- 1104 Просмотра
- Обсудить
Третий день Что такое человек?— Tefi hasl esble lies*(Непереводимая бессмыслица.). Это анаграмма?— Да. Сколько в ней слов?— Пять. Как звучит первое слово?— Море. Как звучит второе слово?— Еееее... Море? Должен ли я интерпретировать это сам?— Попробуй! Господин А. нашел в качестве решения фразу: Life is less able*(Жизнь маловероятна (англ.).) . Он был удивлен этим разумным сообщением, которое, как ему казалось, доказывало существование некоторого независимого от него интеллекта. Поэтому он стал спрашивать дальше: Кто ты?— Клелия. Ты женщина?— Да. Ты когда-нибудь жила на земле?— Нет. Ты будешь жить?— Да. Когда?— Через шесть лет. Почему ты разговариваешь со мной?— Е if Clelia el. Господин А. проинтерпретировал этот ответ как: I Clelia feel**(Я Клелия чувствую (англ.)). Четвертый день Это я задаю вопрос?— Да. Клелия здесь?— Нет. Кто же здесь есть?— Никого. Существует ли Клелия вообще?— Нет. С кем же я разговаривал вчера?— Ни с кем37(Myers, Automatic Writing.). Жане ведет следующий разговор с подсознательным Люси, которая между тем вовлечена в разговор другим наблюдателем: (Жане спрашивает): M'entendez-vous?— (Люси отвечает посредством автоматического письма): Non. Mais pour repondre il faut entendre.— Oui, absolument. Alors, comment faites-vous?— Je ne sais. II faut bien qu'il у ait quelqu'un qui m'entende?— Oui. Qui cela?— Autre que Lucie. Ah! bien, une autre personne. Voulez-vous que nous lui donnions un nom?— Non! Si, ce sera plus commode.— Eh bien, Adrienne. Alors, Adrienne, m'entendez-vous?— Oui38 (L'Automatisme psychologique, p. 317 f. [Вы меня слышите?— Нет. Но чтобы ответить, надо было слышать.— Да, конечно. В таком случае, что вы делаете?— Я не знаю. Однако должен быть кто-то, кто меня слышал?— Да. Кто же это?— Кто-то, но не Люси. Хорошо, это другой человек. Вы согласны, чтобы мы дали ему другое имя?— Нет. Да, но это будет удобнее.— Ну ладно, Адриана. Хорошо, Адриана, а теперь вы меня слышите?— Да (фр.)]) Из этих цитат можно увидеть, каким путем конституируется подсознательная личность: она обязана своим возникновением исключительно суггестивным вопросам, которым соответствует известная диспозиция медиума. Мы должны объяснить эту диспозицию разъединением психических комплексов, но на закрепление ее оказывает влияние еще и чувство посторонней активности, возникающее при подобных автоматизмах в той мере, в какой на автоматический акт направляется сознательное внимание. Бине замечает по поводу приведенных выше экспериментов Жане: «II faut bien remarquer que si la personnalite d',Adrienne' a pu se creer, c'est qu'elle a rencontre une possibilite psychologique; en d'autres termes, il a avait la des phenomenes desagreges, vivant separes de la conscience normale du sujet»39(1. с, р. 133. [«Надо все же заметить, что если личность "Адриана" смогла возникнуть, то это произошло лишь потому, что она встретила психологическую возможность; иными словами, здесь имели место дезагрегированные феномены, живущие отдельно от нормального сознания субъекта» (фр.).}). Индивидуализация подсознательного всегда означает, что суггестивное воздействие на дальнейшее оформление автоматизмов прогрессирует40(«Une fois baptise, Ie personnage inconscient est plus determine et pius net, il montre mieux ses caracteres psychologiques» (Janet, L'Automaiismepcychologique, p. 318). [«Как только личность названа, бессознательный субъект становится более четким и определенным, он ясно обнаруживает свои психологические особенности» (фр.).]). Подобным же образом можно представить себе возникновение бессознательной личности и в нашем случае. Можно смело отклонить упрек в «симуляции» при автоматическом столоверчении, если принять во внимание феномен чтения мыслей по интендированной вибрации стола, который у пациентки достаточно выражен. Быстрое сознательное чтение мыслей требует по меньшей мере серьезного обучения, которого, как уже говорилось, у пациентки не было. При помощи интендированных вибраций могут происходить целые разговоры, как, например, в нашем случае. Таким же путем можно объективно объяснить суггестивность подсознательного, когда, например, агент живо представляет себе: «Рука медиума не сможет больше двигать стол или стакан» — и, вопреки всеобщему ожиданию и к крайнему удивлению всех участников эксперимента, стол тут же застывает в полной неподвижности. Конечно, могут реализоваться и всевозможные иные суггестии, однако только те, которые не затрагивают иннервацию за пределами области парциального гипноза, чем одновременно доказывается и сама парциальность последнего. Поэтому суггестии, направленные на ногу или на другую руку, не реализуются. Столоверчение не является таким автоматизмом, который относится исключительно к геми-сомнамбулическому состоянию пациентки; оно, например, в совершенно развернутой форме проявляется и в состоянии бодрствования и, как правило, является лишь звеном, опосредствующим наступление геми-сомнамбулизма, которое обычно манифестируется галлюцинациями; так это было, например, на первом сеансе. 2. Автоматическое письмо. Второй автоматический феномен, который соответствует изначально более высокой стадии парциального гипноза,— это автоматическое письмо. По крайней мере из опыта мне известно, что спровоцировать его гораздо труднее и удается он реже, чем столоверчение. Как и при столоверчении, речь идет о некоторой первичной суггестии с сохранением сенсибилитивности сознания и с угасанием оной у бессознательного. Однако эта суггестия уже не является простой, поскольку она несет в себе интеллектуальный момент: «писать» означает «писать что-то». Это особое содержание суггестии, выходящее за пределы моторных явлений, часто становится причиной известной настороженности испытуемых, в силу чего легко возникают контрсуггестии, препятствующие появлению автоматизма. Между тем я наблюдал множество случаев, когда эта довольно-таки дерзкая суггестия реализовывалась (несмотря на то что была направлена на так называемого здорового человека, да еще в состоянии бодрствования!), хотя и довольно своеобразным способом: в состоянии гипноза оказывается только чисто моторная часть соответствующей центральной системы, и лишь потом благодаря аутосуггестивному воздействию моторных феноменов достигается более глубокий гипноз, аналогично описанному выше процессу, сопутствующему столоверчению. Испытуемый, получивший в руки карандаш, целенаправленно вовлекается в разговор, отвлекающий его внимание от письма41(См. соответствующие эксперименты Бине и Фере. В кн.: Les Alterations).. Фигура 4 Потом рука начинает делать движения, причем сначала это частью многочисленные штрихи, частью зигзагообразные линии, иногда вычерчивается и простая линия; бывает и так, что карандаш совсем не касается бумаги, а пишет в воздухе. Эти движения следует рассматривать как чисто моторные феномены, которые соответствуют внешнему проявлению моторного компонента представления о «письме». Это явление бывает достаточно редко, чаще с самого начала пишут буквы, для соединения которых в слова и предложения остается в силе все то, что было сказано по поводу столоверчения. То и дело наблюдается характерное зеркальное письмо. Практически в большинстве случаев и, по-видимому, всегда, когда испытуемый — новичок и не находится под влиянием какой-нибудь совершенно специфической суггестии, почерк автоматического письма совпадает с почерком испытуемого. Его характер меняется иногда только вторично, нередко в очень высокой степени42 (См. соответствующие попытки Флурнуа (Des Indes a la planite Mars. Etude sur un cas de somnambulisme avec glossolalie).), что всегда следует рассматривать как симптом начавшегося синтеза подсознательной личности. Как уже сообщалось, упациентки автоматическое письмо никогда не достигало высокой степени совершенства. При этих опытах, которые всегда ставились с нею в темноте, она, как правило, переходила в состояние геми-сомнамбулизма или экстаза. Так что автоматическое письмо имело тот же успех, что и столоверчение. 3. Галлюцинации. Тот способ, которым совершился переход в сомнамбулическое состояние на втором сеансе, имеет психологическое значение. Как уже сообщалось, автоматические феномены шли полным ходом, когда наступила темнота. На предыдущем сеансе было бесцеремонным образом прервано сообщение дедушки, и это заинтересовавшее всех событие дало участникам кружка повод для всяческих обсуждений. Казалось, оба эти момента — темнота и оставившее впечатление событие — стали причиной быстрого углубления гипноза, способствовавшего развитию галлюцинаций. Психологический механизм этого процесса представляется таким: известно, что темнота оказывает воздействие на суггестивность, особенно на суггестивность органов чувств43(См. Hagen, Zur Theorie der Hallucination, p. 10.). Бине сообщает об особом действии темноты на истериков, вызывающей у них сонливость44(1. c, p. 157.). Как следует из предыдущих объяснений, пациентка находилась в состоянии частичного гипноза, т. е. сконструировала себе подсознательную личность, связанную с речевой областью. Автоматическое проявление этой личности было неожиданно прервано другой личностью, существования которой никто не предполагал. Откуда пришло это расщепление? Очевидно, что пациентку очень волновало и воодушевляло предвкушение этого первого сеанса. Возможно, вокруг аффекта предвкушения у нее группировалось все, что связывалось в ее памяти с моей особой и с моим семейством; на высшей точке автоматических проявлений это внезапно и прорвалось. То обстоятельство, что этим лицом оказался именно мой дед, а не кто-либо иной,— например, не мой умерший отец, бывший мне ближе, чем дед, которого, как пациентке было известно, я никогда не знал,— возможно, подсказывает нам, где следует искать истоки этой новой личности. Речь идет, по-видимому, о расщеплении на основе уже имеющейся личности, которая, чтобы обнаружить себя, овладела ближайшим находившимся под рукой материалом, а именно ассоциациями, связанными с моей особой. Трудно сказать, в какой степени была бы оправданна здесь параллель с результатами исследований сновидений, полученными Фрейдом45(Die Traumdeutung)., так как мы не сможем оценить, в какой степени упомянутый аффект допустимо охарактеризовать как «вытесненный». Из того, что новая личность была так бесцеремонно прервана, можно заключить о высокой интенсивности этого представления и о соответствующей ему живости ожидания, которому, возможно, сопутствуют попытки справиться с девичьим стыдом и смущением. Во всяком случае, это событие живо напоминает тот процесс, посредством которого сновидение в более или менее прозрачной символике неожиданно представляет сознанию те взаимосвязи, о которых никто никогда не говорит себе открыто и ясно. Мы не знаем, когда произошло это отщепление новой личности, подготавливалось ли оно в бессознательном постепенно или образовалось непосредственно во время сеанса. Во всяком случае, это событие означает заметный прогресс в приращении областей бессознательного, ставших доступными благодаря гипнозу. В то же время с точки зрения впечатления, которое это событие произвело на пациентку в бодрствующем состоянии, его можно расценивать как мощную суггестию. Ибо знание об этом неожиданном вторжении некоторой новой силы должно было решительно укрепить чувство посторонней активности в автоматизме и вплотную подвести к мысли, что здесь действительно заявил о себе самостоятельный дух. Отсюда следует вполне понятная ассоциация, что этот дух при случае можно увидеть. Ситуацию, возникшую во время второго сеанса, следует объяснять тем, что возрастание суггестивности, обусловленное темнотой, столкнулось с этой энергичной суггестией. Гипноз, а вместе с ним и отколовшиеся ряды представлений прорвались в визуальную сферу: прежде чисто моторное выражение бессознательного в соответствии со специфической энергией вновь выступившей системы объективируется теперь в образе визуальной картины, имеющей характер галлюцинации, а именно не просто как сопутствующее явление, сопровождающее словесный автоматизм, а практически как объясняющая функция: неожиданная и первоначально необъяснимая ситуация, возникшая на первом сеансе, получает теперь объяснение не на словах, а посредством аллегорического видения. Фраза «Между ними нет ненависти, они друзья» была представлена в образной картине. Такого рода события мы часто встречаем у сомнамбул: их мышление разворачивается в пластических образах, постоянно проникающих то в одну, то в другую чувственную сферу и объективирующихся как галлюцинации. Процесс размышления погружается в подсознание, и сознания достигают лишь его конечные звенья — то как живые, окрашенные чувством представления, то напрямую как галлюцинации. В нашем случае речь идет о том же, что происходило с пациенткой Бине: когда он прикасался колющим предметом к ее потерявшей чувствительность руке, девять уколов заставляли ее живо представлять себе число девять, или с описанной у Флурнуа Хелен Смит, которая, будучи спрошена о ее занятиях по определенному образцу, видит перед собой цифру высотой около 20 см, обозначающую число дней (18), посвященных этим занятиям46(1. с, р. 55.). Возникает вопрос: почему автоматизм прорвался в визуальную сферу, а не в акустическую? Выбор в пользу визуальности объясняется следующими причинами: a) у пациентки нет акустической предрасположенности, она, к примеру, очень немузыкальна; b) поскольку шел оживленный разговор, отсутствовала тишина, которая (как в соответствующем случае темнота) могла бы способствовать появлению акоазмов; c) уверенность в близком присутствии духов, усилившаяся благодаря чувству посторонней активности, вполне могла пробудить идею о том, что духи видимы, из-за чего зрительная сфера получила небольшое дополнительное возбуждение; d) возникновению галлюцинаций в темноте сопутствуют энтоптические явления. Решающее значение для возникновения галлюцинаций имеют причины, изложенные в пунктах с и d — энтоптические явления в темноте и, возможно, имевшее место возбуждение зрительной сферы. В этом случае для аутосуггестивного вызывания автоматизмов энтоптические явления играют ту же роль, что и тихое тактильное раздражение для гипноза моторных центров. Как уже сообщалось, первому галлюцинаторному помраченному состоянию на первом сеансе предшествовало «мелькание искр». Очевидно, уже тогда внимание фокусировалось на зрительном восприятии, так что воспринимались даже явления «собственного свечения» сетчатки, вообще-то очень слабые. Заслуживает большего освещения та роль, которую при возникновении галлюцинаций играют энтоптические восприятия свечения. Шюле говорит: «Из сумбура огней и ночных пятен, оживляющих поле зрения в ночной темноте, создаются... фантастические воздушные фигуры, которые появляются перед засыпанием»47(Handbuch der Geisteskrankheiten, p. 134.). Известно, что никогда нельзя видеть абсолютную темноту, всегда некоторые участки затемненного поля зрения как бы матово светятся; световые пятна всплывают то здесь, то там, комбинируются во всевозможные образы, и сколько-нибудь живая фантазия легко формирует из них, как из рисунка облаков на небесах, известные знакомые фигуры. Исчезновение во сне способности критического суждения освобождает пространство для свободной игры фантазии, так что формирование образов может развиваться все более живо. На место световых пятен, тумана и переливающихся цветов заступают очертания определенных предметов48 (J. Mffller, Ober die phantastischen Gesichtserscheinungen. Цит. по: Hagen, Zur Theoiie der Hallucination, p. 41.). Так возникает гипнагогическая галлюцинация. Главная роль выпадает, конечно, на долю фантазии, поэтому подверженными гипнагогическим галлюцинациям оказываются преимущественно люди с богатой фантазией49(Спиноза гипнопомпически видел «nigmm et scabiosum brasilianum» [чернокожего, покрытого паршой бразильца... (лат.)]. См. Hagen, 1. с, р. 49. У Гёте в «Избирательных средствах» (с. 375) Оттилия в полумраке всегда видит образ Эдуарда в тускло светящемся пространстве. См. также у Карда-но: «Imagines uidebam ab imo lecti quasi ё paruis annulis aereisqiie constantes, arborum, belluarum, hominum, oppidomm, instructarum acierum, bellicorum et musicorum instrumentorum, aliorumque huiusce generis ascendentes, uicissimque descendentes, aliis atque allis succendentibus» (De subtilitate, p. 358). [Будучи в глубоком сне, я увидел образы, [состоявшие] как бы из маленьких красноватых одинаковых колечек,— [образы] деревьев, чудищ, людей, городов, боевых порядков, военных орудий и музыкальных инструментов, других [вещей] этого рода то поднимающимися, то опускающимися, которые возникают один за другим (лат.).]). То же самое, конечно, относится и к гипнопомпическим галлюцинациям (Майерс). Весьма вероятно, что гипнагогические картины идентичны картинам сновидений нормального сна, т. е. образуют их визуальную основу. Мори на материалах самонаблюдения доказал, что те же картины, что витали перед ним в гипнагогическом состоянии, составляли предмет следовавших затем сновидений50 (Le Sommeil et les reves, p. 134.). Еще убедительнее доказал то же самое Трамбэлл Лэдд. С помощью упражнений он научился мгновенно просыпаться через три-пять минут после засыпания. При этих обстоятельствах он каждый раз замечал, что светящиеся фигуры ретины как раз и образовывали очертания тех картин, которые он видел во сне. Он предполагает даже, что всякая визуальная фантазия заимствует форму у явлений собственного свечения сетчатки51(Ladd, Contribution to the Psychology of Visual Dreams.). В нашем случае формированию фантастической интерпретации способствовала ситуация. Немалое влияние следует приписать также напряженному ожиданию, из-за которого возрастала интенсивность восприятия матового свечения ретины52 (Хекер говорит о состояниях такого рода: «Существует одно простое, элементарное видение, возникающее из напряжения духовной деятельности без изобразительной работы фантазии, даже и без самих чувственных представлений: это лишенное образов видение света, явление жизнедеятельности внутренне возбужденного органа зрения» (Ober Visionen, р. 16).). Дальнейшее оформление явлений ретины идет конформно предоминирующему представлению. Этот способ возникновения галлюцинаций наблюдался также и у иных ясновидящих: Жанна д'Арк видела сначала светящееся облако, и лишь немного времени спустя в нем проступали святые Михаил, Екатерина и Маргарита53(Quicherat, Proces de condamnation et de rehabilitation de Jeanne d'Arc, dite la pucelle, V, p. 116 ff.) . Сведенборг однажды в течение часа не видел ничего, кроме светящегося шара и ярко вспыхивающих языков пламени. При этом он ощущал глубокие изменения в сознании, переживавшиеся им как «освобождение света». По прошествии же часа он увидел настоящие образы, которые были им приняты за ангелов и духов54(Hagen, Zur Theorie cler Hallucination, p. 57.). Вероятно, сюда же можно отнести видение Солнца Бен-венуто Челлини55( Автобиография. Пер. Гёте, I, с. 306 ff.) в замке св. Ангела. Один студент, у которого часто бывали видения, сообщал: «Когда приходят эти явления, то сначала я всегда вижу только отдельные массы света, и одновременно в ушах я воспринимаю приглушенный шум. Однако их очертания все больше и больше приближаются к действительным образам»56( Hagen, 1. с, р. 57.). Совершенно классически выглядит появление галлюцинаций у описанной Флурнуа Хелен Смит. Я дословно приведу соответствующие места из протоколов:
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.