Меню
Назад » »

Юлия Владимировна Друнина (5)

Запах соли, запах йода.
Неприступны и горды,
Рифы каменные морды
Выставляют из воды.
И рассматривают горы,
Бликов солнечных игру,
И людей: веселых, голых
Золотую мошкару.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Я тоскую в Москве о многом:
И о том,
Что с тобою мы — врозь,
И о горных крутых дорогах,
Где нам встретиться довелось.
Не забуду дороги эти,
Альпинистов упругий шаг.
Все мне кажется — горный ветер
Чем-то близок ветрам атак.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
АЛЬПИНИСТУ
Ты полз по отвесным дорогам,
Меж цепких колючих кустов.
Рукой осторожною трогал
Головки сомлевших цветов.
 
Срываясь, цеплялся за корни,
Бледнея, смотрел в пустоту.
А сердце стучало упорней,
А сердце рвалось в высоту.
 
Не эти ли горные кручи
Во взгляде остались твоем?
Не там ли ты понял —
Чем круче,
Тем радостней будет подъем?
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Отцвели маслины в Коктебеле,
Пожелтел от зноя Карадаг...
А у нас в Полесье
Зябнут ели,
Дождик,
Комариные метели
Да в ночи истошный лай собак.
 
Я люблю тебя,
Мое Полесье,
Край туманных торфяных болот.
Имя звонкое твое,
Как песня,
В глубине души моей живет.
Отчего же
Нынче над собою,
В полумраке северных лесов,
Вижу юга небо голубое,
Слышу дальних теплоходов зов?
 
Ну, а ты
В ночах осенних, длинных,
Ты,
От моря и меня вдали,
Помнишь ли
Цветущие маслины
И на горизонте корабли?
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
У ПАМЯТНИКА
Коктебель в декабре.
Нет туристов, нет гидов,
Нету дам, на жаре
Разомлевших от видов.
И закрыты ларьки,
И на складе буйки,
Только волны идут,
Как на приступ полки.
 
Коктебель в декабре.
Только снега мельканье,
Только трое десантников,
Вросшие в камень.
Только три моряка,
Обреченно и гордо
Смотрят в страшный декабрь
Сорок первого года.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
ЗНОЙ
Солнце.
Скалы.
Да кустарник рыжий.
Выжженная, тощая трава...
Что сказал ты?
Наклонись поближе,
Звон цикад глушит твои слова.
 
То ли так глаза твои синеют,
То ли это неба синева?
Может, то не Крым,
А Пиренеи?..
Звон цикад глушит твои слова.
 
Марево плывет над дальней далью.
Так похоже облако на льва.
Дульцинея...
Дон-Кихот...
Идальго...
Звон цикад глушит твои слова.
 
Слышишь звон доспехов Дон-Кихота?
Скалы...
Зной...
Кружится голова...
Ты лениво отвечаешь что-то,
Звон цикад глушит твои слова.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Нынче в наших горах синева,
Нынче серое небо в столице.
И кружится моя голова —
А твоя голова не кружится?
 
Я не шлю телеграммы в Москву,
Не пленяю сияющим Крымом,
Я приехать тебя не зову —
Приезжают без зова к любимым...
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Да здравствуют южные зимы!
В них осень с весной пополам.
За месяц январского Крыма
Три лета куротных отдам.
 
Здесь веришь, что жизнь обратима,
Что годы вдруг двинулись вспять.
Да здравствуют южные зимы!—
Короткая их благодать.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Бежала от морозов — вот беда:
От них, должно быть, никуда не деться.
Сковали землю Крыма холода
И добираются они до сердца.
 
Я, как могу, со стужею борюсь —
Хожу на лыжах в горы,
А под вечер
Твержу, чтобы согреться, наизусть
Скупые наши, считанные встречи...
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
В ПЛАНЕРСКОМ
Над горою Клементьева
Ветра тревожный рев.
Рядом с легким планером
Тяжелый орел плывет.
Здесь Икаром себя
Вдруг почувствовал Королев,
Полстолетья назад
В безмоторный уйдя полет.
 
Сколько тем, что когда-то
Мальчишками шли сюда,
Тем девчонкам, которых
Взяла высота в полон?..
Ах, не будем педантами,
Что нам считать года?
Возраст сердца —
Единственный времени эталон...
 
Над горою Клементьева
Так же ветра ревут,
Как ревели они
Полстолетья тому назад.
Через гору Клементьева
К солнцу пролег маршрут,
Хоть давно с космодромов
Туда корабли летят.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
У МОРЯ
Догола
 здесь ветер горы вылизал,
Подступает к морю
 невысокий кряж.
До сих пор
 отстрелянными гильзами
Мрачно звякает
 забытый пляж.
 
В орудийном грохоте прибоя
Человек
 со шрамом у виска
Снова,
 снова слышит голос боя,
К ржавым гильзам
 тянется рука.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
В БУХТЕ
Чаек крикливых стая.
Хмурый морской простор.
Ветер, листву листая,
Осень приносит с гор.
 
Я в бухте уединенной,
С прошлым наедине.
Проржавленные патроны
Волны выносят мне.
 
Ввысь, на крутые дали,
Смотрю я из-под руки —
Давно ли здесь отступали
Русские моряки?
 
От самого Карадага
Они отползали вниз.
Отчаяние с отвагой
В узел морской сплелись.
 
Они отступали с боем
И раненых волокли.
А море их голубое
Вздыхало внизу, вдали.
 
И верили свято парни:
За ними с Большой земли
Послала родная армия
На выручку корабли.
 
Хрипел командир: — Братишки!
Давайте-ка задний ход.
Я вижу в тумане вспышки —
То наша эскадра бьет.
 
А в море эскадры этой
Не было и следа —
За Севастополем где-то
Наши дрались суда...
 
Вздыхали пустынные волны...
Да, может быть, лишь в бою
Мы меряем мерой полной
Великую веру свою.
 
Великую веру в отчизну,
В поддержку родной земли.
У нас отнимали жизни,
Но веру отнять не могли!
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
 
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протерлись — не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда...
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
* * *
Я курила недолго, давно — на войне.
(Мал кусочек той жизни, но дорог!)
До сих пор почему-то вдруг слышится мне:
«Друг, оставь «шестьдесят» или «сорок»!»
 
И нельзя отказаться — даешь докурить.
Улыбаясь, болтаешь с бойцами.
И какая-то новая крепкая нить
Возникала тогда меж сердцами.
 
А за тем, кто дымит, уже жадно следят,
Не сумеет и он отказаться,
Если кто-нибудь скажет:
«Будь другом, солдат!» —
И оставит не «сорок», так «двадцать».
 
Было что-то берущее за душу в том,
Как делились махрой на привале.
Так делились потом и последним бинтом,
За товарища жизнь отдавали...
 
И в житейских боях я смогла устоять,
Хоть бывало и больно, и тяжко,
Потому что со мною делились опять,
Как на фронте, последней затяжкой.
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
 
 
ЦАРИЦА БАЛА
Мы первый мирный Женский день встречали
Без смерти, без пожаров, без пальбы...
Ох, мне б теперь тогдашние печали —
Стеснялась я окопной худобы!
Завидовала девицам дебелым —
В те дни худышки не были модны.
Три байковые кофточки надела,
Под юбку — стеганые ватные штаны.
Заправила их в катанки со смехом.
Была собою донельзя горда,
Уверена, что пользуюсь успехом
Из-за своих «параметров» тогда.
Беспечно в рваных валенках порхала
Привычно, как волчонок голодна...
Где эта дурочка — «царица бала»?
С кем кружится, нелепая, она?..
Юлия Друнина. 
Мир до невозможности запутан. 
Стихотворения и поэмы. 
Сер.: Поэтическая Россия. 
Москва: Русская книга, 1997.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar