Эмиль Верхарн (8)

 Февраль

 Есть в мире скорбные сердца,
 Что плачут, плачут без конца;
 Как мрамор плит в лучах луны,
 Они бледны.

 Есть в мире много скорбных спин,
 Согбенных под ярмом годин,
 Как кровли нищенских домов
 У берегов.

 Есть в мире много скорбных рук,
 Иссохших от вседневных мук,
 Как листья желтые у ног
 В пыли дорог.

 Есть в мире много скорбных глаз,
 Глядящих с робостью на нас,
 Как овцы в час грозы ночной
 Глядят с тоской.

 Да, много скорбных есть людей,
 Усталых в кротости своей,
 Что, сгорблены, бегут вдали
 По всем путям большой земли.


 Декабрь

 Гости

 - Откройте, люди, откройте дверь мне!
 Стучусь в окно я, стучусь в косяк.
 Откройте, люди! Я - зимний ветер,
 Из мертвых листьев на мне наряд.

 - Входи свободно, холодный ветер,
 Живи всю зиму в печной трубе;
 Тебя мы знаем, тебе мы верим,
 Холодный ветер, привет тебе!

 - Откройте, люди! Я - неустанный,
 В неверно-серой одежде дождь.
 Я чуть заметен в дали туманной,
 На фоне неба и голых рощ.

 - Входи свободно, дождь неустанный,
 Входи, холодный, входи, глухой!
 Входите вольно, дождь и туманы,
 Есть много трещин в стене сырой.

 - Откройте, люди, дверные болты,
 Откройте, люди! Я - белый снег.
 Все листья, ветер, в полях размел ты,
 Плащом я скрою их всех, их всех.

 - Входи свободно под крики вьюги
 И лилий белых живой посев
 Разбрось щедрее по всей лачуге
 До самой печи, о белый снег!

 Входите смело, снег, дождь и ветер,
 Входите, дети седой зимы!
 Мы, люди, любим и вас и север
 За скорбь, что с вами познали мы!


 К морю

 На вечном трепетанье струй,
 Как вещи хрупкие, - вдали
 Спят золотые корабли.

 И ветер - нежный поцелуй -
 Чуть шепчет вслух,
 И пена волн,
 Лаская челн, -
 Как пух.

 На море праздник, воскресенье!

 Как женщины с богослуженья,
 Идут к земле и в небеса -
 Там облака, здесь паруса:
 На море праздник, воскресенье!
 Порой вдали сверкнет весло,
 Как ограненное стекло.

 Собой и часом просветленный
 И в перламутровый убор
 Вперяя взор свой ослепленный,
 Кричу я в блещущий простор:

 "О море! Ты, как царь, одето
 В атлас отливный, в шелк цветной!
 Ты мощь немеркнущего лета
 Сливаешь с ласковой весной!

 И ряд твоих зеркал качая,
 С волны сбегая на волну,
 Кочуют ветры, зажигая
 Их голубую глубину.

 Ты - пламенность; скользя по волнам,
 Хотели б гимны петь лучи, -
 Но молкнут в золоте безмолвном
 Твоей блистающей парчи!

 О море, общее наследство
 Простой, начальной красоты!
 Мое мечтательное детство,
 Мой юный возраст - это ты!

 Ты исступленный, благодатный
 Восторг давно прошедших дней!
 Ты полно негой невозвратной
 Безумной юности моей!

 Сегодня, в день твои просветленья,
 Прибоем пенистым маня,
 На новый бой, на достиженья
 Прими в прилив свой и меня!

 Я буду жить с душой освобожденной
 Под взорами глубоких, ясных лиц,
 Что вниз глядят с таинственных границ,
 Как рвемся мы к их высоте бездонной;
 Вещей живой водоворот
 Меня помчит и увлечет
 В поток единый превращений;
 Я буду грезой скал, я буду сном растений,
 В артерии мои вольется кровь богов,
 И, как стрелу, направлю в даль веков
 Я власть моих хотений!

 Во мне ложится тень. Как колея
 Обходит глубоко вкруг вспаханного поля,
 Обведена годами мощь моя,
 Уж не всегда, как меч, моя багряна воля,
 И гордость не всегда, как дерево, в цвету,
 И с меньшей страстностью своим лицом зеленым
 Хватает буйный ветер на лету -
 Тот, что в людских лесах проносится циклоном.

 О море! Чувствую, как сякнут родники
 В моей душе - равнине пожелтелой...
 Еще хоть раз огнями облеки
 Мое измученное тело,
 Пока последний час, отмеченный судьбе,
 Его не возвратит, уже навек, - тебе!

 Да! В неистомный вихрь зачатий и рождений,
 О море, примешь ты когда-нибудь мой прах!
 Ты будешь мчать его в бушующих волнах,
 Ты с красотой своей мои смешаешь тени;
 Гробницей будет мне безмерность сил твоих,
 Их тайные труды, их подвиг сокровенный,
 И существо мое в котле вселенной
 Исчезнет, растворясь среди естеств других, -
 Но возвратится вновь, чрез тысячи столетий,
 Вновь диким, девственным, как в мир приходят дети:
 Ничтожный ком земли, взглянувший в небеса,
 Мгновенье новое сознанья,
 Едва заметное сверканье,
 Недвижной вечности зажегшее глаза!"

 На тихом трепетанье струй,
 Как яркие гроба, - вдали
 Спят золотые корабли.

 Но ветер - нежный поцелуй -
 Чуть шепчет вслух,
 И пена волн,
 Лаская челн, -
 Как пух.

 На море праздник, воскресенье.


 Трибун

 Как мощных вязов грубые стволы,
 Что деды берегли на площади соборной,
 Стоит он между нас, надменный и упорный,
 В себе связав безвестных сил узлы.

 Ребенком вырос он на темных тротуарах
 Предместья темного, изъеденного злом,
 Где каждый, затаив проклятья, был рабом
 И жил, как под замком, в тюрьме укладов старых,
 В тяжелом воздухе мертвящего труда,
 Меж лбов нахмуренных и спин, согбенных долей,
 Где каждый день за стол садилась и нужда...
 Все это - с коих пор! и это все - доколе!

 И вдруг - его прыжок в шумящий мир борьбы,
 Когда народ, сломав преграды вековые
 И кулаки подняв на темный лик судьбы,
 Брал приступом фасады золотые,
 И, с гневом смешанный, шел дождь камней,
 Гася по окнам отблески огней
 И словно золотом усыпав мостовые!

 И речь его, похожая на кровь,
 На связку стрел, разрозненных нещадно,
 И гнев его, и ярость, и любовь,
 То вместе слитые, то вьющиеся жадно
 Вокруг его идей!

 И мысль его, неистово живая,
 Вся огневая,
 Вся слитая из воли и страстей!
 И жест его, подобный вихрю бури,
 В сердца бросающий мечты,
 Как сев кровавый с высоты,
 Как благодатный дождь с лазури!

 И стал он королем торжественных безумий.
 Всходил и всходит он все выше, все вперед,
 И мощь его растет, среди восторгов, в шуме,
 И сам забыл он, где ее исход!
 Весь мир как будто ждал, что встанет он; согласно
 Трепещут все сердца с его улыбкой властной;
 Он - ужас, гибель, злоба, смерть и кровь;
 Он - мир, порядок, сила и любовь!
 В нем тайна воли одинокой,
 Кующей молоты великих дел, -
 И, полон гордости, что знают дети рока,
 Он кровью вечности ее запечатлел.

 И вот он у столба распутья мирового,
 Где старые пути иным рассечены,
 Которым ринутся искатели иного
 К блистательной заре неведомой весны!
 Он тем уже велик, что отдается страсти,
 Не думая, всей девственной душой,
 Что сам не знает он своей последней власти
 И молний, вверенных ему судьбой!
 Да, он - загадка весь, с ненайденным решеньем,
 И с головы до ног он погружен в народ,
 Что, целен и упрям, живет его движеньем
 И с ним умрет.

 И пусть, свершив свой путь, пройдя, подобно грому,
 Исчезнет он с земли в день празднеств иль стыда,
 И пусть шумит за ним иль слава, иль вражда,
 Пусть новый час принадлежит другому!
 Не до конца его друзья пошли
 На пламенный призыв пророческого слова.
 И если он исчез, то чтоб вернуться снова!
 Его душа была в грядущем, там, вдали,
 В просторах моря золотого.
 Отлив, пришедший в свой черед,
 Ее на дне не погребет!
 Его былая мощь сверкает в океане,
 Как искр бессчетность на волнах,
 И в плоть и кровь вошел огонь его мечтаний,
 И истины его - теперь во всех сердцах!


 Банкир

 Он - в кресле выцветшем, угрюмый, неизменный,
 Немного сгорбленный; порывистым пером
 Он пишет за своим заваленным столом,
 Но мыслью он не здесь - там, на краю вселенной!

 Пред ним Батавия, Коломбо и Капштадт,
 Индийский океан и гавани Китая,
 Где корабли его, моря пересекая,
 То с бурей борются, то к пристани спешат.

 Пред ним те станции, что строил он в пустынях,
 Те иглы рельс стальных, что он в песках провел
 По странам золота и драгоценных смол,
 Где солнце властвует в просторах слишком синих;

 Пред ним покорный круг фонтанов нефтяных,
 И шахты темные его богатых копей,
 И звон его контор, знакомых всей Европе,
 Звон, что пьянит, зовет, живет в умах людских;

 Пред ним властители народов, побежденных
 Его влиянием: он может их рубеж
 Расширить, иль стеснить, иль бросить их в мятеж
 По прихоти своих расчетов потаенных;

 Пред ним и та война, что в городах земных
 Он, как король, ведет без выстрелов и дыма,
 Зубами мертвых цифр грызя неутомимо
 Кровавые узлы загадок роковых.

 И, в кресле выцветшем, угрюмый, неизменный,
 Порывисто чертя узоры беглых строк,
 Своим хотением он подчиняет рок, -
 И белый ужас в рог трубит по всей вселенной!

 О, золото, что он сбирает в разных странах, -
 И в городах, безумствующих, пьяных,
 И в селах, изнывающих в труде,
 И в свете солнечном, и в воздухе - везде!

 О, золото крылатое, о, золото парящее!
 О, золото несытое, жестокое и мстящее!
 О, золото лучистое, сквозь темный вихрь горящее!
 О, золото живое,
 Лукавое, глухое!
 О, золото, что порами нужды
 Бессонно пьет земля с Востока до Заката!
 О, злато древнее, краса земной руды,
 О вы, куски надежд и солнца! Злато! Злато!

 Чем он владеет, он не знает.
 Быть может, башни превышает
 Гора накопленных монет!
 Но, все холодный, одинокий,
 Он, как добычу долгих лет,
 С какой бы радостью глубокой
 Небес охране вековой
 Доверил самый шар земной!

 Толпа его клянет, и все ему покорны,
 Ему завидуя. Стоит он, как мечта.
 Всемирная алчба, сердец пожар упорный
 Сжигает души всех, его ж душа - пуста.
 И если он кого обманет, что за дело!
 Назавтра тот к нему стучится вновь несмело.
 Его могущество, как ток нагорных вод,
 С собой влечет в водоворот
 (Как камни, листья и растенья)
 Имущества, богатства, сбереженья
 И малые гроши,
 Которые в тиши
 Копили бедняки в поту изнеможенья.
 Так, подавляя все Ньягарами своей
 Растущей силы, он, сутулый и угрюмый,
 Над грудами счетов весь погружаясь в думы,
 Решает судьбы царств и участь королей.