ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ (13)

Все это неизбежно создавало атмосферу всеобщей подозрительности и культ деспотизма, которым и славилась Византия рубежа тысячелетий. Императоры, испытывая постоянно страх перед завтрашним днем, доходили до того, что короновали своих наследников во младенческом возрасте, что не мешало им, однако, относиться с подозрительнотью и к последним и по мере взросления детей, применять к ним зачастую жесточайшие репрессивные меры. При дворе непрестанно царила удушающая атмосфера интриг, борьбы противоборствующих аристократических партий, на корню уничтожающая всякую попытку утверждения на олимпе власти здоровых элементов. Одаренный, талантливый политик, не связанный по рукам и ногам узами тесных корпоративных интересов имел немного шансов самостоятельно пробить себе дорогу к трону и уж тем более на сколько-нибудь значительный срок укрепиться на престоле. Сложившаяся ситуация стала причиной того, что в Византийской империи, начиная с Константина Великого и до самого ее падения более чем где-либо в государствах старого или нового мира и лучшие государственные мужи и превосходнейшие полководцы зачастую становились жертвами придворных махинаций, коренившихся в низменной зависти и ненависти. Неудивительно, что деморализованное, дестабилизированное и перманентно перевозбужденное бесконечными политическими неурядицами византийское общество налету подхватывало едва заметное дуновение ветра революционных перемен и всегда было легким на подъем против правительства, чем-то неугодившего толпе. Объектом всенародного возмущения нередко являлась и церковная власть в лице константинополького первосвятителя; причем, интересен тот факт, что главными разжигателями пожара демонического гнева толпы, как правило, являлись монахи, недовольные политическим курсом патриарха. Кровожадность их при этом не останавливали ни угроза возможного наказания по административной линии в случае подавления бунта, ни святительский сан избранной ими жертвы. Как правило, возникавшие мятежи сопровождались слепыми жестокими погромами владений родственников свергнутых правителей, неизбежно переходившими за границы родственных связей и крушащими на своем пути особняки любых более или менее зажиточных граждан. Вряд ли можно предполагать, что в сложившихся условиях абсолютной расшатанности каких-либо государственных устоев уровень нравственного сознания общества будет сколько-нибудь высоким. Напротив, эпоха рубежа тысячелетий характеризуется отсутствием в Византийской империи всяческих нравственных принципов. Чего стоит только вспомнить о нашумевших "подвигах" императора Михаила III, превратившего свою резиденцию в очаг распутства и доходившего в компании своих псевдо-митрополитов до гнуснейшего пародирования евхаристического тайнодействия. Как и во всякую эпоху смутного времени, характеризующуюся неуверенностью в грядущем дне и нравственной распущенностью, Византийское общество того времени было переполнено языческими идеями, суевериями, оракулами, магическими обрядами, астрологией, прорицателями, волшебниками и проч. Итак, все вышеизложенное достаточно красноречиво свидетельствует о тех существенных препятствиях, которые встали в описываемую эпоху перед Церковью при выполнении ее исконного назначения. Чтобы оставаться достойной своего высокого призвания, Церкви следовало выдвигать нравственные требования, идущие коренным образом вразрез с общим настроением народа, а значит, зачастую и противопоставлять себя общественному мнению той эпохи. § 22. Положение Церкви в Византийской империи на рубеже тысячелетий Успех или неудача основной миссии Церкви - освящения жизнедеятельности общества и государства и свидетельствования об истине и добре, как правило, зависит от сочетания двух факторов: во-первых, от состояния дел в самой внутренней церковной жизни; а во-вторых, от того, в каких отношениях находится Церковь как общественный институт с другим общественным институтом - государством. Причем чаще всего в истории бвало так, что характер этих взаимоотношений определялся в одностороннем порядке, а именно более сильным началом - государством. Церкви же обычно доставалась оборонительная позиция, призванная хоть как-то защитить и сохранить ее канонические установления. В частности, на Соборе 869 года было определено, что избрание епископов, митрополитов и патриархов в соответствии с древними правилами должно совершаться не через насилие или какую-нибудь хитрость со стороны светских властей, а самим священноначалием, и что если когда-нибудь подобное нарушение будет иметь место, то такое епископство должно быть признано нелегитимным и немедленно аннулировано. Дело дошло даже до того, что отдельным пунктом было прописано положение о недопустимости присутствия на церковных соборах самих императоров или их уполномоченных, что более чем красноречиво свидетельствует о чрезмерно излишней "опеке" Церкви со стороны светской власти Византии. Определяя, в свою очередь, отношение Церкви к государству, патриарх Фотий писал: "патриарх обязан предостерегать императора и наставлять его на путь истинный в случае греха, потому что, если ошибки царя и властей остаются неизобличенными, народ легко приходит к подражанию недолжному; наоборот, при надлежащем вразумлении глав государства, народ, склонный к преступлению, удержится от подражания злому". Содержащаяся в данном высказывании претензия Церкви не только на самостоятельность, но и некоторое нравственное учительство по отошению к светской власти вполне объясняется тем, что юридически, в теории такая независимость действительно имела место. Это прекрасно доказывает законодательство того времени. В частности, в правилах иператоров Василия I и Льва VI, касающихся прав и обязанностей Константинопольского патриарха и императора в отношении к Церкви каждому из них определены нормы, с которыми они должны были сообразовывать свою религиозную деятельность. Причем, правила эти свидетельствуют о довольно высоком месте Церкви в государственной сфере. Да и идеал императора носил существенный религиозный оттенок: по замыслу авторов указанного законодательства, император "…обязан приводить в исполнение все заповеди Священного Писания, определения Семи Вселенских соборов; отличасться перед всеми в православии и религиозной ревности". В целом, можно сказать, что рассматриваемое законодательство, наделяя императора и патриарха различными функциями, фактически уравнивало их права и власть. Впрочем, как уже было сказано, реальное положение дел, определяющее итинную картину государственно-церковных отношений, диктовалось в одностороннем порядке главой государства. Так, император Василий Македонянин, управляющий Византией в конце 60-х и в 70-е годы IX столетия, проводил линию независимости Церкви в ее деятельности, участвовал в работе соборов 869 и 879 годов. Напротив, Лев VI провозласил принцип, согласно которому царь есть закон неписанный, то есть императору все дозволено. Таким образом, несмотря на то, что юридически в Византии государство и Церковь были поставлены на одну плоскость, на деле ее права очень часто попирались светской властью. IX столетие, непосредственно следующее за эпохой Вселенских Соборов, предоставляет многочисленные примеры вмешательства государства в жизнь Церкви. § 23. Продолжение иконоборчесной ереси после VII Вселенского Собора Несмотря на победу иконопочитания на VII Вселенском Cобopе партия иконоборцев сохраняла свое влияние после него еще довольно длительный срок - более полувека. Некоторые из иконоборческих епископов, признавшие на Соборе иконопочитание ради сохранения за собой занимаемых кафедр, втайне оставались врагами иконопочитания. В войсках еще со времени Константина Копронима, несмотря на проводимые Ириной чистки, господствовал также иконоборческий дух. До тех пор, пока Византией правила святая Ирина, даже в то время, когда ее отстранил от власти ее сын Константин VI Порфирородный (789-797), господствующее положение в Церкви имели иконопочитатели. К этому времени относится жизнь и молитвенный подвиг крупнейшего деятеля "монашеской партии" рубежа VIII и IX столетий - преподобного Феодора Студита (759-826), настоятеля крупнеего в Контантинополе Студийского монастыря святого Иоанна Предтечи. Отличаясь с молодости принципиальностью в вопросах христианской нравственности, в 795 г. он выступил с резким осуждением второго брака правивишего тогда Константина с фрейлиной Феодотой, родственницей игумена, и даже разорвал общение с патриархом Тарасием, багословившим этот "прелюбодейный" брак. В ответ последовала высылка императором Феодора и поддержавших его монахов, длившаяся до 797 г., когда вернувшаяся к власти после государственного переворота святая Ирина приблизила Феодора Студита к себе и назначила настоятелем Студийского монастыря. В годы игуменства Феодора эта обитель переживала настоящий расцет: число братий увеличилось с 12 до 1999 человек, росла благотворительность, был введен строгий общежительный устав. Студийским монастырь елался "образцовым" монастырем империи, одним из главных центров ее церковнй жизни. Благодаря преподопбному Феодору монашество в целом пережило фазу возрождения очищений и подъема. В эти же годы, в самом конце VIII столетия в Европе произошло событие, существенно повлиявшее на формирование биполярной модели "Запад - Восток" - образование в 800 году империи франков. Выше уже было сказано о том, что военная и дипломатическая поддержка франским королем Пипином Коротким папского престола и дарования ему в 755 г. принадлежавшего грекам Равеннского экзархата после изгнания оттуда лангобардов уже начало разводить политические мосты между Римом и Константинополем. В 90-х годах король франков Карл Великий подчинил себе Лангобардское государство в Италии, чем еще больше укрепил позиции Римской Церкви. После этого следов военно-политического влияния Византии в Италии не осталось и в помине. Внешнеполитический курс правительства святой Ирины явно не прибавлял престижа Византии в глазах римлян. Даже восстановление иконопочитания на VII Вселенском Соборе не сделало Константинополь полюсом политического притяжения для Рима. Папский престол всерьез сязал свои интересы с державой франков. Не смутила его и грубое иконоборчество Карла Великого, имевшего скорее под собой мотив политического оппонирования Византии как единственной сверхдержаве того времени. Вершиной франко-римского альянса стало венчание 25 декабря 800 года папой Львом III Карла Великого как императора. По мнению одного из современных историков Церкви, прот. В. Асмуса, "это было событие, которое в области политической явилось важнейшей предпосылкой церковного разделения, потому что, по всем принятым представлениям того времени, империя - это единое всемирное государство. Двух империй быть никак не может. Есть иможет быть только одна империя. Она существовала прежде, имела столицей Рим, потом - Константинополь. До последнего момента империя, имевшая столицей Константинополь, продолжала вовсем христианском мире считаться римской, и хотя ее границы н совпадали с границами христиаского мира, он считалась неким идеальным увенчанием всего христианского мира". По замыслу пап, создание в 800 г. империи франков было не столько альтернативой уже существующей империи, в скорее - рождением нового полюса извечной римской державы, открытием третьего этапа ее истории. Но как бы то ни было, списать со счетов могущестенную еще тогда Византию в одночасье было невозможно, и Карл Великий намеревается "поглотить" ее посредством династичекого брака со святой Ириной, как он это делал со всеми вновь захваченными территориями. Однако напраленное к Константинопольскому двору франское посольство было с позором отправлено восвояси. Да и положение самой Ирины на престоле становилось все менее устойчивым. Оппозиция ее внешнеполитическому курсу, терпящем неудачи по всем направлениям, организовала в 802 году государственный переворот, в результате которого первая в истории Византии женщина-императрица была свергнута сослана в монастырь на остров Лесбос, где вскоре (803) скончалась. На престол взошел государственный казначей Никифор (802-811 гг.), бывший сторонником иконопочитания. Стремясь поправить финансовое положение государства, он пошел на лишение льгот монастырей, чем восстановил против себя монашество. После смерти в 806 году патриарха Тарасия наиболее достойной кандидатурой на патриаршую кафедру был игумен Феодор Студит, однако иператору был нужен другой, более удобный ему человек. Им стал его тезка Никифор Исповедник (806-815), также сторонник иконопочитания; Феодор Студит же стал его ближайшим советником и сподвижником. Император Никифор, в отличие от своей царственной предшествен-ницы, вел активную внешнюю политику, много воевал с Болгарской империей хана Крума на Балканах и погиб там в 811 году в одном из сражений. Следующий император Михаил I Рангаве (811-813 гг.) также был иконопочитателем, восстановил добрые взаимоотношения с монашеством, еще более укрепил авторитет и влияние при дворе преподобного Феодора Студита. Михаил признал Карла Великого императором (правда, не римским), разрушая тем самым всеобщую в то время убежденность об исключительности Константинополя в качестве столицы империи. Военные неудачи на Балканах привели к мятежу в армии, где традиционно, еще со времен Констанина Копронима, были сильны иконоборцы; Михаил I был низвержен и пострижен в монахи вместе со своим сыном Никитой (будущим патрирхом Игнатием). Трон занял полководец Лев V Армянин (813-820 гг.) из иконобор-ческой партии зеленых. С этого момента начинается второй виток гонений на иконопочитание, продолжающихся три десятилетия. Воспитанный в иконоборческих началах и окруженный иконоборцами, Лев Армянин неминуемо должен был сделаться гонителем иконопочитания. Но сначала он старался прикрывать свою ненависть к иконам желанием примирить партии иконоборческую и православную. Не объявляя еще об уничтожении иконопочитания, он поручил ученому Иоанну Грамматику, будущему патриарху, составить записку со свидетельствами из древних отцов против иконопочитания, чтобы убедить православных отказаться от него. Но иконоборческая партия настоятельно требовала решительных мер против иконопочитания и даже открыто выражала свою ненависть к иконам. Так, однажды, иконоборческие солдаты начали бросать камнями в известную икону Христа Споручника, поставленную Ириною на прежнем месте над вратами императорского дворца. Император, под предлогом прекращения беспорядков, приказал опять снять икону. Православные, во главе которых стояли константинопольский патриарх Никифор и преподобный Феодор Студит, видя, что начинается гонение на иконы, устроили совещание и решились твердо держаться постановлений VII Вселенского Собора. Узнав об этом, император пригласил к себе патриарха, все еще рассчитывая путем убеждения достигнуть уничтожения иконопочитания. С патриархом явились Феодор Студит и другие православные богословы и на предложение императора о примирении с иконоборческой партией решительно отказались сделать какие-либо уступки еретикам. Не достигнув уничтожения иконопочитания переговорами, Лев Армянин принялся за насильственные меры: он издал указ, которым запрещалось монахам проповедовать иконопочитание. Указ должны были подписать все монахи, но подписали только немногие. Феодор же Студит написал окружное послание к монахам, в котором убеждал повиноваться больше Богу, нежели людям. Император пошел дальше в своем преследовании иконопочитания. В 815 г. патриарх Никифор был низложен и сослан, а на его место поставлен иконоборец Феодот Мелиссинос Касситер (815-822). Новый патриарх, всецело полагаясь на помощь Иоанна Грамматика созвал собор, на котором VII Вселенский Собор был отвергнут, и иконоборческий собор Константина Копронима 754 г. признан законным. Впрочем, собор Феодота Касситера хотел сделать уступку православным, предлагая предоставить воле каждого почитать иконы или нет, то есть признать иконопочитание необязательным. Только немногие монахи, пришедшие на собор по приглашению, согласились на это предложение, но и те, после убеждений Феодора Студита, отказались. Большинство же, под руководством Феодора Студита, не хотело знать ни нового патриарха, ни собора, ни его предложений. Феодор Студит не убоялся даже открыто выразить протест иконоборческим распоряжениям. В Вербное воскресенье он устроил торжественную процессию по улицам города с иконами, пением псалмов и т.д… Император был крайне недоволен таким противодействием православных и, подобно Константину Копрониму, начал открыто гнать их, и, прежде всего, монахов. Монастыри были разрушены, монахи изгоняемы или ссылаемы в заточение. Феодор Студит был одним из первых страдальцев за веру. Его сослали в заточение и мучили там голодом, так что он умер бы, если бы темничный страж, тайный иконопочитатель, не разделял с ним свою пищу. Из своего заточения Феодор рассылал письма православным и поддерживал в них любовь к иконопочитанию. В 820 году император Лев V пал жертвой очередного заговора, во главе которого стоял его бывший сослуживец, сменивший его на иператорском троне с титулом Михаила II Травла Аморийца (820-829), основатель Аморийской династии. Будучи сам иконоборцем, иконопочитателей он старался не преследовать, занимая более взвешенную позицию. После смерти в 20-х годах патриарха Феодота он всячески препятствовал возвращению на первосвятительскую кафедру святого Никифора Исповедника и отдал ее в руки другого иконоборца. В 829 году Михаила II сменил на престоле его сын Феофил (829-842 гг.), последний и ревностный иконоборец, организатор беспощадных гонений на иконопочитателей. В 831 году он повторно женился на Феодоре, родом пафлогонянке, наполовину армянке. С ней в императорсий дворец вошло иконопочитание. В 833 году он поставил патриархом своего бывшего воспитателя, давшего ему блестястещее образование - Иоанна Грамматика (833-842 гг.), такого же фанатичного иконоборца. § 24. Торжество Православия. Патриархи Мефодий (842-847 гг.) и Игнатий (847-857, 867-877 гг.) Как и 70 лет назад, заслуга восстановления иконопочитания принадлжала женщине. После смерти в 842 году императора Феофила у власти в качестве ргентши при его трехлетнем сыне Михаиле III встала его супруга Феодора (842-856 гг.), восстановшая иконопочитание с согласия братьев ее покойного супруга. Однако ее собственный брат, Мануил поначалу опасался противодействия иконоборческой партии, но и он согласился после того, как выздоровел от тяжелой болезни, во время которой, по убеждению монахов, дал обещание восстановить иконопочитание. Иконоборческий патриарх Иоанн Грамматик был низложен и на его место поставлен ревностный иконопочитатель святитель Мефодий (842-847 гг). В начале 842 года он собрал собор, на котором была подтверждена святость VII Вселенского Собора, и иконопочитание было восстановлено. Затем, 11 марта 843 года в воскресенье на первой неделе Великого поста устроена была торжественная процессия по улицам города с иконами. Этот день остался навсегда днем торжества Церкви над всеми ересями, днем Православия. После этого иконоборческие епископы были низложены и место их заступили православные. Теперь из того уже обессилевшая и отжившая свое иконоборческая партия окончательно потеряла свою силу. Середина IX столетия в истории Византии стала временем культурного подъема, чему энергично способствовало правительство Варды. В императорском Магнабрском дворце он основал высшую школу, где изучали все отрасли науки того времени. Его ректором стал видный ученый Лев Математик; одним из самых блестящих профессоров этого учебного заведения был Фотий, будущий Константинопольский патрирах; из этого же университета вышел и Константин Философ - святой Кирилл, создатель славянской азбуки. Расцвет перживала и внешняя политика. Бывшие имперские земли были отвоеваны: на северо-западе - у болгар; востоке - у арабов. В центральной части малоазийского полуострова Византия вторглась в земли, давно заселенные дуалитисческой сектой павликиан, организованных в некое пободие одрена-государства. Разбив еретиков, визанийцы выселили большую их часть во Фракию, где таким образом были посеяны зерна будущего болгарского богомильства. Патриарх Мефодий отличался умеренным образом действий, чем вызвал недовольство зилотов - ревнителей иконопочитания - монахов Студийского монастыря, которым его курс казался слишклм мягким; в результате они вновь были отлучены от церковного общения. После смерти святителя Мефодия на патриарший престол был назначен Игнатий. В период его правления мы сталкиваемся с одним из ярких примеров вмешательства государства во внутреннюю церковную жизнь - таковым стал политический курс сына Феодоры императора Михаила III, по прозвищу Пьяница (856-867 гг.): речь идет о незаконном низвержении константинопольского патриарха Игнатия. Патриарх Игнатий был сыном злополучного императора Михаила Рангаве и, как это часто бывало в те времена, стал невинной жертой дворцовых интриг, в результате которых подвергся самому популярному тогда приему борьбы был кастрирован и насильно пострижен в монахи. Драматичная судьба и отличашие его высокие нравственные качества способствовали, в особенности среди широких народных слоев, созданию вокруг его личности орела мученика. Его молодость совпала с последней фазой внутрицерковной борьбы с иконоборчеством, увенчавшейся в 842 году торжеством православия, в которой Игнатий принял самое деятельное участие. Этим он снискал большую популярность среди черного духовенства. Взойдя в 847 году на первосвятительскую кафедру, патриарх становится ревностным противником царящего при дворе Михаила III всеобщей безнравственности, разврата, олицетворением и вдохновителем которых был дядя несовершеннолетнего императора Варда. Подобно трагической участи Иоанна Предтечи, выступившего в свое время с резким обличеним поведения Ирода Антипы, жившего в незаконной связи с женой своего брата, Иродиадой, и поплатившегося за это головой в прямом смысле слова, Игнатий стал жертвой прелюбодеяния Варды со своей овдовевшей невесткой. После многочисленных пастырских наставлений предстоятель решился однажды на радикальное средство прилюдно на большом празднике торжественно отлучил царственного вельможу от причастия, чем вызвал звериную ярость с его стороны: тот выхватил меч и чуть не пронзил патриарха, совершающего таинство святой евхаристии. После этой стычки Игнатий и Варда стали открытыми врагами, причем перевес сил был явно не в пользу первосвятителя. В 856 году в результате государственного переворота, организованного Вардой, его сестра, святая Феодора была отстранена от власти и позже сослана в монастырь. Отказавшийся насильно постричь в монахи правящую императрицу Феодору, что открывало бы Варде прямой путь к неограниченной власти при несовершеннолетнем императоре, патриарх Игнатий был обвинен в государственной измене и лишен кафедры. Есть мнение, что "Игнатий принял участие в заговоре против императора Михаила, отлучил от Церкви кесаря Варду и всталво главе консервативной монашеской партии игнатиан. За это он поплатился кафедрой и был сослан византийским правительством. Понимая безисходность создавшегося положения, Игнатий подписал заявление об уходе и дал благословение на выборы нового патриарха". Сосланный в заточение опальный первосвятитель подвергался многолетним истязаниям, побоям и унижениям. Такая же участь постигла и его сподвижников: их преследовали, травили, всячески издевались: как физически, так и духовно. Жестокие гонения продолжались до того момента, когда однажды в разразившемся землетрясении суеверный византийский народ, высоко чтивший Игнатия, увидел Божью кару за нескончаемые злодеяния, учиненные правительством в отношении низверженного патриарха и его сторонников, и поднял восстание. История с Игнатием наглядно показывает униженное и бесправное положение Церкви в Византийской империи, неуважение государством священнейших прав Церкви, доказывает, что мнение и слово первосвятителя константинополького патриархата не стоили и выеденного яйца в глазах императорского двора, а сама фигура патриарха ничем не была защищена от очередного изгиба политического курса властей. Вскоре после отставки Игнатия на патриаршию кафедру был избран человек, имя которого стало, пожалуй, самым громким в череде нескольких десятков константинопольких патриархов. Имя это Фотий. § 25. Святой патриарх Фотий (858-867, 878-886 гг.) Патриарх Фотий происходил из богатой и знатной семьи; он был пемянником святого патриарха Тарасия. До восшествия 25 декабря 858 года на патриарший престол он был светским человеком и по своему высочайшему интеллектуальному потенциалу, одаренности и блестящей эрудиции обогнал свой посредственный в деле просвещения век, пожалуй, на несколько столетий. Фотий возглавил константинополькую церковь в очень нелегкое для нее время политического противостояния с латинством в лице римского папы Николая I (858-867 гг.). Именно в годы правления Фотия противостояние Запада и Востока впервые было осознано как столкноение двух различных миров. Именно святитель Фотий впервые указал на те нововведения в доктрине Западной Церкви, которые составляют настоящую сущность разделения: папизм и учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (filioque). Наконец, в первое десятилетие патриаршества Фотия осуществилась яркая апостолькая миссия в хазарских и славянских землях святых солунских братьев - Константина - Кирилла и Мефодия. Кроме этого, в это десятилетие начи-нается письменная история греко-русских взаимоотношений: знаменитая осада Константи-нополя войсками киевских князей Аскольда и Дира 862 года и чудесное их крещение, о котором говорится в "Окружном послании к восточным престолам" патриарха Фотия, написанном в 867 году. С приходом Фотия церковное общество разделилось на две партии - фотиан и зилотов-игнатиан. Однако противостояние внутри Константино-польской церкви не имело того существенного исторического значения, которое приобрело вызванное им усиление напряжения в отношениях Рима и Константинополя. Обе константинопольские партии в целях разрешения спора обратились к третейскому судье - римскому папе Николаю. И вот тут епископу апостолькой кафедры предствился удобный случай заявить о вселенском значении и власти Рима над всей Вселенской Церковью, мысля себя верховным судьей в делах "подведомственной" ему константинопольской церкви. Николай I отправил на собор в Константинополь своих легатов и письмо императору Михаилу, где он настойчиво проводил требование недопустимости возведения или низложения патриархов без ведома папы, а также выдвинул требование возвращения в юрисдикцию Римского престола Иллирии, Калабрии и Сициллии. В то же время прибывшие в Константинополь послы Николая I признали легитимным избрание в патриархи Фотия, а поведение Игнатия предосудительным и присоединились к приговору над ним. Будучи официально утвержден в патриаршем достоинстве на Перво-Втором Соборе 861 года, в разгар преследований Игнатия, патриарх Фотий всячески старался облегчить мучения своего предшественника, многократно обращаясь, хотя и тщетно, к Варде с призывом милосердия и кротости. Однако реакция папы не совпала с мнением его легатов. Увидев, что Византия не признает его в качестве решающей инстанции, а Иллирия, Калабрия и Сицилия остаются в юрисдикции Константинополя, Николай I в 863 году провел в Латеране свой собственный собор, где анафематствовал Фотия и вернул в патриаршее остоинство Игнатия, разослав при этом окружное послание всем восточным патриархам, в котором призывал разорвать всяческое общение с Фотием. Реальных последствий эти решения папкого претола в Византии не имели; зато святитель Фотий в ответ на них в 867 году созвал в Константинополе собор, где осудил папу Николая I и учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (filioque). В том же году римский первосвященник умер, и папский престол наследовал Адриан II (867-872 гг.). Поменялась власть и в Византии. В результате очередного государственного переворота был убит сначала кесарь Варда, а затем и император. Царский трон занял бывший друг Михаила III, которого он приблизил к себе из простых крестьян - Василий Македонянин (867-886 гг.), основатель новой македонской династии. Новый византийский император, движимый побуждениями к восстановлению отношений с Римом, низверг Фотия с престола, куда вернул опального Игнатия. Причем этим, казалось бы, благовидным актом очередной раз было грубо попрано мнение Церкви, выраженное на Соборе 861 года в пользу патриршества Фотия. И потом, на тот момент именно личность Фотия наилучшим образом отвечала потребностям церковной жизни, наполненной духовным и политическим противостоянием с папством. Это трудно объяснить как-то иначе, нежели характерным для византийскимх правителей проявлением слепого восточного деспотизма. Теперь Игнатий с Фотием поменялись ролями: десятилетие преследований Игнатия сменилось десятилетием изгнания Фотия - не менее жестокого и унизительного, чем выпало на долю его коллеги по первосвятительскому служению и постигшему обоих несчастью. В 869-870 годах в Константинополе состолся Собор, в котором участвовли папские легаты; и Римская церковь даже считает его VIII Вселенским Собором, хотя и здесь не обошлось без противостояния Рима и Константинополя. Согласия римские легаты и игнатиане достигли лишь втом, что патриарх Фотий был объявлен не только низложенным, но и отлученным от Церкви. В вопросе же юрисдикции Римского престола единого мнения достигнуто не было: Византия продолжала не признавать верховенство Рима. Кроме этого, не в пользу апостольской кафедры был решен и вопрос о юрисдицкии Болгарской Церкви: Собор принял обращение болгарского князя с просьбой принять Болгарскую Церковь в юрисдикцию Константинопольского патриархата, причем уделив ей довольно высокое 16-место из 60-ти, что говорит о признании собором автономии Болгарской Церкви. В 70-х годах раскол византийского клира на две партии усугубился: причем в оппозиции к Игнатию было большинство священства, полюбившего святитель Фотия за годы его правления и твердо следовавшему ему равно на пьедестале и в опале. Заточенный в монастырь, Фотий был лишен всего, что составляло все глубинное существо его бытия: общения с близкими и книгами; большей муки придумать для него было невозможно. Критичнсность создавшегося положения не могла не беспокоить императора Василия, и в 873 году он возвращает Фотия из ссылки и приближает ко двору. Здесь произошло примирение двух святых иерархов, после чего они в согласии трудились на благо Церкви вплоть до кончины Игнатия в 877 году. В связи со смертью Игнатия Фотий вернулся на патриаршию кафедру. Вернулся, чтобы по прошествии еще одного десятилетия быть снова низвергнутым и снова заточенным в монастырь. Но если первый раз его низложение хоть как-то оправдывалось стремлением к восстановлению достоинства опального Игнатия, то во втором случае он стал жертвой исключительного самодурства императорской власти. Ликвидации конфликта между фотианами и игнатианами способст-вовал и римский папа Иоанн VIII, пришедший в 872 году на смену Адриану II. К концу 70-х годов, после возвращения Фотия наметилось потепление в отношениях Рима и Константинополя, окончательно закрепенное на Великом Соборе святой Софии 879-880 годов. Здесь собралось 383 епископа, чего не было со времени Халкидонского Собора. Этот Великий Собор до XII века на Западе причислялся к Вселенским. Папский престол в лице своих легатов, присланных на Собор, объявил об исключении Собора 869-870 гг., где был осужден святитель Фотий, исключенным из числа Вселенских Соборов. Теперь папа Иоанн VIII высказывал самые братские чувства к Константинопольскому патриарху, призывал к миру и единству. Свято-Софийский Собор, внося ясность с религиозно-политические споры Востока и Запада, постановил, что Римский папа и Константинопольский патририарх имеют равные юрисдикционные права в своих сферах влияния. Никео-Цареградский Символ веры провозглашен навечно неизменяемым (таким образом было осуждено filioque). Итак, святитель Фотий завершил свой подвиг патриаршего служения в полном согласии как внутри Константинопольской Церкви - со смертью патриарха Игнатия конфликт фотиан и игнатиан изжил сам себя, - так с Римской Церковью. Взаимоотношения с государственной властью в этот период также были гармоничны. Патриарх Фотий принимал активное участие в законотворческой деятельности Василия I, сопоставимой по своим размахам только с эпохой Юстиниана. В частности, он внес огромный вклад в создание знаменитой "Эпанагоги" (в греч. - "введение", подразумевалось введение в свод законов) в части, касаемой Церкви. В "Эпанагоге" была представлена новая модель теории симфонии властей, рожденной юстиниановским законодательством. Император и патриарх изображаются в качестве двух глав вселенной, сотрудничающих на благо человечества.