Я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем

"Я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем" (Гал. 6, 17) Ношение язв Господа Иисуса совершается у христиан трояким образом. Во- первых, мученичеством, как мы это видим у апостолов и страстотерпцев; во- вторых, добровольным самоумерщвлением, что видим у преподобных; и, в-третьих, сердечной любовью к Богу, как мы это должны делать все. Носят язвы Господа Иисуса мученики. Так носил их святой апостол Павел, побиваемый палицами, забрасываемый камнями; так носил их святой великомученик Димитрий, прободенный копьем; так же носили их и все другие страстотерпцы, претерпевшие за Христа различные виды мучений. И все эти язвы страстотерпцев именуются язвами Господа Иисуса, потому что мы - члены Его, а Он - наша Глава, и когда страдают члены, глава терпит эти страдания, как свои собственные. Как благодеяния, творимые рабам Господним, Господь вменяет Себе и на Страшном Суде этим благотворителям говорит: "так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25, 40), так и обиды, наносимые рабам Его, вменяет Себе и в день Страшного Суда говорит мучителям: "Так как вы сделали это одному от сих... то сделали Мне". Вы били палицами раба Моего Павла - вы Меня били; вы бросали в него камнями - в Меня бросали. Вы прободали копием раба Моего Димитрия - вы Меня прободали; вы посекали мечами, ввергали в огонь, отдавали на съедение зверям рабов Моих - вы Меня посекали, Меня ввергали в огонь. Меня отдавали на съедение зверям. "Так как вы сделали это одному из сих... то сделали Мне". Так страдания рабов Божиих вменяются Господом Себе, раны и язвы, которые претерпевают за Господа рабы Его, являются как бы Его собственными ранами и страданиями. И потому апостол сказал: "Я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем". Второй образ ношения язв Господа Иисуса у христиан бывает, когда кто- либо, желая идти совершеннейшим путем спасения и стараясь совершеннее угодить Богу, умерщвляет тело свое разными видами умерщвлений, как те, например, которые отверглись мира и себя самих, которые заковали себя железными поясами и веригами, которые облеклись в колючие власяницы, которые приводили в немощь плоть свою различными видами умерщвлений, даже до ран и изнеможения тела. Это знают те, о которых говорит апостол: "Скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли" (Евр. 11, 37-38). Подвиги и труды их, хотя они и добровольны и совершаются без пролития мученической крови, суть как бы язвы, и язвы Христовы, которыми хвалится и апостол Павел после многих самоумерщвлений: "Я,- говорит он,- ношу язвы Господа Иисуса на теле моем". Тот же святой апостол Павел вменяет умерщвления наши в страдания Господа, говоря: "Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем" (2 Кор. 4, 10). Слушайте: "В теле мертвость Господа Иисуса". Умертвили ли мы себя с помощью Божией, умерли ли для греха - эта мертвость наша есть мертвость Господа Иисуса, ибо мы - тело Его, согласно Писанию: "вы-тело Христово, а порознь-члены" (I Кор. 12, 27). И как мы сами не свои, а Христовы, по словам Писания: "вы не свои... вы куплены дорогою ценою" (1 Кор. б, 19-20), ценою Крови Христовой, так и все добрые дела наши, все подвиги и труды наши, все умерщвления наши - не наши, а Христовы, как совершаемые с Его помощью: "без Меня,- говорит Христос,- не можете делать ничего" (Ин. 15, 5). Итак, умерщвляющий себя носит в теле своем "мертвость Господа Иисуса", носит "язвы Господа Иисуса на теле своем". Третье ношение язв Господа Иисуса - в боголюбивом сердце, которое как невидимо, так и неисследимо и непостижимо. Ибо кто может познать тайны сердца? Два первые образа ношения язв Господа Иисуса - страдание за Христа и самоумерщвление - не для всякого выполнимы; третий же образ - ношения язв Господних в сердце - возможен для каждого христианина, только бы он пожелал этого. Страдание за Христа трудно, и не только для нас, но и для верующих, бывших прежде нас, было страшно. Многие убегали от мучителей и скрывались, где кто мог; иные же от страха даже отвергались от Христа. Но ныне, слава Богу, уже нет гонений за Христа. Однако и теперь находятся многие, неповинно мучимые и оскорбляемые, хотя и не за Христа и не за отвержение Его. Они, если благодарят Бога за свои страдания,- носят язвы Господа Иисуса на теле своем, как апостолы и мученики Христовы. Не для каждого исполнимо и самоумерщвление. Сам Христос говорит в Святом Евангелии: "не все вмещают слово сие, но кому дано" (Мф. 19, 11). Если бы хоть отчасти умерщвляли свои страсти, насколько возможно понести, было бы у мирян по крайней мере воздержание! От сердечной же любви к Богу никому нет никакого ущерба. Ибо какой труд, какое неудобство в том, чтобы любить Бога? Первый образ ношения язв Господних, то есть мученичество, оставим для неповинно мучимых и оскорбляемых. Да утвердит их Господь в терпении и да сподобит их мученического венца! Другой образ - совершенное самоумерщвление отошлем в монастырь для иноческого чина. Пусть живет там и пострижется! Третий же образ - ношения язв Господа Иисуса в сердце, то есть любовь к Богу от всего сердца, рассмотрим, ибо он и для тех двух служит причиной и началом. Ибо и мученичество претерпевается ради любви Божией, и умерщвление себя совершается во имя любви к Богу, и "любящим Бога... все содействует ко благу" (Рим. 8, 28). Носить язвы Господа Иисуса в сердце - значит иметь сердце, уязвленное любовью к Господу Иисусу, уязвленному за нас гвоздями и копием на Кресте (103, 792-794). Апостол говорит: "Я рассудил быть у Вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (1 Кор. 2, 2). Как же мы можем знать и видеть Иисуса Христа? Недостаточно одними только телесными глазами смотреть на распятие Господне, изображенное на иконе, а нужно, главным образом, внутренними очами смотреть на Его страдания, ибо Он и теперь страдает, хотя не плотию, а духовно, вторично распинаемый, по слову апостола, грешниками. А как смотреть на Христа умными очами, пусть будет нам образцом преподобный Стефан, о котором пишется в Лимонаре. Три старца пришли к авве Стефану и вели разговор о пользе душевной, но старец молчал. "Что же ты, отче, ничего нам не отвечаешь? - говорят старцы.- Ведь мы пришли к тебе ради пользы".- "Простите мне, братия, сказал тогда Стефан, я до сих пор и не разумел даже, о чем вы говорите. Но что могу - скажу вам: я всегда - и днем и ночью вижу умом своим распятого на Кресте Господа нашего Иисуса Христа". Какое дивное богомыслие! Сидит святой отец среди братий, среди бесед человеческих, но умом своим предстоит Христу, распятому на Голгофе, Христа видит, Христу внимает. Подобным образом к преподобному Пимену пришел однажды авва Исаак и, увидя его сидящего в молчании и как бы в исступлении, подождал несколько и, когда тот пришел в себя, спросил: "Скажи мне, отче, где ты был умом своим?" Вынужденный просьбами, Пимен отвечал: "Мой ум был там, где, стоя при Кресте, плакала Пречистая Дева Мария Богородица". Какой добрый пример умозрения! Какое прекрасное умосозерцание распятого Христа! Эти святые отцы насаждали духовный виноград души своей на голгофском холме, на тучном месте, где пролилась Кровь Христова, где совершилось дело нашего спасения. Станем же и мы, грешные, на Голгофе умом своим, посмотрим на пригвожденного ко Кресту, измученного, окровавленного, мертвого и преклонившего голову Господа, посмотрим на Его неизреченную любовь к нам, ибо так возлюбил Бог мир, что такие лютые страдания потерпел за нас. Кто когда-нибудь возлюбил другого так, как Он нас? Кто возлюбил отца или мать, сына или дочь, или друга, чтобы пострадал за них так, как Он за нас? Так возлюбил Бог мир. Можно ли найти где лучшую любовь, чем Его любовь к нам? "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 13). И если бы еще за друзей, это было бы не так дивно, а то за врагов Своих, за грешников Господь наш положил Свою душу. как и апостол говорит "Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еше грешниками" (Рим. 5, 8). Так возлюбил Бог мир' О, неизреченная любовь Твоя, Человеколюбче! Почему же Господь так возлюбил нас? Достойны ли мы такой любви и излияния за нас Его Крови. Нисколько, ибо как мы можем быть достойны, будучи - Его врагами? Как достойны, когда постоянно прогневляем Его? Как достойны, когда Его драгоценную Кровь, за нас излитую, попираем злыми делами и всегда Ему досаждаем? Но почему же возлюбил нас, грешных. Бог? По неизреченному милосердию и благости Своей Он еще прежде создания уже возлюбил нас, а зная наперед о нашем падении, предуготовил нам и спасение. Какое неизреченное милосердие и человеколюбие! И чего же Он за это требует от нас? Богатства ли нашего - золота или серебра? Ничуть. "Ты - - Господь мой; блага мои Тебе не нужны" (Пс. 15, 2). Чего же? Одной только любви Он требует от нас. ...За Кровь Мою, пролитую за тебя, Я ничего не требую, кроме сердца твоего: "сын, дай Мне твое сердце", возлюби Меня сердцем твоим. О, возлюбленный Владыка мой! "Готово сердце мое. Боже, готово сердце мое" (Пс. 56, 8). "Возлюблю Тебя, Господи, крепость моя" (Пс. 17, 2), только Ты Сам подай мне силы делать то, что велишь, и вели, что хочешь; помоги мне любить Тебя - и возлюбишь меня. Возлюблю Тебя, Господи, возлюбившего меня и предавшего Себя меня ради. Святитель Димитрий Ростовской (113, 292). Посмотрим внимательнее на крестную смерть Сына Божия, христианин, от которой зависит наша жизнь, ибо Он душу Свою за нас положил (Ин. 10, 15, 17 и 18). Нам, согрешившим, следовало не только временно, но и вечно умирать, ибо "возмездие за грех - смерть",- говорит апостол (Рим. 6, 23). Но Христос, Сын Божий, умер на Кресте, чтобы нашу смерть умертвить Своей смертью, и нас, умерших. Своею смертью оживить. "Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем,- говорит Павел, - что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками" (Рим. 5, 8). Если же временно и умирают верующие во имя Его, но поскольку "жало... смерти - грех" (1 Кор. 15, 56) Христос "истребил" Своею Смертью (Кол. 2, 14; 1 Кор. 15, 55), то и эта смерть для "умирающих в Господе" не есть смерть, но переход от жизни временной - к вечной. Если и разрушается их земная храмина тела, однако святая вера утешает ч утверждает, что "имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный" (2 Кор. 5, 1). "Если пшеничное .зерно, пав в землю, ...умрет, то принесет много плода" (Ин. 12, 24); так и тела усопших в Господе, погребенные и истлевшие в земле, услышав "глас Архангела и трубу Божию" (1 Сол. 4, 16), как посеянные семена из земли, выйдут из гробов, "ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными" (1 Кор. 15, 52). Этим упованием укрепляясь и утешаясь, верные могут воскликнуть с Павлом: "поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?" (1 Кор. 15, 54- 55). Святитель Тихон Задонский (104, 2290-2291). Богочеловек, провел земную Свою жизнь в лишениях и скорбях; этим он освятил лишения и скорби истинно верующих в Него, возвысил земные лишения и скорби превыше земного благоденствия (111, 287). Бог так чудно устроил дело нашего спасения, что зло, имея злую цель и действуя с намерением повредить рабу Божию во времени и в вечности, способствует этим его спасению (112, 144). Противящийся скорбям и ищущий отклонить от себя скорбный путь действует против своего спасения, стремится в слепоте своей разрушить порядок и способ спасения, установленный Богом для всех рабов Его. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (112, 147). Один из братии опасно занемог, и Господь открыл Патермуфию о его близкой кончине. Время уже клонилось к вечеру, и старец поспешил, чтобы проститься с умирающим... Отшельник пришел в дом, когда брат уже умер. Сотворив молитву, старец приблизился к смертному одру и, поцеловав почившего, спросил: "Чего ты больше желаешь, брат,- отойти ли и жить со Христом или еще пребыть во плоти?" - "Зачем спрашиваешь, отче? Конечно, мне лучше пребыть со Христом..." - ответил, немного поднявшись на ложе, почивший. "Спи же в мире, чадо, и молись обо мне!" И брат тотчас, распростершись, снова уснул... Присутствовавшие при этом были поражены несказанным изумлением. "Воистину это человек Божий!" - восклицали все. После того старец облачил юношу, проведя всю ночь в пении псалмов, предал его честному погребению. Жизнь пустынных отцов (72, 59-60).