Шекспир. Кориолан (42)

 Сициний

 Неужели человек за такой короткий срок может так перемениться?

 Менений

 Гусеница тоже на бабочку непохожа, а ведь бабочка была гусеницей.
Марций из человека стал драконом: у него выросли крылья и ползать ему больше
незачем.

 Сициний

 Но он так горячо любил свою мать.

 Менений

 Меня тоже. А теперь думает о матери не больше, чем жеребец-восьмилетка.
От его хмурого вида спелый виноград киснет. Он ходит как осадная башня; под
его шагами земля дрожит. Взглядом он, кажется, панцирь пробить в состоянии.
Голос у него вроде набата, каждое слово - громче пушечного залпа. Он сидит в
кресле под балдахином, словно статуя Александра. Не успеет он отдать приказ,
как тот уже выполнен. Дайте ему бессмертие да трон на небе - и будет
настоящий бог.

 Сициний

 Ему для этого еще одного не хватает - милосердия, если ты, конечно,
верно его описал.

 Менений

 Я изобразил его доподлинно. Вот увидишь, с какой милостью мать от него
вернется. Милосердия в нем столько же, сколько молока у тигра. Наш бедный
город скоро в этом убедится. И все из-за вас!

 Сициний

 Да сжалятся над нами боги!

 Менений

 Нет, уж на этот раз они над нами не сжалятся. Когда мы изгоняли его, мы
о них и не вспомнили. Зато теперь, когда он явится свернуть нам шею, они
тоже о нас не вспомнят.

 Входит гонец.

 Гонец

 Беги домой, трибун, иль ты погиб!
 Плебеями твой сотоварищ схвачен.
 Они его по улицам волочат,
 Клянясь, что, если только нам пощады
 И римлянки не принесут, он будет
 Разорван на куски.

 Входит второй гонец.

 Сициний

 Какие вести?

 Второй гонец

 Счастливые: уводит вольсков Марций -
 Добились наши римлянки победы!
 Столь радостного дня не видел Рим
 И в год, когда Тарквиния изгнали.

 Сициний

 Ты не ошибся, друг мой? Это правда?

 Второй гонец

 Такая же, как то, что солнце светит.
 Да где ж ты был, что все еще не веришь?
 Под арками мостов прилив не мчится
 С такою быстротой, с какой к воротам
 Спешит народ, воспрявший духом. Слушай!

 За сценой звуки труб и гобоев, грохот барабанов, радостные крики.

 От флейт, кимвалов, барабанов, труб
 И кликов римлян, кажется, вот-вот
 Запляшет солнце. Слушай!

 Снова крики.

 Менений

 Весть благая!
 Пойду-ка встречу женщин. Больше стоит
 Одна Волумния, чем целый город
 Патрициев, сенаторов почтенных
 И консулов, чем целый мир таких,
 Как вы, трибунов. Видно, вы усердно
 Молились нынче. Утром я бы не дал
 Гроша за десять тысяч ваших глоток. -
 Послушай, как ликует Рим!

 Крики и музыка.

 Сициний
 (второму гонцу)

 Сперва
 Да будешь ты благословен богами
 За эту весть, а после благодарность
 И от меня прими.

 Второй гонец

 Что ж, есть причины
 У каждого из нас быть благодарным.

 Сициний

 Далеко ли от города они?

 Второй гонец

 Почти что у ворот.

 Сициний

 Пойдем навстречу,
 Разделим радость горожан.

 Уходят.


СЦЕНА 5
 Там же. Улица близ городских ворот.
 Входят Волумния, Виргилия, Валерия и другие
 в сопровождении сенаторов, патрициев и народа; они
 проходят через сцену.

 Первый сенатор

 Смотрите, вот спасительницы Рима,
 Вернувшие нам жизнь! Сзывайте трибы!
 Огни, ликуя, зажигайте всюду!
 Богов бессмертных славьте! Усыпайте
 Дорогу перед женами цветами!
 Пусть крик, изгнавший Марция, заглушат
 Приветствия в честь матери его,
 Чтобы они ей возвратили сына.
 Кричите все: "Привет достойным женам!"

 Все

 Привет достойным женам!

 Трубы и барабаны.
 Все уходят.


СЦЕНА 6
 Кориолы. Площадь.
 Входит Тулл Авфидий со свитой.

 Авфидий

 Сенаторам сказать, что я вернулся.
 Пускай они прочтут бумагу эту
 И тотчас же пожалуют на площадь,
 Где подтвержу пред ними и народом
 Я то, что написал. Вступает в город
 Мной обвиненный человек. Он хочет,
 Надеясь обелить себя словами,
 С народом говорить. Поторопитесь.

 Свита уходит.