- 1104 Просмотра
- Обсудить
Люби, люби камен, кури им фимиам! Лишь ими жизнь красна, лишь ими милы нам Панорма небеса, Фетиды блеск неверный, И виноградники богатого Фалерна, И розы Пестума, и в раскаленный день Бландузия кристалл, и мир его прохлады, И Рима древнего священные громады, И утром ранний дым сабинских деревень.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Вот безжизненный отрубок Серебра: стопи его И вместительный мне кубок Слей искусно из него. Ни кипридиных голубок, Ни медведиц, ни плеяд Не лепи по стенкам длинным. Отчекань: в саду пустынном, Между лоз, толпы менад, Выжимающих созрелый, Налитой и пожелтелый С пышной ветки виноград; Вкруг сидят умно и чинно Дети возле бочки винной; Фавны с хмелем на челе; Вакх под тигровою кожей И силен румянорожий На споткнувшемся осле.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Подъемлют спор за человека Два духа мощные: один - Эдемской двери властелин И вечный страж ее от века; Другой - во всем величьи зла, Владыка сумрачного мира: Над огненной его порфирой Горят два огненных крыла. Но торжество кому ж уступит В пыли рожденный человек? Венец ли вечных пальм он купит Иль чашу временную нег? Господень ангел тих и ясен: Его живит смиренья луч; Но гордый демон так прекрасен, Так лучезарен и могуч!
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
О солнце! твой щит вечным золотом блещет - А море племен здесь клокочет и плещет... Вдали от серебряных рек и ручьев, Там бродит и гибнет в степи караван позабытый; Напрасно ждут люди от вихрей песчаных защиты Под грудью верблюдов и сенью шатров. О солнце! накрой ты порфирой зеленой Пустыни нагие; росой благовонной Кокос наш, и финик, и пальму питай; Смягчи серебро ты овнов белорунных Кедара; Верблюдам дай силу идти средь безводья и жара; Коням легкость ветра пустынного дай! Самума от нас отврати ты заразы; А к вечеру звезд сыпь на небе алмазы: Пусть кроткий их блеск в сень радушных шатров К нам путников степи ведет на ночлег издалёка! И ярче лей пурпур и розы с златого востока На люльки детей и гробницы отцов!
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Посмотри в свой вертоград: В нем нарцисс уж распустился; Зелен кедр; вокруг обвился Ранний, цепкий виноград; Яблонь в цвете благовонном, Будто в снежном серебре; Резвой змейкой по горе Ключ бежит к долинам сонным... Вертоград свой отопри: Чтоб зацвесть, твой розан снежной Ждет твоей улыбки нежной, Как луча младой зари.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Жизнь еще передо мною Вся в видениях и звуках, Точно город дальний утром, Полный звона, полный блеска!.. Все минувшие страданья Вспоминаю я с восторгом, Как ступени, по которым Восходил я к светлой цели...
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Еще я полн, о друг мой милый, Твоим явленьем, полн тобой!.. Как будто ангел легкокрылый Слетал беседовать со мной,- И, проводив его в преддверье Святых небес, я без него Сбираю выпавшие перья Из крыльев радужных его...
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Так, ветрен я, друзья! Напрасно я учусь Себя обуздывать: всё тщетно! Тяжких уз Мой дух чуждается... Когда на взор мой томный Улыбку вижу я в устах у девы скромной - Я сам не свой! Прости Сенека, Локк и Кант, И пыльных кодексов старинный фолиант, Лицей блистательный и портик величавый, И знаменитый ряд имен, венчанных славой! Опять ко мне придут игривая мечта, И лики бледные, и имя на уста, И взоры томные, и трепет сладкой неги, И стих таинственный задумчивых элегий.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
О чем в тиши ночей таинственно мечтаю, О чем при свете дня всечасно помышляю, То будет тайной всем, и даже ты, мой стих, Ты, друг мой ветреный, услада дней моих, Тебе не передам души своей мечтанья, А то расскажешь ты, чей глас в ночном молчаньи Мне слышится, чей лик я всюду нахожу, Чьи очи светят мне, чье имя я твержу.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Грядущих наших дней святая глубина Подобна озеру: блестящими водами Оно покоится; волшебного их сна Не будит ранний ветр, играя с камышами. Пытливый юноша, годов пронзая мглу, Подходит к берегам, разводит осторожно Густые ветви ив и мыслию тревожной За взором следует... По водному стеклу Аврора пурпур свой рассыпала струисто... Как темны гряды скал! как небо золотисто! Как стаду мелких рыб, блистая в серебре, На солнце радостно играть и полоскаться! Но... юноша, беги! на утренней заре Опять не приходи смотреть и любоваться На это озеро! Теперь внимаешь ты Лишь шепоту дерев и плеску волн шумливых; А там, под образом блестящей красоты, С приманкою любви, с приманкой ласк стыдливых, Красавиц легкий рой мелькнет перед тобой; Ты кинешься за ней, за милою толпой, С родного берега... Паденья шум мгновенный, Урчание и стон пучины пробужденной Окрестность огласит, и скоро смолкнет он, И стихнет всё. И что ж, под зеркалом кристалла, Увидишь ты?.. Увы! исчезнет всё, как сон! Ни рощ коралловых, ни храмов из опала, Ни скал, увенчанных в златые тростники, Ни нимф, свивающих в гирлянды и венки Подводные причудливые травы... Нет! ты падешь к одним скалам немым, К растеньям, дышащим губительной отравой,- И, вызвана падением твоим, Толпа алкающих чудовищ На жертву кинется, низвергнутую к ним Приманкой красоты, и счастья, и сокровищ.
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Как часто, возмущен сна грустным обаяньем, Мой дух кипит в избытке сил! Он рвется в облака мучительным желаньем, Он жаждет воли, жаждет крыл. О! молодая мысль с презреньем и тоскою Глядит на жизни темной даль, На труд, лелеемый пурпурною зарею, На скорбь, на радость, на печаль... Питая свой восторг, безумный и строптивый, Мятежно рвется ввысь она... В чертоги вымысла влекут ее порывы,- Уж вот пред ней блестит волна, Корабль готов отплыть, натянуты канаты, Вот якорь поднят... с берегов Народ подъемлет крик... вот паруса подъяты: Лишь ветра ждут, чтоб грудь валов Кормою рассекать... на палубе дрожащий Пловец желанием горит: "Простите, берега!.." Но - моря в влаге спящей Ни зыби вкруг не пробежит, Не будит ветерок игривыми крылами Отяжелевших моря вод, И туча сизая с сребристыми кудрями Грозы дыханьем не пахнет... На мачте паруса висят и упадают Без силы долу... и пловец В отчаяньи глядит, как воды засыпают, Везде недвижны, как свинец; Глядит на даль... но там лишь чаек слышит крики И видит резкий их полет. Вдали теряется в извивах берег дикий: Там беспредельность настает... Он смотрит с грустию - ни облака, ни тучи Не всходит в синих небесах, Не плещет, не шумит на мачте флаг летучий... Уж ночь ложится на водах: Он всё еще глядит на руль, где клубы пены Облиты месячным лучом, На мачты тонкий верх, туманом покровенный, На флаг, обвившийся кругом....
А.Н.Майков. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград, "Советский Писатель", 1977.
Пора, пора! Уж утро славит птичка, И свежестью пахнуло мне в окно. Из города зовет меня давно К полям широким старая привычка. Возьмем коней, оставим душный Рим, И ряд дворцов его тяжеловесных, И пеструю толпу вдоль улиц тесных, И воздухом подышим полевым. О! как легко! как грудь свободно дышит! Широкий горизонт расширил душу мне... Мой конь устал... Мысль бродит в тишине, Земля горит, и небо зноем пышет... Сабинских гор неровные края И Апеннин верхи снеговенчанны, Шум мутных рек, бесплодные поля, И, будто нищий с ризою раздранной, Обломок башни, обвитой плющом, Разбитый храм с остатком смелых сводов Да бесконечный ряд водопроводов Открылися в тумане голубом... Величие и ужас запустенья... Угрюмого источник вдохновенья... Всё тяжко спит, всё умерло почти... Лишь простучит на консульском пути По гладким плитам конь поселянина, И долго дикий всадник за горой Виднеется, в плаще и с палкой длинной, И в шапке острой... Вот в тени руины Еще монах усталый и босой, Окутавшись широким капюшоном, Заснул, склонясь на камень головой, А вдалеке, под синим небосклоном, На холме мазанка из глины и ветвей, И кипарис чернеется над ней... Измученный полудня жаром знойным, Вошел я внутрь руин, безвестных мне. Я был объят величьем их спокойным. Глядеть и слушать в мертвой тишине Так сладостно!.. Тут целый мир видений!.. То цирк был некогда; теперь он опустел, Полынь и терн уселись на ступени, Там, где народ ликующий шумел; Близ ложи цезарей еще лежали Куски статуй, курильниц и амфор: Как будто бы они здесь восседали Еще вчера, увеселяя взор Ристанием... но по арене длинной Цветистый мак пестреет меж травой И тростником, и розой полевой, И рыщет ветр, один, что конь пустынный. Лохмотьями прикрыт, полунагой, Глаза как смоль и с молниею взгляда, С чернокудрявой, смуглой головой, Пасет ребенок коз пугливых стадо. Трагически ко мне он руку протянул, "Я голоден,- со злобою взывая.- Я голоден!.." Невольно я вздохнул И, нищего и цирк обозревая, Промолвил: "Вот она - Италия святая!" * Римская Кампанья (ит.).- Ред.
Три века русской поэзии.
Составитель Николай Банников.
Москва: Просвещение, 1968.
Ах, чудное небо, ей-Богу, над этим классическим Римом! Под этаким небом невольно художником станешь. Природа и люди здесь будто другие, как будто картины Из ярких стихов антологии древней Эллады. Ну, вот, поглядите: по каменной белой ограде разросся Блуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса; В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша, Откуда глядит голова с преуродливой миной Тритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает. К фонтану альбанка (ах, что за глаза из-под тени Покрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!) Подставив кувшин, ожидает, как скоро водою Наполнится он, а другая подруга стоит неподвижно, Рукой охватив осторожно кувшин на облитой Вечерним лучом голове... Художник (должно быть, германец) Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданно В их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля, Что я срисовал в то же время и чудное небо, И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона, Альбанок и даже - его самого с его кистью!
Три века русской поэзии.
Составитель Николай Банников.
Москва: Просвещение, 1968.
Люблю дорожкою лесною, Не зная сам куда, брести; Двойной глубокой колеею Идешь - и нет конца пути... Кругом пестреет лес зеленый; Уже румянит осень клены, А ельник зелен и тенист;- Осинник желтый бьет тревогу; Осыпался с березы лист И, как ковер, устлал дорогу... Идешь, как будто по водам,- Нога шумит... а ухо внемлет Малейший шорох в чаще, там, Где пышный папоротник дремлет, А красных мухоморов ряд, Что карлы сказочные, спят... Уж солнца луч ложится косо... Вдали проглянула река... На тряской мельнице колеса Уже шумят издалека... Вот на дорогу выезжает Тяжелый воз - то промелькнет На солнце вдруг, то в тень уйдет... И криком кляче помогает Старик, а на возу - дитя, И деда страхом тешит внучка; А, хвост пушистый опустя, Вкруг с лаем суетится жучка, И звонко в сумраке лесном Веселый лай идет кругом.
Три века русской поэзии.
Составитель Николай Банников.
Москва: Просвещение, 1968.
Боже мой! Вчера - ненастье, А сегодня - что за день! Солнце, птицы! Блеск и счастье! Луг росист, цветет сирень... А еще ты в сладкой лени Спишь, малютка!.. О, постой! Я пойду нарву сирени Да холодною росой Вдруг на сонную-то брызну... То-то сладко будет мне Победить в ней укоризну Свежей вестью о весне!
Три века русской поэзии.
Составитель Николай Банников.
Москва: Просвещение, 1968.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.