Тряпкин Николай Иванович (1)

Уж, видно, тот нам выпал жребий
У края млечного пути:
Живую душу в мёртвом небе
К живому солнцу унести. 

ЛЕТЕЛА ГАГАРА 1 Летела гагара, Летела гагара На вешней заре. Летела гагара С морского утёса Над тундрой сырой. А там на болотах, А там на болотах Брусника цвела. А там на болотах Дымились туманы, Олени паслись. 2 Летела гагара, Кричала гагара, Махала крылом. Летела гагара Над мохом зелёным, Над синей водой. Дымились болота, Дымились болота, На тёплой заре. Дымились болота, Туманились травы, Брусника цвела. 3 Кричала гагара, Кричала гагара над крышей моей. Кричала гагара, Что солнце проснулось, Что море поёт. Что солнце проснулось, Что месяц гуляет, Как юный олень. Что месяц гуляет, Что море сияет, Что милая ждёт. ЗАКЛЯТЬЕ 1 Подземные духи! Я кланяюсь вам. Идите ко мне. Ах, где я спускаюсь по скользким мосткам? В какой глубине? Иду, как в могиле. Зачем и куда? Гори, мой фонарь. В каких там ущельях грохочет вода, Мерцает янтарь? 2 Подземные духи! Откройте мне дверь У знаков своих. Клянусь, я умею быть вещим, как зверь, И чутким, как стих! Какие там смотрят глаза по углам Из вечных темнот? Откройте мне свой заповедный Пергам, Любезный народ! 3 Подземные духи! Пустите меня. Стучусь обушком. Я буду там зорче всевластного дня В наитье любом. И буду я честным, как солнечный день, В напевах любых. Путите меня за дремучий плетень Владений своих. *** Никаких таких ракит За речной заставою, Только сосенка стоит Раскудря-кудрявая. Только сосенка-сосна, Да какая сосенка – Тихомиркина жена, Золотая Фросенька! Ходит рыбка через вир, Припадает к донышку. Ставит верши Тихомир Да глядит на женушку. То не солнце наверху, А другая дивинка: Варит Фросенька уху Да играет в ливенку. Ты играй, жена, играй, Чтобы я приплясывал Да рыбешку то и знай Для тебя подбрасывал. А ты кушай, да играй, Да судьбу загадывай, Да из сумки каравай Покрупней выкладывай. Это просто чудеса, Если ты здоровая, Да не будь, моя краса. Чересчур суровая. *** То ли это в космосе, То ли это здесь... Говорят, особые городишки есть. Все кругом бетонное — Солнце и вода, И в котлах реакторных Варится еда. И горит за городом Атомный закат, И стоит над городом Атомный солдат... То ли это в космосе, То ли это здесь, Только знаю, чувствую — Непременно есть! И что в этом городе С мэром заводным Даже делать нечего Песенкам моим. *** Не жалею, друзья, что пора умирать, А жалею, друзья, что не в силах карать. Что в дому у меня столько разных свиней, А в руках у меня ни дубья, ни камней. Дорогая Отчизна! Бесценная мать! Не боюсь умереть. Мне пора умирать. Только пусть не убьёт стариковская ржа, А дозволь умереть от свинца и ножа... *** А жизнь прошла. Закончены ристанья. Исправим печь. И встретим холода. И только смутный гул воспоминанья Проходит вдруг по жилам иногда. Он пронесется там, как в шахтах воды, Промчится гул — и снова забытье. И перед древним сумраком природы Горит свеча — окошечко мое. СКОРО СНОВА ЗАТОСКУЮ Скоро снова затоскую И присяду в уголке. Дай мне песенку такую, Чтобы вспомнить налегке И за прялочкой за нашей Заклубится волокно, Дай мне песенку покраше, А какую - всё равно. Чтоб кобылка вороная Заплясала пред тобой, Чтобы звёздочка ночная Зазвенела под дугой. Чтоб дороженьку прямую Снег-пурга не замела, Дай мне песенку такую, Чтобы вновь не подвела. *** А сколько их было за нашим столом! А сколько добра красовалось на нем! А сколько высоких речей раздалось! А сколько веселых ковшей испилось! И вот они нынче – грозою гроза, И нашею солью – да нам же в глаза. И мы повторяем старинный урок: И жито забыто, и пиво не впрок. *** Я на море смотрю - и светлее оно, И глядит на меня. И обоих нас видит горячее солнце С высоких небес. А кругом тишина. И никто нам не крикнет. И мы никому. Только море, да солнце, да я - человек. Хорошо нам втроём. РУСЬ Значит - снова в путь-дорогу, Значит - вновь не удалось. Значит - снова, братцы, - с Богом! На авось, так на авось. Что нам отчее крылечко! Что нам брат и что нам друг! Ты катись моё колечко, Хоть на север, хоть на юг. Умираем, да шагаем Через горы и стада. А куда идём - не знаем, Только знаем, что туда: В те края и в те предместья, Где дома не под замком, Где растут слова и песни Под лампадным огоньком. Провались ты, зло людское, Все карманы и гроши! Проклинаю всё такое, Где ни Бога, ни души. То крылечко — не крылечко, Где платочек — на роток… Ты катись, моё колечко, Хоть на запад иль восток. Проклинаем да шагаем Через горы и стада. А куда идём - не знаем, Только знаем, что туда. РУСЬ С одною думой непостижной Смотрю на твой спокойный лик. А.Блок. Сколько прожитых снов! Сколько звёздного шума! Сколько вёсен и зим на плечах! А со мною всё та ж непостижная дума И все те же виденья в ночах. И всё та же свеча над бессонной страницей Догорает в моей конуре… И цветёшь ты во мне луговою зарницей И цветком, что весной на дворе. И опять ухожу я к ракитам далёким И к далёким мостам полевым, Чтобы вновь прокричать журавлём одиноким Над великим простором твоим. Прокурлычу – и вновь не услышу ответа, И поникну печальным крылом. Только снова под пологом лунного света Застучишь ты в лесу топором. Узнаю тебя, Русь. И не буду в обиде, И свой подвиг свершу как смогу И пускай той ракитой в осенней хламиде Загрущу я в пустынном лугу. И склонюсь под железом высокою рожью, И сорокой скакну у ручья. Ты – единый мой свет на моём раздорожье И единая пристань моя. И вернусь я к своей одинокой светлице Никому неизвестной тропой… И летит моя дума – полночная птица, И роняет перо над тобой. ПОСЛАНИЕ МАРКУ СОБОЛЮ Дружище Марк! Не упрекай меня, Что я стучусь в твое уединенье. Давай-ка вновь присядем у огня, Что мы когда-то звали вдохновеньем. Скорблю, старик, что наш ХХ век Столь оказался и сварлив, и смраден. Задели гной — и вот уж сам генсек Прополз по миру — гадина из гадин. Да чёрт бы с ним, пускай себе ползёт, Да пусть он будет хоть червяк с помойки! Но он ползёт — и нас с тобою жрёт, Но он ползёт — и мы с тобою в гнойке. И вот бушуют вирусы вражды, И вот снуют все яблоки раздора, А мы друг другу целимся в зады Иль прямо в грудь палим из-под забора. Дружище Марк! А ты совсем не зверь, Да ведь и я люблю тебя доселе. Давай-ка брат, сойдемся и теперь И вновь по чарке тяпнем в Цэдээле. Для нас ли дым взаимной чепухи? Поверь-ка слову друга и поэта: Я заложил бы все свои стихи За первый стих из Нового Завета… Скорблю, старик, что наш ХХ век Столь оказался и сварлив, и смраден. Хвала творцу! Хоть ты-то не генсек - И нынче мне особенно отраден. А посему — не упрекай меня, Что вот стучусь в твое уединенье. Давай-ка вновь присядем у огня, Что мы когда-то звали вдохновеньем. *** Одни для злобы лишь умны, Добра же делать не умеют. И даже слова Сатаны Они уже не разумеют. Людская горестная тля! И солнце плачущее око!.. И только молится земля У мёртвых стойбищей востока. *** Суматошные скрипы ракит, Снеговая метель-хлопотушка. Не на курьих ли ножках стоит У тебя твоя вдовья избушка? Ни двора, ни крыльца, ни сеней. Только снег, что бельмо, на окошке. Да на крыше концы от жердей - Как у ведьмы надбровные рожки. Да сермягой обитая дверь, Да за вьюгою - ни зги в переулке: Уж не ты ли тут скачешь теперь На какой-то подмазанной втулке? Только ворон - кричи не кричи, Да и ты не страшна мне, колдунья, И всю ночь мы с тобой на печи Да под шубкой твоей да под куньей. Пусть рыдает метель, как сова. Пусть грохочут в лесах бурелому. В нас такие пылают дрова, Что сгорят все другие хоромы. Только ночь, да крутель, да сверчок, Только волчья грызня за избою, Да заглохшая дверь - на крючок, Да сиянье твое надо мною. И всю ночь, как шальная, летит Грозовая под нами подушка, И с питьем недопитым стоит За трубою волшебная кружка. ПЕСНЬ О ЗИМНЕМ ОЧАГЕ Раздуй лежанку, раздуй лежанку, Стели постель. На старой крыше срывая дранку, Дурит метель. В лесную темень уносит ветер Собачий вой, А нам так славно при ярком свете, А мы с тобой. Раздуй лежанку, сними сапожки, Моя краса, Заносит вьюга пути-дорожки, Скрипят леса. На снежных окнах седая проседь, Густой убор, Гуляет вьюга, стучатся лоси На тёплый двор. Гуляет ветер, швыряет ветер Обрывки хвой, А мы смеёмся, а мы как дети, А мы с тобой. А мы прижмёмся, а мы попросим Летучий снег, Чтоб даже лоси в глухом заносе Нашли ночлег. *** Погулял с котомочкой немного, Подремал в лесу у шалаша. А теперь в последнюю дорогу Дай нам Бог собраться неспеша. Дай нам Бог последнего смиренья - Всё как есть оплакать и простить, За дворами отчего селенья Свой последний цветик посадить. Ни вражды, ни горечи, ни страха - Припадём к заветному пеньку - И под солью дедовского праха Превратимся в щебень и муку. *** И вновь кладбище. Сосны и трава. Ограды. Плиты. И цветы кипрея. И жалкие надгробные слова, Что не прочтешь без страха, не краснея. И только слышишь – скрипнул коростель. Да чуешь гул со сводов мирозданья... И вот – стучит бессменная капель: Ни имени. Ни отчества. Ни званья.