МИТРОПОЛИТ ФИЛАРЕТ (ВОЗНЕСЕНСКИЙ) / КОНСПЕКТ ПО ЗАКОНУ БОЖИЮ (4)

Глава XXIII. Семья и государство. Космополитизм и его односторонность. Патриотизм в Ветхом и Новом Завете. Примеры Моисея и ап. Павла и Самого Спасителя. Законность любви к ближним. Здоровая и крепкая семья - это первая и главная ячейка общества и государства. Самое сильное и организованное государство приходит в состояние упадка и разрушается, если в нем разложена семья и нет прочных устоев семейной жизни и воспитания. Наоборот, если семья крепка, и воспитание ведется на здоровых началах, то и при большом внешнем разрушении форм государственной жизни, народ остается жизнеспособным и может восстановить государственную мощь и единение. Но нужно помнить, что христианская семья не должна всецело замыкаться в себе, обращаться в "курятник". Такая жизнь - жизнь семейного эгоизма. Человек, живущий ею, вне своей семьи не имеет никаких интересов, ничего знать не хочет о радостях и горестях окружающего мира и ничем ему не служит. Конечно, такая жизнь - не христианская жизнь, и такая семья - не христианская семья. Как уже сказано, христианская семья есть именно ячейка общества, его часть, неразрывно связанная со своим целым. Она принимает живое участие в общественной жизни и служит своим ближним, неизменно оказывая им участие и посильную помощь. Однако и этого мало. По ясному учению Евангелия, живые отношения христианина не должны замыкаться не только в семейных рамках, но и в отечественных, национально-государственных. Нет, в своей любви христианство все-человечно. Для христианина каждый человек, к какой бы нации он ни принадлежал, есть его ближний, любить которого он должен по заповеди своего Спасителя. Об этом ясно говорит нам вся притча о милосердном самарянине, и в особенности ее категорическое заключение. В этой притче Спаситель указал иудею-законнику на то, с каким милосердием и любовью добрый самарянин отнесся к израненному и ограбленному иудею - т.е. представителю народа, враждебного самарянам. А дальше - сказал законнику: "Иди и ты - твори такожде" (иди и ты - поступай также). Таков закон христианской любви! Но если к такой всеобъемлющей любви призываемся мы, христиане, то не прав ли тот космополитизм, то учение о братстве народов, по которому человек есть "гражданин всей вселенной", а вовсе не своего государства. По этому учению в человечестве не должно быть никаких государственно-национальных различий и разделений, но все оно должно представлять из себя одну семью. Несомненно, что в положительной части своего учения космополитизм близко подходит к христианству. И опять-таки несомненно, что свои призывы к братству, к любви, к взаимной помощи он взял именно из христианства. И призывы эти чисто христианские. Но как раз только эти-то христианские идеи и есть то, что ценно в космополитизме. Зато к этой правде космополитизм примешал еще много уродливой неправды и заблуждений. Благодаря этому, его учение оказалось узкоодносторонним и искусственным, а потому и не жизненным. Такими заблуждениями являются все выводы космополитизма против чувства патриотизма, против православного учения о долге служения отечеству, его благу и безопасности. Но кто не знает, какими черствыми и неспособными к сердечному, участливому отношению постоянно являются в жизни многоречивые проповедники космополитизма? Они с пеной у рта кричат о своей любви к человечеству и не умеют полюбить как должно своего ближнего. А полюбить ближнего - значит полюбить всякого человека, поставленного на их пути промыслом Божиим, и часто нуждающегося в сострадании и поддержке. Христианство не имеет этой ложной односторонности космополитизма. Христос заповедал нам не искусственную любовь к "человечеству", но именно - любовь к ближнему. Таким ближним для христианина является вообще каждый человек (поэтому-то христианин и должен любить всех), а в частности, каждый человек, с которым он встречается в повседневной жизни. И любовь христианская проявляется более всего - именно в этих личных встречах, в живом взаимообщении, взаимной поддержке и сочувствии. Как далеко от этого одностороннее учение космополитизма с его искусственными, оторванными от жизни призывами о любви к "человечеству"! Когда человек бывает еще ребенком, то в детские годы для него ближними являются родители, братья и сестры и вообще родственники. И в эту пору для него вполне достаточно и хорошо, если он будет хорошим, любящим, отзывчивым и преданным членом семьи. Но, очевидно, для него недоступны еще понятия о любви к другим людям, не входящим в его семью. С ними он не имеет никаких живых отношений, и поэтому они для него именно - "чужие". Постепенно подрастая, в отроческие и юношеские годы он уже завязывает личные, живые отношения с многими другими людьми, они становятся для него "своими". И вот здесь доброе воспитание должно научить ребенка и к этим новым для него "ближним" относиться по-христиански: дружески, благожелательно, с искренней готовностью помочь, оказать посильную услугу (хотя, конечно, наиболее ближними являются для него по-прежнему его родные). Но и здесь подросток еще не развит в своем духовном кругозоре до того, чтобы можно было от него требовать таких же сердечных отношений к каким-нибудь жителям других народов и стран. И лишь тогда, когда христианин становится взрослым и вполне развитым, горизонт его раскрывается широко, и "ближним" для него становится всякий человек, к какому бы народу он ни принадлежал. Но, конечно, прежде и более всего он изо всех людей любит, во-первых, свою семью, своих родных, среди которых он вырос и живет, а во-вторых, свою страну, свой народ, к которому он принадлежит. С этим народом он связан всеми своими государственно-политическими и гражданскими обязанностями. И культура, обычаи, все отличительные черты его родного народа, а в особенности его святыни, являются для него также "своими", "родными". Он привязан к своему народу, к своей родине, он их любит, и эта любовь к родине и есть тот христианский патриотизм, против которого так усиленно борются космополиты в своем заблуждении. Но, конечно, христианский патриотизм чужд тех крайностей и ошибок, в которые впадают люди, именующие себя "патриотами". Христианин-патриот, любя свой народ, не закрывает глаза на его недостатки и трезво смотрит на его национальные свойства и характерные черты. А поэтому он никогда не согласится с теми патриотами, которые все родное (даже национальные пороки и недостатки - пьянство, ругань и т.д.) склонны возвеличивать и считать законным и хорошим. Они не замечают того, что это уже не патриотизм, а вздутая национальная гордость, т.е. тот грех, против которого так сильно борется христианство. Нет, истинный патриот не закрывает глаз на грехи и недуги своего народа - он видит их, скорбит о них, борется с ними и кается пред Богом и другими людьми за себя и свой народ. Кроме того, христианский патриотизм совершенно чужд ненависти к другим народам. Если я люблю свой народ, то почему же я должен не любить Китай, Турцию или любую другую страну и народ (хотя бы и еврейский)? Это было бы нехристианским чувством. Нет, дай Бог и им всякого благополучия и успеха, ибо все мы люди - дети одного Отца. Но самые главные данные в пользу патриотизма мы можем найти в Священном Писании. Еще в Ветхом Завете вся история еврейского народа исполнена свидетельством о том, как евреи любили свой Сион, свой Иерусалим, свой храм. Это был лучший образец истинного патриотизма - любви к своему народу и его святыням. И недаром наша христианская Церковь - это прославление евреями своих святынь взяла в свое богослужение (хотя, конечно, в несколько ином - христианском - понимании) и поет "благословен Господь от Сиона, живый в Иерусалиме. Аллилуиа". Особенно поразительный пример любви к своему народу в Ветхом Завете показал пророк Моисей. Когда-то - сразу после заключения завета с Богом - израильский народ изменил своему Богу и поклонился золотому тельцу. Сильно возгорелся тогда огонь правды Божией. Моисей стал молиться о согрешившем народе, не сходя 40 дней и 40 ночей с горы, на которой он молился. Господь отвечал: "Оставь Меня, не удерживая, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их". Замечательно в этих словах Божиих свидетельство о силе молитвы праведника, которою он, по смелому выражению Иоанна Златоуста, как бы связывает Бога! - Еще пламеннее стал молиться великий пророк - и, наконец, воскликнул: "прости им грех их, а если нет - то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал"... "и послушал его Господь и на сей раз, и не восхотел погубить", говорит св. Библия. Разве это - не высочайший подвиг самоотверженного патриотизма? Подобный же пример из Нового Завета мы видим в жизни великого апостола Павла. Никто не мешал ему в деле проповеди так злобно и упорно, как его соотечественники, не уверовавшие во Христа. Они ненавидели Павла, считая его изменником вере своих отцов. Что же говорит апостол об этих своих соотечественниках? А вот что: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, т.е. израильтян". Из этих слов мы видим его любовь к родному народу. Эта любовь была так велика, что он подобно Моисею, готов был даже пожертвовать своим личным вечным спасением (а не временною только жизнью) за спасение этого народа. Но вот - пример Самого Спасителя. В Евангелии мы читаем, как Он говорил о том, что пришел, прежде всего - к своему народу. В другом случае Он, обращаясь к Иерусалиму, говорил: "Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков, и камнями побивающий посылаемых к тебе! Сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели" (Лк.13:34-35). А когда Он ехал в Иерусалим под крики "осанна", когда весь народ ликовал в восторге, Спаситель плакал... Но плакал он не о Себе, а об этом Своем городе - о гибели тех, кто сейчас кричал ему "осанна", а чрез несколько дней будут кричать "распни, распни Его"... Так Сам Он любил свой народ - трогательной, глубокой любовью. Таким образом, чувство патриотизма христианством не отрицается и не осуждается. Не осуждается им, вопреки ложной точке зрения космополитов, и законность преимущественной любви к своим родным и близким. Мы знаем уже слова апостола: "Если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного". А в другом месте, говоря об избрании кого-либо на служение Церкви, апостол ставит условие - чтобы избираемый "хорошо управлял детьми и домом своим". Но еще раз подчеркиваем то, что такая любовь и забота не должны быть эгоистическими, самозамкнутыми. Нет, заботясь о тех, кто в жизни непосредственно соприкасается с ним, христианин должен всегда в своей христианской любви не забывать и других людей, своих ближних и братьев во Христе. В заключение приведем еще слова ап. Павла (из послания к Галатам): "Доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче - своим по вере"... Глава XXIV. Долг служения отечеству у христианина. Христианский взгляд на войну (отзывы преп. Афанасия Афонского и св. равноапостольного Кирилла). Очевидно, что тот христианский патриотизм, о котором мы говорили выше, требует от каждого из нас посильного служения отечеству. Это служение человеком осуществляется, прежде всего, тогда, когда он находится на той или иной государственной или общественной службе. Конечно, ценность такого служения еще увеличивается, если оно совершается бескорыстно - вне зависимости от каких-либо материальных расчетов и соображений. Но человек, так или иначе, служит своему государству и тогда, когда он, например, участвует в его жизни, работая и выступая в печати или на общественных выборах и т.п. И вот тут он и должен стремиться к тому, чтобы принести пользу именно всему отечеству, всему народу, а не наблюдать только свои личные (или партийные) интересы. И тогда его совесть будет спокойна. Пусть он и не достигнет большого внешнего успеха - но зато честно, по-христиански исполнит долг патриота и верного сына своей родины. Существует поговорка: "друг познается в несчастии". И у истинного патриота любовь к родине и своему народу проявляется в особенности сильно - в пору всенародных испытаний и бедствий. Всякий знает, как чувствует себя человек - у которого тяжело больны близкие ему люди. Ему не до развлечений и удовольствий. В своем горе и заботе он иногда даже не может есть и пить или освежить себя отдыхом и сном. Нечто похожее должно проявляться при бедствиях родины у того, кто ее действительно любит - искренно, по-настоящему. Если же у нас сердце сверху до низу набито лишь своими личными переживаниями и интересами, если на словах мы и охаем и вздыхаем, а дела наши отстоят от слов, "как отстоят востоцы от запад", то плохая тут любовь к отечеству!.. Одним из наиболее ярких и самоотверженных подвигов в долге служения своему отечеству, у нас признается смерть за родину, главным образом, на войне. Христианин воин, защитник родины и ее святынь явно исполняет заповедь Христову: "нет больше той любви, если кто душу положит за друзей своих". Конечно, война сама по себе есть, безусловно, зло, крайне печальное явление, глубоко противное самим основам христианства. Нечего и говорить о том, как было бы отрадно, если бы люди перестали воевать друг с другом, и на земле воцарился бы мир. Но печальная действительность говорит совсем иное. И только разные мечтатели, далекие от действительности, и узко односторонние сектанты могут отрицать войну, т. ск., не допускать ее в действительную жизнь. Вне всякого сомнения, те, кто указывает на заповедь "не убий", справедливо говорят о том, что война есть нарушение этой заповеди. Никто против этого и не спорит. Однако, мы видим из св. Библии, что в то самое ветхозаветное время, когда была дана эта заповедь, Израильский народ воевал по Божиему повелению, и с помощью Божией побеждал врагов. Кроме того, мы уже приводили из Ветхого Завета заповедь о том, что человек, злословящий своих родителей, должен быть предан смерти. Следовательно, заповедь "не убий" не распространялась безусловно на всякий случай отнятия жизни у человека. Этой заповедью запрещается только личная расправа одного человека с другим по его личному решению и произволу. Когда Господь в Новом Завете разъяснял глубокий смысл этой заповеди, Он указал, что ею запрещается не только убийство, но и вообще - нехристианский, напрасный гнев. Но Он же, Господь, в беседе с апостолами о последних днях, говорил им: "услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь: ибо надлежит всему тому быть". Этими словами Его о неизбежности войны опровергаются все заявления отрицателей войны о том, что христианство отрицает войну безусловно - до полного непризнания ее и отказа участвовать в ней. Да, уже говорили мы о том, что война - отрицательное явление в человечестве. Однако, она будет существовать - как иногда единственное на земле средство защиты правды, защиты попираемых святынь и прав народа - от захвата, от грубого вторжения и насилия. И только такие войны - во имя справедливости и восстановления порядка и правды - берутся христианским учением под свою защиту. Недаром читаем мы в Апокалипсисе о том, что война была даже на небе (Апок.7:7), когда св. Архистратиг Михаил и ангелы свергли с неба Божия изменника-диавола с его единомышленниками - падшими ангелами... Из жития преподобного Афанасия Афонского известен следующий случай. В его монастыре принял монашество грузинский князь Торникий, ранее выдающийся полководец греческих войск. В трудную для государства минуту - при войне с персами - Императрица Зоя вызвала Торникия для начальствования над войсками. Торникий наотрез отказался, ссылаясь на то, что он уже монах. Но преподобный Афанасий сказал ему: "Мы все дети одного отечества и обязаны защищать его. Наша обязанность - ограждать отечество от врагов молитвами. Но если Верховная Власть признает нужным употребить на пользу общую и руки наши и грудь, мы беспрекословно должны повиноваться... Если ты не послушаешь Царя, то будешь отвечать за кровь твоих соотечественников, которых ты не хотел спасти, и за разорение храмов Божиих"... Торникий повиновался, победил врага, и спас отечество от опасности. А св. равноапостольный Кирилл в беседе с магометанами о войне говорил им: "мы терпим великодушно свои личные обиды; но в обществе друг друга защищаем, полагая души свои за ближних своих, дабы вы, пленив наших сограждан, не принудили их к отречению от веры и богопротивным деяниям"... Наконец - кому из русских людей неизвестен пример преподобного Сергия Радонежского, который благословил на войну князя Дмитрия Донского, молился об успехе русского оружия, и поминал воинов, погибших на поле брани?.. Конечно, участвуя в войне, человек может и грешить, и сильно грешить. Это бывает тогда, когда он вкладывает в свое участие в войне чувство личной ненависти и мести, или же тщеславия и горделивых личных стремлений. И наоборот - чем меньше мысли о себе и больше готовности положить голову свою за других - тем ближе к мученическому венцу такой воин-христианин. Глава XXV. Христианство и коммунизм. Общение имущества в христианстве и коммунизме. Идеология христианства и коммунизма. Рассмотрим теперь вопрос об отношении христианства к коммунизму. Тому коммунизму, который теперь на глазах всего мира явился как факт, как попытка реального осуществления в жизни социалистических идей в советской России. Всем известно, что коммунизм прямо выступил в истории как заклятый и ожесточенный враг христианства. С своей стороны, и христианство признает его совершенно чуждым и враждебным себе - по самому его духу, по всему содержанию его идеологии. История церкви апостольских времен говорит нам о том, что в те времена в ней также был свой христианский коммунизм - когда у верующих было все общее, как говорит книга Деяний Апостольских. Да и теперь этот христианский коммунизм существует в виде общежительного монашества, которое считается лучшей формой для христианской аскетической жизни. Таким образом, общение имущества с христианской точки зрения не только приемлемо. Нет, более того: это светлый, идеально высокий тип христианских взаимоотношений, примеры которого и были и существуют в жизни православной Церкви. И как велика разница между таким христианским коммунизмом - и коммунизмом советским! Один от другого отстоит как небо от земли. Ведь коммунизм христианский не есть самостоятельная самоцель, к которой стремилось бы христианство. Нет, он есть - следствие и порождение того духа любви, которым дышала Церковь первых времен. Кроме того, этот христианский коммунизм был вполне добровольным. В нем никто не говорил: "отдай твое, оно принадлежит нам", а наоборот - христиане сами жертвовали так, что "никто из них ничего из имения своего не называл своим". Что же касается социалистического коммунизма, то в нем общение имущества является самоцелью, которой нужно добиться во что бы то ни стало и не взирая ни на что. И творцы коммунизма этого добиваются чисто принудительным путем, не останавливаясь ни пред какими мерами, даже - пред избиением несогласных... И основа этого коммунизма - не свобода, как в христианском коммунизме, а насилие, не жертвенная любовь, а зависть и ненависть... В своей борьбе с христианством коммунизм заходит так далеко, что отказывается даже от элементарной, всеми признаваемой справедливости. В своей классовой идеологии коммунизм, в сущности, попирает всякую справедливость. Предметом его забот служит не общее благо всех граждан государства, а только интересы рабочего класса и пролетариата. Все же остальные государственные и общественные группировки граждан государства открыто оставляются "за бортом", вне всяких попечений коммунистического правительства. Они могут голодать, могут не иметь ни копейки заработка, не иметь даже самой возможности его - "правящим сферам" до этого нет никакого дела. Что это, как не попрание справедливости и издевательство над миллионами людей?.. Коммунизм, говоря о новом строе "свободного" государства, постоянно упирает на то, что этот строй есть "диктатура пролетариата". Но давно уже выяснилось, что в советской России этой обещанной диктатуры пролетариата нет и в помине, а есть - диктатура над пролетариатом. Тем более, нет там обычных проявлений политической свободы: ни свободы печати, ни свободы собраний, ни неприкосновенности жилища. Только те, кто жил в России - знают всю тяжесть и силу того гнета, который царит там. А над всем этим стоит небывалый еще политический террор - казни и убийства, ссылки и заточения в невероятно тяжелых условиях. Вот что дал коммунизм русскому народу - вместо обещанной свободы... В своей политической пропаганде коммунизм утверждает, что он добивается осуществления свободы, равенства (т.е. справедливости) и братства. О первом и втором мы уже говорили, что же касается слова "братство" - то несомненно, что это слово украдено у христиан, называющих друг друга "братие". А у апостола Петра прямо сказано: "всех почитайте, братство любите" (1Пет.2:17)... Но в практической жизни коммунисты, как известно, слово "брат" сразу заменили словом "товарищ". И это очень показательно, т.к. товарищами могут быть и соучастники в преступлениях, и члены какой-либо разбойничьей шайки. А о "братстве", конечно, и говорить не приходится там, где проповедуется классовая борьба, зависть и ненависть... Все эти различия между христианством и коммунизмом, не исчерпывают, однако, самой сущности противоречия между ними. Коренное, главное и все объясняющее различие коммунизма от христианства лежит еще глубже - в религиозной идеологии того и другого. Недаром так злобно и упорно коммунисты борются с нашей верой. Как известно, коммунизм как будто бы принципиально атеистичен и, безусловно, отрицает всякую религию. На самом же деле, он сам является религией - фанатичной, нетерпимой и темной. Христианство есть религия неба, коммунизм - религия земли. Христианство проповедует любовь ко всем - коммунизм проповедует классовую ненависть и борьбу и утверждается на эгоизме. Христианство - религия идеализма, основанная на вере в победу Правды и Любви Божией. Коммунизм - религия сухого, рассудочного практицизма, преследующая цель создания земного "рая" (рая животной сытости и духовного одичания). И недаром на могиле христианина ставится крест, а на могиле коммуниста - красный кол. Как это показательно, ярко и символично для той и другой стороны! С одной - вера в победу жизни над смертью, и добра над злом, с другой - беспросветная тьма, мрак и пустота, без всякой отрады, утешения и надежды впереди. И в то время как уже после смерти святые мощи подвижников Христовой веры цветут нетлением и благоухают, гниющий труп набальзамированного "Ильича" есть наилучший символ коммунизма... Глава XXVI. Обязанности христианина в отношении к Богу. Взаимное отношение между любовью к Богу, к ближнему и к себе самому. Неразрывная связь между любовью к Богу, и любовью к ближнему. Настроение детской преданности как основное настроение христианина. Итак, теперь, восходя от низших обязанностей к высшим, мы поднялись до вершины их - до наших обязанностей в отношении к Богу. По ясному и точному указанию Священного Писания, главная обязанность человека в отношении к Богу - любовь к Нему. Эта любовь была заповедана еще в Ветхом Завете, где было сказано: "Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею мыслию твоею". А в Новом Завете Сам Иисус Христос об этой заповеди сказал: "сия есть первая и большая заповедь". К этой главной заповеди Закона Божия Спаситель присоединил еще вторую - о любви к ближнему, как к самому себе. Он сказал, что она "подобна ей", т.е. подобна первой заповеди - о любви к Богу. И святая Церковь, основываясь на этих словах Самого Господа, всегда устанавливала следующий порядок в нравственных обязанностях человека: ниже всех стоят обязанности к самому себе. Поэтому, любовью к себе нужно жертвовать во имя любви к Богу и ближнему. Любовь к ближнему, т. ск., занимает среднее место. Она господствует над любовью человека к самому себе, но в свою очередь, подчиняется высшей любви - любви человека к Богу, Которого мы должны любить больше всего. Теперь часто можно слышать речи о том, что сильная любовь человека к Богу будто бы вредит и мешает его любви к ближнему. Поэтому (так говорят те, кто так думает) человек больше всего должен думать и заботиться о своих обязанностях по отношению к ближнему, и этим он исполнит и обязанности по отношению к Богу. Люди, думающие и говорящие так, в особенности восстают против подвигов отшельнической жизни. С их точки зрения, отшельнический образ жизни есть проявление эгоизма и нелюбви к другим. Отшельник (по их мнению) есть человек, занятый исключительно самим собой, и спасением своей души, и нисколько не думающий о других. В этих рассуждениях есть доля истины. Едва ли станет кто-либо спорить против того, что, служа своему ближнему, христианин этим исполняет и свои обязанности по отношению к Богу. Больше того. По учению апостола любви Иоанна Богослова, любовь к ближнему есть показатель любви к Богу... "Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?" И ни один христианин не сомневается в том, что, делая добро ближним, мы этим служим Богу, ибо исполняем Его закон любви. Однако, не менее несомненно и то, что любя Бога, мы никогда не можем этою любовью к Нему помешать своей любви к ближнему. Бог есть любовь (1Ин. 8:16). Любя Бога, мы этим переводим себя в высшую духовную атмосферу - атмосферу любви и нового "дыхания жизни". И сердце христианина, исполненное такой божественной любви, всюду посылает, на всех обращает лучи этой христианской любви. Таким образом, вопреки тому мнению, которое мы выше приводили, любовь человека к Богу не только не препятствует его любви к ближнему, но наоборот - укрепляет и углубляет ее. Прекрасное разъяснение связи между любовью к Богу и к ближнему дано одним из подвижников нашей православной Церкви, аввою Дорофеем. Оно дается нам в такой математической иллюстрации. В круге А центр есть Бог, а люди - точки на окружности. Радиусы соединяют их с Богом, а дуги - с собою. И вот - мы видим, что люди, приближаясь к Богу (по радиусу), одновременно с этим приближаются и друг ко другу, с приближением точек окружности к центру, т.к. дуги, соединяющие их, укорачиваются. Но и к Богу, и к ближним человек может приблизиться только через любовь. А отсюда следует с несомненностью, что, любя Бога, человек непременно будет любить и своих ближних. А круг В указывает нам на то, что христианская любовь к ближнему, в свою очередь, приводит человека к любви к Богу, и, приближая себя чрез любовь к другим людям, человек чрез это приближается и к Богу. Так оба эти рода христианской любви неразрывно и тесно связаны между собой. В истории христианского подвижничества мы постоянно видим, как подвижники, пламеневшие любовью к Богу, оставляли мир с его соблазнами. Это они делали по заповеди апостола Иоанна Богослова, который сказал: "не любите мира, ни того, что в мире; кто любит мир, в том нет любви Отчей" (1Ин.2:15). Но напрасно думают о них, будто они этим отрекались и от своей любви к людям, живущим в мире. Нет, они сами постоянно указывали на то, что они бежали не от людей, а от грехов, разлитых в мире, от соблазнов грешной мирской жизни. Но любили они своих братии, остающихся в мире, неизмеримо больше, чем те, кто в этом мире жил и участвовал в его грехах. Не следует забывать того, что уединение этих подвижников всегда было заполнено молитвой, а христианская молитва есть не только о себе, но и о других. Из жития преподобного Пахомия Великого, уроженца города Александрии, известно следующее. Однажды он узнал о том, что на его родине в г. Александрии свирепствуют голод и эпидемии болезней. Тогда преподобный три дня провел в слезах, и оставил вовсе ту скудную еду, которую позволял себе. Ученики упрашивали его подкрепить себя пищей, но св. Пахомий отвечал: "как могу я есть, когда братия мои не имеют хлеба"... Как далеко до такой любви и страдания и самым лучшим из нас! Так любовь христианина к Богу - есть не только вершина его нравственного восхождения, но и основа его духовного бытия. Без любви нет и не может быть духовной жизни, подвига, добродетели. А высшее служение христианской любви - служение пастырское - только и может существовать у того, кто полюбит Христа. Недаром Сам Спаситель, призывая апостола Петра на проповедь, спрашивал его: "Симоне Ионин, любиши ли мя паче (больше) сих?.." Но и вообще, религия наша - религия любви. "Потому узнают все, что вы - Мои ученики, если вы будете иметь любовь между собою", - говорил Господь. Здесь речь идет не только о взаимной христианской любви людей друг к другу, но еще больше - о сыновней любви и детской привязанности Тому, Кого Евангелие постоянно называет "Отец наш Небесный". И потому-то основой истинно-христианской жизни в человеке является сердце, не только верующее в Бога, но и детски преданное Ему, и проникнутое искренним влечением к Нему, как к Любящему и любимому Отцу. Глава XXVII. Обязанности богопознания для христианина. В предыдущей главе мы видели, что первая и основная наша обязанность по отношению к Богу, это - любовь к Нему. Само собой разумеется, что этой любовью от нас требуется и то, чтобы мы знали Того, Кого должны так любить. Человек не будет и не может любить того, кого он не знает. Так и любовь к Богу приводит нас к обязанности богопознания. Нельзя не отметить того, что эта обязанность - одна из наименее соблюдаемых нами в настоящие дни. Ранее было иное. Тогда интерес к богословским вопросам, к религиозному знанию глубоко захватывал христианские души. Св. Григорий Богослов свидетельствует, что в его время даже торговки на базаре, вместо своих торговых дел, предпочитали спорить о едино сущий и подобосущии Сына Божия. Теперь же многие интеллигентные люди, иногда даже пишущие и говорящие на различные чисто-христианские темы, положительно боятся всякого богословия. Они считают все его вопросы и разъяснения какими-то искусственно-схоластическими и далекими от жизни. Отсюда происходит то удручающее религиозное невежество, то незнание основных истин своей веры, которое так поражает в наши дни. Возьмите, напр., в массе интеллигентных, образованных русских людей. Они перечислят вам без ошибки всех царей из дома Романовых, назовут главных русских писателей и т.д. Не знать этого считается позором для образованного человека. Но предложите им назвать, напр., главные догматы христианской веры или имена двенадцати Христовых апостолов (т.е. людей, которые для человечества сделали неизмеримо больше всякого царя или писателя) - в 9-ти случаях из 10-ти результат будет самый плачевный. Но еще хуже то, что невежество в этой области отнюдь не считается чем-то позорным, и люди признаются в нем с легким сердцем... Нет, совершенно несомненно то, что каждому христианину необходимо иметь представление о содержании своей веры и об основных истинах ее - о догмате Троичности, о любви Божественной, воплощении, искупительной смерти и воскресении Спасителя, о будущих судьбах мира и человека, и т.д., и т.д. И эти вопросы для человека не чужды и не скучны, а жизненны и важны, т.к. от их разрешения зависит самый смысл и назначение его жизни. И все эти вопросы, конечно, сводятся к одному: есть ли Бог и кто Он есть? Эти - вопросы исключительной важности даже для людей маловерующих. А для верующих людей - знать о Боге, знать - что Он значит для нас и далее, какова Его воля относительно всех нас, это - знание основное, и важнейшее и драгоценнейшее в жизни. Да и сама жизнь христианская определяется, прежде всего, именно познанием Бога. Об этом Сам Господь, молясь Своему Отцу перед страданиями, говорил: "сия же есть жизнь вечная, да знают Тебе, Единого Истинного Бога, и Того, Кого Ты послал - Иисуса Христа"... Из всего этого мы видим, что богопознание - прямой наш христианский долг. А путем к нему, помимо изучения богословских наук, является богомыслие. Богомыслием называется такая душевная настроенность, когда человек намеренно вводит в свое сознание и поддерживает в нем представление о Боге, о Его высочайших свойствах, о деле нашего спасения, о нашем вечном будущем и т.д. Такое богомыслие было любимо нашими христианскими подвижниками, но многим и многим из нас оно, к сожалению, совсем незнакомо. Конечно, то богопознание, о котором мы говорим, отнюдь не есть рассудочное восприятие памятью тех или иных положений нашего христианского учения веры и жизни. Христианство есть живая жизнь, переживания человеческого сердца; а поэтому оно и воспринимается людьми не одинаково. Чем больше пережил христианин истины и заповеди своей веры в личной своей жизни, во внутреннем опыте духовной борьбы и старания жить по Евангелию Христа - тем глубже усвоено им христианство. И наоборот, если человек относится к своей вере сухо, внешне формально, и не руководится призывами Христова Евангелия в своей личной жизни - он не примет христианства в свою душу и сердце, и глубокое содержание истин Христовой веры останется ему чуждым...