Меню
Назад » »

Данте Алигьери. Новая жизнь (3)

XIII

После этого видения, когда я произнес слова, которые Амор мне внушил, многие, и различные, помыслы1 стали бороться во мне, искушая меня, и я не знал, как мне от них защититься. Среди них четыре, казалось мне, особенно препятствовали жизненному покою. Один говорил: "Прекрасна власть Амора, ибо от всего низкого отвращает она намерения верного". Другой утверждал: "Нехороша власть Амора: чем с большей верностью верный ей подчиняется2, тем сильнее муки, которые надлежит ему перенести". Третий помысел внушал мне: "Сладостно слышать имя Амора; поэтому невозможно, сдается мне, чтобы проявления его не заключали в себе в большинстве случаев блаженство; разве не написано: "Nomina sum consequentia rerum"3*.

Четвертый помысел твердил мне: "Госпожа, из-за которой столь сильно преследует тебя Амор, не схожа с иными дамами -- она не изменяет легко свое сердце". И каждый помысел столь мне противодействовал, что я был подобен тому, кто не ведает, по какой дороге должен он идти, и тому, кто желает отправиться в путь и не знает, куда он стремится4. А если бы я стал отыскивать общий для всех мыслей, всем приемлемый путь, я избрал бы путь мне враждебный, ибо должен был бы призвать Госпожу Милосердия и пасть в ее объятия5. Находясь в таком состоянии, я решил написать стихи и произнес следующий сонет, начинающийся: "Лишь о любви..."

Лишь о любви все мысли говорят,

И столь они во мне разнообразны,

Что, вот, одни отвергли все соблазны,

4 Другие пламенем ее горят.

Окрылены надеждою, парят,

В слезах исходят, горестны и праздны;

Дрожащие, они в одном согласны -

8 О милости испуганно твердят.

Что выбрать мне? Как выйти из пустыни?

Хочу сказать -- не знаю, что сказать.

11 Блуждает разум, не находит слова,

Но, чтобы мысли стали стройны снова,

Защиту должен я, смирясь, искать

14 У Милосердия, моей врагини.

Этот сонет делится на четыре части: в первой я говорю, что все мои мысли твердят об Аморе; во второй я утверждаю, что мысли эти различны, и повествую об их многообразии; в третьей части я показываю, в чем все они сходятся; в четвертой я говорю о том, что, желая написать стихи об Аморе, я не знаю, откуда я должен почерпнуть их содержание, и что, если я хочу воспользоваться всеми мыслями, мне надлежит обратиться к моей врагине -Госпоже Милосердия; я называю ее "Госпожа" как бы из горделивого презрения. Вторая часть начинается так: "...и столь они..."; третья: "...дрожащие..."; четвертая: "Что выбрать мне?"

XIV

После битвы противоречивых помыслов1 случилось, что благороднейшая госпожа была в том месте, где собралось много благородных дам. Туда меня привел один из моих друзей, полагая, что доставляет мне большую радость, так как я буду в обществе, где столько дам являют свою красу. А я, как бы не ведая, куда меня ведут, доверясь тому, кто привел своего друга на грань жизни и смерти, сказал ему: "Зачем пришли мы к этим дамам?" Тогда он сказал мне: "Для того чтобы достойно служить им". На самом деле собравшиеся там сопровождали одну из благородных дам, которая в этот день вышла замуж, а по обычаю города приличествовало, чтобы она, когда впервые сядет за стол в доме новобрачного, была в окружении других дам. Полагая, что делаю приятное моему другу, я предложил остаться вместе с ним, чтобы служить этим дамам. И как только я решился так поступить, мне показалось, что я ощущаю чудесный трепет в левой стороне груди, тотчас же распространившийся по всему телу. Тогда я прислонился к фреске, которая шла вокруг по стенам зала, чтобы скрыть свое волнение. Боясь, чтобы другие не заметили мой трепет, я поднял глаза на дам и увидел среди них Беатриче. Тогда столь сокрушены были мои духи силою, которую Амор получил, увидев меня столь близко от благороднейшей госпожи, что в живых остались лишь духи зрения, но и они пребывали вне их органа, ибо Амор соизволил оставаться в их благороднейшем месте, дабы видеть чудотворную госпожу. И несмотря на то, что я стал другим, чем был ранее2, я испытал великую боль, которую причиняли мне малые духи, горько стенающие3 и говорившие: "Если бы Амор не изгонял нас своими молниями из наших мест, мы могли бы остаться и видеть чудесное явление этой дамы, подобно другим равным нам, присутствующим здесь". И я говорю вам, что многие из дам, заметив, как я изменился, начали смеяться надо мной вместе с Благороднейшей. Тогда друг мой, желавший мне добра и обманутый в своих ожиданиях, взял меня за руку, увел от взоров этих дам и спросил, что случилось со мной. Когда я пришел в себя и возродились мои поверженные духи, а изгнанные вернулись в свои владения, я сказал моему другу: "Ноги мои находились в той части жизни, за пределами которой нельзя идти дальше с надеждою возвратиться". И, покинув его, я удалился в комнату слез, в которой, плача и стыдясь самого себя, говорил себе: "Если бы дама знала мое состояние, я не думаю, чтобы она так насмехалась надо мной, но сострадание ко мне возникло бы в ее сердце". И, продолжая плакать, я задумал произнести слова, в которых, говоря о ней, я объясню, почему я так изменился, и скажу: "Я знаю, что причина случившегося никому не известна, а если бы она была известна, то возбудила бы сострадание". И я решил записать возникшие во мне слова, желая, чтобы они когда-нибудь дошли до слуха благороднейшей госпожи. Тогда я сочинил сонет, начинающийся: "С другими дамами..."

С другими дамами вы надо мной

Смеетесь, но неведома вам сила,

Что скорбный облик мой преобразила:

4 Я поражен был вашею красой.

О, если б знали, мукою какой

Томлюсь, меня бы жалость посетила.

Амор, склонясь над вами, как светило,

8 Все ослепляет; властною рукой

Смущенных духов моего сознанья

Огнем сжигает он иль гонит прочь;

11 И вас один тогда я созерцаю.

И необычный облик принимаю,

Но слышу я -- кто может мне помочь? -

14 Изгнанников измученных рыданья.

Этот сонет я не делю на части, ибо так поступать необходимо лишь тогда, когда следует раскрыть смысл делимого. Из того, что сказано, смысл вполне ясен, поэтому нет необходимости в делении. Правда, что среди слов, говорящих об обстоятельствах, побудивших меня написать этот сонет, встречаются слова, могущие вызвать сомнения: так, например, когда я говорю о том, что Амор убивает всех моих духов, но что духи зрения остаются в живых, хоть и вне своих органов. Но эти трудные места невозможно объяснить тем, кто не являются в той же степени, в какой и я, верными Амору4, а тем, кто ими являются, ясно видно, как разрешить все сомнения. Поэтому не следует мне пытаться объяснить трудное, ибо речь моя будет или напрасной, или излишней.

XV

После того как облик мой подвергся столь необычному изменению, мною завладела мысль, меня не покидавшая, но укорявшая меня непрестанно. Она говорила: "Когда ты находишься близ этой дамы, ты видом своим вызываешь насмешки,-- зачем же ищешь случая ее увидеть? Если бы она тебя спросила, как прозвучал бы твой ответ, даже если бы ты был волен в проявлении твоих душевных сил и смог бы ей достойно ответить?" Ему возражал другой смиренный помысел: "Если бы я не лишился моих душевных сил и мог бы ей ответить, я сказал бы ей, что, как только я представляю себе чудесную ее красоту, тотчас же возникает во мне желание увидеть ее, и оно столь сильно, что убивает и уничтожает в памяти моей все против него восстающее. Поэтому страдания, которые я претерпевал, не могут удержать меня от стремления вновь увидеть ее". Итак, побуждаемый этими мыслями, я решил сложить слова в стихи, в которых, защищаясь от подобных упреков, я выражу все то, что чувствую, находясь поблизости от нее. И я написал сонет, начинающийся: "Все в памяти..."

Все в памяти смущенной умирает -

Я вижу вас в сиянии зари,

И в этот миг мне Бог любви вещает:

4 "Беги отсель иль в пламени сгори!"

Лицо мое цвет сердца отражает1.

Ищу опоры, потрясен внутри;

И опьяненье трепет порождает.

8 Мне камни, кажется, кричат: "Умри!"

И чья душа в бесчувствии застыла,

Тот не поймет подавленный мой крик.

11 Он согрешит, но пусть воспламенится

В нем состраданье, что в сердцах убила

Насмешка ваша, видя бледный лик

14 И этот взор, что к гибели стремится2.

Сонет делится на две части: в первой я говорю, почему я не могу удержаться от того, чтобы не идти туда, где находится благороднейшая дама; во второй я рассказываю, что происходит со мной, когда я приближаюсь к ней; эта часть начинается так: "...и в этот миг...". Вторая часть разделяется еще на пять, сообразно с пятью предметами повествования: прежде всего я открываю, чту говорит мне Амор, внемлющий советам разума, когда я нахожусь близ нее. Во второй части я показываю состояние моего сердца, отраженное на моем лице; в третьей я говорю о том, как всякая уверенность покидает меня; в четвертой я утверждаю, что грешит тот, кто не сочувствует мне, так как сострадание его было бы мне помощью; в последней части я говорю, почему другие должны были бы мне сочувствовать, видя скорбный взор моих очей3, ибо во взгляде моем сама скорбь как бы повержена и незрима другим из-за насмешек дамы, побуждающей к насмешкам и других, которые, может быть, могли увидеть горестное мое состояние. Вторая часть начинается так: "Лицо мое цвет сердца..."; третья: "...и опьяненье..."; четвертая: "И чья душа..."; пятая: "...но пусть воспламенится..."

XVI

Когда я написал этот сонет, у меня возникло желание добавить несколько слов, чтобы передать еще четыре состояния, в которых я находился, оставшиеся, как мне казалось, невыраженными. Во-первых, я хотел рассказать о той боли, которую я испытывал, когда память моя побуждала фантазию представить, во что превращал меня Амор. Во-вторых, я намеревался поведать о том, как часто и нежданно Амор нападал на меня с такой силой, что жизнь моя проявлялась лишь в единой мысли о даме. В-третьих, я стремился представить битву Амора, нападавшего на меня, так что, побледнев и как бы изнемогая, я удалялся, чтобы увидеть мою госпожу. Я верил, что один вид ее спасет меня в этой битве, и забывал о том, что ранее случалось со мной, когда я приближался к существу столь возвышенному и благородному. В-четвертых, я должен был признаться в том, что лицезрение дамы не только не защищало меня, но совершенно уничтожало и те малые жизненные силы, которые во мне еще оставались. Поэтому я сложил следующий сонет, начинающийся: "Я часто думал..."

Я часто думал, скорбью утомленный,

Что мрачен я не по своей вине.

Себя жалел, пылая как в огне;

Твердил: "Так не страдал еще влюбленный!"

О, сколько раз, нежданно осажденный

Жестоким Богом, в сердца глубине

Я чувствовал, что дух один во мне

8 Еще живет, любовью озаренный.

Стремился вновь волнение унять

В моем бессилье и в изнеможенье.

11 Чтоб исцелиться, к вам я шел спеша.

Осмеливаясь робкий взгляд поднять,

Я чувствовал такое сотрясенье,

14 Что мнилось мне -- из жил бежит душа.

Этот сонет делится на четыре части, следуя четырем предметам, о которых в нем говорится. Так как они были уже рассмотрены, я ограничусь тем, что отмечу начало частей. Я говорю, что вторая часть начинается: "О, сколько раз..."; третья: "Стремился вновь..."; четвертая: "Осмеливаясь..."

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar