- 894 Просмотра
- Обсудить
* * *
Где мои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где мои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
А где не гаснет ночью свет?
На Большом Каретном.
И где меня сегодня нет?
На Большом Каретном.
Помнишь ли товарищ этот дом?
Верю, вспоминаешь ты о нем.
Я скажу, что тот полжизни потерял,
Кто на Большом Каретном не бывал.
Еще бы ведь…
Где мои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где мои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
А где мой черный пистолет?
На Большом Каретном.
А где меня сегодня нет?
На Большом Каретном.
Переименован он теперь,
Стало все по-новому, верь-не верь,
И все же, где б ты ни был, где ты не бредешь,
Нет-нет, да по Каретному пройдешь.
Еще бы ведь…
Где мои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где мои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
А где не гаснет ночью свет?
На Большом Каретном.
А где меня сегодня нет?
На Большом Каретном…
ВЕСЕЛАЯ ПОКОЙНИЦКАЯ
Едешь ли в поезде, в автомобиле,
Или гуляешь, хлебнувши винца,
При современном машинном обилье
Трудно по жизни пройти до конца.
Вот вам авария в Замоскворечье
Трое везли хоронить одного.
Все, и шофер, получили увечья,
Только который в гробу — ничего.
Бабы по найму рыдали сквозь зубы,
Дьякон — и тот верхней ноты не брал,
Громко фальшивили медные трубы
Только который в гробу не соврал.
Бывший начальник и тайный разбойник
В лоб лобызал и брезгливо плевал.
Все приложились, и только покойник
Так никого и не поцеловал.
Но грянул гром. Ничего не попишешь,
Силам природы на речи плевать.
Все побежали под плиты и крыши,
Только покойник не стал убегать.
Что ему дождь! От него не убудет.
Вот у живущих закалка не та.
Ну, а покойники — бывшие люди
Смелые люди — и нам не чета.
Как ни спеши, тебя опережают.
Клейкий ярлык, как отметка на лбу,
А ничего тебе не угрожает,
Только когда ты в дубовом гробу.
Можно в отдельной, а можно и в общей
Мертвых квартирный вопрос не берет.
Вот молодец, этот самый усопший,
Вовсе не требует лишних хлопот.
В царстве теней, в этом обществе строгом,
Нет ни опасностей, нет ни тревог.
Ну, а у вас? Все мы ходим под богом.
Только которым в гробу — ничего.
Слышу кругом: он покойников славит!
Нет, я в обиде на нашу судьбу.
Всех нас когда-нибудь кто-то задавит,
За исключением тех, кто в гробу.
БАЛЛАДА О ГИПСЕ
Нет острых ощущений, все — старье, гнилье и хлам.
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы что ли сверху иль автобус пополам,
Вот это — дело, это — подходяще.
Повезло. Наконец, повезло.
Видит бог, что дошел я до точки:
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов.
Скорблю о вас. Как мало вы успели.
Ах, это ж просто прелесть — сотрясение мозгов.
Ах, это ж наслажденье — гипс на теле.
Как броня на груди у меня
А на руках моих крепкие латы.
Так и хочется крикнуть: — Коня мне, коня.
И верхом ускакать из палаты.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград.
Ну, что ж, мы сами часто чувства губим.
Зато я, как ребенок, весь спеленатый до пят
И окруженный человеколюбием.
Под влияньем сестрички ночной
Я любовью к людям проникся,
И — клянусь — до доски гробовой
Я б остался невольником гипса.
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Вот хорошо б еще, чтоб мне не видеть прежних снов,
Они, как острый нож для инвалида.
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида.
Ах, надежда, ты гипса броня
От того, кто намерен кусаться.
Но одно угнетает меня
Что никак не могу почесаться,
И вот лежу я на спине загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
Вот я давно здоров, но не намерен гипс снимать,
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги истончали, мне на это наплевать,
Зато кажусь, кажусь значительно массивней.
Я под гипсом хожу ходуном,
Я наступаю на пятки прохожим
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим.
И вот по жизни я иду загипсованный,
Каждый член у меня расфасованный
По отдельности и до исправности,
Все будет в целости и сохранности.
* * *
Я самый непьющий из всех мужиков,
Во мне есть моральная сила,
И наша семья большинством голосов
Снабдив меня списком на восемь листов,
В столицу меня снарядила,
Чтобы я привез снохе с ейным мужем по дохе,
Чтобы брату с бабой кофе растворимый,
Двум невесткам — по ковру, зятю — черную икру,
Тестю — что-нибудь армянского разлива.
Я ранен, контужен, я малость боюсь
Забыть, что, кому по порядку,
Я список вещей заучил наизусть,
А деньги зашил за подкладку.
Ну, значит, брату две дохи,
Сестрин муж — ему духи,
Тесть сказал: давай бери, что попадется!
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — беличью икру,
Куму — водки литра два, пущай зальется!
Я тыкался в спины, блуждал по ногам,
Шел грудью к плащам и рубахам,
Чтоб список вещей не достался врагам,
Его проглотил я без страха.
Но помню: шубу просит брат,
Куму с бабой — все подряд,
Тестю — водки ереванского розлива,
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — заячью нору,
А сестре — плевать чего, но чтоб красиво..
Ну, что ж мне, пустым возвращаться назад?
Но вот я набрел на товары.
— Какая валюта у вас? — говорят.
— Не бойсь, — говорю, — не доллары!
Так что, отвали мне ты махры,
Зять подохнет без икры,
Тестю, мол, даешь духи для опохмелки!
Двум невесткам — все равно,
Мужу сестрину — вино,
Ну, а мне — вот это желтое в тарелке.
Не помню про фунты, про стерлинги слов,
Сраженный ужасной догадкой.
Зачем я тогда проливал свою кровь,
Зачем ел тот список на восемь листов,
Зачем мне рубли за подкладкой?
Ну где же все же взять доху,
Зятю — кофе на меху,
Тестю — хрен, а кум и пивом обойдется,
Как же взять коня в пуху,
Растворимую сноху,
Ну, а брат и самогоном перебьется.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.