- 795 Просмотров
- Обсудить
Эх, дороги... Пыль да туман, Холода, тревоги Да степной бурьян. Знать не можешь Доли своей: Может, крылья сложишь Посреди степей. Вьется пыль под сапогами - степями, полями,- А кругом бушует пламя Да пули свистят. Эх, дороги... Пыль да туман, Холода, тревоги Да степной бурьян. Выстрел грянет, Ворон кружит, Твой дружок в бурьяне Неживой лежит. А дорога дальше мчится, пылится, клубится А кругом земля дымится - Чужая земля! Эх, дороги... Пыль да туман, Холода, тревоги Да степной бурьян. Край сосновый. Солнце встает. У крыльца родного Мать сыночка ждет. И бескрайними путями степями, полями - Все глядят вослед за нами Родные глаза. Эх, дороги... Пыль да туман, Холода, тревоги Да степной бурьян. Снег ли, ветер Вспомним, друзья. ...Нам дороги эти Позабыть нельзя.
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
Песнь Любви. Стихи. Лирика русских поэтов.Как хорошо вдвоем, вдвоем Прийти и выбрать этот дом, Перо и стол, простой диван, Смотреть в глаза, в окно, в туман И знать, и знать, что мы живем Со всеми - и совсем вдвоем... Накличут коршуны беду, Трубач затрубит под окном. Я попрощаюсь и уйду, Ремень поправив за плечом. И мы пойдем из края в край. Но книг моих не убирай И спи спокойно. В поздний час Я постучу в твое окно. Соленый след морской воды, Песок и пыль чужих дорог Я принесу на сапогах. Я запах боя принесу И песня, звавшую на бой, И сердце, полное тобой. И встретят в комнате меня Мои глаза, совсем мои, И детский, теплый запах сна. Как хорошо, что мы вдвоем Решили выбрать этот дом, Перо и стол, простой диван, В глаза смотрели, в смерть, в туман И твердо знали, что мы живем Со всеми - и совсем вдвоем.
Москва, Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия",
1967.
1 Ты ждешь любви всем существом своим, А ждать-то каково? Ведь ты - живая. И ты идешь с чужим, недорогим, Тоску свою любовью называя. Один не тот. Потом другой не тот. Оглянешься, а сердце-то остыло. Когда ж в толпе единственный мелькнет, Его окликнуть не достанет силы. 2 Не шаля с любовью, не балуя, От живого чувства не беги. Береги, девчонка, поцелуи. Да смотри - не пере-бере-ги! А не то, с ноги поднявшись левой, Щуря потускневшие зрачки, Вдруг проснешся нудной старой девой, Полной злобы к людям и тоски.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Забота у нас простая, Забота наша такая: Жила бы страна родная, И нету других забот! И снег, и ветер, И звёзд ночной полёт.. Меня мое сердце В тревожную даль зовёт. Пускай нам с тобой обоим Беда грозит за бедою, Но дружба моя с тобою Лишь вместе со мной умрёт. Пока я ходить умею, Пока глядеть я умею, Пока я дышать умею, Я буду идти вперёд! И так же, как в жизни каждый, Любовь ты встретишь однажды,- С тобою, как ты, отважно Сквозь бури она пройдёт. Не думай, что всё пропели, Что бури все отгремели. Готовься к великой цели, А слава тебя найдёт! И снег, и ветер, И звёзд ночной полёт.. Меня мое сердце В тревожную даль зовёт.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Их было столько, ярких и блестящих, Светящихся в пути передо мной, Манящих смехом, радостью звенящих, Прекрасных вечной прелестью земной!.. А ты была единственной любимой, Совсем другой была, совсем другой, Как стрельчатая веточка рябины Над круглою и плоскою листвой.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Огоньки от звезды проплывают к звезде, Так на Волге плывут огоньки по воде. Так в степи, пропадая потом без следа, Огоньками сверкая, бегут поезда. Все как прежде - и степи и веточки рек, Просто на небе светится нынешний век. Просто движутся люди от нас или к нам По своим человеческим добрым делам.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Была гроза. Гроза как наводненье. Без отдыха. Все миги, все мгновенья - Одна сплошная молния ребром. Один непрекращающийся гром. Я, столько лет глядящий на природу, Такой грозы еще не видел сроду. Казалось, это день и солнце встало, Казалось, это море грохотало. Казалось, этот гром и это пламя, Нечеловечьей злобой рождены, На землю низвергаются стволами С затучной марсианской стороны. Никто не спал. Собака жалась к людям И вздрагивала вогнутой спиной. Соседи шебуршали за стеной. Качались ветви, как от тяжкой боли, Казалось, содрогался шар земной! А сын, шельмец, устав на волейболе, Спокойно спал...
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Она стареет. Дряблому лицу Не помогают больше притиранья, Как новой ручки медное сиянье Усталому от времени крыльцу. А взгляд ее не сдался, не потух. Пусть не девчонок, не красавиц хлестких,- Она еще выводит на подмостки Своих эпизодических старух. И сохранилась старенькая лента, Едва объявят где-нибудь, одна, Смущаясь, с томной слабостью в коленках, Спешит в неполный кинозал она. Спешит назад к себе двадцатилетней, Когда, среди бесчисленных сестер, Ее, одну на целом белом свете, Открыл для этой ленты режиссер. И, хоть глаза счастливые влажны, Она глядит чуть-чуть со стороны. Вот этот шаг не так бы, это слово, Вот этот взгляд, вот этот поворот... Ах, если бы сейчас, ах, если б слова... А фильм себе тихонечко идет - Не слишком звонкий и не обветшалый. Но что-то было в той девчонке шалой, Чего она не поняла сама. Ухмылка? Быстрой речи кутерьма? И вновь она тревожится и любит Среди чужих людей в случайном клубе... Но гаснет ленты обжитой уют. Вся там, вдали от жизни повседневной, Она идет походкою царевны. А зрители ее не узнают.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Он год в моих дружках ходил, Мне улыбался и кадил, Пока ему я нужен был! Потом меня он обходил... И вдруг успех его забыл. И вот он вновь ко мне прилез, А мы с Тайгой - тихонько в лес. У моего дружка Тайги Четыре тоненьких ноги. Большие уши, мокрый нос И сердце верное до слез.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
И волосы рыжи, и тонки запястья, И губ запрокинутых зной... Спасибо тебе за короткое счастье, За то, что я молод с тобой. Протянутся рельсы и лязгнут зубами. Спасибо тебе и прощай. Ты можешь не врать мне про вечную память, Но все ж вспомянешь невзначай! Тщеславье твое я тревожу немножко, И слишком ты в жизни одна. А ты для меня посошок на дорожку, Последняя стопка вина. Нам встретиться снова не будет оказий - Спешат уже черти за мной. Ты тонкая ниточка радиосвязи С моей ненаглядной землей.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Вновь залаяла собака, Я смотрю через кусты,- Но беззвучно-одинаков Мир зеленой темноты. Дрогнет лист, да ветер дунет... Как часы остановить? Ты сказала накануне, Что приедешь, может быть. Возвращаюсь в мир тесовый. Длинен вечер в сентябре. Только сяду - лает снова Та собака на дворе. Ведь не злая же, однако Все мудрует надо мной! ...Просто глупая собака, Просто скучно ей одной.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Я люблю эту девочку в шарфике тонком, В красных варежках, взятых у зорьки взаймы, Что явилась сияющим гадким утенком Ни с того ни с сего посредине зимы. Я люблю эту женщину, ту, что проснулась И открыла нежданно мне глаз глубину, Ту, чья нежная и беспощадная юность Молодит и торопит мою седину. Мы смеемся, бежим, окликая друг друга, Друг от друга почти ничего не тая. По снегам и болотам Полярного круга Разнеслась лебединая песня моя. Время бьет каблуками в пружинистый камень, Самолеты взвиваются, небо смоля.... ...Ну и что же, любимая, если земля Потихоньку горит у меня под ногами?
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Снится мне, что я усталый конь. Волоку телегу сквозь огонь. И со мной в упряжку впряжена Маленькая девочка - жена. Слезы по щекам, блуждает взгляд, Волосы ее уже горят. - Брось телегу, глупая. Беги,- Дальше вовсе не видать ни зги.- Нос в веснушках подняла рябой, Заглотнула слезы:- Я с тобой.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Спасибо тебе, что тебя я придумал Под вьюги неласковых зим, Что несколько лет среди звона и шума Счастливым я был и слепым. Воздушные замки построить несложно, Но след их не сыщешь в золе. Как жаль, что недолго и неосторожно Стояли они на земле. Спасибо тебе, что я строил их звонко Из песен, цветов и тепла. Я выдумал девочку в шарфике тонком - И значит, такая была.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Не по-африкански, не по-русски... Нынче август по-октябрьски лют. На меня поглядывает грустно Шерстяной египетский верблюд. Я ему сказал в Александрии, Там, где тени желтые резки: - Дочка у меня. Наговори ей Все, что знаешь, про свои пески.- Мы с ним плыли через Фамагусту, Заходя в Бейрут, в Пирей, в Стамбул, Впитывая белизну искусства, Черный средиземноморский гул. ...Я не знал тогда, что дома пусто - Только стол, тахта, рабочий стул. Свечи обгоревшие погасли. Дочку увезли, отдали в ясли. И верблюд мой скучен и сутул. За окном ни солнца, ни лазури. Где небес египетская синь? ...А давай, верблюд, камин раскурим, Распахнем окно навстречу бурям, Впустим ветер трех твоих пустынь... Мир мой для тебя еще неведом, Мой заморский шерстяной верблюд. Пусть песок засыплет наши беды, Пусть их белые снега зальют.
Лев Ошанин. Издалека - долго...
Лирика, баллады, песни.
Москва: Современник, 1977.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.