Шекспир. Юлий Цезарь (19)

 Антоний

 Друзья, сограждане, внемлите мне.
 Не восхвалять я Цезаря пришел,
 А хоронить. Ведь зло переживает
 Людей, добро же погребают с ними.
 Пусть с Цезарем так будет. Честный Брут
 Сказал, что Цезарь был властолюбив.
 Коль это правда, это тяжкий грех,
 За это Цезарь тяжко поплатился.
 Здесь с разрешенья Брута и других, -
 А Брут ведь благородный человек,
 И те, другие, тоже благородны, -
 Над прахом Цезаря я речь держу.
 Он был мне другом искренним и верным,
 Но Брут назвал его властолюбивым,
 А Брут весьма достойный человек.
 Гнал толпы пленников к нам Цезарь в Рим,
 Их выкупом казну обогащал,
 Иль это тоже было властолюбьем?
 Стон бедняка услыша, Цезарь плакал,
 А властолюбье жестче и черствей;
 Но Брут назвал его властолюбивым,
 А Брут весьма достойный человек.
 Вы видели, во время Луперкалий
 Я трижды подносил ему корону,
 И трижды он отверг - из властолюбья?
 Но Брут назвал его властолюбивым,
 А Брут весьма достойный человек.
 Что Брут сказал, я не опровергаю,
 Но то, что знаю, высказать хочу.
 Вы все его любили по заслугам,
 Так что ж теперь о нем вы не скорбите?
 О справедливость! Ты в груди звериной,
 Лишились люди разума. Простите;
 За Цезарем ушло в могилу сердце.
 Позвольте выждать, чтоб оно вернулось.

 Первый гражданин

 В его словах как будто много правды.

 Второй гражданин

 Выходит, если только разобраться, -
 Зря Цезарь пострадал.

 Третий гражданин

 А я боюсь,
 Его заменит кто-нибудь похуже.

 Четвертый гражданин

 Вы слышали? Не взял короны Цезарь;
 Так, значит, не был он властолюбив.

 Первый гражданин

 Тогда они поплатятся жестоко.

 Второй гражданин

 От слез глаза его красны, как угли.

 Третий гражданин

 Всех благородней в Риме Марк Антоний.

 Антоний

 Вчера еще единым словом Цезарь
 Всем миром двигал: вот он недвижим,
 Без почестей, пренебрегаем всеми.
 О граждане, когда бы я хотел
 Поднять ваш дух к восстанью и отмщенью,
 Обидел бы я Кассия и Брута,
 А ведь они достойнейшие люди.
 Я не обижу их, скорей обижу
 Покойного, себя обижу, вас,
 Но не таких достойнейших людей.
 Вот здесь пергамент с Цезаря печатью,
 Найденный у него, - то завещанье.
 Когда бы весь народ его услышал, -
 Но я читать его не собираюсь, -
 То раны Цезаря вы лобызали б,
 Платки мочили бы в крови священной,
 Просили б волосок его на память
 И, умирая, завещали б это
 Как драгоценнейшее достоянье
 Своим потомкам.

 Четвертый гражданин

 Прочти нам завещанье, Марк Антоний.

 Все

 Прочти нам Цезарево завещанье!

 Антоний

 Друзья, терпенье. Мне нельзя читать.
 Нельзя вам знать, как Цезарь вас любил.
 Вы - люди, а не дерево, не камни;
 Услышав Цезарево завещанье,
 Воспламенитесь вы, с ума сойдете;
 Не знаете вы о своем наследстве,
 А иначе - о, что бы здесь свершилось!

 Четвертый гражданин

 Мы слушаем. Читай скорей, Антоний,
 Прочти нам Цезарево завещанье.

 Антоний

 Терпенье. Можете вы подождать.
 О завещанье я вам проболтался,
 Боюсь обидеть тех людей достойных,
 Что Цезаря кинжалами сразили.

 Четвертый гражданин

 Достойных! Нет, предатели они.

 Все

 Читай нам завещанье!

 Второй гражданин

 Они злодеи, убийцы. Читай же завещанье!

 Антоний

 Хотите, чтоб прочел я завещанье?
 Над прахом Цезаря все станьте кругом,
 Я покажу того, кто завещал.
 Могу ль сойти? Вы разрешите мне?