Святитель Димитрий Ростовский / Творения (12)

14. Честному отцу Феологу о Господе радоватися! Послах честности твоей Фаэтона краткого, также и иных еллинских басней, яже в 39-м слове Назианзиновом воспоминаются, краткое толкование. Недосужно о том писать много, ниже хочется для безделицы оставляти нужнейшие дела. Еще послах Вашей милости бороду капитонскую, изрядную, долгую, широкую и расчесанную, не жаль плюнуть в ню... О брадах двое тетрадей; одну твоей честности, другую господину Феодору Поликарповичу изволь от меня вручити, ему же челом за бумагу и книжицу. А тетради тыя приложите во вторую часть Розыска в статью первую пред окончанием статьи той. За святого Евфросина (Псковского) челом, а о чудеси его хотел бых подлинно ведати, каково оное есть. Смиренный Димитрий. (Лето 1709 г. (до 11 августа).Ростов) 15. Честному отцу Феологу о Господе радоватися! О чистилище римском и о мытарствах много писать опасаюся, понеже наши не сказуют быти огню на удержание душ, хотя сами себе противно попечатали в прологах души, виденные в огне. Обаче написах мало и послах честности твоей, в книжице же моей сего не положу. Уже бо и докучило писать противу раскольщиков: полно уж, будет о том трудитися, пристал... Молю, нечто приложих о толкованиях Евангельских, но начисто еще не переписано, а как переписано будет набело, пришлю к вам. Помышляя возвратиться к Летописцу, аще Бог поможет моей немощи, молю, помолитесь о мне грешном, аз же кланяюсь вам. Книжица рукописная покойного Пармена послася чести твоей. Грешный Димитрий. (Август-сентябрь 1709 г. (после 11 августа). Ростов) 16. К митрополиту Стефану (Яворскому) 1. Великий Господин и отец мой благодетельный! В начале прощения прошу, что длинное и бесполезное предлагаю писание до рук Ваших святительских, и утруждаю купно, и мешаю занятому нужнейшими и лучшими делами. Не вижуся, и не беседую лицом к лицу: письмом убо наговорюся, хотя и наскучу; простите. Благодарствую Преосвященству Вашему за прочтение и рассмотрение моей Хронологии, которая имела бы быти вместо оглавления всего труда сочиняемого мною Летописца; если бы стало столько ума моему простоумию, и здоровья моей немощи, а наипаче, если бы в том Божия Вашими святыми молитвами поспешествовала помощь. Есть хотение, но нет силы; и очища не по-прежнему глядят, и ручище пишущее дрожит. Рассматривателям премудросоветующим челом благодарствую Испытание вразумляет; а на примечания покорнейше ответствую. На 1-е. Не история, но сумнительные деяния предлагаются, и не решатся. И подлинно так: что сие еще не есть история, но оглавление хотящей быти истории, и несумнительное что-либо предлагается, но погрешностей, в коих наши упрямо стоят, изъявление. А что кажется быти сумнительно, оное решить трудно, разве молчанием; понеже Хронографы российские с Библиями российскими, а Библия с хронографами весьма не согласуют в летах. А употребляемое греками и Россиею издавна летосчисление идет не по Библиям, аще и Святым Писанием называемым, но по хронографам; и потому лучше о сем молчать. А написанная Хронология пусть останется для меня, а не для подания свету, якоже и весь мой Летописец; конечно не с тем намерением пишется, дабы оный в печать издать, но только для моего знания, а после меня, если кому достанется доброму, может не презреть. На 2-е. О соблазне раскольщиков в изыскивании известности, касательно о Рождестве Христове, ответствую: то мне и хотелося показа-ти, что неправое у наших держится летосчисление, чего до сих пор не хотят увидети и познати. Помню, некогда в Преображенском (селе) Талицкий спорил с Вашим Преосвященством о летах, утверждая, что отцы святые так положили. Если отцы святые, то для чего же они не согласуют с Библиями? Могли ли быти противны отцы святые Священному Писанию? разве святые отцы, снисходя токмо народному обыкновению, писывали лета миробытия так, как ныне мы пишем, а не утверждая. Если святые отцы написали лета от создания мира до Рождества Христова 5500, то для чего же последнейший леты грек Кир Дорофей, митрополит Монемвасийский, написал до Рождества Христова лет 5506: коего Дорофея хронограф переведен в Москве на славянский язык, в царство благочестивого Царя Алексея Михайловича, и ныне на Печатном дворе обретается. Равным образом и давнейшии цареградский грек Георгий Кедрин, в царство Алексея Комнина, Царя греческого, живший, написал, яко родися Христос в 5506 лето, коего сочинение на греко-латинском диалекте печатное у меня имеется. Сии оба хронографа не стали ли противны мнению наших 5500 лет, от начала мира до Рождества Христова счисляющихся? А Никифор Каллистов Ксанфопул, Синаксаров Триодных творец, написал, что родися Христос в лето миробытия 5505: и сей непротивен ли стал леточислению, мнимому быти от святых отец написанному? Разве о таковых несогласиях молчати, а что ложно, того не обличати, и упрямству людскому снисходити. И не трудно молчати, и не писати, трудно исследовати подробну, и писати в изъявление вещь неведомую. Раскольщикам же никто ничем не угодит: они и из добрых, полезных и святых вещей соблазняются. Для жука всегда ядовита роза. И нам ли последовать их безумию? Однако неисцельную рану лучше с молчанием сносить, нежели бесполезно и с убытком врачевать. Бисерей не повергайте [Мф. 7, 6]. На 3-е. О разделении книги. Сия Хронология не уже книга, но яко оглавление хотящей быти книги, коей расположение и разделение посылаю видети Преосвященству Вашему, и прочим их милостям. На 4-е. О монархиях. Не премину во оной (даст ли Бог написать) книзе о монархиях бывших упомянуть: но не по тем временам расположил я оное сочинение мое, ибо не имею я намерения быть гражданкой истории писатель, по мнению политиков: да не будет сие. Не архиерейское то дело. Мирские люди могут в том трудиться или готового о тех монархиях историка Иустина перевести. Мне же предлежат духовная: и я намерен, в надежде помощи Божией, идти путем Священной Истории, не исключая совсем и светской, но прилежа больше к Священным, нежели светским вещам. Под названием же и образом Летописца желал бых некие полезные нравоучения писати, дабы читателя не токмо Историями увеселити, но и нравоучениями научити. Сие есть мое намерение, если не для других (ибо кто аз, да учу ученых мужей?), то по крайней мере для меня самого. Еще же и сего ради (если бы то дело имело совершиться, и произыти в чтение людям посполитым), Священную Историю вкратце написать намерен. Помню, что в нашей Малороссийской стороне трудно сыскать Библию славянскую, весьма мало где оные обретаются, и купити едва достанет кто; и редко кто из духовного чина ведает порядок Историй Библейных, что когда происходило. Игумен один тамошний вопросил мене: когда Илия Пророк был, по Рождестве ли Христовом, или пред Рождеством? И паки: Маккавеи жили после апостолов; ибо учитель их Елиазар на судищи пред мучителем Апостольские и Евангельские приводил словеса, якоже напечатано в Прологе Московском августа в 1-й день. И иные многие в разговорах между чином духовным слышал смеху достойные речи, якоже и сие: которым ножом святой Петр усече Малхови ухо, тем послежде святой Илия перерезал жрецов Вааловых: «О нестысленнии Галати» [Гал. 3,1]! и для того хотел бых, аще бы поспешил Господь Вашими святыми молитвами, вкратце Библейную Историю преподать таковым для ведания, книжицею не зело великою и умеренною, чтобы мог всяк не дорого купити, и удобо о всех, иже в Библиях, уведати Историях, каковым идут порядком: но Бог весть, совершится ли то. Помышление за морем, а смерть за плечами: а еще и времена нынешние отнимают разум и охоту к книгописанию; молчит учение во время шуму оружия: однако, возлагаяся на Бога и на святые Ваши молитвы уповая, помалу касаюся дела, и уже будто бы есть и начало. Пришлю до рук Преосвященства Вашего не медля: велел почище переписать. Паки прощения прошу, что утрудил Преосвященство Ваше бесполезным сего чтением. «Любы вся терпит», грехи покрывает [1 Кор. 13, 7]. [4 декабря 1707 г.] 17. Преосвященный Владыко, Великий Господин и благодетель мой милостивый! Начаток моего худоумного Летописца Преосвященству Вашему видети послах чрез преподобного отца Рафаила Казановича. Но не хочу трудити Ваше Архиерейство питанием, занятого важнейшими делами, разве токмо едино малое к читателю предисловие, один лист изволь Преосвященство Ваше сам прочитати, прошу; прочее же повели прочим благоразумным особам пронести, и рассудите, будет ли то дело в благопотребство Церкви и в пользу, или нет? А как они рассудят, и повелят, готов послушати: исправити ли что, или отставите, или весьма престати. Мню же, мало кому понравится сей мой труд, понеже в нем, как в сбитне русском мешанина: и История, и будто толкованийце некое (из Корнелия и других книг), изредка местами, и инде нравоученийце, а наипаче в первой и другой тысящи лет, в которых мало зело обретается Историй. Коих лет не хотя праздно проминути, наполнил отчасти нравоучениями, взимая повод из случая деяний, в оные времена бывших. Вем же, в книгописательстве иное есть быта историком, иное толкователем, иное нравоучителем. Однако же я грешный все то смешал, как горох с капустою, желая иметь книжицу оную наподобие примечаний и отрывков, дабы иногда к проповеди что годилося. Как то ни есть, молю смиренно, да повелением Вашим святительским от кого-нибудь удосужившегося прочтено будет сие начатое мое убогое дело, еже святительским Вашим вручая рукам, лобызаю оные моим усердием, и низко кланяюся. Из Ростова, декабря 11 дня [1707 г. ] 18. Преосвященнейший Владыко, Милостивый мой о Святом Дусе отче и благодетелю! Чрез почтенного брата Стефана, философии учителя, не успел написати, что надобно. Недосужно было за праздником и гостьми. Ныне, свободное имея время, пишу кланяяся Преосвященству Вашему, свободного времени никогда же имущему, ему же истинно соболезную, толикими обремененному тяжестьми. И молю, елико могу Господа крепкого и сильного, да укрепит Ваше Архиерейство в ношении толь тяжкого креста. Не изнемогай, Святителю Божий, под таковыми тяжестьми! ветвь под тяжестию всегда плодотворит. Ни мни быти тщи труды свои пред Богом, глаголющим: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии [Мф. 11,28]. Велико воздаяние понесшим тяготу и зной дне: не суть суетны труды, ими же благоразумно управляется корабль Церкве Христовы во время толиких обуреваний. Ублажаете, Преосвященство Ваше, уединение; ублажаю и аз: но и святого Макария Египетского рассуждение не худо, который о пустынниках и о труждающихся во градех и для людской пользы пишет так: овыи (пустынножители) имуще благодать, о себе только пекутся; иные же (учители и слова Божия проповедники), инех души пользовати тщатся; сии онех много превышают. Подвизайся о укрепляющем Вас Иисусе, подвижниче Христов. Бремя сие не по случаю какому наложися Вашему Святительству, но смотрением Божиим: потому что и венец праведного воздаяния ждет Вас. Иго Христово благо носиши, буди и бремя Его Вам легко [Мф. 11,30]. О моем Летописце, от Преосвященства Вашего весьма похваленном, рад бы слышати, что в нем таково обретается, еже требует исправления: только, как прежде просил, так и теперь прошу, не трудися сам, Преосвященный Владыко, ему же предлежат нужнейшие и важнейшие дела. Преподобный отец Симоновский, и Господин Поликарпович, могли бы читати и рассуждати. Благодарствую Святительству Вашему о замеченных двух вещах, о невоздержании Хамовом и о Ханаане сыне его: и мне приходило тоже, что супружество законное несть блуд; однако вспомнил Товии молодого женитьбу, где ангел супружество невоздержное точно называет блудом. Обаче лучше будет, когда о Хаме, вместо блуда, переменится невоздержание. А о Ханаане и в Корнелии приискал я: господина не имам. Написал Ханаана с нравоучением; посылаю Преосвященству Вашему, еще что исправити желал бы, если только Бог поможет. По девятом столетии второй тысящи, где пишется о зле греха, требуют рассуждения две вещи: 1. что грех и простительный памятен будет содеявшему; 2. что Бог в грехах наших сопричаствует. Изъяснил я сие, но не знаю, хорошо ли? не лучше ли обоє то оставити, да не кто от простейших вознегодует? Прощу рассуждения и совету; прочее же, не дея трудов Вашему Архиерейству, паки и паки кланяюся низко. [Начало января 1708 г.] 19. Преосвященнейший Владыко мой, о Святом Дусе отче и благодетелю! Челом и благодарствие Преосвященству Вашему за пропитание Летописца моего, и за примечания некоих вещей, исправления требующих. Посему уверяюся о отеческой Вашего Архиерейства к моему недостоинству любви и истинной приязни. Сие люблю, о сем и впредь покорно прошу. Не меньшая сия добродетель пред Богом, еже исправите в чесом брата и вразумити. Потщуся, помощию Божиею, исправите, иная перемените, иная же и совсем отставите. Летопись прочтенную, аще изволися Преосвященству Вашему у себе удержати; буди по воле Вашей Архиерейской. И больше что поспешит Бог написати, пришло до рук и благоразумного рассуждения Вашего Святительства. Мне Преосвященство Ваше один вместо тысячи. Так бывало и блаженной памяти Преосвященнейший отец наш Варлаам (Японский), что он прочитает, и утвердит, то несумненно в печать издаваемо было. И хотя ныне не с тем намерением начал я писать, дабы издавать во свет; однако такового от Преосвященства Вашего молю и прошу пропитания (если будет на то время), и исправления, аки бы к изданию в печать. Авось либо когда и было бы так, если бы Господь Бог с помощию Своею нам продлил жития, и если бы время нынешнее милосердием Своим на лучшее преложил. Внеуду брани, внутрьуду страхи [2 Кор. 7, 5]. Молимся, и боимся, да не преодолеют грехи наша Божия милосердия и долготерпения. Толико беззаконий, толико обид, толико притеснений вопиют на небо, и возбуждают гнев и отмщение Божие! но о сем помолчим. Воля Господня да будет [Деян. 21, 14]! Мы же своему вниманием делу, и посреде обуревания надежды спасения не теряем. Книга стихов печатных прислана мне. Бог дал тем виршописцам типографию, и охоту, и деньги, и свободное житие. Мало кому потребные вещи на свет происходят: а самые нужнейшие, кои могли бы всему Российскому миру быть в велию пользу, проповеди Преосвященства Вашего богомудрые и набожные под спудом лежат. Сродно есть металлу золотому и серебряному в недрах земных быта глубоко, а худого железца руде наверху: и драгоценные жемчуги во глубине дна скрываются, а простое каменье всюду сыскать можно. Сожаления достойно, если труды Преосвященства Вашего так залежатся. Хотя бы половину изряднейших выбрав, на целогодищные праздники и воскресные дни издал в печать Преосвященство Ваше. Я думаю, что в Печерском с охотою бы напечатали, не требуя и иждивения от Преосвященства Вашего, так как печатали Жития Святых безо всякой моей издержки, им же корысть была бы с книг. Разве Святительству Вашему трудность дел и скудость времени не допускают пересмотреть проповеди свои и приуготовить оные клечати. А я советую Вашему Архиерейству, как можно, искупующе время [Еф. 5,16], приложиити в том старание, хотя и труд множайший употребится, но и воздаяние не мало от Бога уготовится. Для снискания славы в вечности никакого тяжчайшего труда, и никакого должайшего времени жалеть не должно. Краткие в добродетели подвиги вечным награждаются увеселением. Или лучше, когда кто безделицу на свете издает без стыда и без пользы; а проповеди Преосвященства Вашего много бы пользовали Церковь Божию. И колесница торжественная (сочин. Стефана Яворского) хотела было из печати на свет выехать, но всадник не захотел, либо не успел ее вывести; а мы ожидали, ожидали. Кланяюся низко Вашему Архипастырству, любви отеческой никогда же отпадающей; вручаю себе, молитв святых требую и прошу. [24 февраля 1708 г.] 20. К Феодору Поликарпову Пречестному отцу Феодору Поликарпову, Божие благословение! О начатом, с Божиею помощию нами Летописании хотящим ведати буди известно, яко намерение наше, не толико в Историях углублятися, елико в нравоучениях и толкованиях Святого Писания поучатися. И аще бых писал чином Историографским, то уже бы совершил начатое. Но кая ми нужда упражнятися в писании Историй, их же преисполнены многие Хронографстии книги? Ниже надлежит мне та, яже суть всем известная проповедати. Моему сану (его же несмь достоин) надлежит слово Божие проповедати, не точию языком, но и пишущею рукою. То мое дело, то мое звание, то моя должность! Пишу убо, Господу поспешествующу, нравоучения, местами же толкование Писания Святого, елико могу, немощный; а Истории, яже в Библиях, токмо вкратце вместо темы (заглавия) полагаю, и от тех, аки от источников струи, нравоучения произвожду. И уже написася по летосчислению 3500 лет, а шестое сто тоя тысящи пишется. Но не можется скоро писать, не токмо за трудностию дела, но и за моею немощию: часто изнемогаю, и Бог весть, могу ли начатое совершити? понеже частые мои недугования перо от руки пишущей отъемлют, а писца на одр повергают, гроб же очесам представляют, и о смерти думать заставляют, а к тому очи, видя, мало видят, и очки не много помогают, и рука пишущая дрожит, и вся храмина тела моего близ разорения: еще же и нощь сего времени долгая не помоществует ми в деле: а дни кратки и примрачны, и управления чину моему надлежащая не без перемешки. Ныне убо та только, яже написашася, пропитую, и исправляю, а впредь писать разве даст Бог, как день мало больше будет. И не с таким усилием намерих писать, чтоб скоро книгу совершить; но токмо чтобы не в праздности быть, и не туне бы хлеб ясти; а совершение, как Бог устроит, на Его милосердую помощь взираю: как Он восхощет, будет: «о Нем есмы, живем и движемся» (Деян. 17, 28). А намерих писать токмо до Рождества Христова, по кое место влечется ветхозаконная Писания Святого История, яже в нашем славянском языке ни от кого же толкованием изъяснися, а по Рождестве Христовом вся уже чтем истолкованная. Деяния же царств Римских, Греческих и прочих, яже бяху по Христовом Рождестве, не Архиерейское дело писать: может то кто-нибудь и мирский человек делать. Довлеет нашему брату Жития Святых написанные зрети, их же совершения сподобил нас Бог благостию Своею. Аз же грешный, аще бы Бог изволил, и подал мне немощному помощь, силу и разум с прибавлением жизни моей, хотел бых после сей книги ухватиться Псалтири, еже вкратце изъяснити ю толкованием: не яко сам на то искусен, но из готовых толкований с Божиею помощию собирая. Аще бо и суть у нас на языке славянском рукописные толкованные Псалтири: но не ясны, аки в лесу и пустыне. И зело желается мне того дела, аще бы Бог дал, аще бы коса смертная не пресекла; обаче должен есмь с Давидом глаголати: «пою Богу моему, дондеже есмь» [Пс. 103, 33 и 145, 2]. Что-нибудь в славу Божию делать долженствуем, да час смертный не в праздности нас застанет. Наскучил милости твоей долгою четьею (чтением); простите. Хронологию вашу послах к вам; молю же, егда та у вас упразднится от дела, паки к нам прислать ю не вовся, но на время, донележе даст ми Бог управитися с начатым делом. Честности твоей Божия благословения и всех благ желающь. Из Ростова, 8 ноября, 1708 года. 21. Смиренный архиерей Димитрий честной монахине Варсонофии Евфимиевне — Божие благословение. Один есть Отец, общий для всех нас, Бог, живущий на небесах и везде присутствующий. Один Архипастырь великий — Христос, прошедший небеса; один Утешитель всех — Дух Святой. Итак, Отец Небесный да будет тебе Отцом, Промыслителем, Хранителем и Пастырем. Христос, Сын Божий, да спасет тебя, погибшую Свою овцу, которую искупил честной Своею Кровью. Утешитель Дух Святой да утешит тебя в печали твоей и да наставит тебя на путь спасения. Если ты и от нашего смирения просишь какого-либо утешения, то мы, смиренные, предлагаем тебе такой полезный совет: отвергни от себя помышления о мире сем и оставь мысли твоей печали, обыми всей душой, всем сердцем и всем помышлением твоим любовь Христову, возложи всю свою надежду на Самого Христа, Сына Божия, углуби ум твой в пресвятых язвах Его, шествуй вослед Ему с усердием, и тогда сделаешься возлюбленной невестой Его и наследницей Его чертога. Поскольку ты возлюбишь Его, постольку и Он тебя в будущей жизни возлюбит вовеки, и поскольку ныне поработаешь Ему, постольку Он там воздаст тебе. Итак, пренебрегай всем временным, суетным, и не ради о нанесенной тебе печали. Взгляни на Христа своего, распятого на Кресте: сколь великое бесчестие Он претерпел, любя нас! Неужели же мы, грешные, не перенесем малой печали из любви к Нему? 22.Честному отцу Феологу, любезному мне. Спасет Бог любовь твою, что все мои желания и прошения исполняешь. Катехизис еретический приняв, посмотрел и вновь послал к вам. Видел я его давно, когда еще был в Литве, только творцов его забыл. Недосужно мне в нем упражняться, дал бы Бог какого иного охотника, ибо я изнемогаю. Спрашиваешь меня, возлюбленный, о моем здравии. Поистине возвещаю тебе, что немоществую. Прежде бывало мое здравие пополам, полуздоров и полунедужен, а ныне недуг превозмогает и едва третья доля здравия остается. Впрочем, будто мужаюсь и движусь о Господе моем, в руке Которого жизнь моя. Дела ныне никакого не делаю: за что ни примусь, все из рук падает, дни мне стали темны, очи мало видят, в ночи свет свечной мало помогает, и даже вредит когда долго в письмо смотрю, а недуг заставляет лежать да стонать. В таковом моем нездоровом здравии не знаю, что ждать: жизнь или смерть? В том воля Господня пусть будет! На смерть не готов, однако по воле и по повелению Господню должен быть готов, силен же есть Владыка мой еще укрепить мою немощь. Осень эта для меня тяжела, воздух ростовский очень плох, а воды весьма нездоровы. Прости, возлюбленный! Не могу много писать. Тем челом бью. Грешный Димитрий.