Поснов М.Э. "История Христианской Церкви" (34)

Годичный круг праздников Начиная с Филиппова или Рождественского поста вплоть до Пятидесятницы, Церковь вспоминает священно-историчес-кие события, имевшие целью спасение людей, как откровение триипостасного Бога миру. Рождество Христово, крещение, страдания, воскресение, вознесение на небо и сошествие Свя-того Духа – вот цепь великих событий, которую уже ука-зывал Иоанн Златоуст и которая исходит, начинается от Рожде-ства, как река вытекает из своего источника. Сущность же празднований как седмичного, так и годичного круга лежит в одном и том же – именно, в воспоминаниях о страдании и воскресении Иисуса Христа. В настоящем периоде, кроме Пасхи и Пятидесятницы, выступают уже и другие дни-праздники, и церковный год растет и расширяется. I. Праздник Пасхи в своей церковно-догматической сущ-ности был определен еще во II-ом веке. По древнему обычаю, этому празднику предшествовал пасхальный пост – поздней-шее название – Quadragesima, Четыредесятница, который в различных Церквах продолжался различное время: одни постились три недели, другие – шесть или даже семь. При чем у восточных исключались суббота и воскресение, как не дни постов; а западные постились и в субботу, так что вос-точным нужно было больше времени, чтобы получилось 40 (36) (Десятая часть года) дней. В это время (В седмицу предшествующую посту, люди часто спешили на-сладиться удовольствиями и развлечениями разного рода; отсюда ведут начало карнавалы) запрещались шумные удоволь-ствия, свадьбы, даже празднование дней святых, воздержива-лись от вина и мяса, прилежно посещали церкви и слушали проповеди. Св. Иоанн Златоуст постом поучал ежедневно. Пост иногда совершался так строго, что пищу вкушали лишь в поздние часы (О постах см. Сократ. Ц. История V, 20, 22; Созомен. Ц. История VII, 18, 19; Св. Иоанн Златоуст. Advers. Judaeor. том. 3, т. 3; Лаодикийский канон. L-LXI Амвросий, Августин, Иероним, Лев Ве-ликий, Епифаний – Haer. LXX, 12 и LXXV, 3). Кроме того предпасхальный пост рассма-тривался, как особое время для приготовления оглашенных и время покаяния для всех. Великий пост кончался великой страстной седмицею (ebdomaq megalj agia, hebdomas cruds, passionis). Тогда особенно строгий пост наблюдался не только в два последние дня, in quiibus ablatus est sponsus (Мф. 9:15 «и отъемлется жених.»), но, согласно апостольскому установлению (Epiphanius. Expositio fidei с. XXI), начиная с понедельника. Не только всякие развлечения – возможно и занятия прекращались (Отсюда ibdomaq apraktoq см. Иоанн Златоуст гомил. 30 на Бытие, глава 1), лишь дела благотворительности не толь-ко позволялись, но и поощрялись; верующие собирались на ежедневное богослужение. Катехизическое поучение, ввиду наступления дня обычного крещения, достигало высшей степени своего напряжения. Предшествующий великому страстному понедельнику недельный день носил название недели, еще со времени Иоанна Златоуста (Св. Иоанн Златоуст. Гомилия на eiq ebdom. Megal. См. также проповедь Епифания на Ин. 12:13), – недели Ваий (eortj twn bai'wn). После мессы или литургии в этой день совер-шалась процессия с пальмовыми ветвями в память входа Господня в Иерусалим. Так было, по Сильвии Аквитанской, в Иерусалиме и в других церквах. Кирилл Скитопольский IV-го в. также упоминает об этом обычае. Ко дню Ваий было приурочено предварительное возвещение кающимся прощения. От древности особенно священным днем св. великой седмицы считался четверток, как день установления Евхаристии (August. Epist. 54, 6; 3 Карфаген, соб. к. 29), в особенности в Африканских Церквах он чтился двумя Евха-ристиями – утренней и вечерней. Вместе с тем он был часто днем испытания оглашенных (dies competeatium), днем проще-ния для кающихся (dies absolutionis) (Особенно в Африке. Augustin. Epist. 54, 10; 55, 33). Кроме того четверток ознаменовывался омовением ног (dies pedilavii). К этому дню приурочивалось еще, особенно в Риме, освящение мира. Вслед-ствие всего этого, великий четверток назывался j megalj или agia pemptj, dies Jovis sancta. Богослужение в понедельник, втор-ник и отчасти в среду есть последование или подражание порядку папы Льва Великого. Он имел обыкновение всякий год в конце великого поста пред Пасхой изъяснять страдания Спасителя. Он начинал в воскресение пред Пасхою, т.е. в не-делю Ваий и, будучи не в силах в одной речи исчерпать пред-мет, он продолжал изложение предмета в понедельник, втор-ник и кончал в среду, как день стояния. Пяток пред Пасхою, как день приготовления paraskeuj, день Христова распятия, dies crucis или pasha staurwsimon, день смерти Христа – был днем глубочайшего траура и покоя, без малейшей торжественности, дне строжайшего поста; поэтому он согласно апостольским постановлениям (Книга V, 18) проходил без евхаристической жертвы, только в Сирии вечером допускалось евхаристическое приоб-щение вне, на кладбищах, в воспоминание сошествия Иисуса Христа в ад к умершим (Св. Иоанн Златоуст. Гомилия о Кимитирии и распятии. Patr. graeca IX, 2, 393). Великая суббота уже в предполуденные часы имела оживленный характер, ибо это был день окончания оглашения и произнесения символа (abrenuntiatio et redditio symboli), на Востоке в этот день происходило крещение оглашенных. День Святой Пасхи, как подвижной праздник, не так легко поддавался определению его срока или точной даты. Известный спор папы Виктора I с Малоазийскими церквами не привел к добрым последствиям. Малозийские христиане по-прежнему праздновали Пасху с иудеями 14-го нисана, в какой бы день это число ни падало, и тогда же кончался пост. Это были так называемые квартодециманеры (четыредесятники). Христиане – западные, греческие и египетские – праздновали Пасху в 1-ое воскресение после 14-го нисана и тогда же прекращали пост. Западный Арльский Собор 314 г. в первом своем каноне определил, чтобы Пасха во всем мире (per omnem orbem) была празднуема в один день, о котором должен сообщать «всем» римский епископ «по своему обыкновению» чрез окружное послание. Но так называемое Римское исчисление не согласо-валось с восточным, точнее, с Александрийским, ибо в основе лежавший месячный круг (там 16, здесь 19 лет) и исходный пункт – весеннее равноденствие (там 1, здесь 21 марта) – были различны. Поэтому, влияние Собора на Восток не простиралось, и была нужда в общем законодательном поста-новлении. Кроме того, во всем диоцезе Востока господствовала квартодециманская практика (Святой Афанасий. Послание к Африканской Церкви. Глава II). В Никее была отвергнута последняя, как еретический юдаизм, Александрийскому счис-лению было дано преимущество пред западным, но Риму предоставлено было право всеобщей публикации (Leon. ep. 121. Ambros. Ep. 23, 1), и этот результат соборных рассуждении был сообщен всему миру чрез соборное послание и указ Константина Великого. Как ка-фолическая Церковь имела единого Спасителя, так и единствен-ный праздник нашего спасения (Socrat. Ц. История I, 9; Евсевий. Vita Const. с. II, 17). Между тем, с одной сто-роны, Александрия не предоставила Риму или не уступила ему разглашение, объявление, но твердо следовала древнему обычаю пасхального цикла, в особенности во время великих догматических споров и знаменитых Александрийских пап – Афанасия и Феофила (Смотри пасхальные послания их); с другой стороны, Рим крепко стоял на своем обычае; в силу этого различие было столь зна-чительным, что хотя Сардикийский Собор 343 г. установил единение в этом вопросе на 50 лет, при всем том, например, в 387 г. Пасха праздновалась в Риме на пять недель раньше, чем в Александрии. Тогда Феофил Александрийский, по указанию императора Феодосия I, приготовил пасхальную таблицу на 95 лет (436-531 г.), её потом сократил Кирилл Александрийский. Лев Великий занимался вопросом о праздновании Пасхи в 445 г. (Epist. 137. 138. 142), относительно времени он соглашался с восточными, но считал за нужное передать работу ученому человеку. Его архидиакон Иларий обратился к Аквитанскому Викторину, ко-торый в 457 г. составил пасхальную таблицу, причем близко подошел к Александрийцам. А Дионисий Малый в этом на-правлении пошел еще дальше. Рим и Италия приняли поправки Дионисия Малого к циклу 95 лет; Галлия же осталась при таблице Викторина. Бритты восприяли 84-летний цикл Сульпиция Севера. Праздник Пасхи, посвященный радостному событию вос-кресения Христова, открывался полунощницею, которая в Иерусалиме начиналась (По Peregrinatio Silviae) в субботу после обеда и продол-жалась всю ночь до пения петуха. Хотя с этою службою соеди-нялся последний акт покаяния и крещения оглашенных, гос-подствующее настроение было радостное по поводу победы Спасителя над смертью; в эту же ночь верующие ожидали и второго пришествия Господня (Lactant. Div. Inst. VII, 19; Иероним на Мф. 25:6). От первого причащения в пасхальную ночь и до следующего воскресения для общины и для неофитов длился праздник радости целые 8 дней, который не прерывался работою, как и страстная седмица. Праздно-вание состояло в ежедневных богослужениях и в делах ми-лосердия. Государственная власть давала свободу и амнистии заключенным (L, 3 и 7 Cod. Theodos. IX, 38 V, 367 и 384; L. 6f (7 f) Cod. Justin. III, 12 v. 389 и 392). Пасхальная седмица простиралась, в некотором роде, на 50 дней. Все это время принято называть Пятидесятницей. Никейский Собор запретил в это время зрелища (L, 5 Cod. Theod. XV, 5). Ежедневно совершалась Евхаристия. Последний же день Пятидесятницы был днем излияния Святого Духа, как megistj eortj (Euseb. Vita Constant. C. IV, 64), или mjtropoliq twn eortwn (Иоанн Златоуст. Гомилия II на Пятидесятницу, к. I). Начинался этот «величайший праз-дник» полунощницей с крещением оглашенных, и праздно-вание его, как и Пасхи, длилось 8 дней. В круг Пятидесятницы входило с IV-го века повсюду празднование Вознесения Гос-подня (eortj tjq analjyewq) в 40-ой день после Пасхи – день так-же прославляемый особым богослужением, воздержанием от работ, даже для рабов (Иоанн Златоуст. Гомелия II; Сократ. Ц. История VII, 2. Апостольские Постан. V, 69). 8-ой день после Пятидесятницы греческая Церковь делает праздником мучеников и всех святых (kuriakj twn agiwn marturjsantwn. См. речи Иоанна Златоуста и Ефрема Сирина). В течение всей Пятидесятницы как и в вос-кресные дни молились стоя, без коленопреклонения (Никейский канон 20). Западная Церковь на 1-ое мая относила начало Христовой проповеди (festum initii praedicationis Domini). Круг Рождественских праздников 1. Церковному прославлению события явления Бога во плоти значительно раньше, не меньше, как на два века, пред-шествует воспоминание и празднование его, около половины П-го века, у гностиков – василидиан и, вероятно, валентиниан (Климент Александрийский. Строматы 1, 21). Нет ничего удивительного в том, если праздник Крещения Господня и Рождества Христова, еще во второй трети II-го века, праздновали гностики. Известно, что гностики во многих отношениях упредили, предвосхитили развитие форм церковной жизни (Проф. М. Поснов. Гностицизм II-го в., стр. 647-655). Появлению, «рождению» одного из высших эонов – Христа Иисуса в мире демиурга, гностики придавали чрезвычайно большое значение, хотя плоть его считали эсферическою, правда, так учили одни гностики; дру-гие же утверждали соединение зона Иисуса с человеком в Крещении (Ibid., стр. 543). Следовательно, два различных акта из жизни Иисуса гностики представляли несколько смутно, что, впрочем, не влияло на их главную мысль – отметить явление Христа на земле. Из примера гностиков объясняется, почему Церковь Восточная на первых порах, даже до конца IV-го века, часто праздновала вместе, одновременно и Рождество и Богоявление. Точное разделение этих праздников во всей Христианской Церкви произошло в самом конце IV-го или даже в начале V-го века. Происхождение Рождества Христова и Крещения Гос-подня нужно искать в двух различных пунктах: на Западе в Риме и на Востоке в Сирии. Праздник Рождества Христова был занесен из Рима на Восток, а праздник Богоявления появился впервые на Востоке. Однако, в половине Ш-го века Запад еще не знал праздника Рождества Христова. Это следует из того, что в «Пасхалии» (De Pascha computus), в приложении к сочи-нениям Киприана (издание Hartel'я) появившемся в 243 г. на Западе, сказано, что Спаситель родился 28-го марта (L. Duchesne, Origines du culte chretien, 1889, p. 247); между тем, как праздник Рождества Христова Западная Церковь от-носила к 25-му декабря. Самое древнее свидетельство в пользу празднования Рождества Христова содержится в хронологи-ческом собрании Филокалия от 354 г: «8 календ январских родился Христос в Вифлееме Иудейском»; из диптиха за-канчивающегося 352 годом (Ibid., L. Duchesne, p. 248). Твердую дату за празднование Рождества Христова, хотя и в связи с Богоявлением, заимст-вуют из одной речи папы Либерия (352-366 г.), произнесенной им при пострижении в монахини сестры арх. Амвросия в 353 г. Однако, можно думать, что уже в 354 г. Рождество Христово праздновалось в Риме отдельно от Богоявления (Uscher, Weihnachtsfest., s. 281). С Запада праздник Рождества Христова был перенесен на Восток. Доказательством этого может служить речь Иоанна Златоуста, произнесенная им в сане пресвитера Антиохийского в 388 г. и озаглавленная, как речь на «день рождения Спаси-теля нашего Иисуса Христа... несколько лет тому назад пе-ренесенный с Запада» (Migne. Patr. gr., t. XLIX, C. 351-2). "Можно считать теперь вполне твердо установленным, го-ворит Karl Holl (Die Entstehung der vier Fastenzeiten, s. 3), – что римский праздник 25-го декабря, около 378 г., был впервые принят в Антиохии и в Малой Азии и в ближайший год был перенесен Григорием Назианзинским в Константинополь. Но это отнюдь не означало победы 25-го декабря на целом Востоке. В Египте этот праздник был принят только около времени унии, в 433 г. св. Кириллом. Еще упорнее оказался Иерусалим, где праздник введен в последней трети VI-го века при помощи Юстина II. Проповедь Софрония на праздник Петра и Павла 28 декабря есть древнейшее твердое известие, которым мы владеем о празднике 25-го декабря во Иерусалиме (Migne. Patr. gr., t. XXXVIII. С. 313, n. 3). Ве-роятно, празднование начато после Собора 381 г. в Констан-тинополе, откуда распространилось и по другим городам. Позже других, праздник Рождества Христова ввели Церкви – Египетская, в начале 30-ых годов V-го века, и Иерусалим-ская – в середине V-го века. 2. Апостольские Постановления, памятник сирийского происхождения конца IV-го и начала V-го века, св. Ефрем Сирии, св. Епифаний Кипрский и многие другие восточные отцы подробно говорят о другом христианском празднике, ко-торый они называют j twn epifaniwn eortj, и jmera twn fwtwn, и agia Teofania, и gennjsiq tou Hristou. Сущность этого првздникa cocтавляло ни крещение на Иордане, ни рождение Христа, но Епифания, как явление, нисхождение Бога и Божества Света на землю. С ним соединялось представление и о чуде в Кане Галилейской, и о чудесном насыщении 5-ти тысяч пятью хле-бами, и о поклонении волхвов. Однако, господствующий тон этому празднику давали – Рождество Христово и Крещение. Этот праздник явился на Востоке в первой четверти IV-го века, до Никейского Собора: его еще не знали донатисты, отделив-шиеся от Церкви после 313-316 г. (Ср. S. Augustini Oirat. CCII). Но ариане уже праздно-вали его. Арианский император Валент (364-378 г.), находясь в начале 372 г. в Кесарии Каппадокийской, 6-го января явился в церковь со своими придверными (Св. Григорий Oratio. XLII, n. 52). О праздновании Епифаний на Востоке свидетельствуют речи Ефрема Сирина (+373-го г.), сообщения Аквитанской паломницы и слова Григория Богослова. 38-ая речь его озаг-лавливается Eiq ta Teofania eitoun Genetlia tou Swtjroq. Она Нaчинается изречениями, составившими наш первый Рождествен-ский ирмос: «Христос раждается, славите. Христос с небес, срящете. Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви вся земля...» В этом же слове св. Григорий говорит: «Ныне праздник Богоявления или Рождества» (Migne. Patr. gr. t. XXXVIII, c. 313, n, 3)... Апостольские Постановления (Кн. VIII, 33) говорят одновременно о празднике Рождества и Крещения, но и проводят разделение между ними и указывают различные даты для празднования. Запад познакомился с этим праздником впервые на Никейском Соборе. О посвящении ему на Западе особого дня, в январе, свидетельствует поступок кесаря Юлиана, который в январе 360 г. находясь в Париже, принял участие в праздно-вании. Запад, заимствовав дату 6-го января – Эпифании, сооб-щил мало-помалу этому дню иное содержание, именно по-клонение дитяти Иисусу восточных магов, которые со временем превратились в трех царей. Августин в своих 6-ти словах на этот праздник говорит только о поклонении волхвов. Праздник Рождества Христова сначала праздновался ночью, отсюда немецкое Weihe-Nachte, Weihnachten. В Иерусалиме, по свидетельству Аквитанской паломницы, еще накануне епис-коп и община отправлялись в Вифлеем, чтобы там в церкви, построенной на месте пещеры – совершить полунощное бого-служение, а утром чтобы быть и праздновать в Иерусалиме; празднование отличалось чрезвычайно торжественным харак-тером (Епифаний. LI, 22.16). Этот праздник, соответственно Пасхе, праздновался 8 дней. Таким образом, к концу IV-го века произошла, так ска-зать, нивеллировка, обмен между Востоком и Западом. Не-римский мир взял у римского дату для праздника Рождества Христова (По свидетельству Иоанна, епископа Никейского, не известно на чем основанному, Римская Церковь начала праздновать Рождество Христово при папе Юлии (337-352 г.)); Рим же обогатил свой декабрьский праздник венцом тесно связанных с ним праздников, заимствовав глав-ный праздник 6-го января. Заимствование Востоком у Запада римского празднования Рождества Христова объясняется тем обстоятельством, что в борьбе с арианством все более и более усиливавшееся значение явления Бога во плоти, естественно, требовало отдельного праздника Рождества Христова, пос-вященного пещере и яслям. Кроме того, здесь нужно принять во внимание общее влияние Рима на Восток в ГУ-ом веке, о чем особенно свидетельствуют письма Василия Великого (М. д. Василий Вел., первый ввел этот праздник в Каппадокии) к папе Дамасу и унионная политика императора Феодосия I. Словом, в IV-ом веке центр празднования переносится на 25 декабря, и этот день становится праздником для всего хрис-тианства (Григорий Великий вводит в 379 г. праздник Рождества Хри-стова, как праздник «теофании» в отличие от "епифании," как празд-ника «света» (речь 38; Migne XXXVI, р. 349 ср. 313.327). В 382 г. его празднует «нормальный теолог» Григорий Нисский (слово на Кре-щение Спасителя. Migne XLVI, 580, 701). В 388 г. его прославляет в Антиохии, как "мать всех праздников," св. Иоанн Златоуст, хотя по нему, некоторые и оспаривали право на праздник, введенный не раньше 10 лет (Migne XLIX, 351)). К 31-му декабря относилось воспоминание проповеди по-каяния Иоанна Крестителя. Чрез 40 дней после Эпифании праз-дновался, 14-го Февраля, upapantj, лат. Purifkatio, т.е. встреча Господа Симеоном и Анною (ср. Лк. 2:22). Так было во Иерусалиме. В Армянской и Несторианской Церкви на этот день полагали рождение Иоанна Крестителя. Мы отметили два цикла праздников – Рождественский и Пасхальный; иногда выделяют и присоединяют еще третий – Пятидесятичный. Этот третий цикл начинают праздником Вознесения, которому предшествовали три дня поста с палом-ническими путешествиями и молениями (rogadones). Это было введено в Церквах Галлии в 469 г. епископом Мамертом (Mamertus) Виенским (Viennen.), а позже подтверждено и собор-ными определениями. В конце VI-го века (590 г.) папа Гри-горий Великий ввел в Риме литании; с VII-го века литании вводятся и на день св. Марка (25-го апреля). 1) С того времени, т.е. с конце IV-го века, когда стали праздновать Рождество Христово 25-го декабря, праздник Сретение – латинское Purifkatio, греческое – upapantj, естествен-но перенесли на 2-ое февраля. Сначала он был введен во Иерусалиме, со времени же Юстиниана по всему Востоку. В Sacramentarium Gelasianum, т.е. папы Геласия (конец V-го в.) он назван «очищение Марии.» 2) Праздник Благовещения Святой Марии, «Annunciatio» – праздновался 25-го марта на Востоке и на Западе; в Ис-пании с 656 г. 18-го декабря. 3) Праздник Преображения Господня появился на Вос-токе в V-ом – VII в. и праздновался 6-го августа. 4) Блаженное Успение или взятие на небо Марии (Assumptio), koimjsiq tjq Teotokou праздновавшееся еще при импера-торе Маврикии (конец VI-го века) было прославлено во Иерусалиме Модестом и другими торжественными речами. 5) Праздник Креста, в честь обретения Креста Христова 14-го сентября, ведет свое начало от первой половины IV-го века и есть собственно (по Дюшену) ежегодное воспоминание обретения Честного Животворящего Креста Господня (staurofaneia) в связи с этим – построения, на месте обретения, Константином Великим на Голгофе базилики – Храма «Вос-кресения Христова» в 335 г. В этом, т.е. первом году это событие было торжественно отпраздновано Тирским Собором епископов (осудившим св. Афанасия). Историки V-го века Сократ (Сократ, Ц. История 1, 17) и Созомен (Созомен, Ц. История 2, 1) подробно рассказывают об обретении Креста Христова. Как видно, этот праздник, возникший на 3 столетия раньше взятия персами и возвращения от них Чест-ного Креста Господня, не мог иметь никакого отношения к этому последнему событию первой трети VII-го в. Святой Крест был вывезен из Иерусалима, при папе Захарии в 614-ом г., после взятия персами Иерусалима и был снова возращен чрез 15-17 лет, при Модесте в 630 г. По сообщению монаха мо-настыря Св. Саввы, Антиоха Страпина, император Ираклий «со Святым Крестом» вступил в Иерусалим 21-го марта 630-го г. Значит, это событие связано или даже, именно, вспо-минается на 4-ой неделе Великого Поста (а не 14-го сентября). Этим объясняется, что копты праздник Креста Господня почитают 6-го марта. 6) Праздник входа Господня во Иерусалим (неделя Ваий) установлен во Иерусалиме в IV-ом веке, как это ясно из «Путешествия Сильвии.» Однако, точнее определить время его появления пока невозможно. Во всяком случае в 70-ых го-дах IV-го века по сообщению св. Ефрема Сирина (+379 г.), в Ефесе имела место процессия с пальмовыми ветвями. Одна-ко, из двух поучений Иоанна Златоуста на это воскресение следует, что в Константинополе до конца 4-го в. еще не знали этого праздника. На Западе с последним воскресением пред Пасхой связывалось не радостное воспоминание входа Гос-подня, а этот день считался траурным, как стоящий вначале страданий Господних – Passio Domini. Папа Лев Великий (+461 г.), именно с этого дня приступал к изъяснению Еван-гелий о страданиях Спасителя. Но вот в Испании в 6-ом веке, по свидетельству готской литургической книги Ferodn (liber ardimem), совершалось в этот день освящение пальмовых вет-вей, что совпадает с Peregrinario Silviae. Следовательно, на За-паде этот праздник появился только в VI-ом веке. Почитание мучеников, святых, Пресвятой Девы Марии и ангелов Если поклонение Богу во Святой Троице являлось удов-летворением общей христианской потребности во спасении, то почитание святых, Пресвятой Марии и ангелов служило, так сказать, индивидуализацией христианского культа, шло на-встречу конкретным, личным желаниям верующих. В основе почитания святых лежит идея морального идеала, который видели осуществленным в Пресвятой Деве, ангелах и святых. В силу этого на них смотрели как на существ, способных нам – людям помочь своим ходатайством пред Богом, потому что они могли «спострадать» нам немощным. Но не только это. Они, как подобные нам, имели силу помочь на пути к совер-шенствованию и вследствие своей твердой ограниченности, не на пути общего абсолютного совершенствования, где единст-венно «возможно» Богу – Ср. Мф. 5:48, – а в том или дру-гом специальном отношении, одной стороной своего совершен-ствования, как ограниченных существ (Ср. Евр. 11:40; 12:1). Наше поклонение Богу и святым, существенно различны межде собою. Богу мы служим и кланяемся в абсолютном смысле этого слова. Богу свойственна latreia, adoratio. Матерь Божию, ангелов, святых мы чествуем свойственным ограни-ченным существам поклонением, что обозначалось греками timjtikj proskunjsiq, латинянами – veneratio. Исходным пунктом культа святых является взгляд на мученичество, как высший подвиг дерзновенного христианско-го исповедания, который отверзает мученикам двери рая (Тертуллиан: «О воскресении плоти» глава XLIII, русский пе-ревод 274-75) говорит: «Никто, удалившись от тела, не пребывает тотчас у Господа, кроме того, который для награды за мученичество посылается верою»). Мученики за христианскую веру считались достойными вечной памяти. После победы христианства над язычеством в IV-ом веке, гонения на христианскую веру прекратились, не стало больше и мучеников. Тем более возрастал авторитет и покло-нение древним мученикам. Им было определено место тотчас после апостолов; мученики были квалифицированы и окру-жены ореолом героев Церкви. В общем, а иногда и конкрет-ном смысле, их смерть ставилась в связь с основанием тех или других христианских общин, как смерть апостолов Петра и Павла в связь с основанием Римской Церкви. Имена мучеников приурочивались к определенным городам. (Евсевий проводит некоторую параллель между героями jrweq, – имена которых связывались с известными городами, страна-ми, – и христианскими мучениками, чествуемыми в определенных местах И городах (Praeparatio evangelica XIII, 11). На гробах мучеников собирались в день их кончины, который считался днем их рождения (dies natalis) в вечную жизнь; там совер-шались всенощные бдения и торжественные богослужения, произносились похвальные слова и речи в память мучени-ков (Ср. Lietzmann. Petrus und Paulus in Rom., s. 81). На гробах мучеников строились капеллы, воздвигались церкви. Из них самою знаменитою является, конечно, базилика апостолов Петра и Павла в Риме. Отдельные праздники подобного рода, особенно чество-вание апостолов, встречаются еще в IV-ом веке. На Востоке, во многих местах, в течение святок, от 26-го декабря до 1-го января, чествовали святых Стефана, Иакова, Иоанна, Петра и Павла. В Риме и вообще на Западе падало воспоминание обоих апос-толов на 29 июня; эту дату, в конце концов, заимствовал и Восток. Скажем подробнее. В 258 г. 29-го июня при Каллисте (257-258 г.), в Риме имело место перенесение реликвий святых Петра и Павла в Сан-Себастиано. Однако, чрез 50 лет спустя воспоминание дня 29-го июня в этом смысле было утрачено. Почти с 300 г. эту дату стали рассматривать, как день их об-щего мученичества (Migne. Patr. graeca XL, C. 263). Восточная практика, ни в какой мере, не соответствовала этой дате. Для Малой Азии показателен так называемый сирийский – в действительности из Никомидии происходящий – мартиролог, он свидетельствует, или кон-статирует, общий праздник для обоих апостолов 28-го декабря. О следовании этому обычаю внутри страны говорит проповедь Астерия Амассийского (Созомея. Ц. История VIII, 17). По Созомену (Uscher. Weihnachtsfest, s. 255), в Druq'e в Халкидоне была построена вельможею Руфином церковь в честь апостолов Петра и Павла. Наряду с этим на Востоке одновре-менно распространялся другой обычай – разделить апостолов и Павлу указать особый день. Так, в Каппадокии праздновали, как это видно из проповедей Григория Нисского, Петра с Иако-вом, Иоанном вместе 27-го декабря, а Павла 28-го декабря. Более других настаивала на особом дне для апостола Павла Антиохийская Церковь. Еще Иоанн Златоуст в общих словах указывает на день перед 1-ым января, как праздник апостола Павла (Lietzmann. Petrus und Pau'lus, s 93). Такое же положение дел оставалось неизменным в Антиохии до начала VI-го века. В так называемом октоихе патриарха Севера следуют непосредственно за песнями перво-мученику Стефану, песни на святых апостолов, а потом на апостола Павла (28 декабря). Эта практика имела место и у сектантов, вышедших из Антиохийской Церкви. Напротив того, Иерусалим и литургически зависимая от него Армения стояли на стороне обычаев, исходивших от сирийского мартиролога. Древний армянский Lectionar обозначает 28-ое декабря – общим праздником Петра и Павла и признает для них только этот один праздник (за праздником первомученика Стефана 27-го декабря, следует 28-го декабря праздник в честь апосто-лов Петра и Павла). 29-ое июня, как праздник Петра и Павла, выявляется впервые во Иерусалиме лишь к концу VII-го ве-ка (См. изданный Кекелидзе канонар). Совершенно ясное свидетельство за то, что римская да-та 29-го июня была воспринята в Константинополе, имеется от начала VII-го века от императора Ираклия (Migne. Patr. gr. XCV, C. 1005 В); по всей вероятности, празднование было усвоено на столетие раньше, например, с конца V-го века при императоре Анастасии. Для Александрии, к сожалению, нет свидетельств. 22-го февраля в Римской Церкви был торжественным днем кафедры Петра (Festum cathedrae Sancti Petri). Чествование других апос-толов носило первоначально местный характер, именно, в тех церквах, где покоились их смертные останки, и в тех, которые были посвящены их имени. Праздники в честь мучеников, этих, по сознанию всей Церкви, свидетелей веры чрез собственную кровь, – также имели местный характер; они чествовались, главным образом, в церквах, которые были основаны на их гробах. С распространением почитания мучеников и особенно с развитием обычая строго хранить и чествовать реликвии их (все предметы, ко-торые были в соприкосновении с гробницами мучеников), – праздники в честь мучеников приобретают все большую и большую популярность, так что знаменитые свидетели веры своею кровью стали чествоваться и за пределами тех мест, где находились их гроба. Потом, по крайней мере в Греческой Церкви, установили особый день чествования всех мучеников – именно в 8-ой день после Пятидесятницы (По Иоанну Златоусту – Migne. Patr. gr. XXX, 705). После прекращения гонений на христианскую религию, естественно, не стало более мучеников за веру. Но была потреб-ность к почитанию богоугодных людей. Тогда от мучеников перешли к святым, т.е. лицам, выделявшимся из окружающей их среды чрез свои аскетические подвиги. Позднее начали определенно искать таких лиц среди анахоретов – монахов. К ним присоединили выдававшихся епископов и церковных му-жей. В создании себе культа святых народ далеко не всегда руководился должными принципами и правилами. Народу свойственно поступать без критики, принимать на веру. Вооб-ще же почитание и призывание святых, особенно мучеников, в Церкви развивалось постепенно, рекомендовалось отцами Церкви и защищалось от упреков со стороны язычников, мани-хеев и других еретиков. Прославляли их добродетели, выс-тавляли их, как образцы для подражания, призывали их как заступников, ходатаев пред Богом, устрояли для них особые базилики и капеллы. Для почитания библейских личностей оставался один только шаг. Праведные люди в Библии являются близкими к Богу, ибо они связаны или с Божественным откровением, или историей спасения. Тем более многие из них были муче-никами, как братья Маккавеи, Иоанн Креститель, св. Стефан, некоторые апостолы, или страдальцами, как пророк Иезекииль, Даниил. Таким образом, чрезвычайно был легок переход от почитания христианских святых к чествованию библейских лиц не только Нового, но и Ветхого Завета. В круге святых и библейских лиц, особенным почитанием пользовалась Пресвятая Дева Мария. Издавна создалась по-пулярная легенда о Святой Марии, Её рождении и воспитании при Храме. Она подготовила христианское настроение к тому времени, когда Церковь, так сказать, официально, открыто приступила к созданию Её культа в конце IV-го и начале V-го века. В проповедях св. Амвросия, Иоанна Златоуста, Августи-на, Пресвятая Дева изображается как тип девственного идеала женской чистоты и фактической безгрешности (Ариане, как Евдоксий и Евномий (Филостр. VI, 21) иначе учили. Епифаний (ерес. 78) обзывает таких – инокомысливших "антидикомапианитами," как живших в Аравии и относит их к злым еретикам. На Западе Блаженный Иероним поролся против Гельвидия; ученика арианина Авксентия, и против Иовиана, отрицавших девство Святой Марии). Амвросий и (та). Августин проводили параллель между Евою и Марией и к Ней относили Быт. 3:15 о сокрушении главы змия. В V-ом веке под влиянием христологических споров был поставлен конкретный вопрос об участии Святой Девы в деле нашего спасения. Тогда возгорелся спор о Theotokos. Тогда имен-но особенно усилилось почитание Святой Марии в Ефесе, Алек-сандрии и других местах. Празднования в честь Пресвятой Девы Марии можно кон-статировать не позже конца IV-го века. Начались они в Антиохии. Правда, св. Иоанн Златоуст в своих проповедях не упоминает о празднике в честь Святой Девы 15-го августа, после названном koimjsiq, но это чистая случайность. Несто-риане имели праздник в честь Богородицы и, конечно, они заимствовали его у Церкви, от которой отделились. Несториане праздновали его в пятницу после Богоявления. В яковитском календаре от 675 г., праздник Марии полагался 26-го декабря, и эта дата долго удерживалась при появлении других. Од-нако, несторианская дата есть древнейшая; с нею совпадает другая яковитская дата, относящая праздник Пресвятой Ма-рии к 15-му января, а копты – к 16-му января. Яковитская же дата стоит в связи с праздником Рождества Христова 25-го де-кабря. Около 460 г. дошло в Иерусалим, собственно в Вифлеем, празднование Святой Марии 15-го августа (Mnjmj tjq Teotokou); но это был праздник прославления Святой Марии по связи с событиями. Обозначение 15-го августа днем смерти Девы Марии было дальнейшим этапом в еортологическом развитии после 460 г. При этом трудны для разрешения два вопроса: 1) почему празднование перенесено на 15-ое августа и 2) по-чему с ним соединено представление о смерти Богородицы? – Впервые этот праздник проник в Константинополь в конце VI-го века. По Никифору Каллисту (Н.р., XVII, 28 – Migne. Patr. gr. CXLVII, 147, 292 А), император Маврикий установил 15-ое августа, как общий праздник koimjsiq tjq Teotokou. В Риме Dormitio Beatae Virginis установлено при папе Сергии I (687-701 г.), очевидно, заимствовано из Константинополя. В христианский культ были введены и ангелы. В Священ-ном Писании они выступают, как посредники между Богом и людьми и представляются, как покровители народов и отдель-ных лиц. Учение об ангелах развито в послепленной иудейской апокалиптической литературе; упоминаются не редко ангелы и в Новом Завете, при чем отмечается (особенно в послании к Колоссянам) заблуждение в данном пункте со стороны сектан-тов, особенно у гностиков – евионитов. Епифаний упоминает о секте ангеликов (ересь 60). О христианском почитании ан-гелов говорит еще св. Иустин (Апол. I, 6). Амвросий Медиолан-ский поучает не страшиться призывать ангелов (De vid. 9). В честь ангелов строили богато украшенные церкви, капеллы, алтари, особенно часто во имя Архангела Михаила (Дидим. De trinitate II, 7). Созомен (Созомен. Ц. История 2, 3) знал в Константинополе Mihajlion и там творились много-численные чудеса.