Феофан Затворник / Второе послание святого Апостола Павла к святому Тимофею (2)

бб) Руководствуясь примером Апостола (1, 11—14) Пример свой святой Павел представляет коротко, но полно, напоминая: α) как ему поручено благовестие (стих 11), β) как небоязненно и несмущенно он исполняет сие поручение (стих 12, 1-я половина) и: γ) как питает надежду, что труд его не тщетен будет (стих 12, 2-я половина),— все сие направляя так, чтоб отсюда истекало для святого Тимофея воодушевление на спострадание благовестию (стихи 12 — 14). Оглавление α) Как Апостолу поручено благовестие (1, 11) Глава 1, стих 11. В неже поставлен бых аз проповедник и Апостол и учитель языков. Убеждает Апостол святого Тимофея не стыдиться, но с готовностию нести страдание за благовестие. Главный источник воодушевления на такой подвиг — уверенность, что как дело благовестия, так содержание его прямо исходит от Бога и что трудящийся в нем прямо Богу служит, а не человеческие распоряжения исполняет. Для святого Павла уверенность в этом непосредственно от лица Господа напечатлена; но святой Тимофей веровал сему чрез святого Павла. Хотя он знал, как святой Павел стал Апостолом и как от Самого Господа получил повеление проповедывать; но поновлять это в душе его воспоминанием не было излишне, как не излишне никогда поновлять воспоминание и о всех таинствах веры, которые естественно заграждаются новыми познаниями и впечатлениями и отодвигаются на задний план во внимании. Это и делает теперь святой Павел. Сказав: в не же поставлен бых, — он восставил в уме святого Тимофея впечатлительную историю обращения святого Павла, привлекши к сему воспоминание и о неоднократных явлениях ему Господа с прямым повелением: иди во языки. А этим всем не могла не оживиться уверенность, что, трудясь в благовестии по руководству святого Павла, он продолжает дело, Господом ему порученное, и, следовательно, сам служит Господу. Плодом же оживления такой уверенности не могло не быть оживление и воодушевления дерзновенно, не стыдясь, возвещать благовестие, с готовностию и страдать за него. Что и желательно было Апостолу произвесть настоящими словами. Блаженный Феофилакт пишет: «для чего святой Павел назвал себя здесь учителем языков? Для того, чтобы внушить святому Тимофею, что и он должен возвещать слово благовестия язычникам и не падать духом (встречая при сем противления)». Слова: проповедник, Апостол, учитель — однозначительны. Но можно и различие некое в них видеть. Проповедник является в среду народа, ему неведомого и его не знающего, и благовествует. Для возбуждения веры, он, как Апостол, уверяет слышащих, что не от себя говорит, а послан Господом и Его волю возвещает им. Затем уверовавших берет на свое попечение и научает их и ведению, и жизни, как пестун, входя в круг их непосредственными распоряжениями. Оглавление β) Как Апостол исполняет сие поручение (1, 12) Глава 1, стих 12, 1-я половина. Еяже ради вины и сия стражду, но не стыждуся. Это и еще сильнее должно было воодушевить. Не будь сего, на первое могли бы прийти охлаждающие помышления: хорошо тебе так говорить, находясь в чести и покое. Но когда убеждающий к нестыдящемуся страданию — сам страдает и не стыдится, то напоминание об этом то же есть, что дров подложить к разведенному уже огню. Если припомним при этом крепкую любовь святого Тимофея к своему отцу и учителю, то еще более удостоверимся, что так было и У него. Воодушевление его, поднятое первым напоминанием, еще более возросло и воспламенилось. Апостол говорит как бы ему: «мне подражай, связанному за учение Евангельское» (блаженный Феофилакт). «Не смущайся при мысли о моих страданиях. Я страдаю не как злодей, но для научения язычников. Разве постыдны такие узы, разве постыдны такие страдания? Не стыдись же и ты» (святой Златоуст). «Видишь ли, как он и сам делами показывает то, к чему убеждает святого Тимофея,— то есть чтоб не стыдился страданий» (блаженный Феофилакт). Оглавление γ) Как Апостол питает надежду, что труд его не тщетен (1, 12—14) Глава 1, стих 12, 2-я половина. Вем бо, Ему-же веровах, и известихся, яко силен есть предание мое сохранный в день он. Новый источник воодушевления к нестыдящемуся страданию за благовестие, именно что ничто, понесенное и сделанное в сем отношении, не будет забыто, но всецело сохранится и предъявителя в день суда, для возложения на весы правды и для определения заслуженного жизнию воздаяния. Он выражает здесь свою о сем надежду и, следовательно, то, чем его воодушевление питается и держится. Но как пред сим, говоря: я страдаю и не стыжусь, внушал он: не стыдись и ты страдать: так и здесь, говоря о воодушевляющем его уповании, имеет в намерении то же упование восставить и в святом Тимофее, чтоб и подобное своему воодушевление воспламенить в нем — страдать и не стыдиться. Предание, παραθηκη,— означает все, что полагается у кого-либо для сохранения. Следовательно, одно какое-либо определенное значение всюду давать этому слову несправедливо, а надобно указание на это значение находить в течении речи. В настоящем месте оно должно означать все труды и страдания святого Павла за благовестие Евангелия. Мне вверено, говорит, благовестие язычникам; я и тружусь в этом, и хотя страдаю за то, но не теряю духа, будучи уверен, что ничто из понесенного мною и сделанного по сему поводу не пропадет даром. Мысль в основе сего та, что никакое доброе дело, делаемое во славу Божию и благо ближних, не пропадает даром, но хранится в памяти Божией, в книге живота, у Господа Спасителя, и в день суда взято будет во внимание для определения участи сделавшего его. Уверение в этом Господь внушает притчею о неправедном приставнике. Его усвоил Апостол и выражает здесь. Все, говорит, что я отлагаю у Господа, сохранно пребывает и пребудет в сокровищнице Его, ко дню явления Его на суд. Что же это все? Все, что сделано им по благовестию,— и труд благовестия, и все страдания за него, и все плоды его — основание и устроение стольких Церквей по всей вселенной. Можно под преданием разуметь и самое содержание благовестия — веру Христову, поколику она вложена Апостолом в души верующих, или вверена на хранение Церкви Божией, коей глава есть Христос. Господь вложил сию веру в его душу, и она стала его собственностию; почему говорит: предание мое. Я передаю или вверяю другим то, что Господь мне передал и вверил,— неизменную веру Божию. Сия вера не такая, что ныне она стоит, а завтра изменится. Нет; она пребудет до скончания века и на суд предстанет, определяя участь каждого. Следовательно, есть из-за чего пострадать, не стыдясь. На чем стоит у Апостола такое упование? На том, что Господь силен совершить то, чего он уповает от Него. Когда кто положит что на сохранение у человека бессильного, который и сам себя защитить и оградить не может, то ни минуты не может быть покоен за добро свое. А когда положит он добро свое у человека сильного, к которому и подступить никто не посмеет, то совершенным покоем покоен бывает насчет своего добра. Так и здесь у Апостола. Бог силен, говорит, сохранить и веру, и труды мои по благовестию ее. Я знаю, кому поверил. То — Господь есть; л идем к лицу не раз беседовал Он ко мне, и в истине веры удостоверяя столь осязательно, и на труды благовестия посылая и воодушевляя. Но Господь всесилен есть,— «есть Бог, Творец и Владыка всяческих» (блаженный Феодорит); почему я убежден, что Он и веру Свою сохранит навсегда, и мои труды не оставит без воздаяния. «Смотри, какое дерзновение! Какое непоколебимое упование! Знаю, говорит, и убежден твердо-натвердо» (блаженный Феодорит). Так разумеют предание и сохранение его наши толковники. Святой Златоуст говорит: «что значит: предание? Вера, проповедь. Сам предавший ее, говорит, сохранит ее неизменною. Я терплю все, чтобы это сокровище не было расхищено, и не стыжусь ничего, только бы оно сохранилось в целости. Или преданием он называет верующих, которых Бог вверил ему или которых он предал Богу, как в другом месте говорит: и ныне предаю вас Богови (ср.: Деян. 20, 32)». «Как бы говорил так,— продолжает святого Златоуста блаженный Феофилакт,— не стыжусь, надеясь, что многих приведу к Богу, которых и сохранит Он, чтобы их ради меня прославить. Или под преданием разумеет Апостол воздание будущее: ибо всякий, делающий что-либо доброе, полагает то у Бога (на хранение), чтоб в свое время увенчану быть за то». Стихи 13 и 14-й кажутся будто вставленными в течение речи. Но такими они только кажутся, на деле же составляют естественное заключение или приложение сказанного с 8-го стиха по 12-й. Не стыдись, говорил, благовествования, но спостражди ему; затем, достаточно расположив к тому и воодушевив — то благотворностию домостроительства нашего спасения, о коем благовес-тие, то собственным своим примером, — теперь заключительно прибавляет: благовествуй, не стыдясь и не боясь страданий за то, но благовествуй по тому образцу, который мною тебе преподан; мое тебе завещание или предание храни. Это прилагается по цели Послания как Первого, так и этого Второго,—предотвратить от споров с еретиками, чтоб не набраться пустых и ложных мыслей и не испортить образа здравых словес. Впрочем, и небоязненное благовествование что есть другое, как не хранение образа здравых словес и завещания Апостольского,— хранение чрез вложение его в души слушающих с верою и верующих? По этой мысли стихи сии можно почесть продолжением сказанного в стихе 12, о надежде Апостола, что предание его будет сохранено ко дню оному. Хранящий есть Господь; орудия — Апостоловы преемники, из коих не первый ли святой Тимофей. Ему и говорится: храни и предай последующим сохранно; оно таким образом и сохранится до конца. Стих 13. Образ имей здравых словес, ихже от мене слышал ecu, в вере и любви, яже о Христе Иисусе. Образ, υποτυπωσιν, — начертание, норму, первообраз. Здравых словес — здравого учения. Я преподал, говорит, тебе здравое учение о спасении; его и имей в уме и сердце, как образец, и по нему благовествуй. «Как делают живописцы, так и я начертал тебе образ добродетели и всего угодного Богу, и как бы некое правило, первообраз и начертание я вложил в твою душу» (святой Златоуст). «Как живописец, я написал и нарисовал тебе икону и первообраз, чтобы, смотря на него, и ты по нему живописал такое же начертание моих словес (в умах и душах верующих, как на полотне). Имей в себе этот первообраз и, когда нужно будет что живописать, с него бери и живописуй: ибо в нем все совмещено» (блаженный Феофилакт). «Подражай живописцам. Как они, внимательно всматриваясь в подлинники, с точностию списывают с них изображения, так и ты, как бы некиим подлинником, имей преподанное мною учение о вере и любви» (блаженный Феодорит). Ихже от мене слышал ecи. «He Посланиями только Апостол внушал ученику, что ему должно делать, но и на словах. Это он выражает и во многих других местах, когда, например, говорит: или словом, или посланием нашим (2 Сол. 2, 15); но гораздо яснее здесь. Посему не будем (судя по Посланиям писанным) думать, будто учение преподано им недостаточно; многое он преподал ученику и без письма, о чем теперь и напоминает ему» (святой Златоуст). В вере и любви, яже о Христе Иисусе. В вере и любви — можно разно сочетывать: или — начертание здравых словес моих, моего учения, имей в вере и любви, содержа их, как в каком хранилище, в сердце верующем и любящем; или — храни начертание моего учения, обнимающего и веру, и любовь; или — о вере ли или любви будешь благовествовать, бери то из моего тебе начертания здравого учения. Первое можно видеть в приведенных выше словах святого Златоуста: «первообраз и начертание я вложил в душу твою». Второе — там же у святого Златоуста: «я начертал тебе образ добродетели и всего угодного Богу»; в приведенных выше словах блаженного Феодорита: «подлинником имей преданное мною тебе учение о вере и любви»; и в следующих словах блаженного Феофилакта: «словеса мои содержат учение и о вере, и о любви,— то есть — и о догматах, и о должной жизни». Третье — в следующих словах святого Златоуста: «нужно ли будет тебе посоветоваться о вере, или о любви, или о целомудрии, оттуда, то есть из начертания моего, заимствуй образцы; не будет тебе надобности искать образца у других, потому что там все содержится». И в подобных сим словах блаженного Феофилакта: «нужно ли будет тебе догматствовать о достодолжном, или говорить, или действовать, оттуда следует тебе все заимствовать». Есть еще четвертое понимание,— Экумениево, именно что словеса свои Апостол изрекал, движимый верою и любовию. «Словеса его,— пишет он,— и поучения были в вере и любви, данной ему от Христа». Никакой нет необходимости настаивать на одном каком-либо понимании, потому что все они и допустимы, и имели непременно место на деле. Не иначе как движимый верою и любовию Апостол преподавал учение, и учение о вере и любви; не иначе как верою и любовию и принимал сие учение святой Тимофей, и хранил, и преподавал другим,—и, из его уст исходя, оно было — не об ином чем, как о вере и любви. Яже о Христе Иисусе — грамматически относятся к любви, по существу же дела не к любви только, но и к вере. Так, кажется, и следует разуметь, не стесняясь образом выражения. Означается же сим выражением и источник, и характеристическая черта веры и любви: в вере и любви, от Господа Спасителя даруемых и в духе Его содержимых. Стих 14. Доброе завещание соблюди Духом Святым живущим в нас. Доброе завещание, παραθηκη, — предание, то, что тебе предано, говорит, и вверено хранению твоему,—то же, что и: образ здравых словес,— или что выше выразил, говоря: силен есть предание, την παραθηκην, — мое сохранити. — Добро сие завещание, потому что само в себе доброкачественно, из доброго — Божия — источника исходит, на добро дано, к добру ведет и добрым концом увенчается. Соблюди же, говорит, его неизменным и целым, по нему настроивая и образ своих воззрений, и образ действования и жизни. «Соблюди заповеданное мною тебе, и относительно веры, и относительно жизни по вере» (блаженный Феофилакт). Соблюди, как мой преемник, и соблюденным в целости передай его своим преемникам, научив и тех таким же передать его имеющим после них быть преемниками. Так до конца. В слове: соблюди, — сказанном святому Тимофею, да слышат все, приявшие благодать Апостольского преемства, урок себе — хранить неизменным принятое от предшественников, не вводя и не допуская никакой новизны. Духом Святым, данным нам. «Как же тебе это соблюсти? Не человеческою силою, но Духом Святым, Который обитает в нас в силу крещения. Если сохраним Его в себе и не отгоним своею беспечностию и злонравием; то и Он соблюдет в нас все, что имеем мы от Бога. Итак, потщись сохранить Духа, и Он сохранит в тебе завещанное тебе» (блаженный Феофилакт, Экумений). Святой Златоуст полнее объясняет это: «доброе завещание соблюди. Как? Духом Святым живущим в нас. Человеческая душа и человеческая сила не в состоянии сами по себе сохранить таких благ, вверенных им. Почему? Потому что вокруг нас много разбойников, глубокая тьма, диавол стоит и коварствует, и мы не знаем, в какой час, в какое время он нападет на нас. Как же мы можем сохранить их? Духом Святым, то есть если будем иметь в себе Духа; а Он будет присущ нам, если мы не отгоним благодати Его. Ибо аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий: аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126, 1). Он - наша стена, Он -наша ограда, Он — наше убежище. Скажешь: но если Он живет в нас и Сам хранит нас, то для чего наставления? Для того, чтобы мы удерживали Его, хранили Его и не отгоняли от себя злыми делами». В нас — в ком и как? В ком же? Можно: в нас с тобою; можно: во всех Апостолах и ближайших их учениках, именуемых также Апостолами; можно: в Апостолах и всех преемниках, бывших, сущих и будущих.— Как же? На Апостолов Дух Святый сошел непосредственно, преемники же их получали и получают Его чрез рукоположение. Блаженный Феофилакт, говоря, что Духа Святаго имеем мы чрез крещение, подает мысль, что под Духом Святым разумеет он общехристианскую благодать и, следовательно, под: в нас — в христианах. Но как, выше немного, сказав о παραθηκη, что под сим разумеются преподанные святому Тимофею заповеди о вере и жизни, прибавил: «или Апостол хочет сказать: дар, который ты получил, как и выше сказал (то есть в стихе 6)»; то нельзя отрицать, что и он здесь разумел Духа Святаго, приемлемого чрез рукоположение. Оглавление вв) Руководствуясь примером Онисифора (1, 15—18) Выставив свой пример в воодушевление святого Тимофея к нестыдящемуся постраданию за благовестие, святой Павел выставляет и другой пример — Онисифора, лица, более подходящего в уровень со святым Тимофеем и даже уступающего ему в значении,— все с тою же целию воодушевить. Он сим внушает: если этот не постыдился, который ниже тебя; то тем паче тебе не подобает стыдиться. Но как светлое светлее бывает, будучи близ темного поставлено, то Апостол для возвышения цены нестыдения Онисифорова прописывает, что его все оставили, вероятно, по стыду и по страху. Он как бы говорит: все устрашились грозящей беды и устыдились исповедать веру свою; один Онисифор выдержал. Вот тебе пример! Действуй так и ты. Глава 1, стих 15. Веси ли сие, яко отвратишася от мене ecи, иже от Асии, от нихже есть Фигелл и Ермоген. Веси ли. Может быть, и к сведению святому Тимофею сообщал сие Апостол: ибо ему, как блюстителю Асийских Церквей, следовало знать, каковы асийцы или какими они способны оказаться пред лицом опасностей. Так блаженный Феодорит. Но вернее, надо полагать, для того, чтоб, как замечено, воодушевить святого Тимофея, усилив тем значение примера Онисифорова, и не его только, но даже и своего,—как тот же далее блаженный Феодорит пишет: «сим Апостол убеждает Тимофея переносить мужественно встречающиеся огорчения» — и как изъясняет святой Златоуст: «Апостол говорит об искушениях, не с тем, чтобы поразить (обмалодушить) ученика, но чтобы возбудить его (воодушевить), чтобы он, если случится когда-нибудь и ему подвергнуться таким же искушениям, не смущался, взирая на учителя и вспоминая о сем случившемся с ним». Отвратишася от мене ecи. He веру оставили, а от Апостола отстранились. Верно, опасность была велика. Прежние узы Апостола, и в Риме, и в других местах, были легче и менее опасны. Наветовали большею частию иудеи и раздражали иногда язычников; но правительственные лица брали его под защиту закона... Теперь же сам Нерон против него. Нельзя было ожидать милости и тем, которые явят себя держащимися его стороны. Опасность смерти смотрела в глаза, и все знаемые Апостола отстранились от него. Святой Златоуст говорит: «он тогда, вероятно, был взят под стражу и оставлен всеми, не видел ни от кого ни человеколюбия, ни милости, ни помощи, но был оставлен самыми верующими и Друзьями. Отвратишася от мене, говорит, вси, иже от Асии. В Риме, вероятно, было тогда много людей из областей Асийских; может быть, они даже сопровождали Апостола в Рим (см.: Экумений); но никто, говорит, не явился ко мне, никто не признал меня, все отчуждились». Блаженный Феодорит поясняет: «они избегали свидания с Апостолом, боясь Нерона». От них же есть Фигелл и Ермоген. Ход речи дает такую мысль: даже и Фигелл с Ермогеном. Они, вероятно, ближе были к Апостолу, в больших с ним находились сношениях, более были известны и ему, и святому Тимофею. Ибо после сих слов само собою навязывается дополнение: известные тебе, которые так выдавались из-за других, оказывались такими ревнителями; но оказались, что и они из числа тех, которые в покойное время являют себя верующими, а как опасность налицо, прячутся. Впрочем, в словах Апостола не видится укор и осуждение, а скорее слышится сожаление. Так святой Златоуст: «и смотри, сколь любомудра душа Апостола! Он сказал только, что было, но нисколько не укорял их; сделавшего ему добро похвалил и пожелал ему бесчисленных благ, а им не пожелал никакого зла».—Всяко, однако ж, естественно видеть здесь и намек святому Тимофею: смотри, и ты не окажись таким же; или — не на них смотри, а на меня, терпящего сие и нестыдящегося,—и на Онисифора, о ком скажу сейчас. Стихи 16 — 17. Да даст же милость Господь Онисифорову дому: яко многажды мя упокой, и вериг моих не постыдеся, но пришед в Рим, тощнее взыска мя, и обрете. То предложил пример, которому не должно подражать, а теперь предлагает такой, которому подражать должно. Цель же и того и другого одна — воодушевить на то, чтоб не стыдиться Евангелия и не страшиться пред врагами его. Онисифор, говорит, не постыдился меня и не убоялся гонящих меня, но взыскал меня и многократно упокоил. За это Апостол окружает его благожеланием милости от Господа и в сей жизни, и паче еще на суде Божием. Вот кому подражай! Блаженный Феодорит пишет: «досточуден, достоин соревнования и треблажен оказавший столько услуг Апостолу и получивший такое благословение из Апостольских уст. Ибо те, о которых Апостол упомянул выше, и быв вместе с ним, отвращались от него; а этот из Асии пришел в Рим, ни дальностию пути не утомившись, ни жесточайшего из царей не убоявшись, Апостола же удостоивал всякого рода заслуг. Почему Апостол не ему только, но всему дому его воздал Божиею милостию». Да даст же милость Господь Онисифорову дому. Онисифор оказал услугу, а милость благожелается всему дому. Это или потому, что для главы дома дороже всего благосостояние дома и благожелание дому есть самое приятное ему самому благожелание; или потому, что и семейство его вместе с ним также упокоивало Апостола, будучи, кроме того, и само по себе достойно всякого внимания и уважения и по искренности веры, и по добродетелям. «Так они (члены семейства) были добродетельны. Так воспитал их Онисифор» (блаженный Феофилакт). Яко многажды мя упокои. — Упокои, ανεψυξεν, — прохладил. Апостол представляет себя жегомым скорбию и тяготами, и по причине уз, и по причине оставления всеми. Участие Онисифора и услуги со стороны его были то же для Апостола, в скорби его, что вода жаждущему и прохлада томимому зноем. «Он, говорит, освежал и укреплял меня в страданиях, как какого ратоборца, изнемогающего от зноя» (святой Златоуст). И вериг моих не постыдеся — не счел для себя унизительным иметь общение, близкое и дружеское, с тем, кто содержим был в узах, яко злодей. Убеждение в Божественном достоинстве благовестия, Апостолом возвещаемого, в его сознании, сердце и совести, небесным ореолом окружало и лик самого Апостола и давало ему силу стоять выше обычного человеческого мнения об узниках и не краснеть, входя в темницу и исходя из нее, для упокоения узника — Апостола. Но пришед в Рим, тощнее взыска мя, и обрете. Темниц тогда много бывало; потому что, кажется, тогда это были частные дома, хозяева которых были и стражами их. Таким образом, желавшему увидеть узника необходимо было прежде отыскать его. Онисифор, по прибытии в Рим, узнав об узах святого Павла, тотчас и начал искать его,— и искать σπουδαιοτερον,— наиусерднейше, и не успокоился, пока не нашел. И страха Неронова не убоялся,— «хотя обстоятельства были исполнены опасностей, ибо Апостол тогда подвергся гневу Нерона, обратив кого-то из близких к нему. Но Онисифор, прибыв в Рим, не только не избегал, говорит, встречи со мною, но всеусердно взыскал меня и нашел (каково мужество! какова вера! [см.:. блаженный Феофилакт]). Таковы должны быть и все верующие (наипаче же пастыри),— не удерживаться ни страхом, ни угрозами, ни стыдом» (святой Златоуст). Стих 18. Да даст ему Господь обрести милость от Господа в день он. И елико во Ефесе послужи ми, добрее ты веси. Милость за милость. «Онисифор, говорит Апостол, оказал мне милость и за это получит воздаяние в тот страшный и ужасный день, когда нам нужна будет великая милость» (святой Златоуст). «Тогда многая потребна милость всем, даже и самым святым. Если Онисифор, явным опасностям подвергавший себя за Христа, милостию спасен имеет быть; не тем ли паче мы?» (блаженный Феофилакт). Апостол желает самонужнейшего. Ибо если там не сретим милости, все пропало — и навеки. Да даст Господь обрести милость от Господа. Господь от Господа. «Итак, два Господа? Отнюдь нет; но нам един Господь Иисус Христос и един Бог (ср.: 1 Кор. 8, 6). Зараженные Маркионовою ересью ссылаются на это выражение, но пусть они знают, что оно весьма обыкновенно в Писании. И в других местах часто можно встречать это выражение, когда, например, говорится: рече Господь Господеви моему (Пс. 109, 1); и еще: одожди Господь от Господа (ср.: Быт. 19, 24). Этим показывается единосущие Божеских Лиц, а не различие существа; и Апостол говорит так не для того, чтобы мы представляли себе два существа, различные между собою, но два Лица, имеющие одно и то же существо» (святой Златоуст). И елико во Ефесе послужи ми, добрее ты веси.— Это великое одобрение! Ибо в Ефесе изъявлять близость свою с Апостолом не меньше было опасно и не меньшему от иных подвергало осмеянию. Но Онисифор всегда одинаков. Как уверовал, так стал быть преданным вере и вероучителям, никого не стыдясь и никого не боясь. «Такой образ действования стал обычен ему. Не однажды заявил он его. Но каков был во Ефесе, как ты сам знаешь, таков он и здесь» (блаженный Феофилакт, Экумений). «Таким и должен быть христианин ревностный и бодрствующий,—должен делать добро не однажды, не дважды или трижды, но во всю жизнь. Как тело наше не однажды насыщается для поддержания себя на всю жизнь, но имеет нужду в ежедневном питании, так и здесь, в благочестии, мы ежедневно имеем нужду в помощи от добрых дел» (святой Златоуст). Оглавление б) Наставление проповедывать ревностно и в духе любви (2, 1—13) К чему обязывает святого Тимофея полученный им дух силы, разъяснил Апостол. Теперь начинает сказывать, к чему обязывает его дух любви (см.: 2, 1 — 13). Отделение сие начинается воодушевительным: возмогай — и, следовательно, будто продолжает речь о духе силы. Так кажется—и казалось, что течение речи,—с (1, 8) До (2, 13),—можно так распределить. Сказал Апостол в (1, 8): не постыдися, но спостражди,— потом убеждает к тому, чтоб не стыдиться, в (1, 8—18), а к тому, чтоб мужественно спострадать, в настоящем отделении (см.: 2: 1 — 13). Но как далее,—со (2, 14),—говорит Апостол о здравоумии, а затем,—с (3, 10),—предлагает общие убеждения к достодолжному пастырствованию и тем заканчивает учительную часть Послания; то для духа любви не остается особого слова, он будто забыт, что допустить неудобно. Почему Толкование нашло себя понуждаемым признать, что в настоящем отделении говорится о возгревании духа любви, и согласилось на это тем охотнее, что в нем пишется не о мужестве, а о ревности к благовестию, которая обычно есть плод любви к тому, о чем ревнует и для кого. Итак, полагаем, что Апостол в сем отделении внушает святому Тимофею: действуй в духе любви или возгревай дух любви,—любви: аа) к самому благовестию (см.: 2, 1—2) и: бб) к труду благовестническому (см.: 2, 3—13). Оглавление аа) Возгревая дух любви к самому благовестию (2, 1—2) Любя благовестие, не только сам блюди его, как сокровище, но передай его и другим надежным людям, которые довольны иных научить, чтоб таким образом благовестив, переходя из рода в род, никогда не пресекалось на земле. Глава 2, стих 1. Ты убo, чадо мое, возмогай во благодати, яже о Христе Иисусе. Ты — чадо мое. Приступая к указанию, как возгревать дух любви, начинает словом, дышащим любовию: чадо мое! «Не просто чадо, но: чадо мое» (святой Златоуст). «Видишь, с какою отеческою любовию он предлагает ему свое увещание?! С словом сим он как бы и душу свою любительную перелил в него» (блаженный Феофилакт). Возмогай, ενδυναμου, — крепни, расти, приходи в возмужание. В чем же? Во благодати, яже о Христе Иисусе: вообще, в благодатном порядке жизни, Господом Иисусом водворенном на земле; частнее,— в том порядке действования, к которому обязывает тебя особый дар благодати, дарованный тебе возложением рук моих, дар архипастырства, благодать Апостольского преемства. Возмогай во благодати — то же, что выше: возгревай дар Божий (ср.: 1, 6). Дар сей тройствен, — совмещает в себе дух силы, любви и здравоумия. Как о духе силы уже говорено, то здесь следует разуметь дух любви. Или во благодати — есть: силою благодати. Расти, приходи в возмужание в Апостольском действовании, — в благовестии и учреждении жизни по нему. «В этом подкрепит тебя благодать Господня» (блаженный Феодорит). «Трезвись, говорит, бодрствуй; благодать Господня сподвизается и содействует тебе; но и ты с полною охотою и готовностию исполняй свое дело» (святой Златоуст). «Ее имей сподвизающеюся с тобою» (блаженный Феофилакт). Как? Действуя в духе ее по ее внушениям и возбуждениям. Если не будешь так Действовать, то дух сей, не будучи возгреваем и раздуваем соответственными ему трудами, погаснет. Так оба значения совместятся: силою благодати укрепляем, действуй в духе ее,— и будешь расти в том порядке жизни, к коему она призывает и обязывает тебя. Стих 2. И яже слышал ecи от мене многими свидетели, сия предаждъ верным человеком, иже довольни будут и иных научити. Сказал: возмогай — расти и мужай; и затем прилагает: и яже слышал ecи — предаждь. Последнее объясняет первое или указывает способ к тому. Расти и мужай, возгревая благодать свою силою сей же благодати. Как же это сделать или как в сем успеть? Успеешь, если преподанное тебе сокровище учения,— тайны Божий спасительные,—не будешь в себе скрывать, но будешь ревностно делиться ими, будешь распространять ведение об них и сам своим словом, и словом других способных учеников своих. Если любишь сие сокровище, ты не можешь действовать иначе: ибо для него нет другой подобающей благолепной сокровищницы, кроме душ человеческих. Если дорожишь им, в эти сокровищницы спрячь его. «Не сказал: говори, но: предаждь,— как бы о сокровище, которое передается и сохраняется в безопасном месте» (святой Златоуст). И яже слышал ecи от мене. В душу твою, как в сокровищницу, я чрез слух твой, верою раскрытый, вложил сокровище тайн Божиих. Делай и ты то же для других, что я сделал для тебя. Поставляя сии слова в соотношение с тем, что часто повторяется в обоих Посланиях: не вступай в споры, в состязания и изыскания,— можем видеть в них подразумеваемым внушение: предаждь, что слышал, а не то, что «сам надумал» (святой Златоуст),— «не то, до чего сам исследованием дошел; ибо вера от слуха» (блаженный Феофилакт). «Что слышал ты от меня, то и продолжай проповедывать» (блаженный Феодорит). «Что значит: многими свидетели? Он как бы так говорит: ты слышал от меня не скрытно и тайно, а в присутствии многих, открыто» (святой Златоуст). «Некоторые (Фотий у Экумения) разумеют под многими свидетелями закон и Пророков. Слово мое, говорит, было сочетано из свидетельств Писания» (блаженный Феофилакт). Трудно придать сим словам определенное значение. И то верно, что святой Павел любил слово свое растворять свидетельствами из закона и Пророков, и то верно, что он всегда говорил открыто, не на ухо, как бы боясь обличений, но с дерзновением, свидетельствовавшим о глубине и живости его убеждения в истине, готового на борьбу с противоубеждениями, с уверенностию в победе. Может быть, и сказано это с тем, чтоб и святому Тимофею вдохнуть такое же дерзновение. Но нельзя ли слов сих соединять с предаждъ? Передай при многих свидетелях. Такое распоряжение было необходимо для сохранения учения без прибавлений и убавлений и представляло очень надежное к тому средство. Свидетели отсекали у тех, коим вверялось учение для передачи и другим, всякий позыв приплетать при сем к преданному учению и свои измышления. Предаждь верным человеком. — Верным — надежным, на которых можно вполне положиться, что не сфальшивят в учении, но пребудут верными хранителями преданных истин. «Верным, — то есть верующим, а не таким, которые любят исследовать и рассуждать, — таким, которые не предадут (изменнически) проповеданного им» (святой Златоуст). «Не таким, которые искусны слагать силлогизмы и сплетать совопросничества, но таким, о коих можешь быть уверен, что они не окажутся предателями завещания» (блаженный Феофилакт). Иже довольны будут и иных научити. Верность — нравственное качество, а способность и иных учить — умственное или словесническое. Умственное настолько лишь берется во внимание при избрании сих лиц, чтоб они способны были другим передать, что им передано, и в том виде, как передано, и, следовательно, способны усвоить им вверяемое. Ибо иначе пресечется течение или цепь предания, которое избрано главнейшим способом хранения богооткровенных истин. «Что пользы, если принявший хотя и верен («и все принимает без совопросничества» [блаженный Феофилакт]), но другим передать учения не может,— или если он хотя сам и не предает учения, но других такими же сделать не может? Учителю надо иметь два качества: быть верным и учительным» (святой Златоуст). Но о каких лицах здесь речь? Не о всех, коим благовествуется и кои уверовали; ибо в числе таковых могли быть не только неспособные учить других, но и могущие оказаться неверными. Почему надо положить, что здесь говорится об избираемых быть блюстителями предания и хранителями церковных порядков, то есть о епископах и пресвитерах. Намекается при сем и на то, что им передавалось нечто такое, что не входило в круг общего учения верных. Не разумеется ли здесь предание образа совершения святых таинств, которое шло тайно, как уверяет святой Василий Великий, хотя при свидетелях из круга старейших верных, чтоб вернее сохранилось? «Это относится к епископам и пресвитерам, коих имел рукополагать святой Тимофей» (Фотий у Экумения). «Распоряжение такое делается относительно пресвитеров и епископов, а не относительно всех верных, — и мирян. Ибо это было бы неуместно, когда сам святой Павел всем без различия, и иудеям, и еллинам, проповедывал слово. Полагаю притом, что это говорится о некоторых таинственных вещах, кои следовало сообщать только пастырям,— верным и учительным» (блаженный Феофилакт, Экумений).