- 1027 Просмотров
- Обсудить
(1843–1963) Пришли не мрамором, не бронзой,– Живые ринулись на смотр – В монашеском обличьи Грозный1, В отваге юношеской Петр2. Два зеркала, два разных лика, Два крайних возраста твоих. А за окном парижский вихрь Не спит всю ночь и пляшет лихо. Фиалки дышат, как весна, Грохочут фуры и фиакры. Нет, не добьешься больше сна, Не отобьешься от подагры. Иль, может, вправду на покой, В последний путь на катафалке? Там, что ни май, цветут фиалки, А глина вечно под рукой... Но, полон злобы дня насущной3, Тот – не замеченный в углу, Насмешливый и непослушный – Сел на скалу, глядит во мглу, Упер в коленки подбородок, Не откликается на зов. Он тоже вышел из низов И горд, как всякий самородок. Он не по климату одет И выглядит пронырой тертым. Прости, что вмешиваюсь, дед, Свожу тебя с твоим же чертом! Ты с этим малым подружись, Стяни ремень возможно туже И начинай сначала ту же, Хоть и нелегкую, а жизнь! Гол как сокол, небрит, неистов, Ты повстречаешь молодежь, Рассмотришь абстракционистов И Стасова4 к ним приведешь... Смеешься? Неудобно, дескать, Оставить свой привычный круг, Быть академиком5 – и вдруг... Что за нужда! Какая детскость! Ты прав, старик, семижды прав. Прости, что не считаясь с датой, Простую вежливость поправ, Я вздумал звать тебя куда-то. Прости! Я позже родился, И в давке этих людных улиц Мы на полвека разминулись, А встретились на полчаса. Твой возраст стодвадцатилетний Не станет старше все равно. До скорой встречи, до последней... Я занял очередь давно.
Примечания
Старый скульптор — М.М. Антокольский (1843-1902),
с которым поэт был в родстве.
1. В монашеском обличьи Грозный — статуя Ивана Грозного.
2. В отваге юношеской Петр — статуя Петра I.
3. Но, полон злобы дня насущной... — имеется в виду
скульптура «Мефистофель».
4. Стасов, В.В. — (1824-1906), русский художественный критик,
историк искусства. М.М. Антокольский дружил со Стасовым,
много переписывался с ним.
5. Быть академиком — в результате большого успеха статуи
Ивана Грозного М.М.Антокольскому было присвоено
Академией художества звание академика (1871).
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Дикий ветер воет в скалах, Сердце мечется в груди. Где враги? Я так искал их, Знал, что подвиг впереди. Я дорогу начинаю. Надо мной гремит гроза. Вся вселенная ночная Жадно смотрит мне в глаза. Жёсток панцирь опаленный. Меч иззубрен, но остер. А в груди, в груди влюбленной Разгорается костер. Пред лицом великих странствий И нечаянных побед В тыщелетнем постоянстве Я даю тебе обет. Пусть останусь вечно молод, Лишь избранницу любя. В смертный час, клинком заколот, Встречу смерть ради тебя. Мимо, мимо проноситесь, Скалы, реки, города, Бурной жизнью не насытясь, Я не сгину никогда.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Памяти Зои Без шуток, без шубы, да и без гроша Глухая, немая осталась душа, Моя или чья-то, пустырь или сад, Душа остается и смотрит назад. А там — кладовая ненужных вещей. Там запах весны пробивается в щель. Я вместе с душой остаюсь в кладовой, Весь в дырах и пятнах — а все-таки твой, И все-таки ты, моя ранняя тень, Не сказка, не выдумка в пасмурный день. Наверно, три жизни на то загубя, Я буду таким, как любил я тебя.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Разве я буду опять молодым, Разве не прожил жизни, не дожил, Не подытожил, не уничтожил, Не превратил ее в черный дым? Разве не кончусь легко и сразу В зареве утра, в полночной тьме, В твердой памяти, в здравом уме Не допишу последнюю фразу? Или не стоит соваться в нее, Свататься к ней, а лучше сорваться С жалкой трапеции, в гром оваций, В пыль, на арену — и в забытье? И на секунду — хоть напоследок — Как это было раньше во сне К ранней своей вернуться весне... Так или эдак... Так, а не эдак!
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Жилье твое остужено. Жена твоя покойница Была любимой суженой — И вот былинкой клонится, И спит в подводном Китеже, Спит, запертая в тереме. А ты сиротство выдержи, Коли богат потерями. Ничто, ничто не сдвинуто, Всё прочно закольцовано. А если сердце вынуто — Заснет в конце концов оно. Забудь свое случайное. Застынь в метели режущей И настежь дверь в отчаянье — В последнее прибежище.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Ручей столько натаскал камней и песку, Что вынужден был переменить свое русло. Леонардо да Винчи Нет, русла я не изменил И не искал тропы окольной, Но с отрочества, с парты школьной Расту разливами, как Нил. Не так разливы широки, Чтоб можно было заблудиться. И даже мутная водица Не замутит моей строки. А что касается камней, То сколько бы ни натаскал их, Я не забыл о мощных скалах, Склонявших головы ко мне.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Ну что же! И пускай не доживу. Суть не во мне. Зато мой внук — дитя — Немыслимую эту синеву Всю пролетит насквозь, почти шутя. Смеясь, дымя пахучим табаком, Он кончит то, что мне не довелось. И вдруг подступит к горлу трудный ком Каких-то там невыплаканных слез. О чем, бог весть. О связи между ним И прошлыми веками. О лучах Космических, которыми храним От тяготенья памяти смельчак Сплетется сам собою в знойный день Вокруг кудрей мальчишеских венок. И я вернусь и лягу, словно тень, Неслышимый, у этих милых ног.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Ненастный вечер. Свет, горящий вполнакала, Плохой табак, а от него туман в мозгу. Душа, чего ты жаждала, о чем алкала? Молчи о том, старуха! Слышишь? Ни гу-гу! Усни, душа, укройся одеялом ватным. Моих безумных писем не прочтешь. Я труд люблю: на стол наколот чистый ватман, Да весь насквозь дождями вымочен чертеж. Баллоны с жидким кислородом на ущербе. Молчит архангел, отменивший Страшный суд. Лишь корни русских слов роятся будто черви, Немые, грудь земли-кормилицы сосут.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Умолкнул голос человеческий, Никем и не услышанный. Истлели все овечьи вычески В траве, никем не скошенной. Чей стон промчится над Евразией, Зальется над Америкой, Какой эпической поэзией, Какой любовной лирикой? Какая мраморная статуя, Чья камерная музыка Восстанут из развалин, сетуя На козни астрофизика?
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Не вспоминаю дней счастливых, Не замечаю лиц знакомых. Я весь какой-то странный вывих. Я весь какой-то сонный промах, Сосредоточен иль рассеян... Но здесь иная зреет странность,— Как будто чувствую: со всею Вселенной собственной расстанусь. И, к расставанию готовясь, Сжигаю книги и рубахи, Соображение и совесть, И говорю своей собаке: «Ты, умница, еще не слышишь, Как безнадежно я пылаю. Ты за меня стихи допишешь, А на луну я сам залаю».
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Понимаешь? Я прожил века без тебя И не чаял, что в будущем встречу. И случалось, в охрипшие трубы трубя, Не владел человеческой речью. Пил вино, и трудился, и стал стариком, И немало стихов напечатал, Но застрял в моей глотке рыдающий ком — Слабый отзвук души непочатой. Вот она! Отдаю тебе душу и речь, Если хочешь, истрать хоть на рынке, Только зря не жалей, не старайся сберечь, Да и пыль не стирай по старинке. И пускай у тебя она пляшет в глазах В дни чудес, и чудовищ, и чудищ: Это завтрашней молнии ломкий зигзаг — Тот, с которым ты счастлива будешь!
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
В конце таинственного века Среди развалин, в щелях скал Державный разум человека Свою жилплощадь отыскал. Вот он — разведчик руд несметных, Проходчик в штреке вековом, Семижды семь потов бессмертных Со лба стирает рукавом. Как валит с ног его усталость, Как сухи губы, как черны. Что дальше? Сколько дней осталось До межпланетной стороны? К последней скорости ревнуя, Ведя рекордную игру, Он тратит выручку дневную В похмельях на чужом пиру. Что ж, невеселенькая трата... Но ведь в заштатном городке Он с прадедом запанибрата И с правнуком накоротке. Едва рассветное сиянье Забрезжит и прорежет ночь, Халдеяне и марсиане С ним познакомиться не прочь. Он всех зовет на поздний ужин, Пускай теснятся у стола — Кто слишком важен, кто контужен, Кто сложен, кто сожжен дотла. Не в званье дело и не в чине! В конечном счете всё равно, Кому и по какой причине Допить последнее вино. Что там, в дырявых бочках ада, Амврозия иль самогон, Иль атомная канонада, Заваренная под разгон? Что там ни будь, но выпей разом Со дна поднявшуюся муть. И пей до дна, державный разум, Ты завтра сможешь отдохнуть.
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1982.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.