Come, kings, and listen to my song:
When Gwin, the son of Nore,
Over the nations of the North
His cruel sceptre bore;
The nobles of the land did feed
Upon the hungry poor;
They tear the poor man's lamb, and drive
The needy from their door.
'The land is desolate; our wives
And children cry for bread;
Arise, and pull the tyrant down!
Let Gwin be humbled!'
Gordred the giant rous'd himself
From sleeping in his cave;
He shook the hills, and in the clouds
The troubl'd banners wave.
Beneath them roll'd, like tempests black,
The num'rous sons of blood;
Like lions' whelps, roaring abroad,
Seeking their nightly food.
Down Bleron's hills they dreadful rush,
Their cry ascends the clouds;
The trampling horse and clanging arms
Like rushing mighty floods!
Their wives and children, weeping loud,
Follow in wild array,
Howling like ghosts, furious as wolves
In the bleak wintry day.
'Pull down the tyrant to the dust,
Let Gwin be humbled,'
They cry, 'and let ten thousand lives
Pay for the tyrant's head.'
From tow'r to tow'r the watchmen cry,
'O Gwin, the son of Nore,
Arouse thyself! the nations, black
Like clouds, come rolling o'er!'
Gwin rear'd his shield, his palace shakes,
His chiefs come rushing round;
Each, like an awful thunder cloud,
With voice of solemn sound:
Like reared stones around a grave
They stand around the King!
Then suddenly each seiz'd his spear,
And clashing steel does ring.
The husbandman does leave his plough
To wade thro' fields of gore;
The merchant binds his brows in steel,
And leaves the trading shore;
The shepherd leaves his mellow pipe,
And sounds the trumpet shrill;
The workman throws his hammer down
To heave the bloody bill.
Like the tall ghost of Barraton
Who sports in stormy sky,
Gwin leads his host, as black as night
When pestilence does fly,
With horses and with chariots -
And all his spearmen bold
March to the sound of mournful song,
Like clouds around him roll'd.
Gwin lifts his hand-the nations halt,
'Prepare for war!' he cries -
Gordred appears! - his frowning brow
Troubles our northern skies.
The armies stand, like balances
Held in th' Almighty's hand; -
'Gwin, thou hast fill'd thy measure up:
Thou'rt swept from out the land.'
And now the raging armies rush'd
Like warring mighty seas;
The heav'ns are shook with roaring war,
The dust ascends the skies!
Earth smokes with blood, and groans and shakes
To drink her children's gore,
A sea of blood; nor can the eye
See to the trembling shore!
And on the verge of this wild sea
Famine and death doth cry;
The cries of women and of babes
Over the field doth fly.
The King is seen raging afar,
With all his men of might;
Like blazing comets scattering death
Thro' the red fev'rous night.
Beneath his arm like sheep they die,
And groan upon the plain;
The battle faints, and bloody men
Fight upon hills of slain.
Now death is sick, and riven men
Labour and toil for life;
Steed rolls on steed, and shield on shield,
Sunk in this sea of strife!
The god of war is drunk with blood;
The earth doth faint and fail;
The stench of blood makes sick the heav'ns;
Ghosts glut the throat of hell!
О what have kings to answer for
Before that awful throne;
When thousand deaths for vengeance cry,
And ghosts accusing groan!
Like blazing comets in the sky
That shake the stars of light,
Which drop like fruit unto the earth
Thro' the fierce burning night;
Like these did Gwin and Gordred meet,
And the first blow decides;
Down from the brow unto the breast
Gordred his head divides!
Gwin fell: the sons of Norway fled,
All that remain'd alive;
The rest did fill the vale of death,
For them the eagles strive.
The river Dorman roll'd their blood
Into the northern sea;
Who mourn'd his sons, and overwhelm'd
The pleasant south country.
Баллада
Внемлите песне, короли!
Когда норвежец Гвин
Народов северной земли
Был грозный властелин,
В его владеньях нищету
Обкрадывала знать.
Овцу последнюю - и ту
Старались отобрать.
"Не кормит нищая земля
Больных детей и жен.
Долой тирана-короля,
Пускай покинет трон!"
Проснулся Гордред между скал,
Тирана лютый враг,
И над землей затрепетал
Его мятежный стяг.
За ним идут сыны войны
Лавиною сплошной,
Как львы, сильны и голодны,
На промысел ночной.
Через холмы их путь лежит,
Их клич несется ввысь.
Оружья лязг и дробь копыт
В единый гул слились.
Идет толпа детей и жен
Из сел и деревень,
И яростно звучит их стон
В железный зимний день.
Звучит их стон как волчий вой.
В ответ гудит земля.
Народ идет за головой
Тирана-короля.
От башни к башне мчится весть
По всей большой стране:
"Твоих противников не счесть.
Готовься, Гвин, к войне!"
Норвежец щит подъемлет свой
И витязей зовет,
Подобных туче грозовой,
В которой гром живет.
Как плиты, что стоймя стоят
На кладбище немом,
Стоит бойцов безмолвный ряд
Пред грозным королем.
Они стоят пред королем,
Недвижны, как гранит,
Но вот один взмахнул копьем,
И сталь о сталь звенит.
Оставил земледелец плуг,
Рабочий - молоток,
Сменил свирель свою пастух
На боевой рожок.
Король войска свои ведет,
Как грозный призрак тьмы,
Как ночь, которая несет
Дыхание чумы.
И колесницы и войска
Идут за королем,
Как грозовые облака,
Скрывающие гром.
- Остановитесь! - молвил Гвин
И указал вперед. -
Смотрите, Гордред-исполин
Навстречу нам идет!..
Стоят два войска, как весы,
Послушные судьбе.
Король, последние часы
Отпущены тебе.
Настало время - и сошлись
Заклятых два врага,
И конница взметает ввысь
Сыпучие снега.
Вся содрогается земля
От грохота шагов.
Людская кровь поит поля -
И нет ей берегов.
Летают голод и нужда
Над грудой мертвых тел.
Как много горя и труда
Для тех, кто уцелел!
Король полки бросает в бой.
Сверкают их мечи
Лучом кометы огневой,
Блуждающей в ночи.
Живые падают во прах,
Как под серпом жнецов.
Другие бьются на костях
Бессчетных мертвецов.
Вот конь под всадником убит.
И падают, звеня,
Конь на коня, и щит на щит,
И на броню броня.
Устал кровавый бог войны.
Он сам от крови пьян.
Смердящий пар с полей страны
Восходит, как туман.
О, что ответят короли,
Представ на Страшный суд,
За души тех, что из земли
О мести вопиют!
Не две хвостатые звезды
Столкнулись меж собой,
Рассыпав звезды, как плоды
Из чаши голубой.
То Гордред, горный исполин,
Шагая по телам,
Настиг врага - и рухнул Гвин,
Разрублен пополам.
Исчезло воинство его.
Кто мог, живым ушел.
А кто остался, на того
Косматый сел орел.
А реки кровь и снег с полей
Умчали в океан,
Чтобы оплакал сыновей
Бурливый великан.
Перевод С. Я. Маршака
10. FROM "KING EDWARD THE THIRD"
О sons of Trojan Brutus, cloth'd in war,
Whose voices are the thunder of the field,
Rolling dark clouds o'er France, muffling the sun
In sickly darkness like a dim eclipse,
Threatening as the red brow of storms, as fire
Burning up nations in your wrath and fury!
Your ancestors came from the fires of Troy,
(Like lions rous'd by light'ning from their dens,
Whose eyes do glare against the stormy fires),
Heated with war, fill'd with the blood of Greeks,
With helmets hewn, and shields covered with gore,
In navies black, broken with wind and'tide:
They landed in firm array upon the rocks
Of Albion; they kiss'd the rocky shore;
'Be thou our mother and our nurse,' they said;
'Our children's mother, and thou shalt be our grave,
The sepulchre of ancient Troy, from whence
Shall rise cities, and thrones, and arms, and awful pow'rs.'
Our fathers swarm from the ships. Giant voices
Are heard from the hills, the enormous sons
Of Ocean run from rocks and caves, wild men,
Naked and roaring like lions, hurling rocks,
And wielding knotty clubs, like oaks entangled
Thick as a forest, ready for the axe.
Our fathers move in firm array to battle;
The savage monsters rush like roaring fire,
Like as a forest roars with crackling flames,
When the red lightning, borne by furious storms,
Lights on some woody shore; the parched heavens
Rain fire into the molten raging sea.
The smoking trees are strewn upon the shore,
Spoil'd of their verdure. О how oft have they
Defy'd the storm that howled o'er their heads!
Our fathers, sweating, lean on their spears, and view
The mighty dead: giant bodies streaming blood.
Dread visages frowning in silent death.
Then Brutus spoke, inspir'd; our fathers sit
Attentive on the melancholy shore:
Hear ye the voice of Brutus-'The flowing waves
Of time come rolling o'er my breast,' he said;
'And my heart labours with futurity:
Our sons shall rule the empire of the sea.
'Their mighty wings shall stretch from east to west.
Their nest is in the sea, but they shall roam
Like eagles for the prey; nor shall the young
Crave or be heard; for plenty shall bring forth,
Cities shall sing, and vales in rich array
Shall laugh, whose fruitful laps bend down with fulness.
'Our sons shall rise from thrones in joy,
Each one buckling on his armour; Morning
Shall be prevented by their swords gleaming,
And Evening hear their song of victory:
Their towers shall be built upon the rocks,
Their daughters shall sing, surrounded with shining spears.
'Liberty shall stand upon the cliffs of Albion,
Casting her blue eyes over the green ocean;
Or, tow'ring, stand upon the roaring waves,
Stretching her mighty spear o'er distant lands;
While, with her eagle wings, she covereth
Fair Albion's shore, and all her families.'
О сыновья троянских беглецов,
От ваших голосов громоподобных
На галльском небе облака сгустились
И в сумраке ужасного затменья
Явился алый диск, предвестник бурь,
Чреватых погребением народов.
Из Илиона вышли ваши предки
(Они, как львы пещер, на свет рычали,
Метали взоры молниям навстречу,
И греческая кровь играла в жилах)
В тяжелых шлемах, в боевых доспехах,
На утлых кораблях, разбитых ветром.
Они бросали якоря у скал,
И целовали берег Альбиона,
И причитали: "Матерью нам будь,
Вскорми, вспои нас и прими останки,
И стань гробницей сокрушенной Трои,
И дай в наследство города и троны".
Они пустились вплавь от кораблей.
Тогда со стороны донесся шум:
Чудовищные дети океана
Неслись навстречу от пещер и скал,
Ревели, словно львы, - но вдруг застыли,
Как лес густой, готовый к топору.
В доспехах медных в битву шли отцы.
Чудовища рванулись напролом,
Как пламя, провожаемое ветром,
Как молнии, рожденные раздором,
Как ниспаденье раскаленных звезд
На ледяную пену океана.
И рухнули деревья с плоскогорья,
И капли крови дрогнули на листьях.
О, сколько бурь им отразить пришлось!
И ваши предки хмуро созерцали
Величье смерти, муки великанов,
Испуг в глазах, смертельный взлет бровей.
И вышел Брут. Отцы, ему внимая,
На брегах меланхолии сидели.
И молвил Брут: "Непрочная волна,
Волна времен играет надо мной,
Но с будущим сотрудничает сердце:
Моим сынам покорно будет море.
Они протянут мощные крыла
С востока на закат и будут жить,
Не жалуясь и жалобам не внемля.
Они потомкам счастье принесут:
Здесь встанут города, и ветви яблонь
Надломятся под тяжестью плодов.
И юноши поднимутся на тронах,
И каждый обвенчается с любимой.
Они проснутся под бряцанье копий,
Победный марш им будет колыбельной,
Они построят замки на вершинах
И дочерей оружьем оградят.
И на седые горы Альбиона
Придет голубоглазая свобода,
Возвышенная, встанет над волнами,
И мощное копье направит вдаль,
И крыльями огромными накроет
И подданных своих, и эту землю".
Перевод А. Шараповой