Святитель Димитрий Ростовский / Поучения и слова (25)

Распятие Распяли Его (Лк. 24, 20). Как нас естество нагими в мир производит, так и Он нагим восходит на Крест, взывая вместе с Иовом: Наг вышел из чрева матери моей, наг и отхожу (Иов. 1,21). Простер руки Свои на восток, да от восток солнца до запад будет хвально имя Господне (Пс. 112, 3). Простер правую и левую руку, «праведныя любяй и грешныя милуя». Левую и правую руку простирает, чтобы раздать нам все то, что в них содержит: Долгота лет в правой руке Его, в левой же руке Его богатство и слава (Притч. 3, 16). Простирает руки, готовые обнять и приласкать грешника и обращающегося к Нему блудного сына. Хотя мы постоянно распинаем Его своими грехами, однако, умирая, Он не отвращает лица Своего от нас, но, преклонив голову, прощает нас и призывает к Себе. Спрашивала в Ветхом завете невеста: Где Ты отдыхаешь в полдень (Песн. 1, 6)? Вот Он, пригвожденный в шестом часу, на Кресте обитает! На Фаворе говорил об исходе, а теперь на Голгофе оканчивает сей исход. Как радуга небесная, распростерт на Кресте. Взирай на радугу и благослови Сотворившего ее. Разные цвета на той радуге: и синие — от ударов, и красные — от пролития Крови. Поистине, своими грехами заслужил мир еще больший потоп, нежели первые потомки Адамовы, но вот знак примирения — радуга, распростертая на облаке крестном. Напряжен как лук, из которого изощренные стрелы сильного стреляются в сердца (см. Пс. 63, 4—5). Уязвлен стрелой сотник, уязвлен стрелой разбойник, да и Сам Он, как бы цель, поставленная для стреляния разными стрелами: Поставь Меня как мишень для стреляния (Плач. 3, 12). Столь же много стрел в Него вонзилось, сколько насмешек произнесено. Э! Разрушающий храм (Мк. 15, 29). И Сам Он говорит: Все, видящие Меня, насмехались надо Мною, говорили устами, кивали головою (Пс. 21,8). И уничижили Его как землю желанную, не поверили Его словам (Пс. 105, 24). Кивают головой все проходящие по пути (Плач. 2, 15). Жажда Измученный в кровавой пытке, Христос Господь изрекает: Жажду (Ин. 19, 28). Некогда Сампсон, победив неприятелей, и будучи воспламенен великой жаждой, обратился к Богу: Ты соделал рукою раба Твоего великое спасение сие, а ныне умираю от жажды (Суд. 15, 18). Жаждешь и Ты, Иисусе, Ты, Источник живой воды: Кто жаждет, иди ко Мне. Говорил Ты самарянке: Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «Дай Мне пить», — то ты сама просила бы у Пего, и Он дал бы тебе воду живую (Ин. 4, 10). Прежде Ты молился, дабы миновала Тебя чаша сия (Мф. 26, 39), теперь же более жаждешь Креста и поруганий, жаждешь спасения нашего, чтобы мы жаждали Тебя, Источника жизни. Отверз Бог ямку на челюсти, и излилась из нее вода, и пили (Суд. 15, 19). Мысленного же Сампсона, который насытил в пустыне медом из камня — увы — уксусом и желчью напояют: В жажде Моей напоили Меня уксусом (Пс. 68, 22). Этим горьким напитком питает Он и прелюбезнейшую Мать Свою, стоящую у Креста. Ибо когда исполняет Ее горести от горькой чаши Своих страстей, Она говорит вместе с несчастной невестой Ноеминью: Не зовите меня Ноеминью, — то есть прекрасной, — но горькой, так как Вседержитель послал мне горесть великую (Руфь. 1, 20). Мария, Матерь Божия При Кресте Иисуса стояла Матерь Его (Ин. 19, 25). Говорит Соломон: Жену добродетельную кто найдет? (Притч. 31, 10). А вот Пресвятая Дева стоит мужественного у Креста и столь невыносимо страдает, что Ей приходят на память слова Симеоновы: И Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35). В то время, когда заходит наше Солнце — Христос, — Пречистая Дева стоит у Креста, избранная как солнце, прекрасная как луна, возвышенная как утренняя заря. В то время, как открылась тьма всего мира, Она, как горящая свеча, пылает любовью. О Пресвятая Дева! Кому уподоблю Тебя, с чем сравню теперешнюю болезнь Твою, когда печали Твои столь велики, как море! Христос, распростертый на Кресте, как струна на арфе, о сколь приятное издает сладкопение! Вот Он молится за убивающих Его: Отче! Прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Вот разбойника делает спасенным: Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43). Вот Матерь Свою поручает Иоанну и вопиет к Богу Отцу: Возопил громким голосом (Мф. 27, 50). И от этого сладкопения затрепетала земля: Земля потряслась (Мф. 27, 51); посыпались камни, холмы, горы, встали из гробов мертвые: Многие тела усопших святых воскресли (Мф. 27, 52); отверзлись врата адовы. Но уже конец игранию, когда обрываются струны, когда разлучается душа с телом. Конец кровавой работе, когда наступает ночь. Конец болезням, когда наступает исцеление смертью. Конец страданиям, когда Он говорит: Совершилось! (Ин. 19, 30), как бы обращаясь к Богу Отцу: Совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить (Ин. 17, 4). Никто уже теперь не скажет: Этот человек начал строить и не мог окончить (Лк.14,30). Совершилось! Преклоняет главу Уже преклоняет главу Тот, Кто преклонил главу Свою Предтече, и этим наклонением как бы благодарит Бога Отца за чашу страстей. Преклоняет главу, указывая на сердце, что и оно будет измучено после Его смерти, и как бы говоря иудеям: уже нет Того, над кем бы вы могли надругаться и посмеяться, ибо в руки Отца Моего Я предал дух Мой. И вот Я завещаю вам для тиранства, для забавы сердце Мое, которое умирает не сразу, как и первое получает жизнь. Покажите еще и над ним и закончите свое лютое тиранство: пронзите его копьем, чтобы изошла из него Кровь и вода в истинное свидетельство того, что Я — Сын Божий. Предает дух И, преклонив главу, предал дух (Ин. 19, 30). Бог Отец дал все в руки Сына, теперь же Сын предает дух Свой в руки Отца: Жертва Богу — дух сокрушен (Пс. 50, 19). Это за нас отдает Он в жертву дух Свой: В руки Твои предаю дух Мой (Лк. 23, 46). После многих страданий закрывает Господь наш Свои очи, умирает на ложе крестном, желает нам покоя, как бы говоря: «Доброй ночи!» И поистине как бы наступила ночь: Тьма была по всей земле (Мф. 27, 45). Вместе с Ним и небо смыкает свои светлые очи: Солнце превратится во тьму, и луна — в кровь (Деян. 2, 20). Когда заходит Солнце правды, меркнет день, весь мир хочет разрушиться, видя неправду, учиненную своему Создателю. Весь мир сетует, когда умирает Владыка всего мира. Плачет невеста Христова — церковь, разодрав одежды свои: Завеса в храме раздралась надвое (Мф. 27, 51). Раздери же и ты, слушатель благочестивый, не ризы, а сердце твое! Разбей окаменелую твердыню сердца твоего для милосердия к убогим! Выведи греховного мертвеца из гроба твоей совести святой исповедью! Закрой блистающие очи роскоши и плотоугодия, потряси землю тела твоего духовными делами и так сострадай Христу Спасителю, за нас пострадавшему: Так, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью (1 Петр. 4, 1). Замолкло на крестной кафедре Слово Божие... Закончу и я свою беседу, а любовь вашу прошу еще вечером (если захочет Бог и живы будем) для слушания, с Божиею помощью, моей скудоумной беседы о неисцельных ранах Христовых. Теперь же, благочестиво проводя день сей в посте, молитвах и слезах, созерцайте своими мысленными очами распятого за нас Господа; вспоминайте о мучениях, которые Он претерпел от грешников. Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1 Кор. 2, 2), Который да пребудет в уме и в сердце вашем всегда, ныне и вовеки. Аминь. Оглавление 36. Поучение о страхе Божием, который должно иметь всякому человеку («Придите, чада, послушайте меня, страху Господню научу вас» (Пс.33, 12)) Для блаженной и евангельской жизни потребно всем нам, благословенные христиане, учение, которым бы мы могли спастись в сем житейском море от всяких злоключений и получить первоначальный вид нашего здания, который мы утратили после изгнания из прекрасного рая, когда попали во власть всеядной смерти за наши грехи. И святой апостол Павел учит нас этому, говоря святому апостолу Тимофею: Вникай в себя и в учение; занимайся этим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя (1 Тим. 4, 16). А где нет учения, говорит Писание, там нет и добра. О чем же должно быть это учение? О том, чтобы разуметь и знать Господа Бога, Творца всего видимого и невидимого здания, и благодарить Его за все строение мира этого. Кому его надлежит иметь? Всякой душе разумно-словесной, то есть человеку. Когда? Каждый день и час каждым вздохновением молить и славить Бога. Где надлежит исполнять его? На всяком месте, сидя и находясь в пути, и лежа, мы должны премного помнить о Боге. Почему это надобно? Потому что Он сотворил нас, а мы люди Его и овцы паствы Его (Пс. 94, 7). Каким образом мы должны исполнять это учение? С благоразумием и любовью, а не в безумстве и грехопадениях. Со страхом Господним, ибо Бог страшен для царей земных (Пс. 75, 13) и мы Им живем, и движемся, и существуем (Деян. 17, 28). И все мы, живем ли мы в добре, или во зле, встанем пред Ним на Суде, согласно учению апостола Павла: Всем нам должно явиться перед Судом Христовым (2 Кор. 5, 10). Каждый желающий научиться какому-либо ремеслу или науке всячески старается найти себе хорошего и искусного учителя. Сколь же более нам, о люди Божий, подобает искать спасение, чтобы, избегнув грехов, пожить праведно, в ожидании наследия вечного и всерадостного пребывания на небесах! Но мы, бедные, нерадивые, забываем о себе, не ищем учителя, не поступаем благонравно, не боимся Господа Бога нашего, но неразумно уклоняемся ко грехам, лишили свой душевный образ видения Божия и подверглись тлению, прилепляемся к суетным вещам и делам. Поэтому Дух Святой вешает устами святого пророка Давида: Придите, чада, послушайте меня, страху Господню научу вас (Пс. 33, 12). Начало же премудрости — страх Господень, — как говорит Екклесиаст (Притч. 1, 7). Страх Божий полагается и в числе семи даров Святого Духа, и кто будет иметь его в своем сердце, тот воистину преуспеет во всякой добродетели, ибо во всякое время и час он готов благоугождать Богу, удаляясь от всякой злой и соблазняющей вещи. Если мы имеем страх Божий, помня Его заповеди и то, что Христос, Спаситель наш, соделал нам спасение, указал в Своем лице путь терпения, ведущий нас в царство небесное, то мы скорее и успешнее последуем по стопам Иисуса и будем исполнять сказанные Им слова: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Поучает об этом и святой Григорий Богослов, говоря: «Мы должны возноситься на высоту страхом Господним, научаемые им, очищаемые и утончеваемые. Ибо где страх, там соблюдение заповедей, где соблюдение заповедей, там очищение плоти; где очищение, там просвещение; просвещение же есть исполнение желания, то есть приближение к Богу и вечное пребывание с Ним». Святой же Иоанн Златоуст говорит так: «Невозможно живущему без страха показать что-либо доблестное и чудное. Ибо научился ли кто-нибудь грамоте без страха? Сделался ли кто-либо искусным в художестве, не имея страха?» В том случае, когда не дьявол, а только леность мешает человеку, то нам потребен такой страх, чтобы побороть эту естественную леность и обратить к какой-либо науке. Но когда предстоит великая брань, когда есть много препятствий на пути ко спасению, то как можно спастись без страха? Каким же образом этот страх поселяется в людях? Если мы помыслим, что Бог присутствует везде, что Он видит и слышит все, не только то, что совершается и говорится, но и то, что заключается в глубине сердец, — все помышления, ибо Он судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4, 12), — если мы так настроим себя, то не сотворим, не скажем, не помыслим никакого зла и лукавства. Научившись же, как говорит апостол Павел, совершать свое спасение со страхом и трепетом (см. Флп.2,12), мы сподобимся любви Божией по благодати Его, по предстательству Приснодевы Богородицы Марии и своим старанием. О таковой любви Божией тот же святой вселенский учитель, златоустый Иоанн, говорит: «Всякий видящий любимого или же вспоминающий о нем возбуждается душой и возвышается в мыслях, все переносит с терпением и, наслаждаясь воспоминанием, не смутится ничем скорбным в жизни». Все злоключения наши происходят от того, что мы не памятуем о Боге, как это подобает, не имеем Его постоянно в своих мыслях, так что Он как бы говорит нам: «Вы Меня забыли, забуду и Я вас». Согласно с этим преподобный отец Исаак Сирин поучает нас: «Умудри себя, каждый человек, в том, чтобы полагать в основание пути своего страх Божий, и тогда за немного дней ты устроишь себя во вратах царства, минуя путь длинный и трудный. Им да обновляется вся жизнь твоя, чтобы на всяком пути не удивляться тому, чего нет, не презирать того, что есть, и тогда не прикоснешься к тому, что рассыпается в руках». В том же смысле святой Златоуст говорит: «Каждый день мы поучаем вас, говоря: не высоко мудрствуй, о человек! Скоропреходяще и изменчиво естество человеческое: юность сменяется старостью, красота безобразием, крепость немощью, почет презрением, здоровье недугом, слава бесчестием, богатство нищетою! Жизнь наша подобна струе, нигде не останавливающейся и стремящейся по уклону вниз». Ибо и в воле самого человека, и в молитвенном пребывании, и в непостоянстве приятных нам вещей мы имеем великий труд и скорбь, чтобы получить обещанное и уготованное от создания мира небесное царство (Мф. 25, 34). Держит ли кто пост, или непрестанно творит молитвы, или хранит воздержание, или занимается рукоделием и какой-либо работой и терпит различные скорби, — все должны иметь одну надежду, одно настроение сердца и мыслей в том, что они идут к Богу и ради Него терпят все случающееся в их жизни. Ибо через труд познается упокоение. Блаженный Августин говорит: «Все христиане, пока они живут в теле, не могут быть в этом мире без скорби, печали и тесноты». Почему бывает так, о том поучает нас святой Иоанн Златоустый. «Для того, — говорит он, — Бог устроил трудною грешную жизнь нашу, чтобы мы, очищаемые той печалью, возымели желание будущего. Ибо как ни много при такой печали мы отовсюду испытываем бед и страхов, окруженные постоянными напастями, однако мы с любовью вмещаемся в настоящую жизнь. И если бы вся наша жизнь не имела ничего этого, если бы она была беспечальной и неокаянной, разве мы помыслили бы о будущем вечном блаженстве?» Согласно с этим мудрые мужи написали следующие стихи: Изрядный Божий Промысл о людех бывает, От нечистот тел к труду нищетством привлекает. В скудости художеств вси, и дел навыкают, Продавше на пенязи, нужды исполняют. Видя же свою краткую жизнь, исполненную трудов и печали, будем стремиться в прекрасный горний Иерусалим, к вечному и всерадостному упокоению. Ибо не имеем здесь постоянного города, но ищем будущего (Евр. 13, 14). Сей град видел в Откровении евангелист Иоанн, апостол и наперсник Иисусов. Я, Иоанн, — говорит он, — увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. Стены его созданы из золота и многоценных камней, и улицы его золотые сияют как стекло пресветлое. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: «Вот скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет». И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец, Иисус Христос (Откр. 21, 2—4, 23). Спешить в сей град, подвизаться и работать в доброделании подобает всякой разумнословесной душе. Но великий страх и трепет объемлет тех, которые не войдут в этот святой небесный город. Тот же возлюбленный ученик Христов говорит: И не войдет в него (в тот град) ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи (Откр. 21, 27). Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21,8). Поэтому Святые Отцы и учители повелевают нам помнить о геенне, чтобы не впасть в геенну, то есть в место мучения, и чтобы не лишиться сего небесного и святого града, где лики святых в неизреченной радости и сладости непрестанно воспевают Триипостасную Божественную Единицу преподобными голосами. Для этого, по словам псалмопевца Давида, мы должны, братие, иметь страх Господень чистый, пребывающий во век века (Пс. 18, 10). Подобает и учиться иметь его, и искать учителя, и слушать, и повиноваться ему, как Божию строителю, ведущему к любви Господней. По определению же святых апостолов в книге седьмой, главе десятой, повелевается чтить того учителя больше, чем родителя. «Говорящего тебе слово Божие, — учат святые апостолы, — прославляй и поминай день и ночь». Почитай же его не как причину твоего бытия, но как наставника в благонравии и премудрости и как ходатая и руководителя к бесконечной жизни. Ибо где учение о Боге, там присутствует Бог. Поэтому каждый день обращайся к лицу святых, чтобы найти успокоение в их словах. И для отцов великая слава, когда дети преподобны, и для владык немалая честь, когда рабы исполнены страха, а бесславие и безначалие каждому весьма противны, потому что естественный путь людей — образ Божий, обретение прекрасной жизни и получение благ, а привнесенный извне путь — путь злой, бывший причиной смерти. Вследствие этого через наши богопротивные вожделения и нерассмотрение умом своим Божиих дел и демонских козней против нас мы предаемся суете и соблазнам, падаем и смертью умираем. Ибо, когда мы затемняем свое душевное око темнотой греховной тяжести, тогда впадаем в крайнее уныние. Потому, пока тьма страстей еще совсем не покрыла сердечных очей, пока душевная сила в совести побуждает к покаянию, пусть каждый — господин ли, или отец, или благоразумный человек, или восстающий из глубины греховной, из непотребных суетств и от подчинения злу или властью, или добрым советом, или законным предложением, — каждый из нас, люди Божий, пусть старается и стремится очищать всякую нечистую мглу молитвой, постом и воздержанием, как учит апостол: Подвижники воздерживаются от всего (1 Кор. 9, 25). Святой авва Марк, поучая, как нужно избегать вредоносных страстей и иметь мир в наших сердцах, говорил: «Хорошо человеку иметь молчание, чтобы заботиться только о необходимом и больше делать для своей благой и душеспасительной пользы, потому что тогда он не видит суетного и ложного, а не виденное не принимает и мысль. А то, что не приходит в мысль, не побуждает к мечтанию, а когда не возбуждается память, боголюбивая душа имеет внутри себя мир глубокий, ибо с такими общается Бог и в любви его утешается. Ибо сообразно любви совершает служение, и простирает надежду, и непрестанно упражняется в богоугодном делании». Такой человек может поистине сказать словами пророка Исаии в посрамление демонов: Страха вашего прелестного и злобного не убоимся и не смутимся, ибо с нами Бог (Ис. 8, 12). При таком положении, если кто-либо даже будет угрожать благоразумной душе смертью, пусть ответит: «Я научен Христом Господом не бояться убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10, 28)». Если угрожает разграбить имения, скажи ему: Нагим я вышел из утробы, нагим и отойду (Иов. 1, 21). Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1 Тим. 6, 7), кроме добродетелей, соделанных для Бога. И если не возьмешь ты, то возьмет пришедшая смерть. Если ты не умертвишь, то принесет конец естественный закон. Итак, добродетельному человеку подобает иметь страх Божий, чтобы чем-либо не прогневать Господа Бога, чтобы душа не прилепилась к земле какой-либо плотской страстью и злыми помышлениями. Преподобный отец Исайя поучает: «Каждый, кто крещен, имеет нужду пригвоздить ко кресту все противное свойству и разуму, чем был побежден Адам и низринут от славы к вечному бесчестию». Потому подобает в бодрости сердца творить брань и презирать все, что у людей в чести, ибо все это порабощает сынов Адамовых, то есть приобретение, честь, праздность, слава, красота телесная и иное, тому подобное, возбуждающее похоть, которую ввергнул змий в уста Евы. Потому и святой Златоуст говорит: «Если мы имеем страх Божий, нам ничто не требуется. Если же мы не имеем его, то хотя бы обладали целым царством, мы беднее всех». Страх Господень все превосходит, — говорит Сирах, — никто не сравнится с тем, кто его имеет (Сир. 25, 13—14). Приобретем его, не пожалеем ничего. Если для этого нужно будет отдать душу, не пощадим ее, если нужно иссечь тело, сделаем все, чтобы приобрести страх сей. Потому да предстоит нам страх Божий, о возлюбленные! И у нас тогда не будет ничего плачевного. Пребываем ли в нищете, или недуге, или в пленении у врагов, или в рабстве, или в чем-либо ином печальном, — все это будет содействовать в нас противоположному. Каждый должен иметь великое попечение о том, чтобы умудрить себя в евангельской проповеди, иметь великое дело, чтобы очистить душу, великое тщание просветить ум и покорить тело духу, удерживая чувства, которые без страха Божия быстро уклоняются в сторону. Поэтому, всеусердно исполняясь терпением в крестной силе Владыки нашего Бога Иисуса и уязвившись Его любовью, победим Крестом Его всех врагов, восстающих на нас и смущающих наши сердца и помышления. Святой Григорий Двоеслов говорит: «Тремя способами соделывается злоба: подушением, утехой (утешением) и соизволением; первое — через врага, второе — через плоть и третье — через дух. Ибо наветник-демон подущает, плоть испытывает утешение и, наконец, дух, преодоленный утешением, соизволяет». Поэтому в такой борьбе и в нашем, христиане, положении весьма потребно внимать словам церковного учителя: «Если, — говорит он, — ты любишь, о человек, Владыку своего Христа, то умри Его смертью. Научись, сколь велика сила крестная: скольких исправила, скольких исправляет, как утверждает жизнь! Ибо им все совершается: Крещение — крестом (ибо подобает воспринять печать), рукоположение — крестом; находимся ли в пути, или дома, или в другом месте, будем ограждать себя крестом. Крест — великое благо, спасительное оружие, непреоборимый щит, противный супостату дьяволу! Враждуя с ним, ты носишь крест, не просто знаменуясь им, но и испытывая крестные страдания. Ибо наша брань уже не против крови, чтобы питаться неправедными прибытками, и плоти, чтобы угождать ей сладострастием, но против духов злобы поднебесной (Еф. 6, 12), которые всегда готовы уязвить пяты наши, чтобы опрокинуть богопротивной злобой корабль нашего жительства. Поэтому воспримем Божественные Писания, читая их; распрострем, как некий корабль, паруса веры, и да будет кормчим нашим слово Божие, которое усмирит дьявольские волны напастей, раздерет их сети и умертвит их вредоносный яд. Мы же спасаемся и наследуем со всеми святыми блага в пресветлых небесах без всякого страха и смущения благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа и предстательством Пресвятой Девы Богородицы Марии, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Оглавление 37. Поучение о поклонении святым иконам («Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже») Так торжественно поет Божественная Православная Кафолическая Церковь. Неповинная Авелева кровь, православные слушатели, вопияла некогда великим гласом к Богу, как говорил Каину Сам Всемогущий Господь: Голос крови брата твоего вопиет ко Мне (Быт. 4, 10). Имеет свой глас и неповинно пролитая кровь многих мучеников, пострадавших в нашей Православной Церкви за святые иконы. Имеет она свой глас, но не какой-либо иной, а следующий: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже». Присоединимся и мы, православные, и все сыны Восточной Церкви, к этому кровному гласу святых мучеников. Будем так же готовы страдать и проливать свою кровь за святые иконы, и воспоем все согласно: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже». Что же скажешь на это ты, семиглавый змей иконоборной ереси, отрицающий святые иконы? Слышу, слышу, порождение ехидны, что ты говоришь. Ты отрыгаешь из твоих богомерзких уст неисцелимый аспидов яд, называющий нас, православных, идолопоклонниками, а святые иконы называющий идолами. (Обманула себя сама неправда). Прежде всего я спрошу, аспид ядовитый: что такое идол, что такое святая икона и какая разница между идолом и иконой? Неужели не знаешь ты этого, мерзкий учитель в Израиле? Образ, или икона, — это изображение и подобие действительной веши, которая или есть, или была, или будет. Если кто изображает Святую Троицу в виде трех Ангелов, так это было в действительности, когда Ангелы явились Аврааму у Мамврийского дуба (Быт. 18, 1). Если кто изображает Бога Отца в виде некоего пречестного старца, так это было в действительности, когда пророк Даниил и пророк Исайя видели Ветхого днями, сидящего на престоле высоком и превознесенном. Вокруг Него стояли Серафимы (Дан. 7, 9; Ис. 6, 1—2). Изображает ли кто Бога Сына, рожденного, жившего с людьми, «страдавша и погребен на, и воскресшаго в третий день по Писанием, и восшедшаго на небеса и седяща одесную Отца, и паки грядущаго со славою судити живых и мертвых», так ведь все это в действительности было, есть и будет. Изображает ли кто Бога Духа Святого в виде голубя, так и это было в действительности, когда явился Святой Дух «в виде голубине» (см. тропарь Крещению). То же нужно сказать и обо всех прочих святых иконах, которые всегда соответствуют своим первообразам и всегда являются изображением и подобием истинных вещей. А идол что такое? Насколько сильно отличается он от иконы? Икона является изображением истинной вещи, а идол — это изображение пустой прелести. Что представляют мне идолы? Представляют Дия, Эрмия, Аполлона, Артемиду и прочие бесчисленные бесовские капища. Что изображают для меня идолы? Изображают солнце, луну, Купала, Лада, Перуна. Ты скажешь, что это изображения богов. Но вот в чем вопрос: истинные ли те боги, которые изображаются язычниками? Кто назовет истинным Богом Бахуса, который является начальником всех пьяниц? Кто назовет истинной богиней Артемиду, или Венеру, которая начальница всяких нечистот и мерзостей? Все боги язычников — бесы, Господь же наш небеса и землю сотворил (Пс. 95, 5), как свидетельствует об этом сосуд избранный, апостол Павел, в Послании к коринфянам: Хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им (1 Кор. 8, 5—6), и един Дух Святой, в Нем же всяческое, и мы в Нем. Я буду говорить так: посмотри, как идол, изображающий Бога, изображает на самом деле пустую прелесть, изображает обман. Ведь он представляет собой бога, который есть не Бог, а бес, не Создатель, но создание. Совсем не то святые иконы, которые всегда изображают истину, как я уже говорил об этом. Из этого можно убедиться, насколько велика разница между истиной и пустой прелестью. Кто же еще дерзнет называть святые иконы идолами? Разве не слышите звук страшного грома, который, как из высокого облака, происходит из Седьмого Вселенского святого собора и громогласно вещает: «Говорящим, что святые иконы — идолы, анафема, анафема, анафема!» Если же святые иконы не идолы, то как можно назвать идолопоклонниками тех, которые поклоняются святым иконам? Как ты смеешь, семиглавый змей иконоборческой ереси, отрыгать свой яд на святые иконы и на поклоняющихся им? Я отвечу, но говорить буду с тобой, семиглавый змей, на основании Божественных Писаний. Разве никогда вы не читали, беззаконные иконоборцы, что заповедал Господь Моисею устроить сделать двух золотых Херувимов и поставить их на ковчеге Господнем? Ведь кланяющиеся ковчегу Господню кланялись и Херувимам, стоящим на ковчеге, однако, они не делались через это идолопоклонниками, но оставались избранными людьми Божиими. Разве вы не читали в Писаниях о медном змие, Которого повесил Моисей на дерево, который врачевал взирающих на него и поклоняющихся ему и который был прообразом Самого Христа Спасителя нашего, распятого на древе и свидетельствующего о Себе так: И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому (Ин. 3, 14)? Разве не читали вы, порождения ехидны, в исторических преданиях, что сам Христос, Спаситель наш, оставив на полотне изображение Своего пречистого лица, послал к Авгарю, больному царю, желавшему видеть Иисуса и исцелиться от Него, каковой образ мы и называем Нерукотворным. Разве не читали вы в Божественных Писаниях, отреокаянные еретики, что Сам Христос, Спаситель наш, по словам апостола Павла, называется сиянием славы и образом ипостаси Отца (Евр. 1, 3)? Разве не читали вы в Божественных Писаниях, что и сам человек называется образом Божиим, согласно слову Божию: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт. 1, 26)? Почему же вы Божий образы называете идолами? Неужели и человек, являющийся образом Божиим, есть идол? Я отвечу за вас. Правильно вы говорите это о себе, ибо неприлично назвать вас образами Божиими, но лучше идолами. Вы идолы, скверные иконоборцы, ибо имеете очи и не видите Бога, изображенного на Его святой иконе, не видите чудес, истекающих от святых икон Богородицы, изображенных самим святым Лукой и творящих премногие чудеса. Вы имеете уши и не слышите, что заповедует Писание: Возносите Господа Бога нашего, и поклоняйтесь подножию ногу Его, ибо оно свято (Пс. 98, 5). Подножием Святые Отцы считают святой Крест, которому вы не хотите кланяться. Вы имеете уши и не слышите, что говорит об образах святой Дамаскин и с ним Святые Отцы и весь Собор, что почесть, воздаваемая образу, направляется к изображенному на нем: кто почитает образ, почитает и изображенного на нем. Этим победил иконоборцев и святой Стефан, пострадавший за святые иконы, о котором повествуется в его житии следующее. Привели его к самому иконоборческому начальнику, Льву Исаврянину, который повелел ему попрать ногами икону Спасителя. Но что делает святой муж? Он попросил податную монету и спросил: «Чей это образ и надпись?» Когда же ему ответили: «Кесарев», — он бросил монету на землю и начал топтать ногами и плевать на изображение кесаря, находящееся на ней, стал унижать и бесчестить его перед лицом самого кесаря. Смотря на это, крайне разгневался царь и все его старейшины, а муж тот с дерзновением сказал: «Вы гневаетесь за то, что я попрал образ вашего земного царя, который есть прах и пепел (Быт. 18, 27), как же будет гневаться Царь царствующих и Господь господствующих, образ Которого вы попираете вашими скверными ногами? Разве не читали вы апостольское правило: Не делайте, — сказано, — того другим, чего сами не хотите? (Деян. 15, 20), Вы не хотите, чтобы иконы, изображающие вас, были попраны. Почему же вы, племя гноеименитого Копронима, попираете иконы, изображающие Самого Спаса нашего и Его святых угодников?» Что вы скажете против, беззаконные иконоборцы? Говорите, клевещите, рычите, звери дубравные! Мы будем слушать и, насколько возможно, отвечать. Все ваше мудрствование богомерзкое разделяется на две части. Я скажу так: во-первых, вы мудрствуете, что поклоняющиеся святым иконам — идолопоклонники. На это я отвечу следующее. Раньше я уже говорил, насколько велика разница между иконой и идолом. Икона не может быть названа идолом, ибо она является изображением действительной вещи, идол же — это изображение пустой прелести. Смотри же, гноеименитый Копроним, как сильно отличаемся и как далеко отстоим мы от идолопоклонников. Они в образе своих идолов поклонялись богам, которые в действительности — бесы, живущие и провещающие в идолах. Мы же в Спасителе вой иконе кланяемся Истинному нашему Богу, в Богородичной иконе — истинной Богородице, Пречистой Деве Марии. Идолопоклонники своих идолов считали богами, а мы образов не считаем богами и не желаем считать: у нас есть один только Бог, Которому мы поклоняемся и Которого славим в Святой Троние, икона же Его служит только изображением и напоминанием. Идолопоклонники думали и верили, что в бездушных идолах живут их боги, как душа в теле. Мы же, благочестивые, не верим тому. Мы знаем, что Бог неописуем: Он везде присутствует и все Собой исполняет. В иконе Он не пребывает, как душа в теле, и пребывать не может. Идолопоклонники всю свою надежду возлагали на идолов, а мы, православные, не утверждаем нашей надежды на иконах, но возлагаем нашу надежду и упование на Того, Кто изображен на иконе. Идолопоклонники поклонялись самим идолам, дереву и золоту, мы же, православные, поступаем совсем не так. Когда мы кланяемся пред образом, то кланяемся не самому образу, не дереву, серебру или золоту, не пестроте и краскам или прекрасному изображению, но поклоняемся образам совместно и нераздельно с их первообразом. Мы поклоняемся образу Спаса, а в уме имеем Первообраз, Самого Спаса. Кланяемся образу Богородицы, а в уме имеем Первообраз, Саму Богородицу. Одним словом, мы, православные, поклоняясь иконам, никогда не отделяем образ от его первообраза, но всегда совместно и нераздельно поклоняемся и образу, и первообразу. Тысячу раз я повторю это. Не то же ли самое говорит и святой Дамаскин: «Почесть образа восходит к первообразному»? Во-вторых, мерзкие гноеименитые копронимы, вы мудрствуете, что мы, православные, нашим поклонением иконам преступаем заповедь Божию, ибо написано в десяти заповедях Господних: Не делай себе кумира и никакого изображения (Втор. 5, 8). Слышим, копронимчики, слышим, лобзаем с верой и любовью, исповедуем и храним десять заповедей Господних; вы же прельщаетесь, не понимая ни Писания, ни силы Божией (Мф. 22, 29). Прежде всего я отвечу следующее. Мы не создаем кумиров или идолов и не почитаем их, ибо одно есть образ, а иное кумир, как я уже сказал об этом. Потом я отвечу еще и так: для чего Моисей, уже получив заповеди Господни, между которыми была и эта: Не делай себе кумира и никакого изображения, почему, говорю, уже зная об этой заповеди Господней, тем не менее сделал изображение Херувимов при ковчеге Господнем, сделал медного змия и вознес его на древо, чтобы прообразовать распятого Иисуса? Отвечайте же, хорошо или скверно поступил Моисей, который, зная заповедь Господню: Не делай себе кумира и никакого изображения, — сделал, однако, изображения двух Херувимов и образ Христов, то есть змия, вознесенного на древо? Если скверно поступил Моисей, свидетельствуйте о зле, если же хорошо, то почему укоряете нас, творящих то же? Далее я скажу следующее. Заповедь Господня: Не делай себе кумира и никакого изображения, — относится не к иконам, но имеет в виду идолов. Всемогущий Бог знал, что евреи имели большую склонность к идолопоклонству, ибо они смешались с язычниками, научились их делам, служили их истуканам, сотворили в Хориве тельца, поклонились истуканам и славу Божию обменяли на подобие тельца, поедающего траву. Что же делает Всемогущий Бог, видя эту великую склонность евреев к идолопоклонству: Он дает через Моисея десять заповедей, которые начинаются так: Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов перед лицом Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им (Втор.5, 6-8). Теперь я призываю в свидетели вас самих, хотя и злых. Разве мы не исполняем эту заповедь Божию? Разве имеем мы богов иных, кроме Того Бога, Который вывел людей израильских из рабства египетского, а нас от рабства дьявольского? Разве делаем мы себе кумиров вместо богов, которым воздавали бы такую же достойную честь, как и Самому Богу, когда храним у себя и почитаем те иконы, которые, как я сказал, не идолы, которых мы не считаем за богов, которым не поклоняемся отдельно от их первообразов и не воздаем им Божеской почести? Впрочем, зачем долго говорить с безумными и упорными? Нечистый пусть еще сквернится (Откр. 22, 11). Откройте свои мерзкие гортани со всем их преисподним ядом: Врата ада не одолеют святой Церкви, Церковь есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15); с нею мы, ее чада, вместе со всеми Святыми Отцами, вселенскими светильниками, Василием Великим, Григорием Богословом, Иоанном Златоустом, Афанасием, Кириллом и многими другими, со всем Вселенским святым собором, собравшимся против иконоборцев, все мы единогласно говорим и готовы подписаться нашей кровью: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий!» Вас же, гноеименитых копронимцев, вместе со всем Седьмым святым Вселенским собором проклинаем: «Анафема, анафема, анафема!»