Меню
Назад » »

Уильям Шекспир. Гамлет (53)

5



              Мастерство драматургической композиции трагедии

     Содержание "Гамлета" и вытекающие из него идейные проблемы всегда
настолько занимали критику, что художественная сторона трагедии получила
гораздо меньшее освещение. Между тем если бы драматургические достоинства
"Гамлета" были незначительны, трагедия не заняла бы места, принадлежащего ей
в мировой культуре и истории идей. Идейные проблемы трагедии волнуют с такой
силой потому, что Шекспир воздействует прежде всего эстетически. Конечно,
художественный эффект "Гамлета" зависит от целостности воздействия пьесы, но
производимое ею впечатление определяется мастерским применением всего
арсенала средств драматического искусства. Мы нисколько не преувеличим,
сказав, что Шекспир использовал при создании "Гамлета" все или почти все
наиболее эффективные приемы театра, драмы и поэзии. Стойкий и вместе с тем
эластичный сплав, созданный им, имеет своей основой определенные идеи. Но
если мы хотим понять, почему и как эти идеи доходят до нас и возбуждают
сознание, то необходимо разобраться в художественных средствах, примененных
для этой цели гениальным драматургом.
     Фундамент произведения составляет его драматургическая основа. Как мы
знаем, многое здесь было подготовлено для Шекспира его предшественниками,
обрабатывавшими сюжет о Гамлете. Воспользовавшись плодами их труда, Шекспир
обогатил драматургическую основу сюжета в свойственном ему духе.
     Хотя для современного читателя и зрителя трагедия представляет интерес
прежде всего с идейной и психологической точки зрения, тем не менее нельзя
забывать о том, что этот интерес держится на совершенно великолепной
разработке действия. "Гамлет" - произведение с захватывающим по драматизму
действием. Это в лучшем смысле слова занимательная пьеса. Сюжет развернут с.
таким мастерством, что даже и можно было бы представить себе зрителя, не
заинтересованного идейным содержанием трагедии, то все равно его увлек бы
уже самый сюжет.
     Основу драматургической композиции составляет судьба датского принца.
Раскрытие ее построено таким образом, что каждый новый этап действия
сопровождается каким-то изменением в положении или умонастроении Гамлета,
причем напряжение все время возрастает вплоть до заключительного эпизода
дуэли, заканчивающейся гибелью героя. Напряжение действия создается, с одной
стороны, ожиданием того, каков будет следующий шаг героя, а с другой, - теми
осложнениями, которые возникают в его судьбе и взаимоотношениях с другими
персонажами. По мере развития действия драматический узел все время
отягчается сильнее и сильнее.
     Однако, хотя Гамлет занимает наше главное внимание, трагедия раскрывает
не только его судьбу, но и судьбу большой группы окружающих его лиц. Если не
считать Горацио, а также третьестепенных персонажей, вроде Марцелла,
Бернардо, Озрика, священника и могильщиков, то у каждого из них своя
история, полная драматизма. Они существуют в пьесе не только для того, чтобы
показывать отношение героя к ним. Каждый персонаж живет самостоятельной
жизнью. Сколько этих героев, столько здесь и драм. Клавдий, Гертруда,
Полоний, Офелия, Лаэрт, Фортинбрас представляют собой не "служебные" фигуры,
а художественные образы людей, раскрытые во всей своей полноте. Если они
занимают меньше места в трагедии, чем ее герой, то объясняется это тем, что
отведенного им времени и внимания вполне досточно, чтобы раскрыть натуру
каждого из них. Они менее сложны и богаты человеческим содержанием, чем
Гамлет, но все, что есть в каждом из них, обнаруживается перед нами во всей
драматической выразительности.
     Таким образом, трагедия представляет собой сплетение многих
разнообразных человеческих судеб и характеров. Это рождает ощущение
жизненной полноты произведения. При этом не только Гамлет, но и каждый из
второстепенных персонажей обнаруживает себя в действии. Они все что-то
делают, стремясь к своим жизненным целям, и каждый действует соответственно
своему характеру.
     Сплетение столь многих судеб в единый драматургический узел составляло
труднейшую художественную задачу. Она осуществлена с беспримерным до
Шекспира мастерством. Нигде во всей предшествующей Шекспиру драматургии и
даже в его собственном творчестве од "Гамлета" мы не найдем подобного
органического единства судеб многих людей, как здесь. В большинстве
предшествующих произведений оставались какие-то линии действия, которые не
скрещивались. В "Гамлете" судьбы всех персонажей тем или иным образом
соединены и многообразие связей между ними тоже способствует ощущению
жизненности всего происходящего, которое возникает у читателя и особенно у
зрителя.
     Драматическое напряжение трагедии возрастает по мере того, как все
более скрещиваются судьбы персонажей и все они независимо от своего желания
оказываются вовлеченными в борьбу. Притом, как мы это заметили, говоря о
Гамлете, в судьбе каждого происходят неожиданные изменения и перевороты.
     Действие трагедии показывает не только отношение персонажей к
центральному конфликту, но и развитие их характеров. С наибольшей полнотой и
глубиной раскрыто перед нами развитие характера героя. До Гамлета у Шекспира
не было ни одного героя, чей жизненный путь, характер, умонастроение,
чувства были представлены в процессе столь сложного и противоречивого
развития. Но не только образ Гамлета обрисован в движении. То же самое
относится и к другим персонажам, в первую очередь к Офелии и Лаэрту, затем к
королю и королеве, наконец, даже к Полонию, Розенкранцу и Гильденстерну;
Степень эволюции этих характеров различна. После Гамлета наиболее полно
показано внешнее и внутреннее развитие Офелии и Лаэрта. Меньше всего раскрыт
внутренний мир третьей группы персонажей, где развитие отмечается главным
образом с внешней стороны, посредством изображения поступков и действий,
связанных с основной сюжетной линией.
     Еще одним качеством, обусловливающим наше ощущение живости и
жизненности действия, является богатство реакций персонажей на все, что
происходит. При этом действующие лица реагируют не толко посступками или
словами. Может быть, самое замечательное в драматургической композиции
"Гамлета" - это создание ситуаций, делающих с одной стороны, абсолютно
необходимой реакцию персонажа, а с другой, то, что мы эту реакцию ощущаем в
подтексте и даже тогда, когда она не получает никакого словесного выражения.
В качестве примера можно привести хотя бы сцену "мышеловки", где
драматический эффект обусловлен прежде всего немыми реакциями персонажей на
представление "Убийства Гонзаго". Всякий, кто смотрел трагедию на сцене, не
мог не заметить, что спектакль бродячих актеров не привлекает внимания. Мы
следим за тем, как реагируют на представление король и королева, а также за
Гамлетом и Горацио, наблюдающими их реакцию. Эта сцена может служить
классическим примером драматизма и театральности, выраженных очень тонкими и
вместе с тем доходчивыми средствами. В действии трагедии много таких
моментов. Ее финал еще сложнее: мы следим одновременно за внешним действием
(поединок между Гамлетом и Лаэртом) и реакцией всего двора, в первую очередь
короля и королевы, а также Горацио, наблюдающих эту борьбу с разными
чувствами. Для королевы это просто забава; возродившееся в ней материнское
чувство заставляет ее желать удачи Гамлету. Король прячет за внешним
спокойствием глубокое волнение, ибо настал час устраненния главного
источника его тревоги и беспокойства. Горацио настороженно следит за всем
происходящим, опасаясь подвоха и тревожась за Гамлета.
     Поразительно разнообразие внешних обстоятельств действия. Здесь есть
все: начиная с поэтического представления о потустороннем мире до самых
незначительных бытовых подробностей. Пышность и торжественность дворцовой
обстановки, где решаются судьбы государства, сменяются картиной частной
жизни с ее маленькими семейными интересами; то мы в какой-нибудь из галлерей
или зал дворца, то на каменной площадке замка, где стоят ночные стражи, то
на придворном торжестве, сопровождаемом спектаклем, то на кладбище, где
происходят похороны. Разнообразна не только внешняя обстановка действия, но
и его атмосфера. Временами мы вместе с героем находимся на таинственной
грани потустороннего, и нас охватывает мистическое чувство; но мы тут же
оказываемся перенесенными в мир практических и прозаических интересов. А
потом - сцены, полные своеобразного юмора, или эпизоды, до предела
насыщенные страстью, тревогой, напряжением. В трагедии нет того единства
атмосферы, какое присуще, например, "Королю Лиру" или "Макбету". Моменты
трагического напряжения перемежаются эпизодами, для которых характерна
ровная атмосфера повседневности. Этот прием контрастирования сцен также
содействует возникновению чувства жизненности всего происходящего.
     Самая заметная черта "Гамлета" - это наполненность трагедии мыслью. Ее
носителем является прежде всего сам Гамлет. Речи героя полны афоризмов,
метких наблюдений, остроумия и сарказма. Шекспир осуществил труднейшую из
художественных задач - создал образ великого мыслителя. Конечно, для этого
автор должен был сам обладать высочайшими интеллектуальными способностями, и
они обнаруживаются в глубокомысленных речах героя, созданного им. Но если мы
внимательно присмотримся к этой черте Гамлета, то обнаружим, что прежде
всего и больше всего наше восприятие Гамлета как человека большой мысли
обусловлено искусством, с каким Шекспир заставил нас это почувствовать. Если
составить антологию речей и отдельных замечаний Гамлета, то по
справедливости придется признать, что никаких потрясающих идейных открытий
мы не обнаружим. Конечно, многие мысли Гамлета свидетельствуют об его уме.
Но Гамлет не просто умный человек. В нашем восприятии он человек гениальный,
а между тем, как я уже сказал, ничего особенно гениального он не говорит.
Чем же объясняется наше представление о высокой интеллектуальности героя?
     Прежде всего тем, как остро он реагирует на драматические ситуации, в
которых оказывается, как непосредственно, одним словом, одной фразой сразу
же определяет существо дела. И это уже с первой реплики. Гамлет молча стоит,
наблюдая придворную церемонию. Благообразный и благожелательный король
вершит государственные дела, удовлетворяет личные ходатайства, проявляя
мудрость правителя и благосклонность отца своих подданных. Гамлет чувствует
и понимает лживость всего происходящего. Когда король обращается наконец к
нему: "А ты, мой Гамлет, мой племянник милый..." - принц сразу же бросает
реплику, подобную быстрому сильному удару, раскалывающему все мнимое
благополучие, царящее при дворе: "Племянник - пусть; но уж никак не милый"
(I, 2). И так будет до конца трагедии. Каждое слово Гамлета в ответ на
обращения окружающих бьет в точку. Он срывает маски, обнажает истинное
положение вещей, испытует, осмеивает, осуждает. Каждую ситуацию трагедии
именно Гамлет оценивает вернее всего. И яснее всего. Оттого что он так
правильно понимает и оценивает все происходящее, мы и видим в нем умнейшего
человека. Это достигнуто, таким образом, чисто драматургическим путем. Если
мы сравним в этом отношении Гамлета и героя философской трагедии Гете
"Фауст", то увидим, что Фауст действительно великий мыслитель в том смысле,
что его речи представляют собой глубокие откровения о жизни, и по сравнению
с ним в этом отношении Гамлет покажется в самом деле не больше чем
студентом. Но мысли Фауста безотносительны к действию трагедии Гете, которое
в общем является условным, тогда как трагедия Шекспира изображает нам во
всей живости различные драматические ситуации, подлинность которых не
вызывает у нас сомнений. В то время как мы еще только смутно начинаем
догадываться об обстановке и действительных характерах людей, Гамлет в своей
реакции на жизненно важные для него обстоятельства обнаруживает перед нами,
в чем состоит сущность положения или что представляет собой данный характер.
     Таким образом, если герой Шекспира представляется нам воплощением
великого ума, то это есть следствие в первую очередь ума Шекспира как
художника. Но ни в коем случае нельзя отнять у Шекспира и качеств ума
мыслителя в более широком смысле. Эта сторона его дарования проявилась в
композиции трагедии в целом. Она представляет собой не просто такое
сочетание событии и характеров, которое раскрывает перед нами определенную
жизненную драму. Шекспир сумел придать каждой ситуации значительность,
выходящую за рамки единичного, хотя бы и очень важного факта. Глубокая
интеллектуальность реакций Гамлета на все происходящее заставляет и нас,
зрителей или читателей, усматривать в каждом факте не случайное
происшествие, а нечто типичное и жизненно значительное вообще. Мы приучаемся
вместе с героем смотреть на факты с более высокой точки зрения, проникать
через поверхность явлений в их сущность.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar