Меню
Назад » »

Джордж Гордон Байрон (28)

    90

Ребенок умер. Пристально и странно Смотрел отец на хладный этот прах, Как будто труп, простертый бездыханно, Еще очнуться мог в его руках. Когда же, став добычей океана, Поплыл мертвец, качаясь на волнах, - Старик упал и встать уж не пытался, Лишь изредка всем телом содрогался.

    91

Вдруг радуга у них над головой, Прорезав облака над мглою моря, На крутизне воздвиглась голубой. Все стало сразу ярче, словно споря Сияньем с этой аркою цветной; Как плещущее знамя на просторе, Горел ее прекрасный полукруг; Потом поблекнул и растаял вдруг.

    92

Как ты хорош, хамелеон небесный, Паров и солнца дивное дитя! Подернут дымкой пурпур твой чудесный, Все семицветье светом золотя, - Так полумесяцы во тьме окрестной Горят, над минаретами блестя. (Но, впрочем, синяки при боксе тоже С его цветами, несомненно, схожи!)

    93

Все ободрились: радугу они Считали добрым предзнаменованьем: И римляне и греки искони Подобным доверяли указаньям В тяжелые и горестные дни Полезно это всем; когда страданьем Измучен ум, - приятно допустить, Что радуга спасеньем может быть.

    94

Вдруг белая сверкающая птица, Как будто голубь, сбившийся с пути, Над ними стала медленно кружиться, Казалось, уж готовая почти Для отдыха на мачту опуститься, Как будто ночь хотела провести Среди людей, - и птицы появленье Им показалось признаком спасенья.

    95

И все - таки хочу отметить я. Сей голубь очень мудро поступил, Что дальше от двуногого зверья Найти себе пристанище решил: Будь даже тем он голубем, друзья, Который Ною милость возвестил, Насытились бы им, как пищей редкой, - Им и его оливковою веткой.

    96

С приходом ночи ветер разыгрался, Но был спокоен звездный небосвод. В неведомом пространстве продвигался Скитальцев жалких обветшалый бот. То им казалось - берег рисовался В туманной мгле на грани синих вод; То слышался им дальний шум прибоя, То грохот пушек, словно с поля боя.

    97

К рассвету ветер сразу ослабел. Вдруг вахтенный воскликнул возбужденно, Что долгожданный берег засинел В дали, зари сияньем освещенной. Никто поверить этому не смел: Скалистый берег, светлый, озаренный, - Уже не сон, мерещившийся им; Он был реален, видим, достижим!

    98

Иные разрыдались от волненья, Иные, не решаясь говорить, Глядели вдаль в тупом недоуменье, Еще не смея ужас позабыть; Иной шептал творцу благословенья (Впервые в долгой жизни, может быть!); Троих будить настойчиво пытались, Но трупами лентяи оказались.

    99

Днем раньше на волнах они нашли Большую черепаху очень ценной Породы, к ней тихонько подплыли, Поймали и насытились отменно. День жизни этим все они спасли, Притом же им казалось несомненно, Что так внезапно, в столь тяжелый час Их провиденье, а не случай спас.

    100

Гористый берег быстро вырастал, К нему несли и ветер и теченье, Куда - никто доподлинно не знал, Догадки возникали и сомненья. Так долго ветер их бросал и гнал, Что были все в большом недоуменье: Кто эти горы Этною считал, Кто - Кипром, кто - грядой родосских скал.

    101

А между тем теченье неуклонно Их к берегу желанному несло. Они, как призраки в ладье Харона, Не двигались, не брались за весло; Им даже бросить трех непогребенных В морские волны было тяжело, - А уж за ними две акулы плыли И, весело резвясь, хвостами били.

    102

Жестокий голод, жажда, зной и хлад Измученных страдальцев обглодали, Ужасен был их облик и наряд: Их матери бы даже не узнали! Их ветер бил, хлестали дождь и град, Их леденили ночи, дни сжигали, Но худшим злом был все - таки понос, Который им Педрилло преподнес.

    103

Все приближался берег отдаленный, Еще недавно видимый едва; Уже дышала свежестью зеленой Его лесов веселая листва. Скитальцев взор, страданьем воспаленный, Слепила волн и неба синева, Они не смели верить, что нежданно Спаслись от хищной пасти океана.

    104

Казалось, берег был безлюдно - тих, Одни буруны пенились у скал; Но так истосковалось сердце их, Что рифов устрашающий оскал Кипеньем волн косматых и седых Ни одного гребца не испугал: Стремительно они на скалы ринулись - И, что вполне понятно, опрокинулись.

    105

Но мой Жуан свои младые члены Не раз в Гвадалкивире омывал, - В реке сей славной плавал он отменно И это ценным качеством считал; Он переплыл бы даже, несомненно, И Геллеспонт, когда бы пожелал, - Что совершили, к вящей нашей гордости, Лишь Экенхед, Леандр и я - по молодости.

    106

Жуан, хоть был измучен и устал, Отважился с волнами состязаться. Страшась акул, он силы напрягал, Чтоб как-нибудь до берега добраться. Трех спутников он сразу потерял: Два вовсе не смогли передвигаться, А к третьему акула подплыла И, за ногу схватив, уволокла.

    107

Но наш герой держался еле - еле И вдруг увидел длинное весло; Хоть руки у Жуана ослабели И плыть ему уж было тяжело, Весло схватил он, и к желанной цели Его и эту щепку понесло, То плыл он, то барахтался, то бился - И на песок беспомощно свалился.

    108

Впился ногтями цепко он в песок, Сквозь бред соображая через силу, Что океан ревел у самых ног То дико, то угрюмо, то уныло, Бесясь, что утащить его не мог Обратно в ненасытную могилу. Жуан лежал недвижен, слаб и нем. Да, он от смерти спасся, - но зачем?

    109

С усилием он попытался встать, Но тут же на колени опустился. Тревожным взором начал он искать Товарищей, с которыми сроднился, Но хладный страх объял его опять: Один лишь труп с ним рядом очутился, - На берегу чужом, у хмурых скал, Казалось, погребенья он искал.

    110

Заметив это вздувшееся тело, Жуан подумал, что узрел свой рок. В его глазах все сразу потемнело, Все поплыло - и скалы и песок; Рука, весло сжимая, помертвела, И, стройный, как весенний стебелек, Поник он вдруг, бессильный и безгласный, Как лилия увядшая, прекрасный.

    111

Как долго он на берегу лежал, Не знал Жуан - он потерял сознанье И времени совсем не замечал: Сквозь тяжкие, но смутные страданья Он, пробиваясь к жизни, ощущал Биенье крови, пульса трепетанье, Мучительно томясь. За шагом шаг Смерть отступала, как разбитый враг.

    112

Глаза открыл он и закрыл устало В недоуменье. Чудилось ему, Что лодку то качало, то бросало, И с ужасом он вспомнил - почему, И пожалел, что смерть не наступала. И вдруг над ним сквозь сон и полутьму Склонился лик прекрасный, как виденье. Лет восемнадцати, а то и менее.

    113

Все ближе, ближе... Нежные уста, Казалось, оживляющим дыханьем Его согреть хотели; теплота Ее руки с заботливым вниманьем Касалась щек его, висков и рта С таким любовным, ласковым желаньем В нем снова жизнь и чувства воскресить, Что мой герой вздохнул - и начал жить.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar