Меню
Назад » »

Н.М.Карамзин (226)

ГИМН ГЛУПЦАМ
  
  Блажен не тот, кто всех умнее -
  Ах, нет! он часто всех грустнее, -
  Но тот, кто, будучи глупцом,
  Себя считает мудрецом!
  Хвалю его! блажен стократно,
  Блажен в безумии своем!
  К другим здесь счастие превратно -
  К нему всегда стоит лицем.
  
  Ему ли ссориться с судьбою,
  Когда доволен он собою?
  Ему ль чернить сей белый свет?
  По маслу жизнь его течет.
  Он ест приятно, дремлет сладко;
  Ничем в душе не оскорблен.
  Как ночью кажется всё гладко,
  Так мир для глупых совершен.
  
  Когда другой с умом обширным,
  Прослыв философом всемирным,
  Вздыхает, чувствуя, сколь он
  Еще от цели удален;
  Какими узкими стезями
  Нам должно мудрости искать;
  Как трудно слабыми очами
  Неправду с правдой различать;
  
  Когда Сократ, мудрец славнейший,
  Но в славе всех других скромнейший,
  Всю жизнь наукам посвятив,
  Для них и жизни не щадив,
  За тайну людям объявляет,
  Что всё загадка для него
  И мудрый разве то лишь знает,
  Что он не знает ничего, -
  
  Тогда глупец в мечте приятной
  Нам хвалит ум свой необъятный:
  "Ему подобных в мире нет!"
  Хотите ль? звезды он сочтет
  Вернее наших астрономов.
  Хотите ль? он расскажет, как
  Сияет солнце в царстве гномов,
  И рад божиться вам, что так!
  
  Боясь ступить неосторожно
  И зная, как упасть возможно,
  Смиренно смотрит вниз мудрец -
  Глядит спесиво вверх глупец.
  Споткнется ль, в яму упадая?
  Нет нужды! встанет без стыда,
  И, грязь с себя рукой стирая,
  Он скажет: это не беда!
  
  С умом в покое нет покоя.
  Один для имени героя
  Рад мир в могилу обратить,
  Для крестика без носа быть;
  Другой, желая громкой славы,
  Весь век над рифмами корпит;
  Глупец смеется: "Вот забавы!"
  И сам - за бабочкой бежит!
  
  Ему нет дела до правлений,
  До тонких, трудных умозрений,
  Как страсти к благу обращать,
  Людей учить и просвещать.
  Царь кроткий или царь ужасный
  Любезен, страшен для других -
  Глупцы Нерону не опасны:
  Нерон не страшен и для них.
  
  Другим чувствительность - страданье,
  Любовь не дар, а наказанье:
  Кто ж век свой прожил, не любя?
  Глупец!.. он любит лишь себя,
  И, следственно, любим не ложно;
  Не ведает измены злой!
  Другим грустить в разлуке должно, -
  Он весел: он всегда с собой!
  
  Когда, узнав людей коварных,
  Холодных и неблагодарных,
  Душою нежный человек
  Клянется их забыть навек
  И хочет лучше жить с зверями,
  Чем жертвой лицемеров быть, -
  Глупец считает всех друзьями
  И мнит: "Меня ли не любить?"
  
  Есть томная на свете мука,
  Змея сердец; ей имя скука:
  Она летает по земле
  И плавает на корабле;
  Она и с делом и с бездельем
  Приходит к мудрым в кабинет;
  Ни шумом светским, ни весельем
  От скуки умный не уйдет.
  
  Но счастливый глупец не знает,
  Что скука в свете обитает.
  Гремушку в руки - он блажен
  Один среди безмолвных стен!
  С умом все люди - Гераклиты
  И не жалеют слез своих;
  Глупцы же сердцем Демокриты:
  Род смертных - Арлекин для них!
  
  Они судьбу благословляют
  И быть умнее не желают.
  Раскроем летопись времен:
  Когда был человек блажен?
  Тогда, как, думать не умея,
  Без смысла он желудком жил.
  Для глупых здесь всегда Астрея
  И век златой не проходил.
  
  1802
  
  
   148. К ЭМИЛИИ
  
  Подруга милая моей судьбы смиренной,
  Которою меня бог щедро наградил!
  Ты хочешь, чтобы я, спокойством усыпленный
  Для света и для муз, талант мой пробудил
  И людям о себе напомнил бы стихами.
  О чем же мне писать? В душе моей одна,
  Одна живая мысль; я разными словами
  Могу сказать одно: душа моя полна
  Любовию святой, блаженством и тобою, -
  Другое кажется мне скучной суетою.
  Сказав тебе: люблю! уже я всё сказал.
  Любовь и счастие в романах говорливы,
  Но в истине своей и в сердце молчаливы.
  Когда я счастие себе воображал,
  Когда искал его под бурным небом света,
  Тогда о прелестях сокрытого предмета
  Я часто говорил; играл умом своим
  И тени прибирать любил одне к другим,
  В отсутствии себя портретом утешая;
  Тогда я счастлив был, о счастии мечтая:
  Мечта приятна нам, когда она жива.
  Но ныне, милый друг, сильнейшие слова
  Не могут выразить сердечных наслаждений,
  Которые во всем с тобою нахожу.
  Блаженство предо мной: я на тебя гляжу!
  Считаю радости свои числом мгновений,
  Не думая о том, как их изображать.
  Любовник может ли любовницу писать?
  Картина пишется для взора, а не чувства,
  И сердцу угодить, не станет ввек искусства.
  Но если б я и мог, любовью вдохновен,
  В стихах своих излить всю силу, нежность жара,
  Которым твой супруг счастливый упоен,
  И кистию живой и чародейством дара
  Всё счастие свое, как в зеркале, явить,
  Не думай, чтобы тем я мог других пленить.
  Ах, нет! сердечный звук столь тих, что он невнятен
  В мятежных суетах и в хаосе страстей.
  Кто истинно блажен, тот свету неприятен,
  Служа сатирою почти на всех людей.
  Столь редко счастие! и столь несправедливы
  Понятия об нем! Иначе кто, в сребре,
  В приманках гордости, в чинах и при дворе,
  Искал бы здесь его? Умы самолюбивы:
  Я спорить не хочу; но мне позволят быть
  Довольным в хижине, любимым - и любить!
  Так пастырь с берега взирает на волненья
  Нептуновых пучин и видит корабли
  Игралищем стихий, желает им спасенья,
  Но рад, что он стоит надежно на земли.
  Нет, нет, мой милый друг! сердечное блаженство
  Желает тишины, а музы любят шум;
  Не истина, но блеск в поэте совершенство,
  И ложь красивая пленяет светский ум
  Скорее, чем язык простой, нелицемерный,
  Которым говорят правдивые сердца.
  Сказав, что всякий день, с начала до конца,
  Мы любим быть одни; что мы друг другу верны
  Во всех движениях открытая души;
  Сказав, что все для нас минуты хороши,
  В которые никто нам не мешает вольно
  Друг с другом говорить, друг друга целовать,
  Ласкаться взорами, задуматься, молчать;
  Сказав, что малого всегда для нас довольно;
  Что мы за всё, за всё творца благодарим,
  Не просим чуждого, но счастливы своим,
  Моля его, чтоб он без всяких прибавлений
  Оставил всё, как есть, в самих нас и вокруг, -
  Я вкусу знатоков не угожу, мой друг!
  Где тут Поэзия? где вымысл украшений?
  Я истину скажу; но кто поверит ей?
  Когда пылающий любовник (часто мнимый)
  Стихами говорит любовнице своей,
  Что для него она предмет боготворимый,
  Что он единственно к ней страстию живет,
  За нежный взор ее короны не возьмет,
  И прочее, - тогда ему иной поверит:
  Любовник, думают, в любви не лицемерит;
  Обманывает он себя, а не других.
  Но чтоб супружество для сердца было раем;
  Чтоб в мирной тишине приятностей своих
  Оно казалося всегда цветущим маем,
  Без хлада и грозы; чтоб нежный Гименей
  Был страстен, и еще сильнее всех страстей, -
  То люди назовут бессовестным обманом.
  История любви там кажется романом,
  Где всё романами и дышит и живет.
  Нет, милая! любовь супругов так священна,
  Что быть должна от глаз нечистых сокровенна;
  Ей сердце - храм святой, свидетель - бог, не свет;
  Ей счастье - друг, не Феб, друг света и притворства:
  Она по скромности не любит стихотворства.
  
  1802
  
  
   149. К ДОБРОДЕТЕЛИ
  
  О ты, которая была
  В глазах моих всегда прелестна,
  Душе моей всегда мила
  И сердцу с юности известна!
  Вхожу в святилище твое;
  Объемлю, чувством вдохновенный,
  Твой жертвенник уединенный!
  Одно усердие мое
  Дает мне право не чуждаться
  Твоих священных алтарей
  И в пламенной душе моей
  Твоим блаженством наслаждаться!
  
  Нет дел моих перед тобой!
  Не сыпал злата я на бедных:
  Мне злата не дано судьбой;
  Но глаз заплаканных, лиц бледных
  Не мог без грусти замечать;
  Дружился в сердце с угнетенным
  И жалобам его священным
  Любил с прискорбием внимать;
  Любил суды правдивы рока,
  Невинных, добрых торжество.
  "Есть гроб, бессмертье, божество!" -
  Я мыслил, видя троп порока.
  
  Нет, нет! я не был ослеплен
  Сим блеском, сколь он ни прекрасен!
  Дракон на время усыплен,
  Но самый сон его ужасен.
  Злодей на Этне строит дом,
  И пепел под его ногами;
  Там лава устлана цветами
  И в тишине таится гром.
  Пусть он не знает угрызенья!
  Он недостоин знать его.
  Бесчувственность есть ад того,
  Кто зло творит без сожаленья.
  
  Нет, в мыслях я не унижал
  Твоих страдальцев, Добродетель:
  Жалеть об них я не дерзал!
  В оковах раб, в венце владетель
  Равно здесь счастливы тобой.
  Твоею силой укрепленный,
  На место казни возведенный,
  Достоин зависти герой:
  У ног его лежит вселенна!
  Он нам оставит тленный прах,
  Но дух его на небесах -
  Душа сама собой блаженна.
  
  Когда мир целый трепетал,*
  Волнуемый страстями злыми, -
  Мой взор знамен твоих искал:
  Я сердцем следовал за ними!
  Творил обеты... слезы лил
  От радости и скорби тайной...
  Кто в век чудесный, чрезвычайный
  Призраком не обманут был?
  Когда ж людей невинных кровью
  Земля дымиться начала,
  Мне свет казался адом зла...
  Свободу я считал любовью!..
  * Во время революции.
  
  Я был игралищем страстей,
  Родясь с чувствительной душою:
  Их огнь пылал в груди моей;
  Но сердце с милою мечтою
  Всегда сливало образ твой.
  Прости!.. Ах! лета заблуждений
  Текут стезею огорчений;
  Нам страшен в младости покой
  И тернием любезны розы!..
  Я жертвой, не тираном был
  И в нежных горестях любил
  Свои, а не чужие слезы!
  Не совестью, одной тоской
  Я в жизни более терзался;
  Виновный только пред собой,
  Сквозь слезы часто улыбался!
  Когда же, сердцем увлечен,
  Не помнил я, в восторгах страсти,
  
  Твоей, о Добродетель! власти
  И, блеском счастья ослеплен,
  Спешил за ним на путь неправый, -
  Я был загадкой для себя:
  Как можно столь любить тебя
  И нарушать твои уставы!
  
  Преплыв обширный океан
  Чрез многие пучины, мели,
  Собрав богатства дальних стран,
  Пловец стремится к верной дели,
  К своим отеческим брегам,
  И взор его нетерпеливый
  Уже открыл сей край счастливый;
  Он мыслит радостно: "Я там!.."
  Вдруг буря в ужас всё приводит -
  Корабль скрывается в волнах!
  Пловец не гибнет - но в слезах
  Он нищим на берег выходит!
  
  Вот жребий мой!.. Ах! я мечтал
  О тихой пристани, покое;
  Но буря и свирепый вал
  Сокрыли счастие златое!
  Пристанища в сем мире нет,
  И нас с последнею волною,
  В земле под гробовой доскою,
  К себе червь кровоглавый ждет!..
  Блажен, кто не был здесь свидетель
  Погибели своих друзей,
  Или в несчастьях жизни сей
  Тобой утешен, Добродетель!..
  
  Смотрю на небо: там цветы
  В прелестных радугах играют;
  Златые, яркие черты
  Одна другую пресекают
  И вдруг, в пространствах высоты,
  Сливаются с ночным мерцаньем...
  Не можно ль с северным сияньем
  Сравнять сей жизни красоты?..
  Оно угасло - но блистает
  Еще Полярная звезда,
  Так Добродетель никогда
  Во мраке нас не оставляет!..
  
  Остаток радостей земных,
  Дочь милую, кропя слезами,
  В восторге нежных чувств моих
  К тебе дрожащими руками
  Подъемлю и молю: будь ей
  И горем здесь и утешеньем,
  Без счастья верным наслажденьем!
  В последний час судьбы моей
  Ее ко груди прижимая,
  Да обниму я в ней тебя!
  Да гасну, вас равно любя,
  И милой милую вручая!
  
  1802
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar