: «приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения миpa» (Mф.25, 34). Достойным же сего бывает тот, в ком в сей еще жизни пресечено царство греха, страстей и диавола. Пресечение этого царства совершается действием благодати по вере в Господа Спасителя. Уверовавший предает себя Господу, обещая Ему жить свято и непорочно. За сиe в таинстве крещения подается благодать Св. Духа, возрождающая его к новой жизни; с сей минуты уже не грех царствует в нем, а благодать, научая всякому добру и укрепляя на совершение его. Это есть царствие благодати, о коем сказал Господь: «царствие Божие внутрь вас есть». Будущее царство есть царство славы, а это—духовное есть царство благодати. молитва совместно объемлет то и другое царство. Иначе желающий скорейшего пришествия будущего царствия, не сделавшись сыном царства благодати, будет желать; чтоб скорее пришел конец мира, и страшный суд, на котором неизбежно он окажется на стороне тех, кои услышат: «отыдите от Мене проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его». Св. Отцы и учители берут во внимание также совместно оба царства; но иногда и одно какое, — более последнее. Тертуллиан. Царствие, испрашиваемое нами у Отца небесного есть будущее царствие по кончине миpa. Мы молим Его о скорейшем пришествии сего царства, чтоб нам скорее вступить в него и не быть надолго задержанными в рабстве, порываясь «внити в оный покой» (Евр.4,11). В Апокалипсисе души под алтарем вопиют к Господу: «доколе Владыко святый и истинный не судиши, и не мстиши крови нашей от живущих на земли?» (6,10)—Итак, мы молимся: скорее, Господи, «да придет царствие Твое»—cиe желание христиан, смятение язычников, торжество Ангелов, ради коего страждем и коего неудержимо желаем. Св. Киприан. Мы просим о пришествии к нам Царства Божия в таком же смысле, в каком молим Бога, чтобы святилось в нас Его имя. Ибо когда же Бог не царствует или когда положить начало Его Царства, которое всегда было при Нем и не перестает быть? Мы просим, да приидет наше Царство, обещанное нам Богом, приобретенное кровью и страданием Христовым; просим, чтобы нам, послужившим в сем веке, царствовать потом с Владыкой Христом, как и Сам Он обещает это, говоря: «приидите, благословенный Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Мф.25,34). …И мы правильно испрашиваем Царства Божия, т.е. Царства Небесного; ибо есть и царство земное. Но кто отрекся уже от мира, тот выше мирских почестей и царства. Таким образом, посвящающий себя Богу и Христу желает не земного, но Небесного Царства. А при этом необходима непрестанная молитва и моление, да не отпадем от Небесного Царства так, как отпали иудеи, которым оно было обещано прежде. Господь ясно говорит: «мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем; сынове же царствия изгнани будут во тму кромешнюю: ту будет плач и скрежет зубом» (Мф.8,11-12). Он показывает, что иудеи были прежде сынами Царства, доколе не переставали быть сынами Божиими; потом же с упразднением у них имени Отеческого упразднилось и Царство. Потому-то мы, христиане, которые стали называть в молитве Бога Отцом, просим, да приидет к нам Царство Божие. Св. Григорий Нисский. В последующих словах заключается молитва о том, чтобы пришло Царствие Божие. Неужели теперь только желательно, чтобы сделался царем Царь Вселенной, всегда Тот же, каков Он есть, для всякого изменения непреложный. Кому невозможно и найти что-либо лучше, во что мог бы измениться? Поэтому что же значит молитва, призывающая Царствие Божие? Но истинное об этом понятие ведомо тем, кому Дух истины открывает сокровенные тайны, а мы имеем такое разумение этого изречения: выше всего одна истинная власть и сила, которая державствует и царствует во Вселенной не насилием каким-то, не самоуправным властительством, не страхом, не принуждениями приводящая в подчинение, что покорно ей, потому что добродетели надлежит быть свободной от всякого страха, не по жестокому над собой владычеству, но по добровольному рассуждению избирать доброе, а главное во всяком добре - состоять под животворной властью. Поэтому так как природа человеческая в суждении о добре обманом введена в заблуждение, то в произволении нашем произошла наклонность к противному, жизнь человеческая обладает всем худым, потому что смерть тысячами путей вмешалась в природу; всякий вид греха делается как бы путем к нам смерти. Поэтому, так как под таким самоуправством мы являемся как бы некими исполнителями казней или врагами, приражениями страстей порабощенными смерти, то хорошо молимся, чтобы пришло к нам Царствие Божие. Ибо невозможно иначе свергнуть с себя лукавое владычество тления, пока не восприимет над нами снова владычества животворящая сила. Поэтому если просим, чтобы пришло к нам Царство Божие, то в действительности умоляем Бога о следующем: "Да избавлюсь я от тления, да освобожусь от смерти, да буду разрешен от уз греха, да не царствует более надо мной смерть, да не будет более действительным над нами самоуправство порока, да не обладает мной враг, да не водит меня пленником, порабощая грехом; но да «придет» на меня «Царствие Твое», чтобы отступили от меня или, лучше сказать, обратились в ничто преобладающие и царствующие ныне страсти. «Яко исчезает дым, да исчезнут: и яко тает воск от лица огня, тако да погибнут» (Пс.67:3). И дым, разлившись в воздухе не оставляет по себе никакого признака собственного своего естества, и воска, пребывающего в огне, уже не найдешь. Но воск, напитав собой пламя, претворился в пар и в воздух; и дым пришел в совершенное уничтожение. Так, когда придет на нас Царствие Божие, тогда все обладающее нами теперь обратится в ничто, потому что тьма не терпит присутствия света, не остается болезни по возвращении здоровья, не действуют и страсти при появлении бесстрастия, бездейственна смерть, исчезает тление, когда воцаряется в нас жизнь и начинает преобладать нетление. «Да приидет Царствие Твое». Какое сладостное изречение! Им ясно приносим Богу следующее моление: "Да рассыплется сопротивная сила, да уничтожится дружина иноплеменников, да прекратится борьба плоти с духом, да не служит тело прибежищем неприятелю души, да явятся на мне царственное владычество, ангельская рука, тысячи исправляющих, тьма помогающих с правой руки, чтобы с противной стороны пала тьма враждующих. Сопротивник силен, но страшен и непреоборим для лишенных Твоей помощи, пока побораемый им один. А как скоро откроется Твое Царствие, «отбеже и печаль и воздыхание» (Ис.35:10), на место же их входят жизнь, и мир, и радование. Св. Кирилл Иерусалимский. Чистой душе свойственно с дерзновением говорить: «да приидет царствие Твое». Ибо кто послушал Павла, сказавшего: «да не царствует убо грех в мертвенным вашем теле» (Рим.6,12), и очистил себя делом, и мыслью, и словом, тот скажет Богу: «да приидет царствие Твое». Св. Кассиан. Вторым прошением ум, достигший высшей степени чистоты, умоляет о том, «да придет», как можно скорее, «Царствие» Отца его, разумея под сим то всегдашнее царствование Христа во святых, которое наступает тогда, когда, по истреблении из сердец наших смрадных пороков, власть диавола прекращается и Бог, по причине благоухания добродетелей, начинает в нас владычествовать, когда, вместо побежденной плотской похоти, воцаряется в уме нашем чистота, вместо подавленного гнева, спокойствие, вместо попранной гордости — смирение, или то Царство, которое в предопределенное время обещано всем вообще достигшим совершенства и сделавшимся сынами Божиими, когда Христос скажет им: «приидите, благословенный Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Мф.25,34). К сему-то Царствию бывают устремлены и как бы пригвождены взоры, желания и ожидания чистой души, когда она взывает к Богу: «да приидет Царствие Твое!» Ибо она твердо уверена свидетельством своей совести, что тотчас наследует это Царство, как скоро оно откроется. Напротив, никто из беззаконников не осмелится желать сего; ибо тот, конечно, не захочет и видеть Престола Судии, кто знает, что в день Пришествия Его получит он за дела свои не венец и награду, а наказание. Св. Златоуст. «Да приидет царствие Твое». И эти слова приличны доброму сыну, который не привязывается к видимому, и не почитает настоящих благ чем-либо великим, но стремится к Отцу и желает будущих благ. Такая молитва происходит от доброй совести и души, свободной от всего земного. Этого и Павел желал каждодневно, почему и говорил: «и сами начаток Духа имуще, воздыхаем всыновления чающе, избавления телу нашему» (Рим.8, 23). Кто имеет такую любовь, тот не может ни возгордиться среди благ этой жизни, ни отчаяться среди горестей; но, как живущий на небе, свободен от той и другой крайности. Он же. Научены мы говорить в молитве: «да приидет царствие Твое»; потому что, претерпевая насилие от плотских страстей и подвергаясь бесчисленным искушениям, мы имеем нужду в царствии Божием, «да не царствует грех в мертвенном теле нашем, во еже послушати его в похотех его, и да непредставляем уды наши оружья неправды греху, но да представляем их оружия правды Богови и воинствуем» для Бога веков (Рим.6,12.13). Притом мы научаемся не слишком прилепляться к настоящей жизни, но презирать настоящее и желать будущего, как постоянного, и искать царства небесного и вечного, а здешними приятностями не увлекаться, ни благообразием телесным, ни обилием богатствами множеством стяжаний, ни драгоценностью камней, ни великолепием домов, ни званиями градоправителей и военачальников, ни багряницею и диадемою, ни яствами, сластями и всякого рода роскошью, ни чем-либо другим из предметов, услаждающих наши чувства, но отказавшись от всего этого, непрестанно искать царствия Божия. Блаж. Августин. «Да приидет царствие Твое». Кому это говорим мы?—Боь всегда есть Царь. Он всегда Облечен царственною властью, когда Ему служить всяческая тварь. О каком же царстве молимся? О том, которое откроется в конце мира, и о котором написано в Евангелии: «приидите благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира». Вот о каком царстве помышляем, когда говорим: «Да приидет царствие Твое». Но если не будем просить, ужели царствие cиe не придет? Конечно, придет. Но что пользы, если мы окажемся тогда стоящими ошуюю? Почему молясь так, выражаем желание, чтоб царствие пришло для нас, чтоб и мы обрелись в нем, а не вне его. Того желаешь ты, того ищешь молясь , да так живешь, чтоб и тебе принадлежать к Царству которое дано будет всем святым. Следовательно, когда говоришь: «да приидет царствие Твое», о том молишься, чтоб тебе жить хорошо.—Да принадлежим к царству Твоему, Господи, да приидет оно и для нас, имея придти для Твоих святых и праведных. Он же. Желаем, да приидет царствие Божие. Приидет, хотя бы мы и не желали того. Но желать и молиться, да приидет царствие, не что иное есть, как желать, да соделает нас Отец наш небесный достойными царствия Своего, чтоб не случилось,—чего да не будет,—что оно придет, и не для нас придет. Ибо для многих не придет сиe, имеющее приидти, царство. Для тех придет, коим будет сказано: «придите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира». А для тех не придет, которые услышат: «отыдите от Мене, проклятии во огнь вечный (Мф.25,34.41). Итак, когда говорим: «да приидет царствие Твое», молимся да приидет оно для нас. Что значить, да приидет оно для нас?—Да обретет нас добрыми. О том, следовательно, молимся, да соделает нас добрыми Господь: ибо тогда уже всеконечно для нас приидет царствие Его. Он же. Говоря: «да приидет царствие Твое», которое несомненно приидет, желаем ли мы того, или не желаем, — возбуждаем в себе желание того царства, чтоб оно пришло для нас и мы достойными оказались участвовать в нем. Блаж. Феофилакт. «Да приидет царствие Твое», т.е. второе пришествие: ибо человек с спокойною coвестью смело молится о пришествии воскресения и суда. Грешник не молится о царствии Божием; ибо не желает его пришествия, по причине ожидающих его там наказаний. Напротив праведник молит, чтоб оно пришло скорее, дабы ему освободиться от здешних искушений и успокоиться. Симеон Солунский. «Да приидет царствие Твое». Ты буди Царь над нами чрез добрые дела, не враг Твой чрез дела злые. И да приидет царствие Твое,—последний день, когда Ты над всеми воцаришься и над самими врагами Твоими, и царствие Твое будет вечно, как и есть. Но это (говорить в молитве прилично) достойным и к тому времени приготовившимся. Святитель Тихон. По учению святого Иоанна Златоуста, царствие здесь разумеется небесное — царствие, которого ожидают истинные христиане и молятся: «да приидет царствие Твое». И это, —говорит, — есть слово благоразумного сына, который не прилепляется к видимому, и не почитает настоящее за великое, но к отцу спешит и к будущему стремится. Кто царствия небесного желает и молится: «да приидет царствие Твое», — тому надобно презирать земное царствие, славу, честь, утехи и богатство. Иначе напрасно говорит и молится: «да приидет царствие Твое». Надобно прежде презреть земное, и тогда желать небесного. Надобно ему иметь чистую совесть, или очистить ее покаянием, и тогда молиться: «да приидет царствие Твое». Иначе не может желать того и просить, когда совесть, грехами оскверненная, судом Божиим и вечной мукой грозит. Ибо как может молиться и говорить: «да приидет царствие Твое», — а в совести ожиданием вечной муки смущается? Итак, непременно требуется, чтобы тот, кто хочет и просит, чтобы царствие Божие пришло, оставил грехи, и их покаянием, сожалением и верой очистил. Ибо царствие Божие праведным и святым уготовано, и придет непременно, а оскверненный грехами его напрасно ожидает. От совести чистой, — говорит Златоуст, — это желание происходит, и от души, удаленной от земного.