Владимир Соловьев. РОССИЯ И ВСЕЛЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ. (41)

943 Просмотра

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Безусловное главенство Христа.

Социальная Троица. Священство и отчество

Как Бог в Троице своих ипостасей безусловным образом обладает полнотою своей божественной субстанции, своим небесным телом или своей существенной Премудростью, так Богочеловек в троичности своей мессианской власти во всей полноте обладает Вселенскою Церковью - Своим богочело-веческим телом, земным вместе и небесным; совершенною Невестою воплощенного Слова. "Дана Мне всякая власть на небе и на земле". Это всемирная власть не есть божественное всемогущество, которое принадлежало от века Слову и которое, следовательно, не могло быть Ему дано. Здесь речь идет о мессианской власти Богочеловека, - о власти, которая относится не к внебожественному миру, как к таковому, но к миру, соединенному с Богом, действующему в одном направлении с Ним и воплощающему во времени Его вечную сущность. Если полнота этой власти по праву принадлежит Христу и одному Ему, ибо Он один мог заслужить ее, то пользование этой богочеловеческой властью требует свободного подчинения и живого содействия со стороны самого человечества. Действие Христа, таким образом, определено в этом случае последовательным развитием человечества, постепенно привлекаемого в область

Богочеловеческую, приобщаемого мистическому Телу Христову, преобразуемого во Вселенскую Если бы Бог, если бы Христос во славе своей пожелал принудить людей к признанию Его истины и Его воли путем непосредственным и сверхъестественным, если бы Он хотел спасти мир силой, Он, конечно, мог бы это сделать, - как и до Своего прославления Он мог бы испросить у Отца небесного ниспослания легиона ангелов для защиты Его против служителей Каиафы и солдат Пилата. История мира была бы тогда скоро окончена, но она и не достигла бы своей цели: не было бы свободного сотрудничества человека с Богом, не было бы истинного объединения и совершенного союза между творением и Творцом, и само человечество, потеряв свободу своей воли, стало бы подобно физическому миру. Но не для оправдания материализма Слово Божие воплотилось на земле. И после этого воплощения человеческая свобода осталась ненарушимой; а Вселенская Церковь имеет историю. Необходимо было, чтобы Христос, по вознесении на небо, правил Церковью через посредство человеческих служителей, которым Он передал нравственную и юридическую полноту власти в ее трех мессианских формах, не сообщая им вместе с тем непосредственной действенности своего всемогущества, которая связала бы свободу людей. И, действительно, мы знаем, что, основывая Церковь, Христос передал ей свою власть; и в этой передаче Он следовал тому, что мы можем назвать разумом Троицы - ratio trinitatis.

Троичность Бога, как развитие безусловного единства, содержит в себе всю полноту бытия, раскрывающегося в трех ипостасных видах Божественного существования. Мы знаем, что безусловное единство ограждено в Троице: во-первых, онтологическим главенством первой ипостаси, которая есть производящая причина или основа двух других, но не vice versa; во-вторых, единосущностью всех трех, делающей их нераздельными по существу; и в-третьих, их совершенной солидарностью, исключающей раздельное их действие. Социальная Троица Вселенской Церкви есть развитие и раскрытие церковной монархии, содержащей в себе всю полноту мессианской власти, раскрывающейся в трех формах церковного главенства. Как и в Божестве, единство Вселенской Церкви ограждено: во-первых, безусловным первенством первой из этих трех властей - первосвященства, которое есть единственное главенство, прямо и непосредственно установленное Богом и, следовательно, с точки зрения права, причина и необходимое условие двух других; во-вторых, существенной общностью этих трех властей, поскольку они содержатся в едином теле Христовом, участвуя в одной религиозной субстанции - единой вере, едином предании, единых таинствах; в-третьих, нравственной солидарностью или общностью цели, которая, для всех трех, должна быть - пришествие царствия Божия, совершенного проявления Вселенской Церкви.

Религиозная общность и нравственная солидарность трех верховных властей под безусловным первенством вселенского первосвященничества - вот верховный закон, окончательный идеал Христианства как общества. Но если в Боге форма троичного единства актуально существует от вечности, в Церкви она осуществляется лишь постепенно. Отсюда является не только разница, но даже некоторый контраст между Божественной Троицей и Троицей социальной. Первоначальное данное Божественного существования есть безусловное единство, коего Троица есть непосредственное, совершенное, а потому и вечное раскрытие. Первоначальное данное Церкви есть, напротив того, неопределенная множественность природного и падшего человечества. В Божественном существе Троица есть форма, путем которой безусловное и положительное единство Распространяется и раскрывается; в социальном существе рода человеческого Троица есть форма, путем которой неопределенная множественность частных элементов сводится к синтетическому единству. Таким образом, развитие Церкви есть процесс объединения, отношение, идеально неизменное, но реально изменчивое, между единством права и множественностью факта, а это предполагает два главных действия: постепенную централизацию данного церковного тела и объединяющее и синтетическое действие централизованной Церкви, стремящейся воплотить в себе все человечество. Ипостаси Божественной Троицы безусловно просты в себе, и их троичное отношение совершенно чисто и непосредственно. Верховные власти троичного общества или Вселенской Церкви не просты ни в себе самих, ни по условиям, в которых они должны быть осуществлены. Они не просты в самих себе, ибо они суть лишь относительные центры собирательного целого. Способ их осуществления осложнен не только неопределенной множественностью человеческой среды, в которой они должны проявляться, но также и тем фактом, что совершенное мессианское откровение находит в природном человечестве более и менее удачные опыты частичного объединения, к которым должно привиться объединяющее действие Церкви. Если это материально и облегчает богочеловеческое действие, это сообщает ему в то же время менее чистый, менее правильный и гармонический характер. Хаос, который только прикрыт физическим творением, все еще предъявляет свои права не только в истории природного человечества, но и в истории Религии и Церкви.

Цель богочеловеческого дела есть спасение всех людей без различия, преображение всего этого мира в одно царское и пророческое священство, в одно Божественное общество, в котором люди находятся в непосредственном отношении со Христом и не нуждаются ни в солнце (то есть в особом первосвященстве), ни в луне (то есть в особой царской власти), ни в звездах (то есть в пророчестве как общественном учреждении). Но не достаточно выразить согласие на эту цель, чтобы тем уже достигнуть ее. Слишком очевидно, что люди в массе не обладают индивидуально и субъективно благочестием, справедливостью и мудростью в степени, достаточной для того, чтобы вступить в непосредственное сношение с Божеством, чтобы дать каждому достоинство священника, царя и пророка. Раз это так, то необходимо, чтобы эти три мессианских атрибута объективировались и организовались в социальной и общественной жизни: чтобы наступило определенное и устойчивое разделение во вселенском организме, дабы Христос имел особые органы своего священнического, царского и пророческого действия. Израильский народ у подножия Синая сказал Моисею: "Мы не можем вынести лица Ягве, мы умрем все Ты за нас говори к Ягве, и ты передашь нам все, что Он скажет тебе для нас; так будешь ты посредником между нами и Всевышним, дабы нам не умереть". И Господь сказал Моисею: "Что этот народ сказал тебе, хорошо сказал он"[1]. И по велению Ягве, Моисей не только лично служил посредником между Божеством и народом, но, кроме того, объявляя, что народ призван стать малхут коганим (царством священников)[2]. Моисей, как мы это видели, установил те три власти, через посредство коих Ягве проявлял впоследствии свое социальное действие в Израиле. Человеческий посредник Ветхого Завета прообразовал Богочеловеческого Посредника Нового Завета. Иисус Христос, возвещая Царство Небесное внутри нас сущее - благодать и истину, - провозглашая совершенное единство, единство любви и свободы, как верховный закон своей Церкви, тем не менее, прибегает к избранию для того, чтобы организовать церковное тело и дать ему центральный орган. Все должны быть совершенно равны, все должны быть едины, и, тем не менее, власть Христа передана была двенадцати апостолам, и между этими двенадцатью лишь одному эта власть была дарована полным и безусловным образом.

Мы знаем, что основа хаотического или внебожественного существования проявляется в природной человеческой жизни неопределенной сменой поколений, в которой действительность спешит стать на место прошлого для того лишь, чтобы самой быть непрестанно замещаемой обманчивым и мгновенно преходящим будущим. Сыновья отцеубийцы, становясь отцами, могут породить лишь новое поколение отцеубийц, и так до бесконечности. Таков дурной закон смертной жизни. Итак, чтобы возродить человечество, чтобы дать ему истинную жизнь, нужно было прежде всего удержать человеческое прошлое, организовав пребывающее отчество. Чисто человеческое общество уже дает преходящему отчеству природной жизни три различных функции: отец производит и поддерживает существование ребенка, порождая его, заботясь о материальных его нуждах;

он направляет нравственное и умственное развитие юноши, он воспитывает его; наконец, по отношению к совершеннолетнему сыну отец остается живой и досточтимой памятью его прошлого. Первое отношение есть для ребенка полная зависимость;второе возлагает на юношу долг повиновения; третье требует лишь сыновней почтительности, свободного чувства благоговения и взаимной дружбы. Если в семейной жизни отчество проявляется под этими тремя видами последовательно, то в возрожденной общественной жизни всего человечества оно одновременно облекается во все три приведенные формы. Ибо всегда есть отдельные лица и народы, которые еще должны быть порождены для духовной жизни и получать элементарную религиозную пищу; есть народы и отдельные лица, которые находятся в состоянии нравственного и умственного детства; другие в каждую эпоху должны, как юноши, развивать свои духовные силы и способности с некоторой свободой, но они нуждаются, тем не менее, в постоянном наблюдении и направлении на истинный путь со стороны отеческой власти, проявляющейся на этой ступени в особенности, как власть педагогическая и учительствующая. Наконец, всегда существуют если не целые народы, то, по крайней мере, отдельные лица, достигшие совершеннолетия духа; у них сыновнее уважение и любовь к духовному отчеству тем сильнее, чем более они сознательны и чем более они свободны.

С другой точки зрения необходимо существует иерархическая постепенность в духовном отчестве, в зависимости от размера обнимаемых им социальных единиц. Мы знаем, что Церковь есть пресуществленное природное человечество. Но природное человечество сложилось по аналогии живого физического тела. Это последнее есть сложное единство, составленное из относительно простых единств различных степеней, в сложном соотношении подчинения и координации. Основных степеней этой физической иерархии числом три. Низшая степень представлена единствами (относительно) простыми, элементарными органами или органическими элементами тела. На средней степени находятся члены тела, или органы, в собственном смысле, представляющие большую или меньшую сложность. Наконец, все эти члены и все эти органы подчинены единству всего тела, управляемого центральным органом. Так точно и в политическом теле природного человечества, которому предстояло переродиться под влиянием христианства, социальные единства (относительно) простые, племена, кланы, сельские общины, небольшие города - соединялись в сложные группы, более пли менее подразделенные, - нации, более или менее развитые, провинции, более или менее протяженные; наконец, все провинции и все нации соединялись во всемирной монархии, управляемой единым социальным органом городом Римом - городом, концентрировавшим в себе весь мир, бывшим вместе urbs et orbis.

Такова была организация, которой надлежало быть пресуществленной путем Христианства. Тело исторического человечества должно было переродиться во. всех своих частях в порядке его сложения. И так как в основу этого перерождения Христос положил духовное отчество, это отчество должно было сложиться согласно данным различиям общественного расчленения. Поэтому образовались три главных степени духовного отчества или священства: каждая элементарная общественная единица, каждая община, пресуществленная в Церковь, получила духовного отца, священника; и все эти священники вместе образовали низший клир, или священство, в собственном смысле этого слова. Провинции Империи, пресуществленные в епархии или епископства различных степеней, составили каждая одну большую семью с одним общим отцом в лице архиерея или епископа - непосредственного отца подчиненных ему священников и через них всех христиан своей епархии. Но все духовные общества этого второго разряда, представленного епископством, - частные Церкви городов, провинций и наций, управляемые архиереями всех степеней (простыми епископами, архиепископами, митрополитами, примасами или патриархами) - суть лишь члены Вселенской Церкви, которая должна ясно я раздельно проявиться, как высшее единство, обнимающее все эти члены. И действительно, простое сложение частей недостаточно для образования живого тела. Ему необходимо единство формальное или субстанциальная форма, обнимающая actu и определенным образом все частные единства, - элементы и органы, из коих составлено тело. И если частные духовные семьи, на которые разделяется человечество, должны, действительно, составить одну единую христианскую семью, одну единую Вселенскую Церковь, то они должны быть подчинены одному общему отчеству, обнимающему все христианские нации. Утверждать, что действительно существуют только национальные Церкви, это значит утверждать, что члены одного тела существуют в себе и для себя и что само тело не имеет никакой реальности. Однако Христос не основал непосредственно никакой частной Церкви. Он их создал все в реальном единстве Церкви Вселенской, которую он поручил Петру, высшему и единственному представителю Божественного отчества по отношению ко всей семье сынов человеческих.

Недаром Иисус Христос отнес по преимуществу к первой Божественной ипостаси, к Отцу небесному, богочеловеческое действие, сделавшее из Симона бар-Ионы первого социального отца всей человеческой семьи и непогрешимого учителя школы человечества. Блажен ты, Симон, бар-Иона, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. Святая Троица в своем действии ad extra так же нераздельна, как и в своей внутренней жизни. Если святой апостол Петр был вдохновлен Богом, то столь же Богом Сыном и Богом Духом Святым, как и Богом Отцом; и раз дело идет о вдохновении, то могло бы показаться более правильным упомянуть по преимуществу Святого Духа, глаголавшего через пророков. Но тут-то мы и видим Божественный разум, определявший каждое слово Христа и вселенский смысл его речи к Петру. Ибо дело было не в том, чтобы установить факт, что Симон в этом частном случае вдохновлен был свыше, - это могло случиться с ним так же, как и со всяким из его сотоварищей, но надлежало обосновать в его пользу единственное в своем роде установление вселенского отчества в Церкви - образа и органа Божественного отчества; и к Отцу небесному должны были быть отнесены по преимуществу высшее основание и высшая санкция этого установления.

Тяжко покидать чистый воздух галилейских гор, чтобы идти навстречу губительным испарениям Мертвого моря. Наши антикатолические полемисты, хотя и допуская, что приходские и епархиальные Церкви имеют нужду в священниках и епископах, видимых отцах, человеческих органах Божественного отчества, не хотят и слышать об общем отце Вселенской Церкви; единая глава Церкви есть Иисус Христос. Однако ничто не мешает приходу или епархии управляться видимым служителем, и всякий православный охотно видит наместника Иисуса Христа во всяком епископе и во всяком священнике, тем не менее, крича о богохульстве, когда католики дают это имя первому из патриархов, наследнику святого Петра. Но признают ли эти православные партикуляристы, действительно, Иисуса Христа главою Церкви? Если Он воистину верховная Глава для них, они послушались бы Его слова. Для того ли, чтоб оказать послушание Учителю, они возмущаются против назначенного Им самим правителя? Они не прочь позволить Христу действовать через своих служителей в той или другой части Его видимого царства, но они, очевидно, полагают, что Он превысил границы своей власти и злоупотребил своим правом, вручив Петру ключи всего царства. Это похоже на то, если бы английский подданный, признавая за императрицей Индии власть назначать губернатора в Мадрас и мирового судью в Бомбей, оспаривал бы в то же время право назначения ею вице-короля в Калькутту.

Но могли бы сказать: Вселенская Церковь в ее целом превосходит границы земного человечества, она обнимает святых в раю, души в чистилище и - прибавляет Хомяков - души тех, которые не родились.

Мы не думаем, чтобы папа очень ценил возможность распространить свою власть на души, которые еще не родились. Говоря серьезно, тут вопрос идет о Вселенской Церкви не в ее безусловной и вечной целости, но в ее целости относительной и временной; вопрос идет о видимой Церкви в каждый данный момент ее исторического существования. Для Церкви, как и для индивидуального человека, есть совокупность невидимая, или душа, и совокупность видимая, или тело. Душа человеческая шире границ земного существования, она переживает физический организм, и в мире духов она мыслит и действует без посредства материального мозга; но если бы кто захотел вывести из этого заключение, что и в земном своем существовании человек обходится без мозга, то подобное заключение было бы справедливо лишь относительно самого полагающего сказанное.

Есть еще способ обойти путем общего рассуждения необходимость вселенского отчества. Так как принцип отчества представляет традицию, память прошлого, то полагают, что Церкви достаточно для того, чтобы иметь истинное духовное отчество, охранять предание, сохранять память своего прошлого. Духовное отчество было бы, с этой точки зрения, представлено единственно великими усопшими предками религиозного общества - отцами Церкви. Но почему не распространить этого рассуждения на частные Церкви? Почему верующие одного прихода не довольствуются, в отношении духовного отчества, историческими воспоминаниями, относящимися к первым основателям их приходской церкви, на что им нужна еще помощь живого духовного отца постоянного настоятеля? И почему жители Москвы не считают себя вполне удовлетворенными, имея священное предание и благочестивое воспоминание о первых главах своей Церкви, святых митрополитах Петре и Алексии, зачем желают они иметь себе еще живого епископа, постоянного представителя этого древнего предания? Отодвигать духовное отчество в прошлое, в собственном смысле этого слова, в прошлое, имеющее для нас теперь только идеальное существование, значит не понимать самой сущности, самого смысла существования Церкви. Варварские предки человечества были мудрее: они признавали переживание предков, они даже делали их главным предметом своего культа, но дабы постоянно поддерживать этот культ, они требовали, чтобы у мертвого предка всегда был живой наследник, душа семьи, священник, жрец, постоянный посредник между невидимым божеством и настоящей жизнью.

Без одного отца, общего всей человеческой семье, земная жизнь детей Адама будет предана в жертву всяческим разделениям, и единство здесь на земле будет иметь лишь идеальное бытие. Реальное единство было бы изгнано на небеса, как мифическая Астрея; и хаос царил бы на земле. Цель Христианства была бы тогда потеряна. Ибо, чтобы объединить низший мир, чтобы исхитить землю от хаоса и установить отношение ее к небесам, Слово и стало плотью. Для создания невидимой Церкви, докетический Христос гностиков, Христос призрак, был бы более чем достаточен.

Но реальный Христос основал реальную Церковь на земле, и Он положил ей в основание постоянное отчество, повсеместно распределенное во всех частях общественного организма, но реально сосредоточенное для всего тела в лице общего отца всех верных, древнего первосвященника или священника по преимуществу – папы.

Папа, как таковой, есть непосредственный отец всех епископов и через них всех священников; он, таким образом, отец отцов. И установлено, что папа был единственным епископом, которого с древнейших времен другие епископы звали не только братом, но и отцом: и не отдельные епископы только признавали его отеческую власть над ними, но и столь величественные собрания всего епископства, каковым был, например, Халкидонский собор. Но это отчество папы по отношению к Церкви учительствующей или ко клиру не есть его безусловное отчество. В известных отношениях не только все епископы, но также и все священники суть равные папы. Папа не имеет никакого существенного преимущества перед простым священником в деле отправления таинств, кроме таинства священства, и, по отношению к сему последнему, папа не имеет никакого преимущества перед другими епископами. Поэтому папа называет епископов не только своими сыновьями, но и своими братиями, и точно так же он был называем ими братом. Так в пределах Церкви в собственном смысле папа имеет лишь относительное отчество, не представляющее полной аналогии с отчеством Божественным. Существенный характер этого последнего в том, что Отец есть таковой безусловно единственным в своем роде образом, что Он один - Отец, и что Сын и Дух, участвуя в божественности, никоим образом и ни в какой мере не участвуют в божественном отчестве. Но епископы и священники (вся Церковь учительствующая) в большей или меньшей мере участвуют в духовном отчестве папы. В сущности, это духовное отчество или святительская власть папы не представляет чего-либо существенно отличного от той же власти у епископов: папство есть безусловная полнота епископской власти так же, как эта последняя есть относительная полнота власти священников.

[1] Исход, XX, 19, и Второзаконие, XVIII, 17.

[2] "Царское священие" - Исход, XIX, 6. Прим. перевод.

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.