Меню
Назад » »

Преп. Никита Стифат / Жизнь и подвижничество Симеона Нового Богослова (3)

60. Но сначала собирает он учеников и при них обращается к дивному Арсению и ободряет его следующим поучением: “Ты знаешь доподлинно, - говорит он, — мою глубочайшую любовь к тебе и ко всем остальным — моим чадам и братьям, отче и брат, и да не забудешь ты никогда моей любви, моего сострадания, моих слез, которые проливал я за вас денно и нощно пред лицом Бога в течение двадцати пяти лет игуменства, но да будешь помнить об этом и будешь подражателем моего доверия к отцу моему духовному и отцу вашему, — я говорю о блаженном Симеон. Зная мою к нему приверженность, да поведешь ты с верой отцов и братьев своих, да будешь заботиться о них, как о собственных членах (1 Кор. 12:26-27), и, если нужно, душу свою за них положишь (Ин. 15:13) и не предпочтешь ничто из мирских вещей любви к ним. И раз уж из всех прочих тебя избрал Святой Дух на игуменство и присудил к этому через мое смирение, то следует тебе, согласно со словом Господа и Бога нашего, быть последним по образу мыслей и божескому смирению (Мк. 9:35), дабы как сильный носил бы ты немощи слабых, как врач лечил бы недуги братьев, как пастырь возвращал бы заблудших, и Дабы добрым помогал рождать в изобилии добродетель, а исполненных пороком и нерадением удалял бы от своего словесного стада, чтобы не передать болезнь и здоровым. А я уже состарился, много перенес и отдохну немного от трудов и буду пребывать вместе с тобой близ Бога душой успокоенной и несмущаемой. 61. Так постарайся, чадо мое о Господе, увеличить паству Господню заботой о ее словесных овцах, да не уклонишься ты к телесной слабости или изнеженности; не накапливай монастырское добро больше для себя, чем для братьев ради наслаждения. Не стремись часто отлучаться; хватит с тебя выйти раз в месяц, чтобы сделать наиболее необходимое для твоей обители, остальное выполнят за тебя прислужники, которые будут хранить тебя пребывающим в неотступном служении слову и в заботе о братьях. Не готовь для себя дорогие кушания, но такие, какие установлены для подчиненных тебе братьев, скромные; давай им для питья кислое вино, но да будет общая трапеза у тебя и чад твоих, одинаково с тобой жизнь проводящих и тебе единомысленных, кроме случаев немощи или посещения друзей. Еду на всех пусть готовит келарь: вареные овощи и злаки, или рыбу раз в неделю, в воскресенье или в Господский праздник. Что же касается дел монастырских, то все их один выполнить не пытайся: довольно с тебя главного и необходимого дела — я имею в виду заботу о душах братьев. Но каждому из живущих благочестиво и богобоязненно назначь обязанности по твоей киновии, сам испытывая их помыслы, согласно преданию свидетеля и исповедника Христова отца нашего Феодора Студита, которое мы приняли по отеческому завещанию как богатое наследство. 62. Не впадай в гнев и раздражение против чад твоих и братьев, если только нет повода, чреватого опасностью для их душ, но, напротив, поучай их кроткой речью, наставляя, как каждому подобает жить и вести себя среди братии. Пусть молодые и неукрепленные щадят себя и остальных братьев, чтобы видящим их не причинить вреда дерзостью и недисциплинированностью, свойственным юности; тех, кто долго пребывал в подвижничестве, ты будешь разумным словом учить терпению в искушениях, смирению, плачу, заботе о молитве и исполнению заповедей Божиих на пользу остальным; священнослужителей -благочестию” безмолвию, изучению Священного Писания, знанию апостольских правил и преданий, точному следованию догматам, чистоте сердечной, непрестанной молитве и умилению” стоянию со страхом у престола Божия, чтобы через слово и дело они стали бы для всей братии и для мирян божественной солью и светом (Мф. 5:13-14), имея в себе слово жизни (Флш 2:16). А если тебе придется когда-нибудь выступить против нарушителей порядка с благорассудительным гневом и с исправительной розгой (Притч. 22:15), чтобы как-то устранить порок и отсечь дурную привычку, — это также не чуждо церкви верных. Ведь всякое деяние наше, устраняющее зло и помогающее праведности и добродетели, похвально и богоугодно. Не скапливай добра в своей обители ни для родителей, ни для родственников - ведь ты раз навсегда отторгнул их от себя и презрел привязанность к ним, -но обращайся с ним как с господним достоянием, и так охраняй его, как тот, кто должен дать отчет Богу даже за ничтожную вещь. А родным, если они в нужде, дай только необходимое как нуждающимся, чтобы под личиной кротости ради похвалы от людей из-за какого-нибудь пустяка ты не преисполнился гордыни и не презрел евангельскую жизнь и монашеское устроение, но, подражая твоему Христу и Богу, скорбя и бесстрастно возмущаясь (Ин. 11:33), защищай заповеди Божий. 63. И да будет у тебя точность суждения со всеми и при исповедании помыслов каждого, чтобы ты знал, кому из них нужно стоять с молящимися, кому с причащающимися, кому отдельно и с кающимися, чтобы сознательно или бессознательно не сделать церковь Божию вместо святого храма вертепом разбойников или блудилищем: за это ты не избежишь страшного суда Божия гнева. Соделай же твоих духовных чад благоговейными, согласно написанному (Тов. 12:6), и учи их благоговейно относится к местам, посвященным Богу, и к предметам служения Ему. Знай, что прикасаться к этому апостолы благословили только самых благоговейных монахов в священном сане, участвующих в таинствах. Поэтому не позволяй всем желающим входить в алтарь Божий, но, как сказано, только тем из братии, кто посвящен и освящен. Что же касается остального, полезного твоей обители, то имеешь наставление и от отцов переданный устав в боговдохновенном “Завещании” великомученика и исповедника Христова Феодора - общего наставника для нас, рабов его, и святого отца нашего Студита. Если ты соблюдешь это и станешь так поступать, полагая душу за любовь к братьям твоим, то верен Бог отцов твоих (1 Кор. 1:9; 10:13), что велика будет твоя награда на небесах и наследие твое вместе с Иисусом Христом, Пастыреначальником нашей церкви верных (1 Пет. 5:4). А в будущем твое отдохновение вместе с Антонием, Евфимием, Симеоном и Феодором, блаженными отцами нашими. Таково, отец, брат и игумен, мое к тебе поучение и завещание. 64. Подойдите также и вы, чада, братья и отцы мои, коих собрал я вместе с Иисусом Христом, Богом моим (Лк. 11:23), и коих родил я через Дух Святой в преподаянии слова, и выслушайте меня, недостойного отца и учителя вашего, и мне как уставшему дайте место для отдыха и для малого перерыва в трудах, чтобы я немного вздохнул и посмотрел на себя самого. А перед тем, кто благодатью свыше и моим смирением назначен игуменом вашим, преклоните колена и сердца ваши — умоляю вас во имя Иисуса Христа - и примите его, как и меня, и его и вас родившего через благодать свыше, и смиритесь под крепкую руку Божию (1 Пет. 5:6) и перед ним, ставшим уже пастырем вашим по святому избранию вашему Итак, никто из вас да не презрит ни его юность (1 Тим. 4:12), ни лишенный прикрас слог его поучений: ведь если он невежда в искусстве речи, то в познании благодати совсем не невежда. А ведь деятельное слово, соединенное со знанием свыше, мудрее безумного людского мудрования, подобно тому, как солнце светлее и лучше звезд. 65. Поэтому-то приклоните ухо ваше к словам уст его, и он передаст вам изначальные наставления, которые он услышал и узнал и которые поведали ему отцы его. Ибо истинное смирение у людей способных распознается по изучаемому и всему прочему а именно, по умению предоставить уши для слушания того, что будет им рассказано и что узнают они из уст учителей (Пс. 77:2-3). Вот таким образом всякий человек принимает семена слова, смиряясь пред братом, и знает, как получить тридцатикратный, шестидесятикратный и стократный совершенный плод (Мк. 4:8, 20) Духа Святого. Да не явится никто противоречащим или не подчиняющимся игумену; да не будет никто непослушным или дерзким; но все вы будьте покорны, все кротки, все подчиняйтесь вашему духовному отцу, поскольку, согласно божественному апостолу, он должен бодрствовать и молиться за души ваши (Евр. 13:17); да совершает он это с радостью и без ропота - иначе это не принесет вам пользы в здешней жизни. Спешите с верою исповедовать ему помыслы, которые сеют в вас бесы, так как, согласно пословице, выявленные раны не загнивают Подобно тому, как змеи, пока прячутся в своих норах, живут и рождают многих змей, но когда выходят из нор и выползают наружу, сами становятся видимыми для людей и уничтожаются ими, таким же образом и лукавые помыслы, будучи нами как бы на столбах записаны и обнаружены пред отцами нашими, устраняются мечом Бо-жия слова (Еф. 6:17) и не порождают в нас согласия с ними, направляющего делание наше ко злу. 66. Если же, по причине нерадения, что-нибудь из дурных помыслов осуществится и мы совершим что-нибудь по человеческой слабости, тогда - умоляю -да не закоснеем в происшедшем, но поспешно бежим и припадем к ногам преподобного отца нашего и без стыда со слезами обличим порок, в горячем покаянии примем от него заживляющие лекарства или даже прижигания, и скоро получим исцеление. Не принимайте враждебно то, что он говорит и делает, даже если это противоречит мнению святых отцов, но в настоящий момент склоните пред ним головы. Потом же, если есть среди вас такие, которые отличаются от остальных возрастом, образом жизни или образом мыслей, пусть сообщат ему мнение того, кто с ним не согласен, как предписал и Василий Великий: “Претерпите его в день искушения и горечи Господа ради, никак ему не противясь и не восставая на него”. Ибо противящийся ему и восстающий на него противится власти Божией, как говорит Павел (Рим. 13:2), а во всем том, что не противоречит заповеди Божией, апостольским установлениям и правилам, надлежит вам всячески повиноваться ему и слушаться его, как Господа. Но во всем, что грозит опасностью Евангелию и законам Церкви, не следует слушаться ни ега наставлений и повелений, ни даже и ангела, если бы внезапно сошел он с неба, благовествуя вам не то, что благовествовали самовидцы Слова (Гал. 1:8). 67. Так соблюдайте же, чада мои и братья, то, что проповедал я каждому наедине и отдельно для того, чтобы стяжать добродетель (1 Тим. 6:20), как Богом данное для сокровищниц сердец ваших. Более того, трудитесь над этим и умножайте его как добрые рабы Христовы, дабы, сохраняя эти малейшие таланты и их пуская в дело, вы были допущены благодатью Христовой к вкушению множества благ Царства Божия и дабы соцарствовали с Ним и наследовали Царство Божие, уготованное праведникам от создания мира (Мф. 25:34). Итак, приветствуйте меня и отца вашего, господина игумена, святым целованием (Рим. 16:16). И Бог, Который есть мир (Рим. 15:33), превосходящий всякий ум (Флп. 4:7), да восстановит среди вас мир свой (Кол. 3:15) и да поведет вас по пути заповедей Своих (Пс. 118:35) и да возрастит паству свою - вас, хранящих доверие к отцам вашим по Богу, - в святое собрание, народ избранный, царственное священство Его во Христе Иисусе (1 Пет. 2:9)”. 68. Преподав эти и другие увещания дивному игумену Арсению и остальной братии, святой отец наш Симеон водворяется в мастерскую безмолвия и с тем большим рвением отдается желанному любомудрию. Поскольку долгий пробег по ристалищу подвижничества был для него завершен, преуспеяние же способствовало стяжанию лучшего, душа его возносилась все выше к горнему и божественному. Труды в священных битвах превращались в нечто, не требующее усилий, или, странно сказать, в богоподобные упокоения бесплотных сил. Телесная природа превратилась в нетление, ибо выведена была из своего низменного состояния силою свыше. Тогда он снова был восхищен в видения и откровения Господни (2 Кор. 12:1) и стал прозревать будущие события. 69. Однажды, когда он стоял, вознося чистую молитву и беседуя с Богом, внезапно увидел он умом, как начал сверкать воздух, и, хотя он находился в келье, ему казалось, что он вне ее; а была ночь, время около первой стражи. Вверху же, казалось, занимается утренняя заря. О, страшные видения этого мужа} Дом и все остальное исчезло, и он подумал, что вообще не пребывает в доме. Когда же он совсем исступил из себя, всем умом своим постигая этот явленный свет, который понемногу увеличивался и наполнял сиянием воздух, он стал ощущать, что вместе со всем телом отторгнут от земного. Но когда свет тот заблистал еще ярче и ему представилось, что сверху светит полуденное солнце, тогда он понял, что находится внутри явившегося ему света. Сладость пребывала во всем теле его, и он исполнился радости и слез. Более того, он увидел, что самый свет чудесным образом коснулся его плоти и понемногу проник в его члены. Потрясающее видение отдалило его от предшествующего созерцания и направило на постижение только того, что дивно в нем совершалось. И он увидел, что свет постепенно охватил все тело его, сердце и внутренности, сделав его самого всецело огнем и светом. Как прежде забыл он о доме, так и теперь свет заставил его забыть форму и положение, плотскую природу и внешний вид тела, и он перестал плакать. А из света дошел до него голос: “Так надлежит измениться живым и оставшимся святым, при последнем звуке трубы, и, став таковыми, будут они восхищены”, как говорит и Павел (1 Фес. 4:16-17). 70. Стоя в таком положении и проведя так много часов, непрестанно славя Бога некими таинственными песнопениями, постигая умом осеняющую его славу и то блаженство, которое будет навечно даровано святым, блаженный муж начал рассуждать и говорить сам себе: “Что же, вернусь ли я в прежний телесный облик или останусь в таком состоянии?” Помыслив это, он почувствовал, как телесная форма, словно тень или дыхание, облекает его. Ведь, как было сказано, он понимал, что весь вместе с телом сделался светом - безвидным, бесформенным, нематериальным. И он чувствовал, что тело присуще ему, но какое-то бестелесное и как бы духовное, ибо он не ощущал, что оно обладает весом или плотностью, и был изумлен, видя себя во плоти словно бесплотного. А свет прежним голосом, как и ранее, говорил: “Таковыми по воскресении, в будущем веке, станут все святые, бестелесно облеченные духовными телами - более легкими, более тонкими и более способными летать, или, наоборот, более плотными, более тяжелыми и более тяготеющими к земле - чем будет определено для каждого его место, чин и степень приближенности к Богу”. 71. Слыша это и видя исходящий от Бога неизреченный свет, богосозерцательнейший и боговдохновенный Симеон воздал благодарение Богу, прославившему род наш и соделавшему нас причастниками Своего Божества (2 Пет. 1:4) и Царства, опять полностью вошел в свое тело и снова оказался внутри келлии, в прежнем виде и облике, будучи всецело человеком. Впоследствии он клятвенно уверял тех, кому доверял и кому открывал свои тайны, что в течение многих дней он ощущал эту легкость тела, не испытывая вовсе ни усталости, ни страдания, ни голода, ни жажды. Но так как благодаря таким чудесам он сделался всецело достоянием Духа и преисполнился Его божественных дарований, то понятно, что, предельно очистив свой ум, словно древние пророки, видел он страшные видения и откровения Господни. Имея образ мыслей апостольский, как вдохновляемый и движимый божественным Духом, он обладал благодатью, исходящей из уст его и, подобно апостолам, будучи неискушен в словесности, стал богословствовать и своими богодухновенными писаниями учил верных точному соблюдению благочестия. Проводя такую жизнь и будучи столь велик духом, рн пишет в форме глав аскетические слова о добродетелях и противостоящих им пороках — то, что узнал он из опытного любомудрия и от божественного знания. Также и тем, кто подвизается в жизни любомудренной, преподает он точное учение и становится для израильского народа монашествующихрекой Божией, переполненной водами Духа. 72. Безмолвствуя, Симеон занимался деланием, свойственным безмолвникам, и, по благодати Духа, достиг такой высоты, что житием, словом и знанием уподобился древним отцам и богословам. Поскольку же надлежало и ему, как тем людям, пройти через огонь искушений (Лк. 22:32) и подвергнуться испытанию в своем терпении, подобно Иову (Иов 2:6), испрашивает его искуситель, и он предается в руки его. Но я расскажу по порядку, как было дело. Упомянутый ранее божественный муж Симеон, справедливо прозванный “Благоговейным”, духовный отец и учитель этого дивного Симеона, достигнув старости после сорока пяти лет строгого подвижничества (2 Тим. 2:5), стяжал прекрасное свидетельство совести, удостоился апостольской благодати, исцелял и творил чудеса; будучи неученым, но вдохновляемый божественным Духом, он написал целую книгу, полную всяческой духовной пользы. Но подобало ему упокоиться от великих подвижнических трудов, о которых, всякий желающий точно узнает из подробного их описания; он заболел неизлечимой болезнью и Переселился ко Господу (2 Кор. 5:8), покинув свое многострадальное и терпеливое тело. Его блаженный ученик, зная его блестящие подвиги и подробно изучив его апостольскую жизнь, не умея скрывать дела Божий и божественные дарования, но умея возвещать о них и воспевать их, по божественному откровению написал в честь него гимны, похвальные слова и все его житие. И чтобы возбудить в людях ревность подражать тому, кого воспевали, и стать делателями добродетели, память его Симеон стал каждый год торжественно праздновать, по апостольскому преданию, наравне со всеми святыми, написав и икону его как памятник, на котором запечатлена история его добродетельной жизни. 73. Услышал об этом и патриарх Сергий. Он вызывает святого мужа и расспрашивает его об услышанном. Когда же блаженный объяснил ему все, а также и то, как, вдохновленный божественным откровением свыше, сложил он гимны духовному отцу и написал его житие, патриарх пожелал просмотреть это и вникнуть в написанное. Итак, взяв в руки книги, патриарх внимательно прочел весь труд, был обрадован его содержанием и, произнеся много хвалебных слов и весьма восхвалив твердую веру святого мужа, отпустил его, призвав напоминать ему, когда будет совершаться память отца, чтобы и сам он мог прислать воск и миро и молитвенно воздать почесть святому. Так продолжалось в течение шестнадцати лет: и Бог прославлялся памятью слуги Своего, и люди радовались прославлению праведника (Притч. 29:2), насыщались нищие, освещались храмы, провозглашалась добродетель, и многие начинали подражать святому. 74. А что же лукавый? Предавался ли он до конца покою, видя это, или забыл о врожденной своей злобе? Совсем нет. Он восстает и, вооружившись древним оружием - завистью, воздвигает против Симеона гору искушений и поток различных скорбей. Напрягите слух ваш и выслушайте. Некий Стефан возглавлял митрополию Никомидийскую — Стефан Алексинский — муж, в речах и в знании отличавшийся от многих, не только влиятельный у патриарха и императора, но способный всякому спрашивающему дать ответ на неожиданные вопросы благодаря широте образования и благоподвижности языка. Он отказался от епископской кафедры по причинам неясным, только ему и Богу ведомым, постоянно был при патриархе и у всех пользовался большой известностью из-за своих знаний. Но и блаженный Симеон, обладая истинным духовным знанием, пользовался в то время всеобщей любовью; его знание вызывало благоговение и восторг, и все его почитали не только как духовно мудрого, но и как святого. А так как невозможно было укрыться городу, стоящему на столь высокой горе (Мф. 5:14) премудрости Божией, то это дошло до слуха упомянутого мужа. Он же, будучи о себе высокого мнения и всех прочих презирая, стал как бы насмехаться над известностью святого и порицать тех, кто говорил о его знаниях, называл святого неучем или вовсе деревенщиной, лишенным дара речи, который" перед мудрыми и умеющими тонко ценить слово людьми ничего вымолвить не может. Вот что говорил премудрый синкелл из презрения к святому мужу; однако те, кто лично знал Симеона, распространяли по всему городу более верную молву, во всеуслышание возглашая, что “в роде сем нет равного Симеону в знании, мудрости и добродетели”; слыша это, синкелл уязвлялся жалом зависти. Ведь для него, питающего и разжигающего в себе зависть, невыносимой пыткой стала бы распространившаяся тогда по граду Константина молва, что знаниями и премудрыми речами Симеон превосходит Стефана, тем более, что тот, как он слышал, пишет о вещах божественных и человеческих, и даже касается богословия, а сам он одними словами и пустыми звуками сотрясает воздух и только тешит слух. 75. Так обстояло дело: зависть разгоралась все больше и едва не угрожала пожаром. Немного спустя святой встречает синкелла (синкелл — высокий титул, который мог иметь представитель высшей духовной знати. Синкелл обычно был членом синклита. -ред.) в патриарших покоях, и тот, приняв личину друга, обращается к нему: “Здравствуй, благочестивейший господин Симеон, славный знанием, благочестием и витийством!” А святой отвечает: “Бог, Которому я служу, благословенный господин мой, да подаст тебе в награду за любовь к нам мир в Духе, соответственно твоему приветствию”. И синкелл говорит: “Давно я стремился насладиться беседой с тобой и посидеть вместе с тобой, чтобы обсудить кое-какие неотложные вещи как с другом и как с человеком, всегда озаренным и предающимся истинному созерцанию. Но так как дела не оставляют нам времени для полноценного досуга, то желание это я отсек. И вот теперь, как видишь, приезд твой сюда и встреча с тобой сверх ожидания оказались для меня хорошим поводом. Но, мудрейший, сосредочь мысли на том, о чем я намерен тебя спросить, а именно, о твоем понимании Самой Троицы, и разреши вопрос: как, скажи, отделяешь ты Сына от Отца, — мыслью или делом?” Этот лукавый и обоюдоскользкий вопрос синкелл приготовил заранее, рассчитывая, что, если Симеон скажет что-нибудь, выбрав одно из двух, то он поскользнется как якобы невежда и, изобличенный при первом же нападении, вызовет по отношению к себе много осуждения и смеха, а для восхваляющих его станет явным его невежество. 76. Святой же, будучи потрясен вопросом и суетностью этого человека, сказал в ответ: “Вам, архиереям, дано знать тайны Божий (Мф. 13:11), о, наимудрейший владыка, и излагать их вопрошающим, потому что это ваш самонужнейший долг. А нам, смиренным, на долю которых за всю жизнь не досталось никакой иной философии, как только познавать самих себя, должно предоставить уши учителям и с радостью предаваться молчанию пред теми, кто умнее нас. Поэтому тебе скорее надлежало бы посвятить нас в тайну познания таких предметов, а еще и научить смиренномудрствовать и только оплакивать собственные грехи, не любопытствуя о том, что глубже и выше нас. Но если ты, премудрый, стремишься испытать мой дух и желаешь узнать, какой дар от Бога дается нищим духом, то я, как видишь, ученик рыбарей, не владею изысканной речью. Но дающий молитву молящемуся (Еф. 6:18) и слово отверзающему уста может приклонить ко мне ухо (Ис. 50:4-5), открыть уши души моей и дать благодатью Святого Духа то, что следует мне сказать в ответ о сем предмете, чтобы я, удалившись в келлию, письменно изложил это и отослал тебе”. Синкелл, услышав слово “письменно”, усмехнулся и ответил святому с насмешкой: “И я тоже с нетерпением желаю получить от тебя подробное изложение этого вопроса”. 77. Итак, один удалился в глубину внутренних покоев, а другой, возвратившись к своей пастве, вооружается чистой и нерассеянной молитвой и, разжегши сердце божественным огнем, приступает к изложению, описывая вначале прозой и простым языком происшедшее с ним озарение. Затем, уточнив смысл излагаемого и доведя слог до полной чистоты и ясности, составляет труд свой по способу поэтов, в свободных стихах. Силой слова и духа, а также изобилием мыслей он разрешил и рассеял трудноразрешимые сплетения того мудреца, подобно льву, который нападает на охотников, распугивает их одним своим рычанием и превращает преследователей в беглецов. Но как бы мимоходом задел он мудреца намеками; переписав сочинение, он отослал его изощрившему язык (Пс. 139:4) синкеллу. А сам отныне приготовился к испытаниям. Ведь он уже предузнал духом, что побежденный такой красивой победой не успокоится и не уступит, пока изрядно не напакостит, будучи одержим завистью, раз уж, как написано, всякий обороняется от противника. 78. И вот краснобай получает разрешение вопроса. Соприкасается он с глубочайшими мыслями святого, видит величие смысла в словах простых и непритязательных, видит ясность и чистоту слога, несокрушимую силу мысли, деликатность и приятность в обращении, стройность изложения, серьезность образа мыслей, творческую силу, присущую человеку неученому и не вкусившему светской науки. Изумляется он мыслью, лишается дара речи, и даже голос у него пропадает. Но что же дальше? Уязвляется сердце синкелла стрекалами премудрого слова, ибо, по Соломону, слова мудрых подобны иглам (Еккл. 12:11). Распаляется он гневом и восстает, чтобы дать отпор святому поношениями против него. Прежде всего синкелл принимается исследовать жизнь святого, не найдет ли чего-либо достойного порицания в помощь приуготовляемой против него клевете. И затем, не найдя ничего в том, что безупречно, синкелл подстрекает некоторых церковных людей, а они — других из паствы Симеона, и принуждает их поднять крик против него за почитание его духовного отца и за торжественные службы. И вот они кричали и говорили неправду против праведника (Пс. 30:19), а синкелл положил на небеса уста свои (Пс. 72:9), речи его достигли слуха архиерея, и он говорил неправду пред высочайшим Священным Синодом. 79. Но поскольку, как было сказано выше, архиерей, да и остальные епископы не были в неведении происходящего, они сначала отклоняли клевету, зная, что синкелл поражен завистью. “Разве, — говорили они, - есть какое-либо несогласие со Вселенской Церковью и ее установлениями в том, что доставляет душам не какой-то вред, а, наоборот, пользу, когда явно прославляется добродетель?” А тот муж, будучи по природе в высшей степени склонным возбуждать раздоры, не переставал ежедневно долбить архиерейские уши. Патриарх и архиереи Священного Синода в течение двух лет затыкали уши, не давая завистливому голосу места для входа. Им было стыдно подвергать порицанию самих себя, потому что патриарх благоуханиями и свечами ежегодно воздавал почести святому, а многие архиереи до своей воле приходили на праздник отца. Они стыдились выдать свет за мрак, а мрак за свет, и назвать желчный язык синкелла сладостью, а сладость истины Симеона желчью (Ис. 5:20). На самом же деле происходило своего рода сражение между истиной и ложью: первая, соединяясь со справедливостью, мощно отталкивала безумие лжи, а вторая действовала заодно с несправедливостью и от избытка безумия нападала на доброе. 80. Чем же кончается битва между ними? Побеждает зло — иногда ведь оно пользуется удобным моментом и превосходит добро. Смотри, как праведность Иоанна была побеждена пороком Иродиады (Мф. 14:6—11): в танце вторая глумится над первой и тут же кичится победными трофеями. Подобным образом и в этом случае зависть, оболгав истину, побеждает праведность, насмеявшись над ней и презрев ее. Непрерывной клеветой синкелл надоел патриарху и архиереям и, — о, несправедливость! о, козни сатаны! — поколебал их души; ведь и они всецело являются людьми. И они настаивают, чтобы он выставил какой-нибудь предлог для обвинения святого, чтобы приговор против святого, которого он так добивался, не был лишен основания. Так, я знаю, твердость и крепость камня долбит непрерывно падающая капля, а в душе устойчивость и постоянство повреждаются упорно прокрадывающимся в нее пороком. 81. Из года в год наш Симеон торжественно праздновал память своего духовного отца, как и надлежало ученику. А отец, еще при жизни предварительно крайним бесстрастием умертвив плоть и совершенно угасив ее природные движения, к приближающимся к нему телам имел чувство как мертвец к мертвецу, однако надевал личину чувственности, желая, во-первых, скрыть свое сокровище бесстрастия, — ибо избегал славы и людских восхвалений, словно жалящего в пяту змия (Быт. 3:15), — а во-вторых, незаметно этой приманкой извлечь из глубины погибели и освободить от смерти некоторых долу лежащих, а если возможно, то и всех. Этот его чудесный способ ловли (Мф. 11:19) синкелл использует как благовидный предлог для обвинения и выдвигает его перед Синодом, говоря: “Своего духовного отца, который был грешником, он воспевает как святого вместе со святыми”. Таковым было выдуманное мудрым синкеллом обвинение против ничем никогда не обидевшего его Симеона. Таковым был повод осудить этого блаженного мужа, подобный обвинительному приговору Христу. Ибо Тот тогдашними богоубийцами подвергался осуждению как чревоугодник и винопийца, друг мытарей и грешников, Его поносили как бесноватого за то, что Он называл Бога Своим Отцом и почитал Его, как Он и отвечал обвинителям: Во Мне беса нет; но Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня (Ин. 8:49). 82. И вот вызывают блаженного Симеона, чтобы он пред Священным Синодом дал отчет в том, что отчету не подлежит, и вводят того, кто никогда никого не обидел, как осужденного, и патриарх говорит: “Что это у тебя, господин Симеон, столь великая ревность в почитании твоего отца, так что весь город сбегается на празднование его памяти и изумляется чрезмерности воздаваемой почести, хотя, как ты видишь, его желчно осуждает боголюбивейший синкелл, имеющий о нем недоброе мнение. Хотя сам я хвалю и приемлю это, но синкелл слишком часто докучает нам и Синоду, произнося против покойного громогласные речи. Поэтому я хочу, чтобы ты освободил город от излишнего почитания его и совершал его память в присутствии только подчиненных тебе монахов. Так, конечно, и обвинитель твой когда-нибудь откажется от своих неуемных нападок на тебя, и мы будем избавлены от его докучливости”. А блаженный муж отвечая, сказал: “То, что можно сказать о вере в моего духовного отца и о его прославлении, как я понимаю, всесвятой владыка, ты знаешь лучше меня, слуги твоего. Что же касается обвинений против него, исходящих от боголюбивейшего синкелла, то я сочту достойным отвечать на них, когда обвинитель представит доказательства”. Тогда патриарх говорит: “Ты дал ответ четко и обоснованно. Но можешь ли ты сейчас доказать, что, совершая память твоего духовного отца наравне с древними святыми, ты поступаешь по установлениям отцов и апостолов, дабы ты оказался точно следующим священным законам?” А святой отвечает: “Если я не смогу представить доказательств от всего Священного Писания, как ты сказан, мой господин, — а ты к этому меня побудил, — то да будет прав мой обвинитель в своих обвинениях и верен пред слушателями, а я заслуживаю любого наказания”. Патриарх говорит: “Как можешь, так и скажи сейчас, в чем из божественных установлений нашел ты себе поддержку, и мы выслушаем тебя с полным вниманием”. 83. И вот умудренный в божественных вещах Симеон начал говорить и с дерзновением сказал примерно так: “Священное собрание! Кто не знает записанных в Евангелии слов Христа, точный смысл коих: Кто принимает вас, принимает Меня, а кто не принимает вас, не принимает Меня, а не принимающий Меня не принимает Пославшего Меня (Мф. 10:40)? И еще: Кто принимает праведника во имя праведника, получит награду праведника; и кто принимает пророка во имя пророка, Получит награду пророка (Мф. 10:41). А что в своих установлениях говорят те, кто воочию видел Слово? "Прославляй того, кто проповедует тебе слово Божие; вспоминай о нем днем и ночью; чти его как приносящего тебе добро. Ибо где учение Божие, там и Бог присутствует". И далее: "Если о родителях по плоти сказано в Священном Писании: Чти отца и матерь твою и да будет тебе благо, и кто поносит отца или мать, да умрет, то насколько больше Слово будет побуждать нас чтить и любить духовных родителей как благодетелей и ходатаев пред Богом! Родивших нас заново через воду исполнивших нас Святым Духом, напитавших нас млеком Слова, взрастивших нас в учении, утвердивших нас увещаниями, удостоивших нас спасительного Тела и драгоценной Крови, отпустивших нам грехи и сделавших нас причастниками и сонаследниками провозвестия Божия, - их благоговейно почитайте различными почестями, ибо получили они от Бога власть жизни и смерти". 84. А что говорит златоязычный Иоанн в похвалу Филогону? Если, говорит, злословящий отца или мать будет предан смерти (Исх. 21:17), то очевидно, что благословляющий их вкусит жизни. Если же следует, чтобы родители по плоти получали от нас столь великое благорасположение, то тем более родители духовные, и особенно когда похвала не прибавляет прославляемым славы, а нас, внимающих, говорящих, слушающих, делает лучше. Ведь взошедшему на небо совсем не нужны человеческие славословия, потому что он отошел к уделу лучшему и более блаженному, а нам, пока еще пребывающим здесь и нуждающимся в многообразном утешении, подобает возносить хвалы святому, дабы самим снискать такую же ревность. Поэтому и некий мудрец увещевает, говоря: Память праведника пребудет благословенна (Притч. 10:7). Не для отошедших, но для восхваляющих бывает от этого величайшая польза. А что так совершаемое нами благоугодно Богу и что установила это свыше благодать Духа Святого, подтверждает слово мое и Моисей-боговидец, описавший не только жизнь первых людей, но и собственную жизнь, и Ездра, и премудрый Соломон, описавший жизнь Иова, и сам восхваляющий святых Златоуст. Он говорит: "Описание жизни и подвигов святых божественная благодать оставила нам для того, чтобы, изучив, как они, будучи одной с нами природы, исполнили всякую доброделель, мы стремились к подобному деланию и воспламенялись любовным влечением к ним. Как же происходит это? Если мы будем постоянно помнить тех мужей и, нося образ их в мыслях, будем вести их образ жизни, ибо этим больше, чем всем остальным вмеете взятым, будет прославлен Бог? Ведь если небеса проповедуют славу Божию (ГТс. 18:2), не издавая ни звука, но других подвигая на это благодаря видению, то тем более давшие пример удивительной жизни прославят Бога, даже если молчат, потому что через них славят Бога другие". 85. Смотрите же, господа, как прославлен Бог через почитание моего отца, которое мы устраиваем ему ежегодно. Усвойте крепко, что не только совершается это во славу Божию, но и для народа это очень полезно. И ясно это из слов мудреца: Когда прославляется праведник, веселится народ (Притч. 29:2). Толкуя эти слова, Василий Великий в похвале мученику Гордию говорит: "Люди радуются духовной радостью при одном только упоминании подвигов, совершенных праведниками, будучи ведомы к ревности и подражанию добродетелям, о которых они слышат. Ведь история жизни тех, кто был под хорошим руководством, словно некий свет, освещает жизненный путь спасающимся. Если похвальные слова иным людям требуют пространных речей, то праведникам достаточно истины о совершенном ими, чтобы показать выдающуюся их добродетель. Поэтому, когда мы повествуем о жизни отличившихся в благочестии, мы прежде всего прославляем господина через рабов, восхваляем праведников благодаря свидетельству которое признаем, потому что о них знаем, радуем людей, потому что они об этом слышат. Ибо как за огнем обязательно следует свет, а за миром — благовоние, так и за добрыми делами следует польза". 86. Но чтобы еще более убедительно доказать вам, что неполезно для жизни не почитать проведших свою жизнь во многих подвигах, что и сам я сегодня совершаю, приведу во свидетельство самого прославленного в богословии Григория и закончу речь. Что говорит он в похвальных словах Афанасию? "Не благочестиво и не безопасно чтить память нечестивых, а проведших жизнь в благочестии обходить молчанием". О, Священный Синод! Если, как вы слышали от меня сегодня, поступать так, как я, и святое Евангелие повелевает, и видевшие воочию Слово учат, и святые отцы предписывали, побуждая к этому верных, - так кого же из всех прочих людей, учащего во отклонение от сказанного, будем мы слушать? Если же мой обвинитель знает нечто более глубокое, чем это, что осталось скрытым от меня, а равным образом и от святых отцов и апостолов, пусть он подробно изложит это перед вами, святыми мужами, и я не только молча выслушаю это, но и буду убежден и с душевной готовностью приму установленное священными законами, если, предписанное основано на Священном Писании”. 87. Желчный обвинитель синкелл был единственным обвинителем праведника и, хотя он не мог привести ни выдержки из Священного Писания, ни благовидного довода, посредством чего опроверг бы сказанное святым мужем, он получил полное согласие заседающих, открыто ему выраженное. Симеон, казалось,! поет для глухих и ведет речи на воздух. Поэтому проходившее в беспорядочном словесном сражении расследование окончилось. Но так как зависть - порок, связанный со спорами, когда и побежденный не любит поражения, и победитель не успокаивается, то возбужденный ею синкелл упорно продолжал битву. Целых шесть лет таскал праведника по судам, очень желая, чтобы того осудили на смерть, — о, терпение Твое, Христе Царю! — этот мудрец, архиерей, монах, думавший, что является он для прочих светом знания, мнивший, что содержит он в себе соль Духа. Но поскольку он восстановил против праведника почти всех архиереев, он сделал его врагом и самого патриарха (чему быть не следовало бы). Нашлись же какие-то клеветники из обители Симеона, пораженные безумием Иуды, недугующие [ненавистью} к учителю; пользуясь поддержкой синкелла и самого патриарха, крадут они в одну из ночей икону святого отца его Симеона [Благоговейного], против которого синкелл вел великую войну, и приносят ее в патриархию. Видя, что на ней изображено множество святых и Сам Христос, одни, — все, кто был на стороне обвинителя, — хулили святого мужа, ложно обвиняя его, а другие, — все, кто имел хоть каплю истинного знания, — сокрушались о виновниках происшедшего и содрогались от поношения Христа, сказавшего: Принимающий вас принимает и Меня (Мф. 10:40), и еще: Все, что вы сделали одному из братьев Моих, Мне сделали (Мф. 25:40). Ведь они знали, что облеклись во Христа святые Его (Гал. 3:27). 88. Таким образом, при порицании одних и при одобрении других, икону святого от обвинителя приносят в Синод. Когда же образ был явлен всем, даже самому патриарху, снова вызывают праведного мужа, и он произносит речь по этому поводу, говоря такими словами: “Что касается меня, то, проверяя себя мысленно, скажу, что я не сделал ничего необычного или чуждого преданию отцов и апостолов. Но отцы наши, изначально воспринявшие в наследие обычаи и установления церкви верных, заповедали нам, чтобы мы рассказывали об изображениях святых наших отцов и чтили их и к ним прикладывались, ибо почитание переходит на первообраз Самого Христа, Чей образ мы в себе носим (Рим. 8:29), если Сам Он не посчитал недостойным принять наш образ. Поэтому и написал я эту икону раба Христова, как члена от Его членов, соделавшегося сообразным Его образу. К ней благоговейно прикладываюсь, поклоняясь в этом святом Самому Христу, а ему самому во Христе и Боге, поскольку сам он во Христе через Духа и Христос в Боге и Отце, и Отец во Христе и Боге, по Священному Писанию. В тот день, — говорит Он, — узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне (Ин. 14:20). 89. Но ведь и отец наш Иоанн Дамаскин, увещевая верных так поступать, говорит вот что: "Предстателей всего рода нашего, тех, кто за нас пред Богом совершает молитвы, следует почитать, воздвигая во имя их храмы, принося плоды, празднуя их память и веселясь о них духом, чтобы радость созывающих [нас] стала нашей". Немного далее: "В псалмах и гимнах и духовных песнопениях (Еф. 5:19) с умилением и состраданием к нуждающимся будем мы, верные, почитать святых, чем лучше всего выразим почтение к Богу, воздвигнем им видимые памятники и изображения и сами станем через подражание их добродетелям живыми их изображениями и памятниками". Если, говоря это, я искажаю проповедь спасения, то я искажаю также истину и веру, и содеял дело неслыханное, какого никто до сих пор не совершал в церкви верных — написал икону святого мужа или даже обыкновенного человека; если же это повсеместно совершается во всей церкви каждым верным, а от меня одного сегодня, словно преступившего закон, мудрый синкелл требует в этом объяснения, и судят меня как подлежащего ответственности, и, возможно, я подвергнусь наказанию и штрафу, — где справедливость, скажите? Я ведь, как видите, не только написал [эту икону], но с верой и любовью написал [этот образ] на каждой стене мною обновленного монастыря, написал [его] рядом с изображением Христа, воздвигнув памятник добродетели и другим преподав образец доброделания”. 90. Сказав это, на глазах у всех припал он к чтимой иконе отца своего и приветствовал ее такими словами: “О, святой Симеон, через приобщение Духу Святому ставший подобным образу Господа моего Иисуса Христа, прославивший Его в членах твоих умерщвлением наслаждений, через длительное подвижничество облекшийся в блистающие одежды бесстрастия, омывшийся собственными слезами, равными изобилием крещальному источнику, носящий в себе Христа, Которого ты горячо возжелал и Которым ты много любим и Которым ты прославлен в чудесах, стяжавший от свыше снисшедшего ко мне голоса свидетельство [твоей] равноапостольной святости, защити меня, смиренного и ради тебя, как видишь, судимого. Моли обрести мне силу достойно переносить оскорбления и осмеяния, подвергаться обидам ради тебя и твоей иконы, а лучше сказать -ради Христа, потому что Он принял на Себя все наше, кроме греха, и, будучи Богом, приобщился нашим свойствам, дабы я стал причастником той славы, которой ты вкусил, находясь еще во плоти, как ты был мне показан одесную Бога стоящим, и теперь еще явственнее вкушаешь со всеми святыми”. 91. Так, помолясь, он обернулся, как-то радостно посмотрел на обвинителя и сказал: “Прекрасный господин мой и синкелл! Замечательна борьба твоя и стояние за справедливость. Да оставишь ты все иное и, заботясь о своей совести, непреложно обратишься к апостольским правилам и установлениям, не нарушая ни одной, даже малейшей заповеди Христа. Но что же мы медлим? И почему ты все, еще откладываешь [окончательное] решение против нас? Все твое: и престолы, и власти, и служители, и слухи. То, чего пожелаешь. Воспользуйся же принадлежащим тебе. Мы готовы претерпеть все, что уготовала [нам] твоя зависть”. Так говорил святой, а тот терзался завистью и не знал, что бы [еще] сделать, видя, как Синод медлит, страшась Евангелия и праведника, сознательно и чисто исполняющего его. Насколько хватило сил, восстает он против иконы, убеждая патриарха и архиереев Святого Синода по крайней мере выскоблить на иконе надпись “святой”. Совершившие это немного приостанавливают его ярость. И таким образом, после того, как икона была возвращена Симеону, судилище расходится.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar