Шекспир. Двенадцатая ночь, или что угодно (24)

 Герцог

 А ведь это отлично.

 Шут

 Нет, сударь, скажу по чести, хоть вам и угодно быть из моих друзей.

 Герцог

 Но со мной тебе не должно быть плохо. Вот золотой.

 Шут

 Сударь, не будет двоедушием, если вы удвоите ваше великодушие.

 Герцог

 О, ты подаешь мне дурной совет.

 Шут

 Спрячьте на этот раз вашу совесть в карман, сударь, и пусть ваша плоть
и кровь последуют совету.

 Герцог

 Так и быть, возьму на себя грех двоедушия; вот тебе другой.

 Шут

 Primo, secundo, tertio - хорошая игра; и есть старая поговорка, что
третий платит за всех; а музыка в три счета, сударь, - славная плясовая
музыка; да и колокола святого Беннета, сударь, могут вам напомнить: раз,
два, три.

 Герцог

 Больше денег ты у меня, пока что, не вышутишь; если ты доложишь своей
госпоже, что я пришел поговорить с ней, и приведешь ее с собой, то это могло
бы опять разбудить мою щедрость.

 Шут

 Извольте, сударь, побаюкайте вашу щедрость, пока я не вернусь; я иду,
сударь; но только вы не подумайте, что мое желание получить есть грех
любостяжания. Итак, сударь, пусть ваша щедрость, как вы говорите, соснет
маленечко; я ее сейчас разбужу.

 Уходит.

 Виола

 Вот человек, который спас меня.

 Входят Антонио и пристава.

 Герцог

 Его лицо я помню хорошо,
 Хотя последний раз он был измазан
 И черен, как Вулкан в дыму войны;
 Он капитаном был на жалком судне,
 Ничтожнейших размеров и осадки,
 И с ним он так отчаянно вцепился
 В прекраснейший из наших кораблей,
 Что даже зависть и язык потери
 Ему воздали честь и славу. Что с ним?

 1-й Пристав

 Орсино, вот Антонио, тот самый,
 Что "Феникса" отбил с кандийским грузом,
 И он же "Тигра" взял на абордаж,
 Когда племянник ваш ноги лишился;
 Здесь, в улице, забыв и стыд и право,
 Он дрался в поединке и захвачен.

 Виола

 Он за меня вступился, государь;
 Но под конец заговорил так странно,
 Что речь его могла быть только бредом.

 Герцог

 Прославленный пират, морской разбойник!
 Как ты отважился явиться к тем,
 Кого ты превратил, ценою крови,
 В своих врагов?

 Антонио

 Орсино, государь,
 Позвольте мне отбросить эти званья:
 Я не пират и не морской разбойник,
 Хотя, не спорю, мы враги с Орсино.
 А приведен сюда я колдовством:
 Он, этот вот неблагодарный мальчик,
 Из пенной пасти яростного моря
 Был мной спасен; он погибал совсем;
 Я жизнь ему вернул и к ней прибавил
 Мою любовь, без меры и предела,
 Всю посвятив ему; его же ради,
 Из-за любви единой, я вступил
 В опасный и враждебный этот город;
 В его защиту обнажил оружье;
 Когда меня схватили, он, коварный,
 Не захотев делить со мной опасность,
 Стал отрицать в глаза знакомство наше
 И для меня далеким стал мгновенно
 На двадцать лет; не отдал кошелька,
 Которым я за полчаса пред этим
 Ссудил его.

 Виола

 Как это может быть?

 Герцог

 Когда, скажи, он прибыл в этот город?

 Антонио

 Сегодня, государь; а перед тем
 Три месяца подряд, без перерыва,
 Мы день и ночь с ним были неразлучны.

 Входят Оливия и приближенные.

 Герцог

 Идет графиня; твердь сошла к земле. -
 Послушай, друг, твои слова безумны:
 Он у меня три месяца как служит.
 Но это - после. - Отойдите с ним.

 Оливия

 В чем, государь мой, если то возможно,
 Оливия могла бы угодить вам? -
 Цезарио, вы не сдержали слова.

 Виола

 Сударыня!

 Герцог

 Прелестная Оливия...

 Оливия

 В чем дело
 Цезарио? - Мой милостивый герцог...

 Виола

 Мой герцог говорит; мой долг - умолкнуть.

 Оливия

 Но если, государь, напев все тот же, -
 Он слуху моему невыносим,
 Как вопли после музыки.

 Герцог

 Все так же
 Безжалостна?

 Оливия

 Все так же постоянна.

 Герцог

 В чем? В хладности? Жестокое созданье,
 У чьих неблагодарных алтарей
 Моя душа покорно возносила
 Священнейшие жертвы! Что мне делать?

 Оливия

 Все, государь, что вам угодно будет.

 Герцог

 Что если б я нашел в себе решимость,
 Как в смертный час египетский разбойник,
 Убить то, что люблю? И в дикой страсти
 Есть благородство. Слушайте меня:
 Раз вы мою не оценили верность,
 И я отчасти знаю то орудье,
 Которым я из ваших чувств исторгнут,
 Пусть будет жив бесчувственный тиран;
 Но этого, вам милого, любимца,
 Который - видит бог - мне дорог нежно,
 Я оторву от этих черствых глаз,
 Где он увенчан, мне наперекор. -
 Иди со мной; мой ум созрел для зла:
 Я заколю тебя, мой агнец хрупкий,
 Мстя сердцу ворона в груди голубки.

 Виола

 А я, чтоб только успокоить вас,
 Готов, рад, счастлив умереть сто раз.

 Оливия

 Куда идет Цезарио?

 Виола

 За тем,
 Кто мне дороже глаз и жизни бренной,
 Дороже, чем все женщины вселенной.
 Когда я лгу, то пусть падет в крови,
 О судьи неба, клеветник любви!

 Оливия

 О, как чудовищно! Какой обман!

 Виола

 Кто обманул вас? Кто обидел вас?

 Оливия

 Иль ты забылся? Только что, сейчас... -
 Позвать священника.

 Уходит один из слуг.

 Герцог

 Иди за мной.

 Оливия

 Куда? Цезарио, супруг, постой!