Дерево наньму
Цвет кроны дерева
Темно-зеленый -
Она весной
Подобна балдахину.
Я выстроил шалаш себе
Под кроной,
Что тень свою
Бросает на равнину.
Она и в полдень
Кажется прохладной,
И ветерок
Всегда звенит над нею.
Когда напьюсь -
То мучаюсь нещадно,
А здесь - засну
И быстро протрезвею.
761 г.
Негодные деревья
Когда бреду
Тропинкою знакомой,
Всегда топорик
Я беру в дорогу.
Деревья тень бросают
Возле дома,
Рублю негодные -
А все их много.
Кизиловые
Я не вырубаю,
А вот цзиси -
Вовек щадить не буду.
Негодное.
Теперь я это знаю,
Роскошно
Разрастается повсюду.
761 г.
На берегу реки в одиночестве хожу,
любуясь цветами
Цветы с утра
Таким сияют блеском,
Что я поистине
Подавлен ими.
Бешусь:
Опять поговорить мне не с кем
И поделиться
Чувствами своими.
Бегу
Соседа подымать с постели
И узнаю
Всегда одно и то же:
Что он уж где-то
Пьянствует с неделю,
А дома -
Лишь его пустое ложе.
Весенним днем
На берегу покатом
Цветы переплелись
Сплошною чашей.
Шатаюсь,
Опьяненный ароматом,
Поистине,
Боюсь весны пьянящей.
В стихах или вине -
Была б охота -
Сравнюсь
С любыми сыновьями века:
Так что не надо
Сбрасывать со счета
Меня -
Уже седого человека.
761 г.
Одинокий дом
Одинокий мой дом
Далеко от отчизны поставлен,
За пустынными рощами
Гор голубеет гряда.
Слышу флейт голоса -
То солдаты грустят на заставе,
Вижу, как по реке
Проплывают на север суда.
Я, приехав сюда,
Постоянно болел в Сычуани,
О, когда ж я дождусь
Своего возвращенья поры?
Не прославится ль дом мой тогда,
Как жилище Ван Цаня, -
До сих пор сохранился
Колодец его у горы.
761 г.
Стихи о том, как осенний ветер
разломал камышовую крышу моей хижины
Осенний ветер
Дует все сильней,
Дела свои
Разбойничьи верша.
Он с тростниковой
Хижины моей
Сорвал
Четыре слоя камыша.
Часть крыши
Оказалась за рекой,
Рассыпавшись
От тяжести своей.
Часть,
Поднятая ветром высоко,
Застряла на деревьях
Средь ветвей.
Остатки - в пруд слетели
За плетень,
И крыша вся
Исчезла, словно дым.
Мальчишки
Из окрестных деревень
Глумятся
Над бессилием моим.
Они, как воры,
Среди бела дня
Охапки камыша
Уволокли
Куда-то в лес,
Подальше от меня,
Чем завершили
Подвиги свои.
Рот пересох мой,
Губы запеклись,
Я перестал
На сорванцов кричать,
На стариковский посох
Опершись,
У своего окна
Стою опять.
Стих ветер
Над просторами земли,
И тучи стали,
Словно тушь, черны.
Весь небосклон
Они заволокли,
Но в сумерках
Почти что не видны.
Ложусь под одеяло
В тишине,
Да не согреет
Старика оно:
Сынишка мой,
Ворочаясь во сне,
Поистрепал его
Давным-давно.
А дождь -
Не то чтобы шумит вдали,
Он просто
Заливает мне кровать,
И струйки,
Как волокна конопли,
Он тянет -
И не хочет перестать.
И так уж
Обессилен я войной,
Бессонница
Замучила меня,
Но эту ночь,
Промокший и больной,
Как проведу
До завтрашнего дня?
О, если бы
Такой построить дом,
Под крышею
Громадною одной,
Чтоб миллионы комнат
Были в нем
Для бедняков,
Обиженных судьбой.
Чтоб не боялся
Ветра и дождя
И, как гора,
Был прочен и высок,
И если бы,
По жизни проходя,
Его я наяву
Увидеть мог, -
Тогда -
Пусть мой развалится очаг,
Пусть я замерзну -
Лишь бы было так.
761 г.
Скопление сотен забот
В пятнадцать лет -
Поныне не забыл -
По сути дела
Я ребенком был.
Но сильным,
Словно молодой бычок,
И целый день
На воле бегать мог.
Когда сияли
Летние сады
И созревали
Сладкие плоды,
Тогда, поверьте,
За один лишь час
Влезал я на деревья
Сотню раз.
А ныне мне
Почти под пятьдесят -
Я целый день бы
Проваляться рад.
Вот полежу,
Да и вздремну опять,
И не хочу
Ходить или стоять.
Приходится
Шутить мне иногда:
Когда чиновник
Явится сюда.
Но, вижу, жизнь моя
Который год -
Скопленье сотен
Всяческих забот.
Вхожу уныло
В свой убогий дом -
По-прежнему
Темно и пусто в нем.
И только
Старая глядит жена,
Домашними заботами
Полна.
А мой сынишка глуп еще
Притом
Невежлив
В обращении с отцом:
Кричит
И пищи требует скорей
Заплаканный
У кухонных дверей.
767 г.
Больной кипарис
Среди равнины
Кипариса крона,
Как балдахин,
Бросала тень веками.
И сам он,
Наподобие дракона,
Стоял,
Владычествуя над ветрами.
К его стволу,
Что славен прямотою,
Сюда сходились
Старики с поклоном.
Кто знал, что корни
Гибнут под землею,
Подвластные
Неведомым законам?
Привольно рос он
На земле просторной,
Столетия
Не ведая печали.
И вдруг
Опору потеряли корни
И ветви
Засыхать и падать стали.
Багряный феникс
С девятью птенцами
Летает, плача,
Словно на кладбище.
И лишь сова довольна:
За ветвями
Она в дупле
Приют себе отыщет.
А путник,
Что пришел сюда с восхода,
Стоит в тени
Еще прекрасной кроны,
Постичь желая
Таинство природы -
Земные
И небесные законы.
761 г.
Засохшие пальмы
Бесчисленные пальмы
В Сычуани
Высоко подняли
Свои вершины,
Но им, кору сдирая,
Тело ранят -
Не будет скоро их
И половины.
Они напрасно
Листья расстилали
Зеленые
И летом и зимою.
Но - раненные -
Выдержат едва ли
И скоро
Попрощаются с листвою.
Мне бедствия народа
Сердце ранят,
Чиновники забыли
Слово "жалость".
Вы, жители долин
Янцзы и Ханя,
Скажите - что у вас
Еще осталось?
Вы, словно пальмы,
Выдержать не в силах,
И я о вас
Вздыхаю не впервые.
Те, кто мертвы,
Покоятся в могилах,
Но чем - спрошу -
Прокормятся живые?
Посвистывает иволга
Печально,
Вокруг нее
Зеленый луг раскинут.
И я в печали
Думаю о пальмах,
Что в сорных травах
Пропадут и сгинут.
761 г.