186. Рождество Пресвятой Богородицы Незадолго до Рождества Христова в Назарете жила благословенная Богом чета — Иоаким и Анна. Иоаким происходил из колена Иудова, и имел родоначальником Царя Давида; а Анна была младшая дочь священника Матфана, от племени Ааронова. Иоаким был человек богатый и имел много стад. Но не богатство, а высокое благочестие отличало святых Богоотцов: они ежегодно отделяли две трети своих доходов, из которых одну жертвовали в храм, а другую раздавали бедным. Благочестивые супруги, по-видимому, были вполне счастливы; но Анна была неплодна, а безчадие считалось у израильтян великим несчастием. Много и усердно молились супруги, чтобы Бог даровал им детей; но прошло пятьдесят лет их брачной жизни, а неплодство Анны не разрешалось. Это тем более было для них прискорбно, что они приближались к старости. Но праведные безропотно и со смирением переносили свое горе, стараясь еще с большею ревностью угодить Богу твердым хранением Его закона. Впрочем, святые супруги не могли иногда не огорчаться тем поношением, какое нередко приходилось им терпеть от соотечественников за их безчадие. В один из великих праздников святой Иоаким пришел в Иерусалимский храм с намерением принести, по обыкновению своему, сугубую жертву Господу. Но некто Рувим с презрением сказал ему: "Зачем ты прежде других желаешь принести дары свои Богу? Ты недостоин этого, как бесплодный". Этот упрек поразил сердце праведника. Он вышел из храма в глубокой скорби. "Увы! — говорил он — всем ныне великий праздник, а для меня лишь время слезных сетований!" Чтобы найти себе хотя бы малое утешение, он из храма пошел посмотреть родословные таблицы двенадцати колен. Но удостоверившись здесь, что все праведные мужи имели потомство, и даже столетний Авраам не был лишен этого благоволения Божия, Иоаким еще более опечалился и не захотел возвратиться домой, а отправился в дальнюю пустыню — в горы, где паслись стада его. Сорок дней провел он там без пищи и питания в молитве ко Господу, призывая на себя Его милосердие и омывая горькими слезами свое бесчестие в людях. "Боже отцов моих! — молился скорбящий Иоаким — Ты дал сына праотцу Аврааму в старости: удостой и меня благословения Твоего! Дай плод моему супружеству, чтобы я, хотя в преклонных летах, мог назваться отцом, а не быть отверженным от Тебя, Господа моего!" Между тем слух о том, что случилось с Иоакимом в Иерусалиме, достиг благочестивой Анны, которая оставалась дома. Считая себя главною виновницею постигшего их горя, она с рыданием восклицала: "Теперь я всех несчастнее! Бог отверг, люди поносят, муж оставил меня. О чем же более плакать мне: о безчадии ли своем или об одиночестве? О том ли, что я не удостоилась называться матерью, или о вдовьем сиротстве моем?" Во все время разлуки с мужем она почти не осушала слез, не вкушала пищи и, подобно матери Самуила, в томительной тоске просила Бога о разрешении ее неплодия. В таком тревожном состоянии духа однажды Анна вышла в сад и в молитвенных думах, возводя глаза к небу, увидела среди ветвей лаврового дерева гнездо едва оперившихся птенцов. Вид этих юных птенцов еще более поразил ее скорбящее о безчадии сердце. "Горе мне одинокой, — говорила она — пред всеми униженной дщери израилевой! На кого я похожа? Не могу сравнить себя ни с птицами небесными, ни со зверями земными: те и другие приносят плод свой Тебе, Господи; лишь я одна остаюсь бесплодною! Господи, — продолжала она, — Ты, который даровал Сарре сына в старости и отверз утробу Анны для рождения пророка Твоего Самуила, воззри на меня и услыши молитву мою! Разреши болезни сердца моего и разверзи узы моего неплодия". Едва Анна произнесла эти слова, как предстал пред нею Ангел Божий. "Молитва твоя услышана, — сказал ей небесный вестник: .— ты зачнешь и родишь дщерь благословенную выше всех дщерей земных. Ради Нее благословятся все роды земные, Ею дастся спасение всему миру и наречется она Мариею! Услышав эти слова, Анна поклонилась Ангелу и сказала: "Жив Господь Бог мой! Если у меня будет дитя, то отдам его Господу на служение, пусть оно служит Ему день и ночь, восхваляя святое имя Его во всю жизнь свою". Ангел, благовестив ей, стал невидим, а святая Анна поспешила в храм Иерусалимский, чтобы там возблагодарить Бога и возобновить обет о посвящении Ему ожидаемого плода. Между тем Ангел Божий явился и святому Иоакиму в пустыне и сказал ему: "Бог милостиво принял молитвы твои; жена твоя Анна родит дочь, о которой все будут радоваться. Вот и знамение верности слов моих: иди в Иерусалим и там, у золотых ворот, ты найдешь жену свою, которой возвещено то же самое". Благоговейная радость объяла сердце святого старца: он немедленно и с богатыми жертвами пошел в Иерусалим и там, действительно, на указанном от Ангела месте встретил жену свою. Увидя мужа, Анна поспешила к нему с восклицанием: "Знаю, знаю, Господь Бог щедро благословил меня: потому что я была как бы вдовою — и теперь не вдова, была безчадною — и теперь буду иметь чадо". Здесь они рассказали друг другу все подробности явлений Ангела, принесли в храм жертву Господу и возвратились домой с твердою уверенностью в непреложности полученного ими обетования. Вскоре святые Богоотцы увидели над собою и совершение этого чудного обетования: в девятый день декабря православная Церковь празднует зачатие Пресвятой Девы Анною. По прошествии дней чревоношения благовестие Ангела исполнилось — и святая Анна в восьмой день сентября родила дочь. Радость родителей, освободившихся от "поношения безчадства", была невыразима. Святой Иоаким, в чувстве сердечной благодарности, принес в храм, какую мог, жертву Богу, когда же настал пятнадцатый день по рождении младенца, то, по обычаю иудейскому, новорожденную дочь назвали именем Мария, данным Ей от Ангела еще прежде зачатия. Святого Младенца воспитывали со всею нежностью и заботливостью, и он со дня на день видимо укреплялся. Предание говорит, что когда Пресвятой деве исполнилось шесть месяцев, мать Ее Анна для Ее воспитания устроила особое место в спальне, куда возбранен был вход всему нечистому, сюда собрала избранных непорочных еврейских дочерей, чтобы они ходили за благословенным дитятею ее. При исполнении года Марии, Иоаким сделал большой пир и созвал на него священников, книжников и старейшин иудейских. На этом пире он поднес дочь к первосвященникам и священникам, и они благословили ее. Сама же Анна с радостью взывала при этом: "Воспою песнь Господу Богу моему, Он призрел на меня и, отъяв поношение врагов моих, дал мне плод многоценный пред Ним. Кто возвестит сынам Рувима, что Анна кормит грудью дитя? Услышьте, услышьте двенадцать колен Израилевых, что Анна питает млеком!" По достижении Мариею двухлетнего возраста, святой Иоаким хотел исполнить над благодатною дочерью обет посвящения Ее храму; но святая Анна уговорила супруга отложить это посвящение еще на год. Тропарь праздника: Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной: из Тебе бо возсия солнце правды Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение, и упразднив смерть, дарова нам живот вечный. Кондак праздника: Иоаким и Анна поношения безчадства, и Адам и Ева от тли смертные свободистася, Пречистая, во святем рождестве Твоем, то празднуют и людие Твои, вины прегрешений избавльшеся, внегда звати Ти: неплоды рождает Богородицу и питательницу жизни нашей. Оглавление 187. Таинство миропомазания Братие, православные христиане! Каждому из вас случалось, конечно, бывать при совершении крещения над младенцем. По облачении крещаемого в новую одежду и прочтении затем молитвы, он помазуется святым миром, с произношением при этом слов: «печать дара Духа Святаго...» Это действие называется таинством Миропомазания, посредством которого нам сообщается благодать, укрепляющая и возращающая нас в жизни духовной. Разъяснением значения и важности сего таинства для нас я и хочу заняться с вами. — Таинство Миропомазания на греческом языке означается словом "хрисма", что значит "помазание". От этого слова происходит и слово Христос, что значит помазанник. В Малом Катихизисе, печатанном в Москве при патриархе Иосифе, в одном месте пишется: "Вопрос: что есть Христос? Ответ: Христос толкуется "Помазанец". Якоже в ветхом законе на три чины елеом помазовахуся: на священство, на царство и на пророчество: тако и Христос Иисус помазанец Божий, Егоже не по человечеству, не елеом, но Духом Святым Бог Отец помаза на тыя три чины, по пророчеству Исаину и во Евангелии глаголющему: «Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя, благовестити нищим посла Мя» "(лист 18)". В Большом Катехизисе, печатанном в Москве при патриархе Филарете, пишется также: "Вопрос: как толкуется греческое слово Христос, а еврейское Мессия? Ответ: "Помазанник". Вопрос: чего ради Христос нарицается "Помазанник"? Ответ: за восприятие плоти помазан совершением Святого Духа, яко Царь превыше всех царей и Священник превыше всех священник, и Пророк превыше всех пророк. О Нем же псалмопевец Давид глаголет: «сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеом радости паче причастник Твоих" (лист 2 оборот). — Иисус Христос, получивший при Своем крещении помазание от Святаго Духа, не оставил без Него и нас — верующих. На учеников и Апостолов Своих Он послал Святаго Духа в пятидесятый день по Своем воскресении из мертвых, в виде огненных языков; Апостолы по Его повелению низводили на верующих благодатные дары Духа Божия чрез руковозложение (Деян. 8; 17, 19; 6). Так было сначала. Но потом руковозложение еще сами святые Апостолы заменили помазанием освященным миром. На это есть указания в Священном Писании: «и вы помазание имате от Святаго», писал святой Апостол Иоанн Богослов (1 Ин. 2; 20); «Помазавый нас Бог... запечатле нас и даде обручение Духа в сердца наша» (2 Кор. 1; 21, 22). А святой Дионисий Ареопагит, ученик святого Апостола Павла, прямо говорит, что сами Апостолы назвали сие таинство — таинством мира и, следовательно, сами ввели употребление мира. И сие-то помазание, которого удостоивает нас при крещении православная Церковь, дает нам право называться христианами. Без сего таинства мы не в праве были бы носить на себе это звание. В доказательство того, что звание христианское происходит от таинства Миропомазания приведем свидетельства из учения святых отцов. Блаженный Симеон Солунский в своей книге пишет: "От крещения же и мира и христиане зовемся, и паче от мира, еже и хрисма зовется! (кн. Симеона Солунского, гл. 43). Святый Кирилл Иерусалимский в своих поучениях пишет: "Святаго Миропомазания удостоившись, вы называетесь христианами. Ибо прежде, нежели вы сподобились оной благодати, вы сего наименования собственно достойными не были, а стремились к тому, чтобы быть вам христианами (поучение тайновод. 2-е — о миропомазании, Москва, 1822 г.)". Святой Феофил Антиохийский говорит: "Христианин, — имя помазания, ибо мы помазуемся елеем Божиим (о таинствах — архиепископа Игнатия Воронежского, 1849 г., стр. 129)". В Большом Катихизисе пишется: "Вопрос: откуда нарицается христианин? Ответ: нарицается православный христианин имени ради Христова, от Христа и от хрисмы, сиречь помазания святым миром (лист 2 оборот)." В другом месте эта же книга свидетельствует: "От помазания же и мы нарицаемся христиане, сиречь, помазанцы (лист 377)". Итак, чтобы верующим во Христа называться христианами, для этого им надобно быть помазанниками. А чтобы быть помазанниками, для этого им надобно иметь у себя таинство Миропомазания. Следовательно, кто не помазан святым миром, тот и звания христианского не имеет права присваивать себе. Посему и наши мнимые старообрядцы или раскольники, безпоповцы, хотя и совершают у себя крещение и исповедь, а иные приемлют еще и брак безсвященнословный, но поелику таинства Миропомазания не имеют, то не могут быть названы и истинно православными христианами. При рассуждении о таинстве Миропомазания они держатся такого убеждения, что в деле спасения можно ограничиться таинством Крещения, без Миропомазания. Но ослаблять силу и значение таинства Миропомазания значит — признавать, что человек может непосредственно собственными своими силами достигнуть спасения, без содействия благодати Божией. А правильно ли это? Нет. «Благодатию есте спасены чрез веру», - учит святой Апостол: «и сие не от вас, Божий дар; не от дел, да никто же похвалится» (Ефес. 2; 8-9). "Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается", — воспевает святая Церковь. По учению "Книги о вере", напечатанной при патриархе Иосифе, без таинства Миропомазания и самое крещение не может быть совершенным. "Святая Восточная Церковь, читаем в ней, при тайне Крещения, Миропомазания тайну сотворяет абие, по соборному святых отец преданию... и без того Крещения тайна не совершенна есть (л. 345)". В Большом Катихизисе, пишется: "Всяк со тщанием да ускоряет ко крещению; по сем же печатлен быв от епископа, прияти имать седмеричную благодать Святого Духа, зане глаголет: без сея тайны никто же совершен христианин может быти (л. 376)". Если бы можно было крещающимся обходиться без миропомазания, то прежде всего так могли бы поступать Апостолы Христовы. А между тем в их деяниях мы вовсе не то усматриваем. Вот что, между прочим, описывается в книге Деяний Апостольских. Святой Апостол Филипп, бывши в Самарии, обратил жителей ее к вере Христовой. Так как он состоял на степени диаконского служения, то над уверовавшими мог совершить только одно таинство Крещения, что он и исполнил. Когда же прочие Апостолы услышали об этом, т.е., что самаряне уверовали во Христа и крестились уже, то они послали к ним Петра и Иоанна для того, чтобы они низвели на самарян благодать Святого Духа: «Они же сошедше, помолишася о них», говорится в Деяниях, «возложиша руце на ня, и прияша Духа Святаго» (Деян. 8; 12-17). Другой раз тот же Апостол Филипп обратил ко Христу евнуха царицы ефиопской. Над этим обратившимся действительно не было совершено возложение рук апостольских. Но тут совершилось особенное чудо. Ибо «Филипп и каженик», как повествуется в книге Деяний Апостольских, «егда изыдоста от воды крещения, Дух Святый Сам нападе на каженика» (Деян. 8; 26-39). Вот если бы подобого рода чудесные события совершались и над глаголемыми старообрядцами, при их крещении и перекрещиваниях, тогда можно было бы говорить, что для них излишне таинство Миропомазания. Но кто видал когда-либо подобное чудо, или кто слыхал о нем? — Бывали случаи, говорят глаголемые старообрядцы, что спасались и без миропомазания. — С кем же? — Например, с мучениками первых веков христианства. — Правда. Но это не служит для раскольников основанием к оправданию. Бывали случаи, что и без крещения спасались. Ужели поэтому и нам креститься не надо? Итак, братия, стойте и держите твердо апостольское предание о необходимости и важности тайны миропомазания и не увлекайтесь лестью новых, не более двухсот лет появившихся учителей, мудрствующих по преданиям человеческим, а не во Христе! Аминь. (Из "Православного Собеседника" 1882года (Сие поучение имеет в виду главным образом лжеучение раскольников беспоповцев)) Оглавление 188. Великая книга Божия, понятная и для неграмотных «Невидимое Его (Божие), вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1; 20). Знать грамоту, уметь книги читать — дело весьма доброе и полезное; но не из одних этих книг учатся. Есть книга, — не писанная, а Самим Господом созданная, книга живая и великая, книга всегда и везде для всех открытая, — книга, которую всякий человек с разумом может читать и научиться добру. — Что это за книга? Это — весь свет Божий, который иначе называется великим миром, видимым миром, или природою. Мы видим небо, на небе — солнце, месяц, звезды, облака, тучи; видим землю, на земле — горы, долины, поля, луга, города и села, реки и озера, травы, деревья, птиц, зверей, скот и людей; слышим гром, бурю, шум дождя, стук града и т.д., — это все вместе есть и называется одним словом: мир. Сей-то мир святые Отцы и называют книгою. "Якоже сочинитель книг, — учит святой Тихон Воронежский, — из разума своего износит слова, и написует их на бумаге, и сим образом сочиняет книгу, и как бы из ничего нечто делает: тако Премудрый и Всемогущий Создатель, что в Божественном разуме Своем имел, и что восхотел, все сотворил, и как бы книгу из двух листов, т.е. неба и земли состоящую, сочинил, в которой книге видим Божие всемогущество, премудрость и благость" (Сокровище духовное, ч. 1. Мир). "Каждая вещь и все творения Божии, пишет святой Василий Великий, суть то же, что буквы, по которым мы читаем провидение и высочайшую премудрость Творца". — Итак, мир есть книга, а все вещи в мире суть как бы письмена, или буквы и целые слова, которые можно складывать и читать почти так же, как они читаются в писанных и печатных книгах. — Спросите: как читать? — Отвечаю: видением, слышанием, рассуждением. Видишь, например, небо, и на небе множество звезд; видишь землю, и на земле многое множество всяких вещей. Откуда все это взялось, и как стало быть? Ты мне скажешь просто: Бог знает — откуда и как. Вот ты уже и прочел самое главное и самое великое слово Бог; уже понял, что если есть небо и земля, то понятно — есть Бог. — Видишь одно небо, и одну землю, знаешь, что одно солнце на небе, один государь в государстве, один отец у своих детей, и один хозяин в доме. И только в том доме хорошо, в том месте чин, порядок и лад, где правит домом один; а где хозяев много, где муж начнет рядить по-своему, а жена по-своему, отец так, а дети иначе — там не бывать добру. Это всякий из вас знает: что же он отсюда может узнать? Какое слово прочесть о Господе Боге? Такое слово, что наш Господь Бог есть Бог — Един. —Пойдем далее: когда ты смотришь на поле, покрытое прекрасною, густою и зреющею пшеницею или рожью, ты говоришь: она не сама собою взялась; ее кто-то посеял, и хорошо обработал свое поле. Когда видишь богатый сад, превосходно устроенный, опять говоришь, кто же нибудь насадил его. Когда глядишь на дом, тоже помышляешь: дом не сам собою вырос, а строил его разумный строитель. Словом, на какую вещь ни посмотришь, везде найдешь, что она не сама от себя, а кто-нибудь другой сделал ее. Посмотри же опять на небо, на землю, на все то, что я прежде назвал миром. Какой дом, или сад, или поле может равняться с этим великим миром? Посмотри и спроси себя: откуда он взялся? Как дом не вырастает сам собою, а надобно, чтобы он кем-нибудь построен был, так и мир не сам собою стал и есть, а кем-нибудь построен, сделан, сотворен. Кем сотворен? Самое простое рассуждение скажет тебе, что он сотворен Богом. И вот ты еще прочел в великом мире Божием, как в книге, что Бог есть Творец мира, создатель неба и земли, видимым же всем и невидимым, т.е. Творец всего того, что ты видишь, и еще более всего того, что не видишь; ибо ты не все видишь, что есть на свете. — Продолжайте еще размышлять, други мои. Бросьте камень на воздух; он не будет держаться на воздухе, но упадет и будет лежать на земле. Мы, люди, стоим, ходим, лежим на земле, скотина и зверь — тоже; города, села, деревья, воды, — все держится землею и на земле. Птица хотя летает по воздуху, но не долго; полетает, полетает, — и сядет либо на дерево, либо на крышу, либо на землю. На чем же держится сама земля? Ни на чем; — «на ничесом же повесивый землю повелением Твоим», говорится в одной песне церковной. Как же такая непомерная тяжесть может держаться сама собою? Не может; вы легко догадываетесь, что ее держит некая сила великая. Чья сила? Ничьей иной силы вы тут не угадаете, кроме всемогущей силы Божией. Бог все держит, все движет, всем управляет. Таким образом вы еще прочли в книге мира одно великое слово о Боге, что он есть Вседержитель. — Но что говорить о земле? Смотрите на вещи малые разумно, — и они все будут говорить вам, как книга, о Господе Боге Вседержителе. Видишь, например, зеленую травку, хороший цветок, — подойди, полюбуйся, и спроси: кто его так убрал, нарядил, украсил? Он скажет тебе: Отец небесный. Видишь птиц, летающих по воздуху, ходящих по земле, они сами не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, однако же всегда бывают сыты и довольны. Спроси: кто их кормит, или питает? Отец небесный, — скажут они. Может быть, ты подумаешь: птицы — едят наш хлеб крестьянский. Но ваш хлеб откуда взялся, по чьей воле и повелению вырос? Когда ты бросаешь семена в землю, знаешь ли, что они непременно взойдут, вырастут и созреют? Не знаешь, а говоришь только, когда сеешь: уроди, Господи, Отец небесный. И Отец небесный уродит, когда ты просишь Его, как добрый и послушный сын, и когда будет на то Его святая воля, Его Божеская милость. Не видим ли теперь, что Бог есть не только Творец, Вседержитель, но и Отец? — Поистине, Он есть Отец премилосердый, всеблагий и всесильный. И во-первых — Он есть Отец Единородного Сына Своего, Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Во-вторых — Он есть Отец всего, что живет, растет и чувствует; потому что Он всему дает жизнь, все хранит, питает и одевает. В-третьих — Он есть Отец Благодетель всех людей, — не только добрых, но и худых, не только верных, но и неверных; потому что велит солнцу Своему сиять для добрых и злых, для праведных и неправедных. В-четвертых — Он есть особенно Отец для мира православного, для добрых и истинных христиан, которые в церковь Его святую ходят, заповеди Его святые исполняют, и во всем как Его Самого, так и Его Святую Церковь слушают. "Как дети, — учит святой Тихон Воронежский, — отца своего от любви называют: отче, или батюшка, тако Христиане Бога от любви называют Отцом, и вопиют к Нему: Авва Отче (Рим. 8; 15. Гал. 4; 6), — т.е. как бы так: батюшка Отец наш!" Теперь видите, любезные братия мои, что можно читать великую книгу Божию всякому человеку; видите, что хотя мы не много учились и читали, а между тем, сколько прочли и узнали слов и истин важных, великих и святых! В книге природы, или в книге мира Божия мы прочитали то же самое, что читается в обыкновенных книгах, состоящих из бумаги и чернил; т.е. прочитали начало, или первый член нашего святого Символа веры: «верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Точно так же и в той же книге можно прочесть и первую заповедь Божию: «Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии разве Мене». Учитесь же, Христиане, прилежно и усердно: не будьте неразумны, как малые дети; смотрите на всякую вещь, как на слово и поучение о Господе Боге вашем; читайте, говорю, великую книгу мира Божия, или книгу природы, начертанную Самим Богом о Себе же Самом; вы видите, что ее не трудно читать! Заключим беседу нашу молитвою к Святому Духу, на всякую истину наставляющему: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй, сокровище благих и жизни подателю! Прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша!» (Из "Воскресного Чтения" 1847года) Оглавление 189. Бога не обманешь Болий есть Бог сердца нашего и весть вся (1 Ин. 3; 20). Его очи, тьмами тем крат светлейший солнца (Сир. 23; 27) на всяком месте смотряют злыя же и благия (Притч. 15; 3). Наг самый ад пред Ним, и несть покрывала пагубе (Иов. 26; 6). Казалось бы, кто не знает этого? И возможное ли дело, чтобы человек так забылся, что мог бы подумать — обмануть Господа Бога — Сердцеведца? А на деле выходит, что и до этого легко может дойти лукавая совесть грешника... На самых первых страницах Ветхого Завета в книге Бытия мы читаем: принесе Каин от плодов земли жертву Богу; и Авель принесе, и той от первородных овец своих, и от туков их; и призре Бог на Авеля и на дары его: на Каина же и на жертвы его не внят (Быт. 4; 3-5). — Спрашивают: почему Бог жертву Авелеву принял, а жертву Каина отверг? Потому, отвечают толкователи Священного Писания, что Авель закалал свою жертву с сокрушением сердечным и с верою в будущего Искупителя, а Каин готовил свои плоды небрежно, без благоговения; Авель приносил в жертву первородных, самых лучших овец своего стада, а Каин — что похуже из плодов земных, — чего не так было жаль другим отдать; а что получше, то приберегал для себя. Несчастный! Он думал обмануть Господа Бога, думал, как думают и многие подобные ему грешники: не узрит Господь, ниже уразумеет Бог (Пс. 93; 7), — но обманул только самого себя, и за дерзость свою отвержен был от Господа. — В Новом Завете, в первых главах книги Деяний Святых Апостолов рассказывается, что многие владельцы поместьев или домов продавали их и приносили цену проданного к ногам Апостолов, жертвуя в пользу неимущих братии. Понятно, что это делалось из одного усердия и никто не принуждал так поступать; но нашлись люди, которым не захотелось отстать от других и в этом святом деле, а в то же время жаль было отдать все, что было выручено от продажи имения. Некто Анания с женою своею Сапфирою, продавши имение, утаил часть цены его, с согласия своей жены, а остальное принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал Анании: "Для чего допустил ты сатане вложить в сердце твое мысль обмануть Духа Святого и утаить час из цены поместья? Когда оно еще не было продано, разве оно не твое было? Ты мог спокойно владеть своим имением, никто не принуждал тебя продавать его и лукавить пред Богом: как же это пришло тебе на мысль такое дело? Ты солгал не человеком, а Богу!" При этих словах Анания пал бездыханным. Все ужаснулись; юноши вынесли тело его и похоронили. Спустя часа три пришла его жена, не зная ничего, что случилось. Апостол Петр спросил ее: "Скажи мне: за столько ли продали вы поместье?" Она сказала: "Да, за столько". Тогда Петр сказал ей: "Что это вы согласились искусить Духа Господня? Вот входят в двери погребавшие мужа твоего и тебя вынесут". Вдруг она упала у ног его и испустила дух. Юноши вошли, нашли ее мертвою, и вынесши, похоронили подле мужа ее. "Великий страх объял всю Церковь, — заключает свое повествование Евангелист Лука, — и всех слышавших сие". Трепет объемлет душу и теперь, когда читаешь этот рассказ, друзья мои. Но тут же невольно спрашиваешь себя: Каин ли только, — одни ли Анания и Сапфира думали обмануть Господа Бога? Нет ли и среди нас чего-нибудь подобного? Вот, например, настает праздник Господний; колокол зовет православных в церковь Божию; зовет и тебя туда же совесть твоя; но тебе скучно там, — ты нарочно медлишь дома, чтобы придти в церковь к половине обедни, а то и еще позднее, лишь бы потом можно было сказать самому себе: "Я исполнил долг христианский, я был сегодня у обедни", — и тем успокоить совесть свою... Друг мой! Кого хочешь ты обмануть этим лицемерным богомолением? У кого крадешь ты минуты молитвенные? Бога ведь не обманешь; Он давно изрек праведный суд Свой о таких богомольцах ленивых: «приближаются Мнелюдие сии усты своими, и устнами чтут Мя; сердце лее их далече отстоит от Мене; всуе же чтут Мя» (Мф. 15; 8)! — Или: вот ты молишься молитвою, от Самого Господа нам данною: ты просишь себе прощения грехов, ты говоришь: «остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим...» Но оставляешь ли своим должникам? Правду ли говоришь? Бога ведь не обманешь: Он знает твое сердце лучше тебя самого, и если там, в этом сердце, таится какое-нибудь недоброе чувство к ближнему, — то не жди себе прощения от Господа, ибо непреложно слово Его: «аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный: аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших» (Мф. 6; 14-15)! — И сколько таких случаев можно указать в нашей жизни! Не проходит дня, когда бы мы не лукавили пред Господом Богом! А бывает, друзья мои, что человек всю жизнь свою направляет так, как будто хочет обмануть Господа Бога. Дело в том, что у каждого грешника есть свой идол, которому он служит всей душой. Этот идол есть его любимая страсть, любимый грех. Один всем сердцем прилепился любостяжанию, другой — плотоугодию, иной меры не знает своему честолюбию... Но у каждого есть совесть, этот судия неподкупный; совесть говорит грешнику: Бог строго накажет тебя за твою жадность, за плотские грехи, за безмерное честолюбие... Страшно становится грешной душе слушать эти укоры и обличения, а между тем ей не хочется и с любимыми греховными привычками расстаться... И вот человек начинает лукавить, чтобы как-нибудь успокоить свою мятущуюся совесть. Скупому жаль уделить лишний грош для бедняка; только из-за стыда перед другими он кладет свою медницу на свечу в церкви Божией; за то он думает угодить Господу Богу строгим постом и поклонами, продолжительными молитвами... Друг мой! Хорошее дело — и пост и молитва; но если ты в то же время безжалостно гонишь от себя бедного прочь, если для тебя тяжело подать медницу на украшение храма Божия, или на другое дело доброе, — то напрасно ты трудишься: Бога ведь не обманешь, таким постникам Он давно изрек: «вскую Мне поститеся, якоже днесь?.. Не сицеваго поста Аз избрах, ниже аще слячеши яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен» (Ис. 58; 4,5). Другой, напротив, ничего не жалеет для бедных, жертвует щедрою рукою на церкви, монастыри, богадельни; но сам несчастный — страждет страстью невоздержания, или всей душой предан плотским грехам, и не думает, не хочет расстаться с этими греховными удовольствиями... Друг мой, брат мой! Ужели ты думаешь купить себе милость Божию своими благотворениями так же, как покупают милость человеческую — богатыми подарками и приношениями? Спора нет, что милостыня очищает грехи, (Притч. 15; 27), но только тогда, когда грешник бросит, возненавидит эти грехи: «лучшая жертва Богу — дух сокрушен, сердце сокрушено и смиренно»; а ты предлагаешь Ему то, что для тебя удобнее, — подумай, кого ты этим обманываешь? Бога ведь не обманешь: еще древний мудрец сказал: «нерцы: на множество даров моих воззрит Бог, и приносящу ми Богу Вышнему пришлет» (Сир. 7; 9); да и Сам Он, Сердцеведец, глаголет: «что Ми множество жертв ваших?.. Ктому не стерплю грехов ваших!...» (Ис. 1; 11, 14). —Пожалей себя, отстань, брось, развяжись совсем с грехами своими, тогда жертва твоя будет благоугодна Богу как фимиам кадильный. — Говорить ли о тех благотворителях, которые творят добро из-за выгод земных, из-за славы людской, — кого хотят обмануть они? Не по духу Христову это их добро, оно — мирское, земное, и здесь, на земле сии благотворители восприемлют мзду свою! Но довольно о чужих грехах. Все мы грешники, и вех нас зовет Бог к покаянию, зовет каждый день и час, а мы все отвечаем: завтра покаемся, завтра начнем жить по Божьи... Кого мы думаем обмануть этим "завтра"? — Не крадем ли мы дни жизни нашей, как крали злато Анания и Сапфира? Ведь жизнь наша должна вся принадлежать Господу; а мы — юность тратим на греховные наслаждения, мужество проходит в суете житейской, а старость... но в нашей ли власти эта старость? Кто нам обещал ее? Да если бы и в нашей она власти была: то не грешно ли всю жизнь истратить на грехи одни, а Богу отделить болезненную старость? Ведь это значило бы принесть в жертву хромое, слепое, увечное! Не Каинова ли это будет жертва, братие моя? Бога ведь не обманешь, и что удивительного, если Он в гневе Своем не даст нам увидеть своей старости, и мы умрем во грехах наших!... Оглавление 190. Без труда не спасешься Не бойтесь креста самоотвержения и самораспинания; всю тяжесть креста Господь понес Сам, вам же остаются одни утешительные плоды его. Не жалейте трудов; смотрите, какой блаженный конец ожидает тружеников, и воодушевляйтеся; спешите, гоните, теките, да постигнете. Трудитесь. Без труда, и труда усиленного, ничего не получим. — Получить блаженство все готовы, а труды ради сего нести очень многие упираются; очень многие всякие позволяют себе льготы, а между тем все же чают благую улучить часть вместе с другими. Точно, Господь многомилостив и всякого готов облаженствовать. Но сами-то мы никак не можем изменять путей, Господом указанных, и по своему вкусу прописывать себе условия к получению блаженства, которое не в наших однако же руках. — Вот посморите, как Апостол Павел и себя и других воодушевляет на труды и остерегает от льгот. «Не весте ли, - говорит, - яко текущий в позорищи, вси убо текут?» (I Кор. 9; 24). С каким усилием на ристалищах все напрягают свои силы, чтоб перегнать других? И это чего ради? Чтоб тленный получить венец. Не тем ли с большим рвением надлежит тещи нам, чтоб получить венец нетленный? Смотрите же, — прибавляет, — «тецыте, и тако тецыте, да постигнете». — Как же это надо тещи, чтобы достигнуть? Надобно от всего воздерживаться. «Подвизайся же, т.е. текущий, как на ристалище от всех воздержится», — говорит тут же святой Апостол. От всех воздерживаться, или всестороннее иметь воздержание — думаю понятно, что означает. Означает пост, бдение, уединение, утруждение тела и всякое плоти умерщвление, или, как говорили наши Отцы-подвижники, суровое и жестокое иметь житие. Хочешь тещи так, чтоб получить нетленный венец? Проходи суровое и жестокое житие. Чтоб кто не вздумал как-нибудь увольнять себя от сего, Апостол и себя изображает также текущим. И я, говорит, так же теку, и я так же подвизаюсь. Как же это именно? «Умерщвляю тело мое и порабощаю». Апостол, сосуд благодати, умерщвляет тело свое и порабощает. Кому же после сего будет это не необходимо? И не думайте, что у него это есть плод избытка ревности. Нет. Без этого, говорит, мне нельзя быть, опасно: «да не како иным проповедуя, сам неключим буду». Апостол, устроитель царства Божия, руководитель всех ко спасению, боится оказаться неключимым, недостойным царствия Божия, если не будет тело свое порабощать и умерщвлять. Кто же после сего понадеется быть достойным без умерщвления и порабощения тела? — Я нарочно побольше остановился на сем Апостольском месте, чтоб внушить, что общий почти у нас недуг — жаление и поблажка плоти, совсем не к лицу ищущим и чающим царствия Божия. Хочешь царства? Не жалей плоти. Будешь жалеть плоть, — не получишь царства. Ах! Как нам не по вкусу это строгое и суровое житие, плоть умерщвляющее! И каких уверток не употребляем мы к тому, чтоб уволить себя от него! — Вот настает пост, а кто постится как следует? Иной совсем ни во что ставит пост; иной так его ведет, что плоть от того никакой не ощущает жестокости. И чего не наговорят такие в оправдание свое? О тех уж нечего говорить, кои нерадят о спасении; те и живут только в плоть. А то и ревнители благочестия всяко склоняются на то, чтоб питать и греть плоть свою. Я, говорит, богомыслием займусь, я в церковь буду ходить, буду заниматься чтением спасительных книг, милостыню буду подавать, и другое что готов делать; а телу уж пусть дается всякий покой и довольство — в пище, сне, неутруждении и устранении всяких неудобств. И что еще говорят? Говорят, что это умерщвление плоти есть телесное делание, мы же духовны — духовными деланиями и будем достигать царства небесного — невещественного. — На все сии и подобные рассуждения скажу одно: Апостол-то Павел до какой меры был духовен? И кто сравнится с ним в ясном ведении того, как нужно нам действовать?! А видите, что прописал? Указал венец нетленный. И всем, кто захочет восхитить его, предписал умерщвлять и порабощать тело. Ничего другого не вставил и никакого другого посредства не поместил. Тут умерщвление и порабощение тела, а там венец нетленный. Хочешь последнего — возьмись за первое. Рассуждения же все в сторону. Если б и мне кто стал докучать: разъясни и то и другое в сем деле недоумение, я сказал бы: что рассуждать? Понятно, что значит нетленный венец? Конечно, понятно. Понятно, что значит умерщвление и порабощение плоти? И это верно понятно. Поди же, умерщвляй и порабощай плоть и получишь нетленный венец. А если иначе станешь действовать, не только не получишь венец, но окажешься неключимым, как опасается святой Апостол и за себя и за нас. О неключимом же знаешь, что сказано? Сказано, «неключимаго раба вверзите во тьму кромешнюю, ту будет плач и скрежет зубов...» Вот какой неутешительный конец покоя плоти! — И то прибавлю, что ведь мы не поставлены рассуждать и словопретися ни на какую же потребу: а зачем поставлены? Поставлены проповедывать слово. «Проповедуй слово», заповедует святой Апостол Павел Тимофею (2 Тим. 4; 3), а в лице его и всем нам. Какое слово? Вот я соберу это слово относительно того, о чем мы беседуем. — «Иже Христово суть, плоть распяша со страстми и похотми» (Гал. 5; 24). Слышите! Стало быть, кто не распинает плоти, тот не Христов, не христианин. «Сего ради ходите не по плоти, но по духу» (Рим. 8; 4). «И плоти угодия не творите в похоти» (13; 14). «Мы должны есмы не плоти, еже по плоти житии» (8; 12). «Аще бо по плоти живете, иматеумрети: аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете» (8; 13). «Сущий бо по плоти плотская мудроствуют» (8; 5) и «Богу угодити не могут» (8; 8): «ибо мудрование плотское смерть есть» (8; 6), «вражда на Бога есть» (8; 7). «Да упразднится убо тело греховное» (Рим. 6; 6), «да не царствует грех в мертвенным вашем теле» (6; 12). «Представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови» (Рим. 12; 1); «и умертвите уды ваша, яже на земли»(Кол. 3; 5). Ибо есть «ин закон во удех наших, противу воюющ закону ума нашего и пленяющ нас законом греховным, сущим во удех наших» (Рим. 7; 23). — Ограничусь этим. Видите ли как? И вот такого-то рода непощадение плоти проповедуется и заповедуется по всему пространству Божественного Писания! Стало быть, нечего рассуждать, нечего придумывать разные извороты к пощадению плоти. Кто хочет питать и греть плоть свою, тот не питомец Писания и чужд духа его. Чужд духа, чужд и обетовании. — Вот с сей-то стороны усмотрите всю матернюю попечительность о нас святой Церкви в учреждении святых постов. И вся жизнь у нас должна проходить в умерщвлении и порабощении плоти. Иначе тотчас попадешь в неключимые, а за то потом и участи их горькой подвергнешься. Чтоб самым делом не подпал кто из нас сей участи по забвению или какому увлечению делами, святая Церковь напоминает нам об умерщвлении плоти каждую неделю — средою и пятком, а в каждое время года продолжительными постами, особливо же великим постом святой Четыредесятницы, чтобы, когда придет пост, и против воли взялись мы за труд умерщвления и порабощения плоти и вступили на поприще, ведущее к получению нетленного венца. Так, если уж в другое время даем мы себе всякие льготы, хоть постом несколько поутрудим плоть свою. Если же в другое время будут у нас для плоти все празднества, и в пост всякие льготы, то не к нам ли будет относиться следующее укорительное слово Апостола: «мнози, - говорит он, - ходят, ихже многажды глаголах вам, ныне же плача глаголю, враги креста Христова: им же кончина погибель, имже бог чрево, и слава в студе их, иже земная мудрствуют» (Флп. 3; 18, 19). — Блаженны труды умерщвляющих плоть свою, и да воодушевляет их на продолжение уверенность в неизбежности сего пути. Но и те, кои лишали себя сего блага, имеют еще время сделаться участниками его. Поприще открыто; виден и светлый венец в конце его. Вступите бодренно в подвиг. Ревностью возревновав, перегнать еще успеете тех, кои так далеко ушли от вас. Что потеряно в длительности времени, то вознаградить можете напряжением сил в одушевлении и, таким образом, не мечтательным ожиданием, а несомненно и действительно вступите в сонм тех, кои, по Апостолу, тако текут, что наверно постигнут. Аминь. (Из книги "О покаянии ", преосвященного епископа Феофана)