Луис де Гонгора-и-Арготе (7)

 * * * 
Разочарованье, 
Неба дар бесценный, 
Ты открыло клетку, 
Где сидел я, пленный! 
Я твой храм украшу 
В честь освобожденья 
Тяжкими цепями 
Злого наважденья, 
И ярмом железным, 
Что сорвал я с шеи, 
Разрешая узы 
С помощью твоею, 
И разбитой лодкой, 
Символом крушенья, 
Что привел я в гавань, 
Хоть не ждал спасенья, - 
Пусть они украсят 
Храм тебе во славу, 
Злобного Амура 
Устыдив по праву, 
Пусть мальчишка-лучник 
Пред тобой смирится, 
Ты влачишь трофеи, 
Стоя в колеснице: 
Глупые надежды, 
Тщетные мечтанья, 
Вздорные поступки, 
Пылкие желанья, 
Жгучие тревоги, 
Ревность горше яда, 
Райские мученья 
И блаженства ада. 
Пусть тебя восславят 
Песни, гимны, оды, 
Ты слепцу - прозренье, 
Узнику - свобода; 
Пусть лампады теплят 
Твоему кумиру 
И пред ним в кадилах 
Возжигают мирру! 
Кто ж вернул мне разум, 
Снял безумья бремя, 
Чтоб сумел сказать я 
Правду в наше время, 
Если только шутки 
Ныне в обиходе 
И одни фигляры 
Неизменно в моде? 
Это ты, сеньора, 
Что со мной свирепа, 
Но желанна, словно 
В пост великий - репа! 
Приклони вниманье, 
Слушай, недотрога, 
Как мои безумства 
Сам сужу я строго. 
Сколько раз ночами 
Мерз я и томился - 
Пес твой, верно, думал, 
В столб я обратился, 
И, задравши ногу, 
С наглой простотою 
Башмаки страдальца 
Серебрил росою! 
Сколько раз ночами 
Я в тоске безбрежной 
Камешки с дороги 
Подбирал прилежно, 
Чтобы бросить в ставень, 
Знак тебе давая! 
Знать бы, что напрасно 
Руки я мараю! 
Сколько дней бродил я, 
Облеченный сталью! 
От нелегкой службы 
Высох и устал я, 
Погремку пустому 
Я подобен ныне: 
Скорлупа стальная, 
Кости в середине! 
Сколько лет я прожил - 
Чахлый, жалкий, бледный - 
Скорбным Амадисом 
На Стремнине Бедной! 
Сколько дней несчетных 
Я вкушал при этом 
Собственные ногти, 
Мучась над сонетом! 
Сколько глупых бредней - 
Многие страницы! 
Ты теперь смеешься - 
Каюсь я сторицей. 
Эту писанину 
Мы считали вместе: 
Я - великой правдой, 
Ты - великой лестью. 
Сколько раз о полночь 
Пел я под гитару: 
- Дай воды, сеньора, 
Гибну от пожара! - 
Ты не помогла мне, 
Черствое созданье, - 
Лишь сосед на помощь 
Подоспел с лоханью... 
Что ж - прощай, сеньора, 
Ты добра со мною: 
Обогреешь летом, 
Снега дашь зимою, 
А мою печенку 
Наливаешь желчью - 
Чтоб свое безумье 
Сам решил пресечь я. 
(Пер. М.Квятковской)



Анджелика и Медор

В той пастушеской лачуге, 
Что войны свирепой сила 
Не заметила в чащобе 
Иль за бедность пощадила, 
Там, где вместе с пастухами 
Кроткий мир, надев овчины, 
Гонит коз высоко в горы, 
А овечек - с гор в долины, 
Там нашел приют счастливец, 
От погибели спасенный, 
Благосклонностью Амура 
До небес превознесенный. 
...Он лежал на поле битвы, 
Взор затмился соколиный, 
А по полю проезжала 
Дева - жизнь и смерть мужчины 
Вмиг с коня она слетает - 
Не затем, что знает мавра, 
А затем, что слишком ярко 
Расцветают кровью травы. 
Кровь с ланит ему отерла - 
И Амура ненароком 
Зацепила: он таился 
В розах, осужденных роком. 
В бледных розах он укрылся 
И надумал, своенравный, 
Огранить Алмаз Китайский 
Ради этой крови славной. 
Он околдовал ей очи - 
И непрошеная жалость 
В сердце черствое вонзила 
Нежных скорпионов жала. 
Раненый кремень смягчился, 
Гордость боле не сражалась, 
Засверкали слезы-искры - 
О, предательница-жалость! 
Дева рвет лесные травы 
И прикладывает к ране - 
Но врачует не лекарство, 
А целительные длани. 
Дал Амур ей с глаз повязку, 
Но, покров с кудрей срывая, 
Грудь она бинтует мавру, 
Блеском солнце затмевая. 
Затянув последний узел, 
Видит - небо, не иначе, 
Шлет ей в помощь селянина, 
Что верхом трусит на кляче. 
Пастуха остановили 
Девы жалобные крики, 
Что деревья клонят долу 
И смягчают камень дикий, 
И, поскольку здесь ютится, 
Глушь дворцам предпочитая, 
Милосердье, - к ним на помощь 
Он спешит, душа простая. 
Спешивается крестьянин, 
Уступив седло учтиво 
Обескровленному телу, 
Что двумя сердцами живо, 
И ведет их в дом убогий; 
Солнце между тем садится, 
Но дымок над скрытой кровлей 
Не дает с дороги сбиться. 
Там встречает их хозяйка - 
Эту тень, едва живую, 
Но зато с двумя сердцами, 
И - в заре двух солнц - слепую. 
Не периной пуховою - 
Им постель застлали сеном; 
Быть ей вскоре брачным ложем, 
Быть Медору здесь блаженным! 
О божественные руки, 
Чудодейственно и скоро 
Новой силой и здоровьем 
Одарили вы Медора! 
Он от вас приемлет ныне 
И любовь, и трон в придачу, 
И двойную ревность Марса, 
И Адониса удачу. 
Над лачугой резвым роем 
Вьются крошки-купидоны, 
Словно над лесною бортью 
Пчелы с ношей благовонной. 
Как шипит, в узлы свиваясь, 
Аспид ревности злосчастной, 
Счет ведя любовным стонам 
Голубков в истоме страстной! 
Как его Амур нещадно 
Хлещет плетью-тетивою - 
Пусть Амура не позорит, 
Место не сквернит святое! 
Сарацин шелками блещет, 
Дышит миррой ароматной, 
Брошен полумесяц лука, 
Позабыт и меч булатный; 
Барабаны в его войске - 
Рокот горлинок влюбленных, 
Рой крылатых чад Венеры - 
Верные его знамена. 
И она, полунагая, 
В буйных кудрях золотистых, 
То подобранных жасмином, 
То в венке гвоздик душистых, 
Шествует в златых сандальях, 
Дабы ножка отдыхала 
И красу земного мира 
Пыль земная не пятнала. 
Все вокруг влюбленным служит: 
Птичьи крылья - опахалом, 
Легковейные зефиры 
Сон несут очам усталым, 
Им ковры дарит поляна, 
А дубрава - балдахины, 
А лесной родник - дремоту, 
Песню - голос соловьиный, 
Им дарят кору деревья, 
Чтоб они на ней писали 
Долговечней, чем на камне 
Иль на бронзовой скрижали. 
Здесь на каждом клене имя, 
Вензель каждый тополь метит; 
Лес окликнет: - Анджелика! 
- Анджелика! - дол ответит. 
Даже мрак пещер зловещих, 
Где царит теней заклятье, 
Святотатственно тревожат 
Двух любовников объятья. 
Сих свидетелей безмолвных 
Ложе, дом, дубравы, логи - 
От безумного Орландо 
Да спасут благие боги! 
(Пер. М.Квятковской)