Данте Алигьери. Божественная комедия (91)

 70 Вверху весельем яркость рождена,
 Как здесь - улыбка; а внизу мрачнеет
 Тем больше тень, чем больше мысль грустна.

 73 "Бог видит все, твое в нем зренье реет, -
 Я молвил, - дух блаженный, и ничья
 Мысль у тебя себя украсть не смеет.

 76 Так что ж твой голос, небо напоя
 Среди святых огней, чей хор кружится,
 В шести крылах обличия тая,

 79 Не даст моим желаньям утолиться?
 Я упредить вопрос твой был бы рад,
 Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться".

 82 "Крупнейший дол, где волны бег свой мчат, -
 Так отвечал он, - устремясь широко
 Из моря, землю взявшего в обхват,

 85 Меж розных берегов настоль глубоко
 Уходит к солнцу, что, где прежде был
 Край неба, там круг полдня видит око.

 88 Я на прибрежье между Эбро жил
 И Магрою, чей ток, уже у ската,
 От Генуи Тоскану отделил.

 91 Близки часы восхода и заката
 В Буджее и в отечестве моем,
 Согревшем кровью свой залив когда-то.

 94 Среди людей, кому я был знаком,
 Я звался Фолько; и как мной владело
 Вот это небо, так я властен в нем;

 97 Затем что не страстней была дочь Бела,
 Сихея и Креусу оскорбив,
 Чем я, пока пора не отлетела,

 100 Ни родопеянка, с которой лжив
 Был Демофонт, ни сам неодолимый
 Алкид, Иолу в сердце заключив.

 103 Но здесь не скорбь, а радость обрели мы-
 Не о грехе, который позабыт,
 А об Уме, чьей мыслью мы хранимы.

 106 Здесь видят то искусство, что творит
 С такой любовью, и глядят в Начало,
 Чья благость к высям дольный мир стремит.

 109 Но чтоб на все, что мысль твоя желала
 Знать в этой сфере, ты унес ответ,
 Последовать и дальше мне пристало.

 112 Ты хочешь знать, кто в этот блеск одет,
 Которого близ нас сверкает слава,
 Как солнечный в прозрачных водах свет.

 115 Так знай, что в нем покоится Раава
 И, с нашим сонмом соединена,
 Его увенчивает величаво.

 118 И в это небо, где заострена
 Тень мира вашего, из душ всех ране
 В Христовой славе принята она.

 121 Достойно, чтоб она среди сияний
 Одной из твердей знаменьем была
 Победы, добытой поднятьем дланей,

 124 Затем что Иисусу помогла
 Прославиться в Земле Обетованной,
 Мысль о которой папе не мила.

 127 Твоя отчизна, стебель окаянный
 Того, кто первый богом пренебрег
 И завистью наполнил мир пространный,

 130 Растит и множит проклятый цветок,
 Чьей прелестью с дороги овцы сбиты,
 А пастырь волком стал в короткий срок.

 133 С ним слово божье и отцы забыты,
 И отдан Декреталиям весь пыл,
 Заметный в том, чем их поля покрыты.

 136 Он папе мил и кардиналам мил;
 Их ум не озабочен Назаретом,
 Куда раскинул крылья Гавриил.

 139 Но Ватикан и чтимые всем светом
 Святыни Рима, где кладбище тех,
 Кто пал, Петровым следуя заветам,

 142 Избудут вскоре любодейный грех".


ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

 1 Взирая на божественного Сына,
 Дыша Любовью вечной, как и тот,
 Невыразимая Первопричина

 4 Все, что в пространстве и в уме течет,
 Так стройно создала, что наслажденье
 Невольно каждый, созерцая, пьет.

 7 Так устреми со мной, читатель, зренье
 К высоким дугам до узла того,
 Где то и это встретилось движенье;

 10 И полюбуйся там на мастерство
 Художника, который, им плененный,
 Очей не отрывает от него.

 13 Взгляни, как там отходит круг наклонный,
 Где движутся планеты и струят
 Свой дар земле на зов ее исконный:

 16 Когда бы не был этот путь покат,
 Погибло бы небесных сил немало
 И чуть не все, чем дельный мир богат;

 14 А если б их стезя положе стала
 Иль круче, то премногого опять
 Внизу бы и вверху недоставало.

 22 Итак, читатель, не спеши вставать,
 Продумай то, чего я здесь касался,
 И восхитишься, не успев устать.

 25 Тебе я подал, чтоб ты сам питался,
 Затем что полностью владеет мной
 Предмет, который описать я взялся.

 28 Первослуга природы, мир земной
 Запечатлевший силою небесной
 И мерящий лучами час дневной, -

 31 С узлом вышепомянутым совместный,
 По тем извоям совершал свой ход,
 Где он все раньше льет нам свет чудесный.

 34 И я был с ним, но самый этот взлет
 Заметил лишь, как всякий замечает,
 Что мысль пришла, когда она придет.

 37 Так быстро Беатриче восхищает
 От блага к лучшему, что ей вослед
 Стремленье времени не поспевает.

 40 Каким сияньем каждый был одет
 Там, в недрах солнца, посещенных нами,
 Раз отличает их не цвет, а свет!

 43 Умом, искусством, нужными словами
 Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.
 Пусть верят мне и жаждут видеть сами.

 46 А что воображенье низко в нас
 Для тех высот, дивиться вряд ли надо,
 Затем что солнце есть предел для глаз.

 49 Таков был блеск четвертого отряда
 Семьи Отца, являющего ей
 То, как он дышит и рождает чадо.

 52 И Беатриче мне: "Благоговей
 Пред Солнцем ангелов, до недр плотского
 Тебя вознесшим милостью своей!"

 55 Ничья душа не ведала такого
 Святого рвенья и отдать свой пыл
 Создателю так не была готова,

 58 Как я, внимая, это ощутил;
 И так моя любовь им поглощалась,
 Что я о Беатриче позабыл.

 61 Она, без гнева, только, улыбалась,
 Но так сверкала радость глаз святых,
 Что целостная мысль моя распалась.

 64 Я был средь блесков мощных и живых,
 Обвивших нас венцом, и песнь их слаще
 Еще была, чем светел облик их;

 67 Так дочь Латоны иногда блестящий
 Наденет пояс, и, огнем сквозя,
 Он светится во мгле, его держащей.

 70 В дворце небес, где шла моя стезя,
 Есть много столь прекрасных самоцветов,
 Что их из царства унести нельзя;

 73 Таким вот было пенье этих светов;
 И кто туда подняться не крылат,
 Тот от немого должен ждать ответов.

 76 Когда певучих солнц горящий ряд,
 Нас, неподвижных, обогнув трикраты,
 Как звезды, к остьям близкие, кружат,