- 844 Просмотра
- Обсудить
1 Пусть черен дым кровавых мятежей И рыщет Оторопь во мраке,— Уж отточены миллионы ножей На вас, гробовые вурдалаки! Вы изгрызли душу народа, Загадили светлый божий сад, Не будет ни ладьи, ни парохода Для отплытья вашего в гнойный ад. Керенками вымощенный проселок — Ваш лукавый искариотский путь; Христос отдохнет от терновых иголок, И легко вздохнет народная грудь. Сгинут кровосмесители, проститутки, Церковные кружки и барский шик, Будут ангелы срывать незабудки С луговин, где был лагерь пик. Бедуинам и желтым корейцам Не будет запретным наш храм... Слава мученикам и красноармейцам, И сермяжным советским властям! Русские юноши, девушки, отзовитесь: Вспомните Разина и Перовскую Софию! В львиную красную веру креститесь, В гибели славьте невесту-Россию! 2 Жильцы гробов, проснитесь! Близок Страшный суд И Ангел-истребитель стоит у порога! Ваши черные белогвардейцы умрут За оплевание Красного бога, За то, что гвоздиные раны России Они посыпают толченым стеклом. Шипят по соборам кутейные змии, Молясь шепотком за романовский дом, За то, чтобы снова чумазый Распутин Плясал на иконах и в чашу плевал... С кофейником стол, как перина, уютен Для граждан, продавших свободу за кал. О племя мокриц и болотных улиток! О падаль червивая в божьем саду! Грозой полыхает стоярусный свиток, Пророча вам язвы и злую беду. Хлыщи в котелках и мамаши в батистах, С битюжьей осанкой купеческий род, Не вам моя лира — в напевах тернистых Пусть славится гибель и друг-пулемет! Хвала пулемету, несытому кровью Битюжьей породы, батистовых туш!.. Трубят серафимы над буйною новью, Где зреет посев струннопламенных душ. И души цветут по родным косогорам Малиновой кашкой, пурпурным глазком... Боец узнается по солнечным взорам, По алому слову с прибойным стихом.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Зурна на зырянской свадьбе, В братине знойный чихирь, У медведя в хвойной усадьбе Гомонит кукуший псалтирь: «Борони, Иван волосатый, Берестяный семиглаз...» Туркестан караваном ваты Посетил глухой Арзамас. У кобылы первенец — зебу, На задворках — пальмовый гул. И от гумен к новому хлебу Ветерок шафранный пахнул. Замесит Орина ковригу — Квашня семнадцатый год... По малину колдунью-книгу Залучил корявый Федот. Быть приплоду нутром в Микулу, Речью в струны, лицом в зарю... Всеплеменному внемля гулу, Я поддонный напев творю. И ветвятся стихи-кораллы, Неявленные острова, Где грядущие Калевалы Буревые пожнут слова. Где совьют родимые гнезда Фламинго и журавли... Как зерно залягу в борозды Новобрачной, жадной земли!
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Печные прибои пьянящи и гулки, В рассветки, в косматый потемочный час, Как будто из тонкой серебряной тулки В ковши звонкогорлые цедится квас. В полях маета, многорукая жатва, Соленая жажда и сводный пот. Квасных переплесков свежительна дратва, В них раковин влага, кувшинковый мед. И мнится за печью седое поморье, Гусиные дали и просырь мереж... А дед запевает о Храбром Егорье, Склонив над иглой солодовую плешь. Неспора починка, и стёг неуклюжий, Да море незримое нудит иглу... То Индия наша, таинственный ужин, Звенящий потирами в красном углу. Печные прибои баюкают сушу, Смывая обиды и горестей след. «В раю упокой Поликарпову душу»,— С лучом незабудковым шепчется дед.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Вылез тулуп из чулана С летних просонок горбат: «Я у татарского хана Был из наряда в наряд. Полы мои из Бухары Род растягайный ведут, Пазухи — пламя Сахары В русскую стужу несут. Помнит моя подоплека Желтый Кашмир и Тибет, В шкуре овечьей Востока Теплится жертвенный свет. Мир вам, Ипат и Ненила, Печь с черномазым горшком! Плеск звездотечного Нила В шорохе слышен моем. Я — лежебок из чулана В избу зазимки принес... Нилу, седым океанам Устье — запечный Христос». Кто несказанное чает, Веря в тулупную мглу, Тот наяву обретает Индию в красном углу.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Где рай финифтяный и Сирин Поет на ветке расписной, Где Пушкин1 говором просвирен Питает дух высокий свой, Где Мей2 яровчатый, Никитин3, Велесов первенец Кольцов4, Туда бреду я, ликом скрытен, Под ношей варварских стихов. Когда сложу свою вязанку Сосновых слов, медвежьих дум? «К костру готовьтесь спозаранку», Гремел мой прадед Аввакум. Сгореть в метельном Пустозерске Или в чернилах утонуть? Словопоклонник богомерзкий, Не знаю я, где орлий путь. Поет мне Сирин издалеча: «Люби, и звезды над тобой Заполыхают красным вечем, Где сердце — колокол живой». Набат сердечный чует Пушкин — Предвечных сладостей поэт... Как яблоневые макушки, Благоухает звукоцвет. Он в белой букве, в алой строчке, В фазаньи пестрой запятой. Моя душа, как мох на кочке, Пригрета пушкинской весной. И под лучом кудряво-смуглым Дремуча глубь торфяников. В мозгу же, росчерком округлым, Станицы тянутся стихов.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Зима изгрызла бок у стога, Вспорола скирды, но вдомек Буренке пегая дорога И грай нахохленных сорок. Сороки хохлятся — к капели, Дорога пега — быть теплу. Как лещ наживку, ловят ели Луча янтарную иглу. И луч бежит в переполохе, Ныряет в хвои, в зыбь ветвей... По вечерам коровьи вздохи Снотворней бабкиных речей: «К весне пошло, на речке глыбко, Буренка чует водополь...» Изба дремлива, словно зыбка, Где смолкли горести и боль. Лишь в поставце, как скряга злато, Теленье числя и удой, Подойник с кринкою щербатой Тревожат сумрак избяной.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Мой край, мое поморье, Где песни в глубине! Твои лядины, взгорья Дозорены Егорьем На лебеде-коне! Твоя судьба — гагара С Кащеевым яйцом, С лучиною стожары, И повитухи-хмары Склонились над гнездом. Ты посвети лучиной, Синебородый дед! Гнездо шумит осиной, Ямщицкою кручиной С метелицей вослед. За вьюжною кибиткой Гагар нескор полет... Тебе бы сад с калиткой Да опашень враскидку У лебединых вод. Боярышней собольей Привиделся ты мне, Но в сорок лет до боли Глядеть в глаза сокольи Зазорно в тишине. Приснился ты белицей — По бровь холстинный плат, Но Алконостом-птицей Иль вещею зегзицей Не кануть в струнный лад. Остались только взгорья, Ковыль да синь-туман, Меж тем как редкоборьем Над лебедем-Егорьем Орлит аэроплан.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Мы — красные солдаты. Священные штыки, За трудовые хаты Сомкнулися в полки. От Ладоги до Волги Взывает львиный гром... Товарищи, недолго Нам мериться с врагом! Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! Низвергнуты короны, Стоглавый капитал. Рабочей обороны Бурлит железный вал. Он сокрушает скалы, Пристанище акул... Мы молоды и алы За изгородью дул! Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! Да здравствует Коммуны Багряная звезда: Не оборвутся струны Певучего труда! Да здравствуют Советы, Социализма строй! Орлиные рассветы Трепещут над землей. Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! С нуждой проклятой споря, Зовет поденщик нас; Вращают жернов горя С Архангельском Кавказ. Пшеница же — суставы Да рабьи черепа... Приводит в лагерь славы Возмездия тропа. Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! За праведные раны, За ливень кровяной Расплатятся тираны Презренной головой. Купеческие туши И падаль по церквам, В седых морях, на суше Погибель злая вам! Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! Мы — красные солдаты, Всемирных бурь гонцы, Приносим радость в хаты И трепет во дворцы. В пылающих заводах Нас славят горн и пар... Товарищи, в походах Будь каждый смел и яр! Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! Под огненное знамя Скликайте земляков, Кивач гуторит Каме, Олонцу вторит Псков: «За Землю и за Волю Идет бесстрашных рать...» Пускай не клянет долю Красноармейца мать. Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам! На золотом пороге Немеркнущих времен Отпрянет ли в тревоге Бессмертный легион? За поединок краткий Мы вечность обретем. Знамен палящих складки До солнца доплеснем! Мир хижинам, война дворцам, Цветы побед и честь борцам!
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Скалы — мозоли земли, Волны — ловецкие жилы. Ваши черны корабли, Путь до бесславной могилы. Наш буреломен баркас, В вымпеле солнце гнездится, Груз — огнезарый атлас — Брачному миру рядиться. Спрут и морской однозуб Стали бесстрашных добычей. Дали, прибрежный уступ Помнят кровавый обычай: С рубки низринуть раба В снедь брюхоротым акулам. Наша ли, братья, судьба Ввериться пушечным дулам! В вымпеле солнце-орел Вывело красную стаю; Мачты почуяли мол, Снасти — причальную сваю. Скоро родной материк Ветром борта поцелует; Будет ничтожный — велик, Нищий в венке запирует. Светлый восстанет певец звукам прибоем научен И не изранит сердец Скрип стихотворных уключин.
Николай Клюев. Избранное.
Москва: Советская Россия 1981.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.