Глава 2
Взаимоотношения людей
как коллективных субъектов
жизнедеятельности
 

Следующие гипотезы посвящены условиям возникновения социальной группы.

Формирование группы начинается с отнесения индивидами себя к некоторой общей для них категории, т.е. с деперсонализации. Наиболее вероятно это будет происходить в прямой зависимости от восприятия разницы между ними и другими людьми, иными словами — в зависимости от коэффициента метаконтраста.

В соответствии с принятой когнитивной ориентацией Тернер и его коллеги уделили внимание формальным условиям актуализации межгрупповой категоризации. Их исследования показали, что рельефность категоризации является функцией взаимодействия между «доступностью» категории для восприятия субъекта (идея заимствована у Д. Брунера) и соответствием между характеристиками категории и воспринимаемой ситуацией [444]. Доступность зависит от опыта субъекта и его мотивационной сферы. Соответствие бывает сравнительным, т. е. зависимым от степени метаконтраста, и нормативным — зависящим от того, насколько каждая категория ведет себя согласно ее стереотипным восприятиям. Эти две переменные широко используются как независимые в экспериментах, связанных с самокатегоризацией, и дают возможность получить интересные результаты [495].

Последние допущения и гипотезы посвящены последствиям возникновения социальной группы: сплоченности, межперсональной аттракции и этноцентризму.

Основная гипотеза формулируется следующим образом: «...Люди оцениваются позитивно в той степени, в которой они воспринимаются как прототипные той самокатегории, в рамках которой они были сравнены» [491, с. 113]». Понятие «прототипный член группы» означает указание на члена группы, установки, действия, оценки которого наиболее точно отражают установки, действия и оценки группы как целого.

Другими словами, привлекательность индивидов, включенных в группу, растет в той степени, в которой они соответствуют прототипу. Однако она не является постоянной, а зависит от степени вовлеченности оцениваемого индивида в групповое членство и структуры тех аспектов членства в группе, которые берутся для межиндивидуального сравнения.

Привлекательность ингруппы в свою очередь зависит от ее прототипности в сравнении с аутгруппой.

Групповая сплоченность прямо зависит от степени взаимно воспринимаемого подобия между собой и другими в отношении тех характеристик, за счет которых сформирована самокатегория. Сплоченность растет с рельефностью категории — и, следовательно, с деперсонализацией групповых членов — и падает с ростом межперсонального привлечения.
Введение понятия «прототипный член группы», нa мой взгляд, крайне важно, так как оно не только позволяет понять механизмы сплоченности и аттракции, но и дает возможность убедительно доказать, что групповая средняя не является корректным отражением группового мнения.
На этом завершается круг общих гипотез и допущений, составляющих основу концепции самокатегоризации.
Возникает вопрос о границах концепции самокатегоризации в системе психологических знаний. Данные границы определяются тем, что поведенческая сторона отношений рассматривается преимущественно как средство достижения и поддержания идентичности. Это позволяет сконцентрироваться на конкретных психологических механизмах, но труднее становится применять найденные закономерности к анализу реального функционирования групп в сложной социальной структуре.
В частности, группы остаются непосредственно противопоставленными друг другу и основная цель их взаимодействия — это самоориентация. В реальной ситуации все же остается неопределенным первоначальный импульс развития межгрупповых отношений, т. е. их мотивация.
Эксперименты Дуаза и его коллег показали, что рельефность категоризации существенно возрастала, когда субъекты заранее знали о своем участии в межгрупповой деятельности [476]. Тернер в экспериментах с минимальной групповой парадигмой обнаружил, что, когда субъекты распределяли вознаграждение себе и другим после того, как они показывали межгрупповую дискриминацию, их фаворитизм по отношению к себе модифицировался в фаворитизм по отношению к ингруппе [там же]. Эти результаты оказались за пределами внимания концепции самокатегоризации, хотя они имплицитно содержат вывод о необходимости предварительной установки для категоризации себя на определенном уровне, т. е. о необходимости выхода в поведенческую сферу взаимодействия.
И, наконец, практически не рассматривается модель межгруппового взаимодействия, когда подключается опосредующее звено и группы выступают субъектами деятельности по преобразованию какого-либо объекта, когда дифференциация от других групп не является целью их активности.

Итак, самокатегоризационная концепция — это инструмент, созданный в традициях когнитивного подхода. Он крайне полезен и требует дальнейшего развития, чтобы согласовать его с общим процессом взаимодействия групп и расширить возможность прогноза эволюции межгрупповых отношений в реальном интегрированном акте группового поведения.

Оценивая роль концептов взаимозависимости Аша, Левина, Шерифа, Джон Тернер подчеркнул, что благодаря им «была проведена граница между отдельными индивидами или их случайными совокупностями, с одной стороны, и психологической группой — с другой» [491, с. 81].

Но, в отличие от сторонников трактовки самокатегоризации как сугубо когнитивного, связанного с информационными процесса, мы в приведенных выше рассуждениях подчеркиваем: категоризация превращается в самокатегоризацию только благодаря тому, что индивиды включаются в общее поле активности, заданное конкретными условиями межгруппового взаимодействия и общекультурным контекстом, в котором они существуют.

Психологическая сущность процесса самокатегоризации

Самокатегоризация — это, во-первых, восприятие индивидами своей идентичности в каком либо отношении друг другу, принадлежности к одной, значимой для индивидов категории и, во-вторых, путь включения индивидов в социальную структуру общества через новые формы межгруппового взаимодействия.

От характеристик процесса самокатегоризации во многом зависит то, какими будут последующие взаимоотношения социальных групп.

Отметим несколько важных особенностей процесса самокатегоризации, которые выявились в ходе различных исследований процессов межгруппового взаимодействия.

Категоризация индивидами себя как членов определенной группы означает, в первую очередь, не сходство их между собой, а отличие от всех остальных людей и социальных групп. Поэтому за ней скрывается более глубокий смысл, чем факт тривиального осознания индивидом своего сходства с некоторыми другими. Она отражает дифференцирующие процессы и ориентируется на создание групповых границ и межгрупповых отношений.

М. Биллиг и Г. Тэджфел пришли к выводу, что подобие — недостаточное свойство для того, чтобы возник процесс межгрупповой дифференциации [338]. Необходима социальная идентичность — «индивидуальное знание о том, что персона принадлежит к некоторой социальной группе вместе с некоторым эмоциональным и ценностным персональным смыслом группового членства» [474].

Джон Тернер предположил, а последующие эксперименты подтвердили, что социальная идентификация возникает в сознании личности сразу, в процессе его категоризации.

Социальная идентификация превращает категоризацию в самостоятельный, мотивирующий и значимый процесс, который проходит на основе группообразующего социального сравнения, связанного не с превосходством группы над другими, а со смыслом ее существования.

Хотя Дж. Тернер ограничивается в своем анализе рамками межгруппового взаимодействия, мы с позиций системного подхода можем увидеть за категоризацией более глубокие основания, скрывающиеся в законах существования социальной системы. Подтверждают эту мысль интерпретация результатов ряда психологических экспериментов и исследования в области философских, биологических проблем.

Существует ряд широко распространенных объяснений причин категоризации: потребность в валидизации знаний (Л. Фестингер [399]); потребность личности в социальной идентичности (Г. Тэджфел [476]); стремление снизить уровень неопределенности информации (В. Аллен [324]); процесс превращения восприятия стимулов в знание о них (Дж. Брунер [354]) как средство защиты в угрожающем окружении (М. Зиллер [370]); средство избежания чувства ответственности (Дж. Кодол [364]); упрощение окружения до более когнитивно приемлемого вида [355, 427].

Во всех этих толкованиях, в известной мере справедливых, затрагивается и познавательная, и эмоциональная, и поведенческая стороны взаимодействия человека. Поэтому общий смысл процесса категоризации, вероятно, лежит глубже конкретного социального контекста.

Домс и Ван Авермет в рамках исследования влияния меньшинства провели эксперименты, в которых индивиды показывали реакции сходные с реакциями группы-меньшинства, но эти реакции были представлены как индивидуальные. В результате воздействие, которое они оказывали на своих партнеров, заметно снизилось по причине отсутствия того ярлыка, который мы навешиваем на совокупность индивидов, относя их к той или иной категории [381].

Сам факт перехода от восприятия простой совокупности людей к восприятию их как организованной совокупности, независимо от сущности этой организации, меняет характеристики взаимоотношений. Это свидетельствует о том, что источник категоризации лежит в глубине общесоциальных явлений. К тому же выводу подводят и некоторые другие эксперименты.

Дуаз, Дешамс и Мейер провели эксперимент, в котором детей 10–12 лет просили дать описание трех мальчиков и трех девочек, изображенных на фотографиях. На первом этапе были представлены три фотографии детей того же пола, что и испытуемые. Затем три фотографии детей противоположного пола. На втором этапе сразу предъявлялись все 6 фотографии, но начиналась процедура с описания представителей того же пола. Дифференциация существовала на обоих этапах эксперимента, но условия второго этапа привели к ее увеличению. Причем внутрикатегорийное подобие стало важнее.

Дешамс [367] приводит примеры исследований взаимоотношений черных и белых, которые сохраняют свои расовые предубеждения во внешнем мире, но без предубеждения работают в смешанных рабочих группах. Результаты этого исследования свидетельствуют о том, что эффект кросс-категорийного членства ограничивается спецификой экспериментальной ситуации и может не проявляться в других ситуациях.

Все это подводит нас к мысли, что следует учитывать отличия социальной природы дифференциации от ее конкретных проявлений в реальном общественном контексте.

Результаты экспериментальных исследований и выводы, которые мы сделали, позволяют рассуждать о сущности процесса социальной категоризации.

Социальная природа заставляет коллективных субъектов принимать как данность дифференцирующие процессы, толкающие их к необходимости категоризации и к оформлению в самостоятельные элементы социальной системы. В основе такой категоризации лежит простое противопоставление своей общности и всех остальных по дихотомическому принципу: «мы» — «не мы».

Дихотомические принципы играют большую роль в ходе развития личности. Б.Ф. Поршнев, рассматривая начальный момент развития социального чувства «мы — они», обращается к работам Анри Валлона, который выделяет самую первую операцию мышления ребенка — образование бинарных сочетаний [203]. До этих же операций упрощается мышление некоторых психически больных людей. Самые древние мифы связаны с борьбой Света и Тьмы, Я и не-Я человека. С уверенностью можно сказать, что дихотомия — основной закон, запустивший процесс развития социального мира.

Категоризация по жестким дихотомиям характерна для первых этапов развития общества. Первые сообщества проводят жесткие неспецифические границы, внутри которых разрешен, а вне — полностью запрещен обмен социально-психологическими отношениями. Поэтому восприятие «они» сопровождается чувством тревоги и поляризацией отношений. «Они» не могут быть такими, как «мы».

Наглядное доказательство этому предоставляется исследованиями Клода Леви-Строса туземных племен Америки. Маски, которые символизируют взаимодействующие туземные племена, являются ярким отражением дихотомизации межгрупповых отношений. «За исключением лишь стилистических различий, все пластические характеристики масок swaihw обнаруживаются у xw xw, квакиутль, но те действуют потивоположно, будучи не щедрыми, а скупыми. Наоборот, маска dzonokwa , раздающая богатства, как и swaihw, и подобно ей передающая эти богатства от семьи женщины к семье мужа, имеет такие пластические характеристики, которые вплоть до мельчайших деталей образуют систематическую инверсию характеристик масок swaihw» [133, с. 64].

Через воздвижение дихотомических границ система делает определенными каналы обмена, т.е. становится самоорганизованной.

Простой дихотомии недостаточно, чтобы социальная система действительно образовала целостную структуру и начала развиваться, выходя на конкретный общественный уровень своей организации. Для этого необходимо появление не только «Мы» и «Они», но и «Ты».

С.Л. Франк еще в конце 20-х годов утверждал: «Мы» есть, следовательно, первичная категория личного человеческого, а потому и социального бытия» [281, с. 51]. И хотя данная работа строится все же на первичности дихотомии «Мы»—«Они» как импульса к общественному развитию, которая возникла раньше всеобъемлющего «Мы», диалектику развития общественного уровня организации жизни человека Франк показал первым и показал ее превосходно для того времени. Основа его подхода состоит в том, что «...не два независимых и самодовлеющих существа здесь извне встречаются и становятся друг для друга "я” и "ты”; их встреча есть, напротив, лишь пробуждение в них обоих некого исходного первичного единства, и лишь в силу пробуждения этого единства они могут стать для друга "я” и "ты”» [281, с. 50]. «Поэтому "мы” есть не множественное число первого лица, не "многие я”, а множественное число как единство первого и второго лица, как единство "я” и "ты” ("вы”)» [там же, с. 51]. «..."Мы” столь же первично — не более, но и не менее, чем "я”» [там же, с. 52].

Отталкиваясь от этих идей, можно интерпретировать наши рассуждения о категоризации так:

МЫ = Я +Я - в другом

ОНИ = Не Я + Не Я

ВЫ = Я - в другом + Не Я

Но для того чтобы стало возможным разрешение внутренних противоречий — основы саморазвития и общество начало самодвижение через конкретные социальные структуры, необходимо единение «Мы» и «Они» через категорию «Вы».