Троицкие Листки (64)

289. Что украшает молодость Что служит наилучшим украшением юности? Набожность. Она сохраняет сердца юношей в невинности, она оберегает их от недобрых мыслей, она отгоняет грех, она дает мир душе, и через то крепость телу, и уважение от добрых людей. Вот почему и учит Екклесиаст: «и помни Создателя твоего во дни юности твоей» (Еккл. 12; 1). В чем же обнаруживает себя истинная набожность? В том, что молодой человек не по одной только привычке, не для людских очей, не из страха заслужить упреки от старших молится, идет в церковь, исполняет все христианские обязанности, а находит во всем этом утешение для своей души, чувствует себя в своем сердце счастливым, находит в молитвенном общении с Богом свое высшее наслаждение. Иначе сказать, с юных лет он становится христианином не по принуждению, а от всего сердца — и телом и душой. В первые времена христианства, когда среди язычников господствовало распутство, а среди евреев — сребролюбие, достойно было удивления, что те самые, которые крестились из язычников и евреев, уже не находили для себя другого высшего наслаждения и счастья, как читать Слово Божие, иметь общение с христианами, жить по-христиански. Сам апостол Павел пишет о себе, что он в одном Ефесе три года день и ночь не переставал учить (Деян. 20; 31), а за поучением всегда следовала молитва. Вот какое наслаждение находили тогда люди в Слове Божием, в духовном поучении, в братской любви; они забывали даже пищу, сон и все свои дела и не могли оторвать себя от духовного утешения, так что в самих муках и смерти видели счастье. Когда св. Поликарпа, епископа Смирнского, глубокого старца, приговорили к сожжению и, подведя его к приготовленному для него костру, хотели связать ему руки, то он сказал: "К чему это, друзья мои? Тот, Кто удостоивает меня счастья умереть за Него, Он даст мне и столько мужества, что я с великой радостью взойду на костер!" И он снял с себя обувь, и взошел на костер, и радостно смотрел, как пламень обнимал его ноги до колен. В наше время за веру не подвергают мучениям, не жгут на кострах, но и теперь иногда бывает немало препятствий и затруднений к исполнению христианских обязанностей. И как же бывает приятно видеть, когда наши дети, какой бы ни был жестокий мороз, какие бы ни были метель, грязь или ненастье, когда все говорят: нельзя идти в церковь, как идти в такую погоду! — они идут, идут потому, что их влечет туда невидимая сила, влечет то благодатное утешение, какое ждет их там при Божественной литургии, при слушании Святого Евангелия и песнопений церковных, — а ведь это выше всякого наслаждения! И как приятно, когда они делают это без всякого понуждения, когда никто не требует от них такого труда, — они сами, по доброй воле, в самую жестокую стужу-метель идут, мерзнут и стоят в холодной церкви, ощущая в своих сердцах истинное счастье и блаженство! Что еще украшает молодость? Любознательность. Юноши должны запасаться в годы своей юности всякими полезными знаниями. В приобретении познаний они должны быть ненасытны, неутомимы. Где бы ни чаяли они научиться чему-нибудь полезному, пусть спешат туда, потому что ученье есть такое сокровище, которое не горит в огне и не тонет в воде, которого злодей не украдет и червь не подточит. Ученье возвышает человека в глазах добрых людей, оно дает ему земные блага, оно ведет и к вечному спасению. Читаем в Евангелии св. апостола Луки: «и Иисус преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человеков» (Лк. 2; 52). Так и всякий юноша должен учиться и учиться. Иисус Христос, будучи 12-лет, уже сидел в храме Иерусалимском между ученейшими законниками, предлагал им вопросы, давал ответы, так что они дивились Его знакомству со Св. Писанием. Вот урок нашим юношам: учиться Св. Писанию, становиться в церкви на клирос, петь, читать псалмы, паремии и Апостол, — читать не устами только, но и умом, и сердцем, а чего не понимают, спрашивать у того, кто постарше да поопытнее, и с каждым днем преуспевать в премудрости. Кроме наук духовных, есть много и других полезных наук, — всему такому им надо учиться, ничего полезного не упускать. Что составляет третье украшение молодости? Степенность и добрые привычки. Нужно ли сказать слово или сделать дело, пусть юноша прежде обдумает, хорошо ли, разумно ли будет его слово или дело, чтобы потом не пришлось ему стыдиться, когда о том узнают другие. Лучше всего для юноши поставить себе за правило раз навсегда: никогда не употреблять нечистых, скверных слов, раз навсегда расстаться с ними и не смотреть на тех глупых людей, которые их употребляют. Слова наши должны быть чисты, ибо мы носим на себе чистейшее имя Господа Иисуса Христа, имя Того, Кто никогда не гневался, а еще и за тех, которые распяли Его, молился. Он и нас учил: «иже аще речет брату своему: рака (пустой человек), повинен есть сонмищу (верховному судилищу), а иже речет: уроде (безумный), повинен есть геенне огненней» (Мф. 5; 22). Самое прекрасное, самое лучшее дело — вовсе не знать никаких скверных слов, а когда нельзя сказать доброго слова — лучше ничего не говорить, молчать. Одного ученого спросили: как он, будучи в детстве очень слабым мальчиком, дожил до глубокой старости? Он отвечал: "С самого детства у меня никогда не было ни одного недруга, потому что я никогда никого не осуждал, кроме себя самого; себе я всегда был строгий судья. Я никогда никому не сказал пустого слова; и за это меня все любили, и у меня было много друзей, а врагов — ни одного; душа моя была всегда спокойна, а это благотворно действовало и на тело". Другой, очень опытный в жизни человек, говорил: "С малых лет я привык обходиться со всеми почтительно. Может быть, кто и не стоил этого, но ведь от этого мне не было вреда, зато все меня любили и помогали мне в нужде". Чисты и добры пусть будут речи у степенного юноши, чисты и праведны пусть будут и его дела. Наши молодые люди, возвращаясь из военной службы, много приносят с собой дурных привычек. Но и там не каждый усваивает все дурное. Добрый и там останется добрым, степенный и там будет таков же. Берегитесь, юноши, берегитесь, девицы, чтобы не вышло когда-нибудь из ваших уст нечистое, грешное слово или слово осуждения других; старайтесь, чтобы все было у вас обдумано и прилично. Ссору, брань, драки, пересуды, нечистые песни и непристойные шутки гоните дальше от себя прочь! Что еще красит молодость? Трудолюбие. Что бы ни делать — себе или другим, за деньги или даром, по приказанию или по найму, — все надо делать усердно, и не терять ни дня, ни минуты напрасно. А то бывает у нас так: работает человек для себя — работает усердно, хорошо и скоро, работает другому — без присмотра и работать не станет, будет стоять без дела; нужно ли исполнять повинность общественную — он посылает за себя, если можно, какого-нибудь самого плохого работника, лишь бы день прошел. И вот, где нужно для дела не больше десятка хороших работников, туда выйдет человек сорок, и все же дела не доделают. Но вы, юноши, вы, девицы, стыдитесь так работать. Для кого бы вы ни работали — все равно — работайте честно, и эта работа принесет вам честь. Идите справлять повинность с убеждением, что трудитесь для общего блага, не по нужде; работайте усердно, старательно, так, как бы вы стали делать для самих себя. Расскажу вам пример. Однажды я иду полем и вижу: около виноградника трудятся четыре работника из немцев. Я заговорил с ними, они ответили мне немногословно, но потом, когда я хотел еще поговорить с ними, старший из них сказал мне: "Извините, мы дело делаем, разговаривать нам некогда!" Вот как дорого ценит время немец-работник, и притом время не свое, а того, кто ему за него платит, хотя работает и без присмотра! И тот, для кого они трудятся, знает, за что деньги платит, и не имеет нужды ходить да смотреть, ибо уверен, что не пропадет у него даром ни минутки! Будьте же и вы такими работниками! И будет вам хорошо — каждый будет ценить ваши труды по достоинству. (Из сочинений священника о. Иоанна Наумовича) Оглавление 290. Афонский сладкопевец «Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим!» Так взывает Св. Церковь на утреннем Богослужении, приглашая чад своих к прославлению Честнейшей Херувимов и Славнейшей без сравнения Серафимов. И радостно, торжественно несется от лица всей Церкви священная песнь, воспетая Самой Матерью Света во славу Ее Сына и Господа; и шестерицею прерывается эта дивная песнь хвалой Самой ее Составительнице! И внимает Богорадованная этой песни во славу Ее, и призирает матерним взором с высоты небесной на певцов Своих, и, яко благая Матерь, благословляет детей Своих, снисходит их немощам и утешает их с матерней любовью. Да, и внимает, и утешает! Вот что читаем мы в одной греческой книге, называемой "Спасение грешных". В XII в. был при дворе греческого императора один певец — юноша по имени Иоанн Кукузель. За свою скромность, за необыкновенно нежный голос и трогательное пение он был общим любимцем; сам император отличал его своим высоким вниманием. Но сердце юного певца томилось тайной грустью: не по душе ему была суета мирская и он жаждал уединения пустыни. Бог видел его томление и благословил доброе его намерение. Прибыл в Царьград по своим делам игумен Афонской лавры св. Афанасий. Иоанн случайно познакомился с ним, детски полюбил старца и открыл ему свои заветные мечты. Старец одобрил их, и вот, лишь только игумен выехал из столицы, как вслед за ним скрылся и певец Иоанн. Напрасно искали его посланцы императора, его нигде не могли найти. Между тем Иоанн прибыл на Св. гору Афонскую и в виде странника явился к вратам лавры. "Кто ты такой и что тебе надобно?" — спросил его привратник-монах. "Я простой пастух и желаю быть монахом", — ответил Иоанн. "Молод еще", — заметил привратник. "Благо в юности и взять ярем Господень", — скромно отвечал юноша. Игумен не узнал Иоанна; он принял его за простого пришельца, постриг его и поручил ему пасти монастырское стадо. Только этого и желал Иоанн; он не мог нарадоваться своему положению и не знал, как благодарить Бога за Его милости. Однажды сидел он в умилении близ своего стада. Думая, что никто его не видит и не слышит в пустыне, юноша начал петь свои любимые песнопения, и его ангельский голос далеко переливался и замирал на пустынных холмах св. Афона. Долго и в сладость пел умилившийся Иоанн; между тем один пустынник, живший в диком ущелье, слушал его. До слез растроган был строгий отшельник бесподобным пением юноши; он не сводил глаз с него и с изумлением заметил, что даже животные, притаив дыхание и окружив своего пастуха, стояли неподвижно: будто и они понимали всю сладость его вдохновенного пения. И вот, как только певец умолк, пустынник пошел в лавру и рассказал игумену, что видел и слышал в пустыне. Иоанна позвали к игумену; заклинаемый именем Божиим, он вынужден был открыть игумену кто он. Едва мог признать его старец: так изменился в лице от поста и подвига придворный сладкопевец, с которым игумен познакомился, будучи в Царьграде. По слезной просьбе Иоанна игумен оставил его при прежнем послушании, но, боясь гнева императора, сам отправился в Царьград и, целуя ноги своего государя, слезно умолял его подарить ему одного из его подданных, который ищет спасения души в его обители. "Изволь, — ласково сказал император, — но кто же это? И где он?" — "У нас уже, — робко ответил старец, — и даже в ангельском образе, имя его — Иоанн Кукузель". — "Кукузель!" — воскликнул император, и слезы невольно скатились на его царственную грудь. Игумен рассказал подробно об Иоанне. "Жаль мне такого певца! — промолвил государь. — Жаль мне моего Иоанна! Но если уж постригся — то пусть молится о моем спасении и о царстве моем!" Весело возвратился старец в свою обитель; Иоанн остался спокоен; он построил себе келью и церковь и, уединяясь там в будние дни, в праздники ходил в собор и утешал всех своим пением. Однажды, под субботу на 5-й неделе Великого поста, после бдения он присел в церкви напротив иконы Богоматери и задремал. Вдруг он слышит кроткий голос: "Радуйся, Иоанн!" — и видит перед собой в сиянии света Матерь Божию. "Пой и не переставай петь, — изрекла Преблагословенная, — Я за это тебя не оставлю!" При этих словах Она положила в руку Иоанна златник и стала невидима. Потрясенный чувством несказанной радости, Иоанн проснулся и видит, что в его правой руке действительно лежит златница. Сладкие слезы благодарности потекли из очей его, и он прославил милосердную Матерь Божию, Которая благоволила так утешить своего смиренного певца. Червонец был привешен к иконе Богоматери, которую с того времени стали называть «Кукузелиссой» и которую читатель видит на приложенном рисунке, а Иоанн усерднее прежнего стал воспевать Владычицу мира. От тайных келейных подвигов и от долговременного стояния в церкви у него отекли ноги, на них открылись раны и закипели червями. Но недолго страдал Иоанн. Как и прежде, ему в тонком сне явилась Матерь Божия и тихо произнесла: "Будь отныне здрав!" И раны исчезли, и Иоанн стал здоров. Он всю жизнь провел в изумительных подвигах и удостоился провидеть день и час своей кончины. Братие, читатели мои! Умилительно это древнее повествование — умилительно и поучительно. Еще в Ветхом Завете Бог говорит через Пророка: «якоже кого мати утешает, тако и Аз утешу вы» (Ис. 66; 13). Вот и Матерь Божия утешает своего певца так, как мать утешает любимое дитя: Она дарит ему златницу в знамение своего к нему благоволения. Но чтобы удостоиться благоволения Господа и Его Пречистой Матери, нужно с детской простотой веровать, с детской доверчивостью предавать себя в волю Божию, с беззаветной детской любовью за все — и скорбное, и радостное — славить Господа. «Аще не будете яко дети, не внидете в Царствие Небесное!» Это непреложное слово Самого Господа. Оглавление 291. Притчи Варлаама Премудрого Оглавление 1. Беспечный человек Кратковременная жизнь наша подобна человеку, который убегал от ярости беснующегося единорога, но на пути его оказался большой овраг с крутым обрывом, и человек тот, спасаясь от зверя, бросился с обрыва. Во время падения он крепко ухватился обеими руками за дерево и уперся ногами в небольшой уступ горы. Он уже почитал себя в безопасности, как вдруг заметил две мыши, черную и белую, которые усердно подгрызали корень дерева. Потом он заглянул в глубину оврага и увидел там страшного змея, который широко раскрывал свою пасть, а из пасти его исходило пламя. Наконец он обратил свои взоры на тот уступ скалы, в который он уперся ногами, и что же увидел? Из расщелины горы выглядывали головы ядовитых аспидов. От страха он перевел глаза свои на ветви дерева и тут заметил несколько капель меда от диких пчел. И вот человек тот забыл о единороге, который бесновался на краю пропасти, забыл о змее, которая внизу готова была пожрать его, забыл об аспидах и о том, что дерево скоро должно было упасть, потому что мыши уже довольно подгрызли его, — он забыл обо всем этом и принялся лакомиться медом. Вот точное подобие всех грешников, обольщенных греховными наслаждениями в этой временной жизни! Единорог, преследующий человека, есть смерть, которая преследует всех нас, сынов Адамовых. Большой овраг — это суетный мир; дерево, которое беспрестанно подгрызают две мыши, — это жизнь наша, которую непрестанно сокращают каждый минувший день и каждая прошедшая ночь, приближая ее к усечению под самый корень — к смертному часу. Головы аспидов — это весь телесный состав наш, с его страстями и похотями. Страшный, огнем дышащий змий означает ненасытное чрево адово, готовое поглотить всех грешников. Капли меда означают все греховные наслаждения. Мы знаем о смерти и о будущей муке вечной, знаем и о Царстве Небесном, а все же не хотим расстаться с почестями мира сего, ищем богатства и всяких удовольствий земных; но вдруг приходит смерть, внезапно похищает нас и низводит в ад. Бросим, братие, свои греховные привычки, возьмемся за дела, Богу угодные, чтобы нам избежать врагов невидимых и получить Царствие Небесное! Оглавление 2. Царь на один год Был город, жители которого имели обычай каждый год избирать себе нового царя, какого-нибудь иностранца, который совсем не знал их нравов и законов. В течение года ему беспрекословно повиновались. Но проходил год, и граждане вдруг возмущались против царя, срывали с него одежды царские и, обнаженного, отправляли в заточение на один отдаленный, пустынный остров, где нельзя было достать ни пищи, ни одежды, и царю приходилось страдать и от голода, и от холода, без всякой надежды на избавление от этих страданий. Так было со многими царями, пока не избран был на царство один благоразумный муж. Сделавшись царем, он не забылся в счастии и нашел себе мудрых советников, через которых разведал о нравах и обычаях того города, узнал и о том, куда по прошествии года он неминуемо будет сослан. И вот, как только стало ему это известно, он собрал все, какие были в его распоряжении, царские сокровища: золото, серебро, драгоценные камни, — и все это через верных ему рабов препроводил на тот пустынный остров. Прошел год; граждане по своему обычаю возмутились против мудрого царя и, обнаженного, послали в заточение на остров. Но все царские сокровища были уже ранее туда посланы, и царь стал там жить еще счастливее, нежели когда он царствовал над теми лукавыми и вероломными гражданами. Вот, братие, и толкование этой притчи: город означает наш суетный мир; граждане — это лукавые бесы, которые льстят нам наслаждениями, роскошью, богатством и почестями этого мира; они внушают, будто наша скоропреходящая жизнь и конца иметь не будет. Цари — это все мы люди, которых внезапно похищает смерть и переселяет на неведомый остров — в будущую жизнь. И если будем жить здесь хорошо и творить добрые дела, то нас возьмут отсюда Ангелы добрые в Вечную Жизнь. Если же будем грешить, то возьмут нас ангелы страшные и предадут в руки бесов немилостивых, а те отведут нас на дно адово и в муку вечную, для них уготованную. Каждый, как сказано в Св. Писании, воспримет по делам своим. Ведая это, будем воздерживать плоть свою от греховных наслаждений, душу — от беспечности, язык — от многоглаголания и клеветы, руки — от татьбы и разбоя, и возьмемся за добрые дела, а потрудившись в делании их, получим и Вечную Жизнь. Оглавление 3. Смиренномудрый царь Один мудрый царь проезжал на золоченой колеснице, окруженный вельможами. Ему повстречались два подвижника, едва прикрытые рубищами. Царь знал, что они ради Бога изнуряли тело свое постом и трудами, и потому, увидев их, сошел с колесницы и почтительно поклонился им, а потом обнял их и поцеловал. Вельможи очень смутились таким смирением царя и, не смея говорить ему о том лично, просили царского брата сказать царю, что так унижаться ему не следует. Брат сказал, но царь ничего ему не ответил на то. Царь имел обычай посылать трубача к воротам того человека, который был приговорен на смерть. И вот трубач является к воротам царского брата и объявляет ему смертный приговор. Всю ночь продумал приговоренный к смерти и никак не мог додуматься: за что такая немилость? Наутро он надел на себя плачевные одежды и с женой и детьми пошел к палатам царским, плача и рыдая. Царь позвал его к себе и сказал: "О неразумный! Вот ты испугался моего посланного, хотя и знаешь хорошо, что ни в чем не повинен ты предо мной, родным братом твоим; как же ты решился зазирать меня, когда я поклонился посланникам Божиим, которые громче гласа трубного напоминали мне о смерти? А ведь я знаю за собой множество грехов! Успокойся, я так поступил с тобой только для того, чтобы вразумить тебя; иди с миром домой, а я вразумлю и тех, кто научил тебя зазирать меня". Тогда царь приказал сделать два сундука и, позолотив их, положить в них смердящие трупы мертвецов, а другие два сундука обмазать смолой и сажей и наполнить драгоценными камнями и разными благовонными веществами. Потом он призвал вельмож и, указывая на сундуки, спросил: чего стоят позолоченные и чего — осмоленные? Те подумали, что в золоченых положены царские вещи и другие сокровища, и сказали, что им цены нет, а осмоленные оценили очень дешево. Тогда царь приказал открыть сундуки те. И вот из золоченых повеяло смрадом нестерпимым и заглянуть в них было страшно, а из осмоленных пошло благоухание и приятно было смотреть на блеск дорогих камней. А царь сказал неразумным вельможам: "Вот этим двум осмоленным сундукам подобны те смиренные подвижники, которым я поклонился, а вы меня осудили за то. Итак, не смотрите на наружность: она обманчива; смотрите на добродетели: они достойны любви и дороже самого венца моего царского". Богу нашему слава во веки веков. (Из Пролога) Оглавление 292. Как учить детей добродетели «Страннолюбия не забывайте!» —так любил часто повторять угодник Божий преподобный Сергий. Странноприимство было любезно ему с детства; вспомните, как он, будучи семилетним мальчиком, встретил в поле под дубом странного инока, как со слезами упрашивал этого старца Божия зайти в дом его родителей: "Родители мои, — говорил святой отрок, — очень любят таких, как ты, отче! Не лиши их своего благословения". Видно, его праведные родители строго внушали детям не опускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или другого какого-нибудь усталого странника. Есть и теперь такие благочестивые родители-страннолюбцы. Вот что, например, рассказывает один богобоязненный странник: "Проходя по Тобольской губернии, увидел я на самой дороге небогатое село и небольшую деревянную церковь. Проходя мимо, мне пожелалось воздать поклонение храму Божию, и я вошел на паперть церковную и помолился. Около церкви на лужке играли двое малюток лет пяти или шести. Я подумал, что это дети священника, и, помолившись, пошел дальше. Не успел я отойти шагов десять от церкви, как слышу за собой крик: "Нищенькой, нищенькой, постой!" Это кричали и бежали ко мне малютки — мальчик и девочка. Я остановился, они подбежали и, схватив меня за руки, сказали в один голос: "Пойдем к маменьке — она нищих любит!" — "Я не нищий, — говорю им, — а дорожный человек". — "А как же у тебя мешок-то?"— "Это мой дорожный хлеб", — говорю. "Нет, пойдем непременно, —упрашивали детки, —маменька даст тебе денег на дорогу". — "Да где же ваша маменька?" — спросил я. "Вот за церковью, за этой рощицей". Они повели меня в прекрасный сад, среди которого увидел я большой господский дом; мы вошли в палаты, навстречу к нам выбежала барыня. "Милости прошу! — говорит. — Откуда тебя Бог послал к нам? Садись, садись, любезный!" Она сама сняла с меня сумку: "Дети, — говорит, — возьмите сумочку странника и отнесите в образную комнату: там он у нас и ночует". Далее странник рассказывает, как он хотел уединиться в саду, чтобы помолиться там, но хозяйка сказала, что дети не дадут ему покоя: "Как только тебя увидят, то не отойдут от тебя ни на минуту: они любят нищих — Христовых братий и странников". Не правда ли, читатель, как счастливы родители, которых Бог благословил такими детьми! Поистине такие дети — Божие благословение: они не только в себе самих носят это благословение небесное, но и собирают его, так сказать, отовсюду, чтобы привлечь на дом родительский! Но ведь это счастье благочестивых родителей вполне ими заслужено; кто как не сами они воспитали в детских душах эти святые чувства любви к меньшим братьям Христовым? А если так, то что мешает и всем Христианским родителям заслужить такое счастье? Учите своих детей страннолюбию, учите их всякой добродетели, и вы будете так же счастливы, как были счастливы родители преподобного Сергия и им подобные. Посмотрите, как радуется добрая мать-христианка, каким счастьем сияет ее взор, когда она видит свое дитя, так умильно, в простоте детской души молящееся пред святой иконой! Тихо горит лампада пред ликом Матери Божией, и как отрадно льется этот тихий свет на доброе невинное личико малютки-богомольца! Будто сама Матерь Дева кротко и нежно взирает на младенца-молитвенника, и кто же посмеет усомниться, что эта молитва будет услышана, что и на этого младенца, и на его отца, и на мать, и на всех, в доме том обитающих, по молитве той, как роса небесная, сойдет благословение Божие? А кто научил дитя этой благодатной молитве? От кого он впервые научился произносить своими невинными, детскими устами преблагословенное имя Небесного Отца? О, конечно от матери, и вот ей за то достойная награда: она теперь несказанно счастлива, она любуется, как горячо за нее молится ее милое дитя! А как крепка и сильна бывает детская молитва — вот тому пример. "В нашем селе, — рассказывал один старец, вспоминая свои детские годы, — случился пожар: загорелся дом, бывший с нами по соседству, почти рядом. Было утро, середина ноября. "Родимые детушки, — с криком вбежала к нам в комнату матушка, — вставайте скорее — горим!" Началась суматоха. Нас, детей, наскоро обули и отвели в то место, куда стаскивали все наше имущество. Дым густым, черным столбом взвивался в воздухе; огонь страшными языками рвался в разные стороны. С минуты на минуту надо было ожидать, что вдруг вспыхнет соломенная кровля и нашего двора. "Детушки, батюшки, молитесь!" — крикнула нам матушка и побежала поскорее еще вытащить что-нибудь из огня. Я взглянул на церковь, ринулся на колена и начал молиться, горячо, по-детски молиться. "Мороз даже меня по коже подрал, —так потом говорил батюшке один крестьянин, — когда я увидел вашего мальчугана на коленках; молись, говорю, младенчик Христов, а я побегу за водой". То была молитва еще семилетнего ребенка. Глубокий вопль растерзанного сердца матери живо воспринят был детским сердцем, материнский призыв к горячей молитве и теперь будто слышится в моих ушах. Я молился, три раза загорался наш дом, но Господь простер Свою Всесильную десницу и защитил его от всесокрушающего пламени". Так заключает свой рассказ почтенный старец. Такова сила детской молитвы. Учите, родители, своих детей молиться Богу; слагайте их нежные персты и учите полагать на себе крестное знамение: никогда нашей собственной молитве не сравняться с детской! Так она чиста и Богу приятна! Вот еще картина. Дети играют на улице. Мимо них проходит священник. Посмотрите, с каким почтением бегут к нему эти малютки, чтоб получить от него благословение, с какой любовью смотрят они на служителя Божия! Или вот несут по селу святые иконы; смотрите, с каким усердием эти малютки кладут земные поклоны пред ними, с каким благоговением прикладываются к святыне, когда ее вносят в дома их родителей. Полюбуйтесь, как чинно-благоговейно стоят эти юные богомольцы в церкви Божией, как они весело бегут туда по первому удару благовестного колокола! Посмотрите, как умная, благочестивая мать дала дитяти в руки монету, как дитя кладет эту трудовую монету родителей на блюдо церковное или подает ее нищему и убогому, подает с чистым детским восторгом, и как этот нищий калека со слезящим взором благодарности призывает Божие благословение на дитя, и на мать, и на всех присных Его! Счастливы вы, добрые родители, если с детства приучаете руку дитяти творить дело доброе: давайте ему чаще эти монеты; Его рукой подавайте милостыню; Его рукой ставьте свечу пред иконой и знайте: за это осеняет вас благословляющая десница Отца Небесного! Приучайте дитя считать себя приставником Божиим у благ земных; учите его любить Матерь нашу — Церковь Православную; пусть звон церковного колокола будет самой сладостной музыкой для его детского слуха; пусть на чистой мягкой скрижали его сердца неизгладимо-глубоко напечатлеваются священные звуки церковных песнопений: что за беда, что они непонятны слабому уму его? Ум позже успеет понять их — лишь бы полюбил он их сердцем своим! А полюбит — тогда до глубокой старости они будут служить ему отрадой во всех горестях жизни его. Помните, други: сердце дитяти — чистая страничка: что на ней напишете, то на ней останется. А не успеете добра написать — враг начертит на нем свои письмена гибельные, и тогда трудно будет их отчистить. Оглавление 293. Изображение Христа Спасителя в Ветхом Завете «Исследуйте Писания: ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5; 39). Так говорил Христос Спаситель наш иудеям в Свое время; то же говорит Он им и теперь. В Писаниях Ветхого Завета предсказано было и время Его пришествия, и место Его рождения, и разные обстоятельства Его жизни, страданий, смерти и Воскресения с такой ясностью, что каждый добросовестный еврей должен бы по этим признакам узнать обетованного Мессию Спасителя в лице Господа нашего Иисуса Христа. Послушайте, как изображают ветхозаветные Писания желанную надежду народов — Мессию Сына Божия. Слово Бога Отца к Богу Сыну: Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс. 109; 1). Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя (2; 7). Из чрева прежде денницы подобно росе рождение Твое. Клялся Господь и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (109; 3,4). Слово Сына Божия к Богу Отцу: Господи Боже Мой!... Жертвы и приношения Ты не восхотел, но Тело уготовал Мне; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда Я сказал: вот иду, как в свитке книжном написано о Мне: Я желаю исполнить волю Твою, Боже Мой (39; 7—9). Слово Божие ко всем людям устами пророков: Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их... (Иер. 31; 31,32). Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (Быт. 49; 10). Семьдесят седмин (490 лет) определены для народа твоего и святого города твоего (сказано было пророку Даниилу), чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до (явления) Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины (483 года)... И по истечении шестидесяти двух седмин ПРЕДАН БУДЕТ СМЕРТИ ХРИСТОС... И утвердит завет для многих одна седмина... (Дан. 9; 24, 25, 26, 27). И ты Вифлеем —- Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5; 2) И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его (Ис. 11; 1). СЕ, ДЕВА ВО ЧРЕВЕ ПРИИМЕТ И РОДИТ СЫНА, И НАРЕКУТ ИМЯ ЕМУ: ЕММАНУИЛ (с нами Бог!) (7; 14). Ибо младенец родился нам — Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (9; 6). Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. ВОСХОДИТ ЗВЕЗДА от Иакова, и восстает жезл от Израиля (Чис. 24; 17). Цари Фарсиса и островов поднесут Ему дань; ЦАРИ АРАВИИ И САВЫ (восточные волхвы) ПРИНЕСУТ ДАРЫ (Пс. 71; 10). СЕЙ ЕСТЬ БОГ НАШ, и никто другой не сравнится с НИМ. ОН ЯВИЛСЯ НА ЗЕМЛЕ И ОБРАЩАЛСЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ (Вар. 3; 36, 38). Вот, Я пошлю к вам Илию пророка (Предтечу) пред наступлением дня Господня великого и страшного (4; 5). (Вот уже слышится его голос). Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему! (Ис. 40; 3). И внезапно придет в храм Свой Господь (Мессия—Христос), Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф (Мал. 3;1). И почиет на Нет Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия (Ис. 11; 2). (И скажет Он:) Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовестить нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы, проповедовать лето Господне благоприятное (61; 1, 2) Укрепите ослабевшие руки, и утвердите колени дрожащие!... Вот Бог ваш... Он придет и спасет вас. Тогда откроются глаза слепых и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь (35; 3,4,5,6). Оживут мертвецы, восстанут мертвые тела (26; 19). Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се ЦАРЬ ТВОЙ ГРЯДЕТ к тебе, праведный и спасающий, КРОТКИЙ, СИДЯЩИЙ НА ОСЛИЦЕ И НА МОЛОДОМ ОСЛЕ, сыне подъяремной (Зах. 9; 9). И придет Желаемый всеми народами. Слава сего последнего храма (Иерусалимского) будет больше, нежели прежнего, и на месте сем Я дам мир, говорит Господь Саваоф (Агг. 2; 7,9). И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою... и они отвесят в уплату мне тридцать сребренников. И сказал мне (пророку Захарии) Господь: брось их в церковное хранилище... и бросил их в дом Господень для горшечника (Зах. 11; 12,13). Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и Помазаника (Христа) его (Пс. 2; 2). О, как был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его — паче сынов человеческих! (Ис. 52; 14). Он был презрен и умален пред людьми, муж: скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились... Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так он не отверзал уст своих (53; 3-7). (Только к Богу — Отцу Своему взывал Он:) мой! Боже, Bootee мой! Для чего ты оставил меня? (Пс. 21; 2). Восстали на Меня свидетели неправедные: чего Я не знаю, о том допрашивают Меня (Пс. 34; 11). Все ненавидящие Меня шепчут между собою против Меня, замышляют на Меня зло. Даже человек мирный со Мною (Иуда), на которого Я полагался, который ел хлеб Мой, поднял на Меня пяту (40; 8,10). Я предал хребет Мой биющим, и ланиты Мои поражающим; лица моего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис. 50; 6). Все видящие Меня ругаются надо Мною, говорят устами, кивая головою: "он уповал на Господа; пусть избавит Его, пусть спасет, если Он угоден Ему"... пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости Мои; они смотрят и делают из Меня зрелище; делят ризы Мои между собою и об одежде Моей бросают жребий (Пс. 21; 8,9,17-19). И дали Мне в пищу желчь, и в жажде Моей напоили Меня уксусом (68;22). За любовь Мою они враждуют на Меня, а Я молюсь (на них) (108; 4). Но Ты не оставишь души Моей во аде и не дашь Святому Твоему увидеть тление (Пс. 15; 10), и из бездн земли изведешь Меня (70;20). Не поколеблется ли от этого земля, и не восплачет ли каждый, живущий на ней? И будет в тот день, говорит Господь Бог: произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня (Ам. 8; 8,9). От уз и суда Он (раб Мой, Христос) был взят; пород Его (Его предвечное рождение от Бога Отца) кто изъяснит?Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого (Иосифа Аримафейского), потому что не сделал греха, и не было лжи во устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления (искупления людей), Он узрит потомство долговечное... Я дам Ему часть между великими... за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем (Ис. 53; 8-12). (Тогда и враги Его) воззрят на Него, Которого пронзили (Зах. 12; 10). И будет в тот день: к Корню Иессееву (Христу), Который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, —и покой Его будет слава (Ис. 11;10). Доколе пребывает солнце, будет передаваться имя Его; и благословятся в Нет все племена земные, все народы ублажат Его (Пс. 71; 17). (Выписки из Священного Писания)