Джозеф Редьярд Киплинг (60) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

533 Просмотра

Обсудить

Джозеф Редьярд Киплинг

Язычник

Язычник безрассудно поклоны бьет камням;
Приказа не исполнит, коли не отдал сам;
И личное оружье где как кидает он;
Потом приходит наш отряд — пошёл, язычник, вон.

Вечная грязища здесь, и вечный кавардак,
Вечно будут дикари все делать кое-как.
Вечно будут «хазар-хо, да кул, да аби-най»;
(О себе заботься, но ружжо не забывай! )

Он дикий, этот рекрут — ему, ведь, не понять,
Зачем стирать обмотки, и застилать кровать;
Бурчит он: «Бредни! К черту!», И к службе не готов —
Тогда приходит целый взвод, чтоб надавать пинков.

Ну отлупили рекрута — да, тяжело пришлось;
Он голову повесил, бранится, копит злость;
Кричит — «Тираны! Звери! Настанет мой черед» —
Ну, смотрят и смеются, а парень слезы льёт.

Совсем сдурел наш рекрут — собрался в петлю лезть;
Трущобный гонор сбили, поймёт ли, что есть честь?
Так день за днем пинают, и вроде даже впрок —
Однажды утром встанет —глядишь — не сосунок!

Смоет он грязищу, расчистит кавардак,
Забудет и привычку все делать кое-как;
Где теперь вы, «хазар-хо, и кул, и аби-най»? ,
Он знает: ружья чисти, и себя не забывай!

Глядишь — а рекрут счастлив — выпячивает грудь;
Он отрастил усищи, чеканит шаг — аж жуть!
Проклятие вставляет за каждым, блин, словцом,
И чтоб нашивки заслужить, глядится он молодцом.

Сержант («Тираны! Звери!») за ним следит весь год;
Следит, каков с друзьями, следит, как пиво пьет;
Следит, каков он с дамой (бал задал комендант),
И в список лучших внес его (тиран-и-зверь) сержант.

Теперь он сам «начальство», хоть тот же рядовой;
Суётся к нему каждый, изводит ерундой;
Насмешки и подлянки — обидеть всякий рад;
Но знает он, как гнев сдержать, и как гонять солдат.

Вот он — Сержант-Знамёнщик, с такими не шути!
Других крикету учит, на смотр готов вести;
Гляди — он быстр, он ловок, и собранность видна;
Допущен к офицерам , что носят ордена.

Он учит, чтоб в засаде никто не видел вас;
Он учит холостые использовать не раз;
Он учит обнаружить, кто отпуск свой купил;
Зовет всех стать таким, как он — таков сержантский пыл.

Когда вы на параде — следит, чтоб тверд был шаг;
Когда в бою — поможет, так чтоб на мушке — враг;
И жизнь солдат он знает, и что у них на уме;
Он знает, кто идет за ним, и кто отстал во тьме.

Предвидит что болтун капрал — загубит взвод в песках;
Нутром он это чует, по шепоту в кишках;
Гримасы страха видит — (бледны да и, дрожат);
Умеет выждать, в руки взять, и привести назад.

Вот завизжали пули, бархан целуя в бок;
Иные разбегутся, но близок час, дружок;
Как рыцарь в тяжких латах он — движенья нелегки,
Упорством всех вгоняя в дрожь, теснят врага полки.

Пять лет их муштровали, запомнилось одно —
Иди, стреляй, не драпай — и будь что суждено.
Как будто не учились — шум, суета, угар;
Но если б не старался он — всё, закрывай базар.

И вот — «Кто отступает?», и вот — «Кто впереди?»
И вот — «Давай носилки!», вот — гибнет командир;
В кровавой рукопашной все им терзает слух
Сержанта крик — визг дрели! Он сзади, как пастух.

Он, как и все, страдает, и сердце — на разрыв;
Но гонит их, и гонит, свою усталость скрыв;
Стоять — всем, кто остались, и к штурму ждать сигнал,
Тогда — поднять под пулями, чтоб день победным стал!

Язычник в безрассудстве поклоны бьет камням;
Приказов не исполнит, коль их не отдал сам;
Всю жизнь по кругу ходит — он безрассудный шут;
Но Армий становой хребет сверхсрочником зовут!

Не терпи грязищи, расчисти кавардак,
И позабудь привычку все делать кое-как;
Позабудь все «хазар-хо, и кул, и аби-най» —
И о себе заботься, и ружжо не забывай!

Перевод — Ермаков Э.

Язычник

Язычник в безрассудстве поклоны бьет камням;
Приказы не исполнит, коль их не отдал сам;
И личное оружье где как кидает он;
Потом приходит наш отряд — беги, язычник, вон.

Вечная грязища здесь, и вечный кавардак,
Вечно будут дикари все делать кое-как.
Вечно будут хазар-хо, да кул, да аби-най;
О себе заботься, ружье не забывай!

Дичком явился рекрут — ему, мол, не понять,
Зачем стирать обмотки, выглаживать кровать;
Бурчит он: «Бредни! К черту!», и к службе не готов —
Но тут родной приходит взвод, чтоб надавать пинков.

Побит наш юный рекрут — да, тяжело пришлось;
Он голову повесил, бранится, копит злость;
Кричит — «Тираны! Звери! Настанет мой черед» —
Но смотрят и смеются все, и парень слезы льёт.

Совсем сдурел наш рекрут — в петлю решил полезть;
Трущобный гонор сбили, но как внушить им честь?
Так день за днем пинают, но есть и в этом прок —
Однажды утром он встаёт — уже не сосунок!

Смоет он грязищу, и к черту кавардак,
Смоет он привычку все делать кое-как;
Где теперь вы, хазар-хо, и кул, и аби-най,
Он знает: ружья чисти, себя не забывай!

Наш юный рекрут счастлив — выпячивает грудь;
Он отрастил усищи, чеканит шаг — аж жуть!
Проклятие вставляет за каждым, блин, словцом,
Чтобы нашивки заслужить, глядит он молодцом.

Сержант («Тираны! Звери!») за ним следит весь год;
Следит, каков с друзьями, следит, как пиво пьет;
Следит, каков он с дамой (бал задал комендант),
И в список лучших внес его (тиран-и-зверь) сержант.

Теперь он сам «начальство», но тот же рядовой;
Суется к нему каждый, изводит ерундой;
Насмешки и подлянки — обидеть всякий рад;
Но знает он, как гнев прогнать, и как гонять солдат.

Вот он Сержант-Знамёнщик — с таким ты не шути!
Солдат крикету учит, на смотр готов вести;
Глядят — он быстр и ловок, в нем собранность видна;
Допущен к офицерам он, что носят ордена.

Он учит, чтоб в засаде никто не видел вас;
Он учит холостые использовать не раз;
Он учит обнаружить, кто отпуск свой купил;
Зовет он стать таким, как он — отдать работе пыл.

Когда вы на параде — следит, чтоб тверд был шаг;
Когда в бою — поможет, чтоб был на мушке враг;
Мечты солдат он знает, и что у них в уме;
Он знает, кто идет за ним, и кто отстал во тьме.

Болтун капрал — он видит — убьет свой взвод в песках;
Нутром он это чует, по шепоту в кишках;
Гримасы страха видит — все бледные, дрожат;
Умеет выждать, в руки взять, и привести назад.

И завизжали пули, бархан целуя в бок;
И все бегут от встречи, но близок час, дружок;
Как рыцарь в тяжких латах — движенья нелегки,
Упорством всех вгоняя в дрожь, теснят врага полки.

Пять лет их муштровали, запомнилось одно —
Иди и бей, не драпай — и будь что суждено.
Как будто не учились — шум, суета, угар;
Но если б не старался он — все, закрывай базар.

И вот — «Кто отступает?», и вот — «Кто впереди?»
И вот — «Давай носилки!», вот — гибнет командир;
В кровавой рукопашной все им терзает слух
Сержанта крик — визг дрели! — он сзади, как пастух.

Он, как и все, страдает, и сердце — на разрыв;
Но гонит их, и гонит их, и гонит, свою усталость скрыв;
Стоять — вот что осталось, и к штурму ждать сигнал,
Тогда — поднять, поднять, меж пуль, чтоб день победным стал!

Язычник в безрассудстве поклоны бьет камням;
Приказы не исполнит, коль их не отдал сам;
Всю жизнь по кругу ходит — он безрассудный шут;
Но Армий становой хребет сверхсрочником зовут!

Не терпи грязищи, и плюнь на кавардак,
Не храни привычки все делать кое-как;
Позабудь все хазар-хо, и кул, и аби-най —
О себе заботься, ружье не забывай!