Меню
Назад » »

Генрих Гейне. (85)

    ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ

Женское тело -- те же стихи ! Радуясь дням созиданья, Эту поэму вписал господь В книгу судеб мирозданья. Был у творца великий час, Его вдохновенье созрело. Строптивый, капризный материал Оформил он ярко и смело. Воистину женское тело -- Песнь, Высокая Песнь Песней! Какая певучесть и стройность во всем! Нет в мире строф прелестней. Один лишь вседержитель мог Такую сделать шею М голову дать -- эту главную мысль Кудрявым возглавьем над нею. А груди! Задорней любых эпиграмм Бутоны их роз на вершине. И как восхитительно к месту пришлас Цезура посредине! А линии бедер: как решена Пластическая задача! Вводная фраза, где фиговый лист -- Тоже большая удача. А руки и ноги! Тут кровь и плот Абстракции тут не годятся, Губы -- как рифмы, но могут при Шутить, целовать и смеяться. Сама Поэзия во всем, Поэзия -- все движенья. На гордом челе этой Песни печать Божественного свершенья. Господь, я славлю гений твой И все его причуды, В сравненье с тобою, небесный пс Мы жалкие виршеблуды. Сам изучал я Песнь твою, Читал ее снова и снова. Я тратил, бывало, и день и ночь, Вникая в каждое слово. Я рад ее вновь и вновь изучать И в том не вижу скуки. Да только высохли ноги мои От этакой науки.

    ЦИТРОНИЯ

То были детские года, Я платьице носил тогда, Я в школу только поступил, Едва к ученью приступил. Двенадцать девочек -- вся школа, Лишь я -- герой мужского пола. В клетушке-комнатке с утра Весь день возилась детвора,-- Писк, лепет, щебетанье, гам, Читали хором по складам, А фрау Гиндерман -- барбос, Украсивший очками нос (То был скорее клюв совы),-- Качая головой, увы, Сидела с розгой у стола И больно малышей секла За то, что маленький пострел Невинно нашалить посмел, Вмиг задирался низ рубашки, И полушария бедняжки, Что так малы и так милы, Порой, как лилии белы, Как розы алы, как пионы,-- Ах, эти нежные бутоны, Избиты старою каргой, Сплошь покрывались синевой! Позор и поруганье, дети,-- Удел прекрасного на свете. Цитрония, волшебный край, Так звал я то, что невзначай У Гиндерман открылось мне, Подобно солнцу и весне, Так нежно, мягко, идеально, Цитронно-ярко и овально, Так мило, скромно, смущено И гнева гордого полно. Цветок любви моей, не скрою, Навеки я пленен тобою! Стал мальчик юношей, а там -- Мужчиною по всем правам. И -- чудо! -- золотые сны Ребенка в явь воплощены. То, чем я бредил в тьме ночной, Живое ходит предо мной. Ко мне доносится сквозь платье Прелестный запах, но -- проклятье! На что глядел бы я веками, То скрыто от меня шелками, Завесой тоньше паутины! Лишен я сладостной картины,-- Закрыла ткань волшебный край, Цитронию, мой светлый рай! Стою, как царь Тантал: дразня, Фантом уходит от меня. Как будто волей злого мага -- Бежит от губ сожженных влага, Мой плод желанный так жесток,-- Он близок, но, увы, далек! Кляну злодея-червяка, Что на ветвях прядет шелка, Кляну ткача, что из шелков, Из этой пряжи ткет покров, Тафту для пакостных завес, Закрывших чудо из чудес -- Мой солнечный, мой светлый рай, Цитронию -- волшебный край! Порой, забывшись, как в чаду, В безумье бешенства, в бреду Готов я дерзостной рукой Сорвать тот полог роковой, Покров, дразнящий сладострастье, Схватить мое нагое счастье! Но, ах! Есть ряд соображений Не в пользу таковых движений, Нам запретил морали кодекс Посягновение на podex.

    ПОСЛЕСЛОВИЕ

Без прикрас в укромном месте Расскажу я вам по чести Очень точно и правдиво, Что Цитрония за диво. А пока -- кто понял нас -- Чур молчать! -- заверю вас, Что искусство есть обман, Некий голубой туман. Что ж являл собой подснежный Голубой цветок, чей нежный Романтический расцвет Офтердингеном воспет? Синий нос крикливой тетки, Что скончалась от чахотки В заведенье для дворян? Чей-то голубой кафтан? Иль, быть может, цвет подвязки, Что с бедра прелестной маски Соскользнула в контрдансе? -- Honni spit qui mal y pense1. ------------------- 1 Пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом дурно (фр.).

    О ТЕЛЕОЛОГИИ

Для движенья -- труд нелишний! -- Две ноги нам дал всевышний, Чтоб не стали мы все вместе, Как грибы, торчать на месте. Жить в застое род людской Мог бы и с одной ногой. Дал господь два глаза нам, Чтоб мы верили глазам. Верить книгам да рассказам Можно и с единым глазом,-- Дал два глаза нам всесильный, Чтоб могли мы видеть ясно, Как, на радость нам, прекрасно Он устроил мир обильный. А средь уличного ада Смотришь в оба поневоле: Чтоб не стать, куда не надо, Чтоб не отдавить мозоли,-- Мы ведь горькие страдальцы, Если жмет ботинок пальцы. Две руки даны нам были, Чтоб вдвойне добро творили,-- Но не с тем, чтоб грабить вдвое, Прикарманивать чужое, Набивать свои ларцы, Как иные молодцы. (Четко их назвать и ясно Очень страшно и опасно. Удавить бы! Да беда: Все большие господа -- Меценаты, филантропы, Люди чести, цвет Европы! А у немцев нет сноровки Для богатых вить веревки.) Нос один лишь дал нам бог, Два нам были бы невпрок: Сунув их в стакан, едва ли Мы б вина не разливали. Бог нам дал один лишь рот, Ибо два -- большой расход. И с одним сыны земли Наболтали, что могли,-- А двуротый человек Жрал и лгал бы целый век. Так -- пока во рту жратва, Не бубнит людское племя, А имея сразу два -- Жри и лги в любое время. Нам господь два уха дал. В смысле формы -- идеал! Симметричны, и равны, И чуть-чуть не столь длинны, Как у серых, не злонравных Наших родственников славных. Дал господь два уха людям, Зная, что любить мы будем То, что пели Моцарт, Глюк... Будь на свете только стук, Грохот рези звуковой, Геморроидальный вой Мейербера -- для него Нам хватило б одного. Тевтолинде в поученье Врал я так на всех парах. Но она сказала: "Ах! Божье обсуждать решенье, Сомневаться, прав ли бог,-- Ах, преступник! Ах, безбожник! Видно, захотел сапог Быть умнее, чем сапожник! Но таков уж нрав людской,-- Чуть заметим грех какой: Почему да почему?.. Друг, я верила б всему! Мне понятно то, что бог Мудро дал нам пару ног, Глаз, ушей и рук по паре, Что в одном лишь экземпляре Подарил нам рот и нос. Но ответь мне на вопрос: Почему творец светил Столь небрежно упростил Ту срамную вещь, какой Наделен весь пол мужской, Чтоб давать продленье роду И сливать вдобавок воду? Друг ты мой, иметь бы вам Дубликаты -- для раздела Сих важнейших функций тела,-- Ведь они, по всем правам, Сколь для личности важны, Столь, разно, и для страны. Девушку терзает стыд От сознанья, что разбит Идеал ее, что он Так банально осквернен. И тоска берет Психею: Ведь какой свершила тур, А под лампой стал пред нею Меннкен-Писсом бог Амур!" Но на сей резок простой Я ответил ей: "Постой, Скуден женский ум и туг! Ты не видишь, милый друг, Смысла функций, в чьем зазорном, Отвратительном, позорном, Ужасающем контрасте -- Вечный срам двуногой касте. Пользу бог возвел в систему: В смене функции машин Для потребностей мужчин Экономии проблему Разрешил наш властелин. Нужд вульгарных и священных, Нужд пикантных и презренных Существо упрощено, Воедино сведено. Та же вещь мочу выводит И потомков производит, В ту же дудку жарит всяк -- И профессор и босяк. Грубый перст и пальчик гибкий -- Оба рвутся к той же скрипке. Каждый пьет, и жрет, и дрыхнет, И все тот же фаэтон Смертных мчит за Флегетон". Друг, что слышу! Распростился Со своей ты толстой Ганной И как будто соблазнился Длинной, тощей Марианной! В жизни все бывает с нами,-- Плотью всякий рад прельститься,- Но заигрывать с мощами... Этот грех нам не простится. Что за наважденье ада! Это действует лукавый,-- Шепчет: толстых нам не надо,-- И мы тешимся с костлявой.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar