Троицкие Листки (190)

789. О том, как жили наши предки в старину От веков древних православные русские люди привыкли называть свою родную страну — Святою Русью, Русью православною. И воистину достойна была наша древняя Русь этого имени, достойны были ее сыны называться сынами Руси Святой. Благословенное отечество наше и теперь — та же Святая Русь, но достойны ли мы, сыны великой Русской земли, именоваться сынами Руси Святой?.. Перенесемся мысленно за 200-300 лет назад, и посмотрим, как жили наши предки в старину, чтобы сравнить: так ли мы живем?.. "Не ведаю, — говорит один чужеземный путешественник древнего времени: — не ведаю, какие люди на свете благочестивее Русских чтут имя Божие..." И действительно, любили наши предки храмы Божии, повсюду их строили и благолепно украшали; и со всем усердием их посещали. Вот как поучал, например, детей своих благочестивый князь Владимир Мономах: "Первое к церкви, да не застанет вас солнце на постели! Тако бо деяше отец мой блаженный и вси добрии мужи совершеннии: заутреню отдавати Богу хвалу и потом, узревше солнце восходящее, прославити Бога с радостию... Слезы своя испустите о гресех своих, и в церкви то дейте, и ложася в постель. Не опускайте ни одной ночи без поклонов земных, не забывайте того, не ленитеся... Даже и на коне едучи, если других молитв не умеете молвити, взывайте втайне безпрестанно: "Господи помилуй"; всего лучше творить такую молитву вместо того, чтобы помышлять о нелепостях". — В том же духе поучал своего сына известный иерей Сильвестр, живший при царе Иоанне Васильевиче Грозном: "Прибегай всегда с верою к святым Божиим церквам, заутрени не просыпай, обедни не прогуливай, повечерницы, полунощницы и часы каждый день следует пети у себя в доме — это долг всякого христианина. Если возможно — хорошо прибавить и к этому правилу". Еще подробнее учит он в своем "Домострое": "По вся дни муж с женою и детьми и с домочадцами, кто умеет грамоте, должны отпеть вечерню, повечерие, полунощницу, с молчанием и со вниманием, и с кроткостоянием, и с поклонами... Ложася спати всякому христианину по три поклона в землю перед Богом положити, и в полунощи всегда, тайно встав, со слезами, прилежно, к Богу молитися, елико вместимо, о своих согрешениях, а утром отпети заутреню и часы, а в неделю и в праздник молебен... А где некому пети, молитися довольно вечером и утром, а мужам отнюдь не опускати церковного пения: вечерни, заутрени, обедни... А женам ходити в церковь Божию, как вместимо, по совету с мужем. А в церкви стояти — ни с кем не беседовати, с молчанием слушати, никуда не обзиратися, ни на стену не приклонятися, ни к столпу, ни с посохом не стояти, ни с ноги на ногу не переступати, и до отпения из церкви не уходити, а приходити к началу... И дома, и везде, всякому человеку всякое дело начинати, рукодельничати, или ести, или пити, или пищу варити, прежде святым поклонитися трижды в землю; а по нужде до пояса, кто умеет — "Достойно" проговорити до конца, да молитву Иисусову проговоря, да перекрестяся, молвя: "Господи, благослови, Отче", и тако начата всякое дело: тогда Божия милость поспешествует, Ангел невидимо помогает, а бесы отбегают..." И эти заветы, эти правила — были не пустые слова. Правда, люди простые не могли часто ходить к богослужению, сравнительно редко ходили и женщины, занятые домашним хозяйством; но сам Царь со своими боярами каждый день бывал на всех церковных службах; другие, более или менее состоятельные люди, старались тоже не пропускать служб, особенно по пятницам, субботам, воскресным и праздничным дням; иные же ходили в церковь только к обедне, а прочие службы отправляли дома. Кто мог, имел свою домовую церковь и наемных священников. Добрые люди старого времени стояли в церкви благоговейно; постоянно осеняя себя крестом, преклоняли главу, били себя в грудь, падали на колена и повергались ниц, ударяя челом о пол, так что на челе появлялись знаки. Иные, чувствуя свое недостоинство, не входили в храм, а становились у его дверей. Домашняя молитва и крестное знамение употреблялись так часто, что, по отзывам иностранцев, нелегко было найти, кто бы в этом равнялся с русскими. Вставая от сна, принимаясь за какое-либо дело, выходя из дома и входя в него, проходя мимо церки, часовни, иконы, или встречаясь с крестным ходом, слыша звук колокола, садясь за трапезу, вкушая то или другое блюдо и питье, отходя ко сну и вставая ночью, наши предки полагали на себе крестное знамение, делали поклоны, произносили молитву, чаще всего: "Господи помилуй" или "Господи Иисусе..." Многие, от царя до простолюдина, подобно монахам, являлись всюду с четками в руках и, когда было свободно, перебирали их, шепча молитву. В важных случаях, например, собираясь в дальний путь, призывали священника и служили молебен, а кто познатнее, ходили к епископу и вместе с благословением получали от него икону; перед посевом и после посева зерно освящали в церкви. Святыню чтили с великим благоговением. Иконы и кресты ставились на городских воротах, площадях, на дорогах, на воротах домов и в каждой комнате; у богатых людей были особые крестовые комнаты или молельни, уставленные рядами икон и крестов. Русские брали с собою святые иконы при путешествии в чужие края, при выступлении в поход, употребляли при защите города от врагов, при заключении договоров, при болезнях и других народных бедствиях, подносили царям, патриархам и другим лицам; с крестами в руках встречали священники проезжих на больших дорогах в переездах через реки, чтобы благословить их путь. В домах святые иконы ставили благолепно, с разными украшениями, закрывали завесами от пыли, обметали чистым крылышком, отирали мягкою губкою, остерегались касаться их нечистыми руками, с нечистой совестью; зажигали перед ними свечи и лампады, кадили благовонным ладаном, после молитвы, перекрестясь, целовали их, "дух в себе удержав, губ не разеваючи"; считали неприличным касаться лика святого на иконе, вешать икону на гвоздь, говорить о ней, что она "куплена" вместо "выменена", или "сгорела" вместо "выбыла". — Подобным образом относились и к просфоре и другим священным предметам. Антидор и просфору вкушали бережно, с благоговением, как бы не проронить крохи на землю; кусать зубами ее считали неприличным: ломали маленькими кусочками и клали в рот; есть просфору с чем-либо, кроме воды и благословенного церковного вина, или есть после другой какой-либо пищи считали за грех. Святой водою окропляли себя, помазывались, пили ее на освящение душе и телу; поэтому ее употребляли во время повальных болезней и голода. Царю и Патриарху ее присылали отовсюду как священный дар, и духовник каждое утро окроплял ею Царя. С особенным усердием древние русские люди делали пожертвования на храмы Божии, постились и творили милостыню. Они крепко верили, что сими добродетелями исцеляются недуги и прощаются грехи. Люди набожные шли в церковь с приношением: со свечою, с просфорою, с ладаном, с кутьею, с милостынею. Жертвовали в церкви и монастыри книгами и иконами, деньгами и всем, чем кто мог, или за здравие, или на помин по душе. Посты, особенно Великий, соблюдали наши предки с особенною строгостью: вкусить мясную или молочную пищу постом считали за такой тяжкий грех, что скорее согласились бы умереть, чем сделать это, и не дозволяли послаблений ни больным, ни детям. Находились такие постники, которые во весь Великий пост не вкушали горячей пищи, или вовсе не ели ничего по понедельникам, средам и пяткам в этот пост; а другие вкушали только по субботам и воскресеньям. Кроме установленных Церковью постов, многие налагали на себя добровольные посты. При общественных бедствиях прибегали иногда к всенародному посту, чтобы очиститься и умилостивить Бога: так было в 1607 и 1611 годах, когда Русь страдала от внутренних смут и польских грабежей. О милостыне иерей Сильвестр так заповедует сыну: "Нищих, и маломощных, и бедных, и скорбных, и странных пришельцев призывай в дом свой и по силе накорми, и напои, и согрей, и милостыню давай от своих праведных трудов и в дому, и в торгу, и на пути: тою бо очищаются греси, те убогие ходатаи Богу о гресех наших". Оттого и было всегда много милостивцев. О каждом добром князе летописи говорят, что он был милостив к бедным, не щадил для них своего имения. Люди богатые посещали богадельни и тюрьмы, кормили нищих, странных и юродивых, раздавали милостыню особенно в праздники и в поминовенные дни. — С любовью принимали благословение наши предки у лиц, облеченных благодатию священства. Монастыри считали они домами святых угодников Божиих и усердно посещали их... Вот как жили наши предки благочестивые. Так ли мы живем? Держим ли предания, ими нам завещанные? Достойны ли мы именоваться сынами Руси православной, Руси святой?... Загляни каждый в свое сердце, спроси у своей совести, не лукавя пред Богом, не обманывая самого себя... О, как полезно нам в этом проверить себя!.. Оглавление 790. Что есть единоверие Глаголемые старообрядцы говорят, что у нас, православных, вопреки символу веры, не одна, а две церкви, и что мы, допустив единоверие, впали будто бы в противоречие с большим Московским Собором года, отменившим старые чины и уставы. Дабы заградить уста облыгающих Святую Церковь, укажем нашим неразумным ревнителям старины сходство и различие Церквей единоверческой и Православной и скажем, для чего при Православной учреждено единоверие. Сосуд избранный, святой апостол Павел, уподобает Церковь Христову человеческому телу: «Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единого тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос» (1 Кор. 12; 12). В сем теле иных Бог поставил апостолами, иных пророками, иных учителями (1 Кор. 12; 28), то есть учредил трехчинную вечную иерархию. Итак, посмотрите, называющие себя старообрядцами, здравым, разумным и беспристрастным оком на наших единоверцев: не все ли они, как и мы, члены одного тела, одной всеспасающей и всеосвященной Церкви Христовой? Не все ли они, как и мы, соединены одним священноначалием и Таинствами? Единоверческая и Православная Церковь есть единая живая маслина, на которой, по слову апостола Павла, живые, выросшие из нее или привитые к ней ветви, питаясь ее масличным соком, в нераздельном единстве с нею живут, цветут и плод приносят. Чтобы еще яснее представить единство и полное тождество единоверия с Православием, обратимся к Кормчей. Вот что читаем в толковании на одно из Правил Апостольских: епископи убо по образу суще Господа нашего Иисуса Христа и глава церковного телесе именуеми (Толкование на 55-е Правило святых Апостол). Значит, епископ, по учению Церкви Христовой, в поместной Церкви есть глава церковного телесе. Спрашивается: кто управляет единоверческой и Православной Церковью? — Один и тот же епископ, одна и та же глава. И выходит: якоже бо тело и глава един есть человек, тако Церковь Христова. Аще есть едина глава, то и едино тело (Иоанн Златоуст. Беседа 10-я на Послание к Ефесянам). Есть приходы, монастыри единоверческие, градские и сельские. Кто же управляет теми и другими? Тот же один епископ, а следовательно, и одна глава (Правило святых Апостол 39-е, и Четвертого Вселенского Собора 24-е). И опять, при одной главе не может быть два тела, при одном епископе две разных церкви. Церковные каноны и заповедь церковная христианина говорят, что молитвенный храм или монастырь без ведения епископа не поставляются (Кормчая, л.303 и 317). Спросите, кто благословляет постройку единоверческих и православных церквей, и вам скажут — епархиальный православный епископ. Теперь посмотрим, что о Церкви Божией говорит "Великий Катехизис". Та Церковь Православная, — говорит он, — которая верует всему Евангелию, всему учению Вселенских Соборов, а не части; та Церковь Православная, которая верует всему учению апостольскому и имеет все семь церковных Таинств ("Великий Катехизис", гл. 25-я). Отличаются ли от нас в сих догматах наши единоверцы? Всему свету известно, что Церковь Православная и единоверческая свято хранят священный Канон книг Богодухновенных, хранят, как зеницу ока, и церковные Таинства с Канонами семи Вселенских Соборов. Из сего опять ясно видно, что един Дух дышет во едином теле. Един над ней Господь и един Бог и Отец всех православных и единоверцев. Все мы единым Духом напоены. Каждому православному и единоверцу через церковные Таинства подается благодать Христова. Все мы, как православные, так и единоверцы, просвещены и научены единым Духом Святым. Все мы, по слову Иоанна Богослова, имеем помазание от Святаго и знаем все, необходимое для нашего спасения. Следовательно, единоверие и Православие в догматах веры совершенно единомысленны, ибо догмат есть выражение твердой уверенности в том, чего ожидаем и несомненности в том, что незримо в Христовой Церкви. А в незримом-то, то есть в вере, единоверцы совершенно единомысленны с нами. Таково сходство и полное единство Церквей в догматах веры. Различие же их заключается только в обрядности, к которой относятся уставы, богослужебные чины, двуперстие, троеперстие, сугубая с трегубой Аллилуиа, противосолонное и посолонное хождение, и подобное. Сии-то обряды в глазах наших неразумных ревнителей старины и составляют те догматы веры, от исполнения или нарушения которых зависит вся наша загробная участь. Но так думать и других учить крайне опасно и душепагубно, ибо не спасет нас ни старый обряд, ни патриаршая старая буква, ни старая с медными застежками, паче же кожаная книга, а спасет Святая Церковь ("Великий Катехизис", гл. 25-я), ее Таинства, ибо аще кто по чину Святая Соборная и Апостольская Церкве Восточная не употребляет, но пренебрегает ими, той без них, яко без известных посредине, онаго крайняго блаженства сподобитися не может ("Великий Катехизис", гл. 66). Отличаясь друг от друга обрядом, а не верой, Церковь по своему праву благословляет употребление так называемого старого обряда в единоверии, но в то же время отрицает веру в него, как единственно спасающему; отрицает как ересь, хуление на исправленный и принятый Церковью обряд. Можно читать имя Господне "Исус", но не должно признавать ересью чтение правильное: "Иисус". Можно кланяться осмиконечному кресту, но не должно отметаться и четвероконечного, как латинской ереси. Можно знаменаться двуперстием, но не должно отрицаться, как проклятого, скверного, антихристова знамения, и троеперстного крестного знамения и именословного благословения. Словом, с благословения Церкви и в полном единстве с ней можно соблюдать весь, так называемый, старый обряд и спасаться, но не позволительно веровать и других учить, будто бы Великороссийская Церковь, исправив старопечатные книги, впала в ересь и перестала быть святой и непорочной. На таковых-то хульниках и теперь лежит клятва большого Московского Собора, лежит она и на тех, кто отрицает право Церкви изменять чины и уставы (читай Правило Лаодикийского Собора 19 и 29-е; Правило Святых Апостол 5-е и Шестого Вселенского Собора 12-е); лежит сия клятва и на тех, кто отрицает право Церкви вводить новые непогрешительные уставы, подобно введению в свое время литургий Василия Великого, Иоанна Златоустаго, или введению новых церковных песнопений ("Книга о Вере", глава о церковном пении). Из сказанного видно, что единоверие отличается от Православия одной лишь своей обрядностью, которую Церковь по своему усмотрению может изменять или вовсе отменять, или отнятое, даже с поречением, снова возвращать (см., например, приговор "О священническом погребении" Патриарха Иоасафа в его "Потребнике"). Пример таковых действий Церкви мы видим в Церкви Апостольской первенствующей. Когда верующие из иудеев стали требовать, чтобы верующие из язычников принимали обрезание и соблюдали обрядовой закон Моисеев, то апостолы на своем Соборе положили освободить верующих из язычников от соблюдения Моисеева закона и от обрезания, тогда как верующим из иудеев не запрещалось соблюдать этот закон, снисходя к тому, что они привыкли соблюдать его. Апостол Павел писал Галатам: Дни смотряете, и мученицы, и времена, и лета. Боюся о вас, еда како всуе трудихся в вас (Гал. 4; 10). Сими словами святой Апостол запрещает соблюдать ветхозаветные праздники. А что же потом сам делает в книге Деяний апостольских? Читаем: «Суди бо Павел мимо ити Ефес, яко да не будет ему закоснети во Асии: тщашебося, аще возможно будет, в день пятдесятный быти во Иерусалиме» (Деян. 20; 16). Видишь ли, говорит святой Златоуст, как тот, который говорит: не соблюдайте дней, месяцев и времен, — сам соблюдал день Пятидесятницы (Беседа на разные места Священного Писания). И не только день соблюдал, но и место; ибо он спешит не только прибыть ко дню Пятидесятницы, но и провести его во Иерусалиме. "Что делаешь ты, блаженный Павел? — вопрошает святой Златоуст. — Иерусалим разрушен, Святое Святых опустошено по определению Божию, прежние учреждения прекратились, сам ты взываешь к Галатам: «иже законом оправдаетеся, от благодати отпадосте» (Гал. 5; 30); — для чего же опять ведешь нас в рабство закону? Тот самый Павел, который говорит Галатам: «аще обрезаетеся, Христос вас ничтоже пользует» (Гал. 5; 2), — сам обрезал, как известно, Тимофея. Это сделано Апостолом ради снисхождения и привлечения иудействующих в Церковь Христову" (Беседы Златоуста на разные случаи. Т. 2. л. 335). Ради снисхождения и для приближения, как выразился почивший в Бозе приснопамятный Московский святитель Филарет, отчужденных к единству Церкви и иерархии учреждено и единоверие. При сем оказано всевозможное снисхождение, но продожать сие движение далее — значило бы погружать Церковь в раскол. Для мира церковного, для единства не обряд нужен, а догмат истинной веры. Посему, кто хочет спастись одним обрядом, и кто ради обряда отделяется от Церкви, тот слеп умными очами и, гоняясь за временным, лишает себя вечного. Василий Великий писал Неокесарийцам: «хотящим ратоватися за обряды Церкви, стыд есть о том ратоватися. Аще кто за различие обрядов отделяет себе от единства Церкве и обратитися не хочет, тот есть точно раскольник» (Послание 104). А историк Созомен добавляет: "Безумно было бы христианам, согласным в главных пунктах верования, разделяться между собою из-за обычаев; ибо во всех церквах, хотя они исповедают одно и то же учение, нельзя найти одних и тех же по всему сходных преданий (Кн. 7-я, гл 19-я). Вдумайтесь в сии слова, вы, ревнители старого обряда! Идите в Христову Церковь и молитесь там, если не по новоисправленным церковным книгам, то по чину единоверия, которое находится в полном общении молитв и Таинств с Православною Церковью, которое содержит единую с нами веру Христову, единые апостольские и соборные узаконения, хотя и с разными обрядами, невредящими существу веры и делу спасения. Берегитесь, чтобы не исполнилось над вами предсмертное слово Господа нашего Иисуса Христа: «всякая розга, аще... во Мне не пребудет, извержется вон ...и изсышет: и собирают ю и во огнь влагают: и сгарает» (Ин.15; 6). (Из "Тобольских епархиальных ведомостей") Оглавление 791. Почему и младенцы не лишаются Святого Крещения? Три Евангелиста, Матфей, Марк и Лука изображают нам трогательную картину благословения Господом детей. Прочтите эти дивные строки, от которых веет такою истинно Божественною любовию к младенцам: «И приносили к Нему младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним» (Лк. 18; 15), чтобы возложил на них руки и помолился (Мф 19; 13). Понимали ли сами малютки, Кто прикасался к ним, Кто возлагал на них руки, Кто обнимал и благословлял их (Мк. 10; 16)? Как и все дети, они, может быть, только чувствовали добрым невинным своим сердцем, что их ласкает и обнимает добрый, хороший Человек; но что сей Человек, сей великий Чудотворец, есть Сын Божий и Бог — это едва ли хорошо сознавали и сами родители их... Что же заставляло этих добрых родителей приносить детей — младенцев к Божественному Учителю? Конечно, вера, что Его благодатное прикосновение к их детям низведет Божие благословение на главы невинных малюток их. И по вере их было так. Напрасно ученики не допускали приносящих: вероятно, они думали, что дети ничего не понимают, поэтому бесполезно родители затрудняют их Учителя и отнимают у Него время; — не так рассудил Сам Учитель-Господь: Он, видимо, читал в сердцах учеников Своих помышления их, и, как выразительно замечает святой Марк, вознегодовал, — Ему было неприятно такое мнение Его учеников, и Он сказал им: пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие! Мало того, Он еще прибавил: истинно говорю вам, кто не примет царствия Божия как дитя, тот не войдет в него!.. Значит, и большим-то надобно в некотором смысле соделаться детьми, чтобы войти в Царство Небесное, а дети, по самой природе своего возраста, уже имеют то, чего недостает большим: простоту и чистоту сердца, невинность и незлобие. Вот почему еще ветхозаветная Церковь не лишала детей счастия быть истинными Израильтянами, и обрезывала их, по заповеди Божией, на восьмой день по рождении, не рассуждая, что они не понимают силы этого обряда; вот почему и наша святая Православная Церковь, подражая Самому Господу, не только допускает, но и привлекает детей и младенцев к общению с Господом в таинствах Крещения, Миропомазания и Причащения Пречистой Крови Христовой, как бы повторяя при этом каждый раз то любвеобильное, торжественное благословение, которого дети и младенцы удостоились некогда от Самого Господа Иисуса Христа. В самом деле: ужели благодать Божия не сильна подействовать на младенцев, которые не могут веровать сознательно? Ведь сия благодать освящала же пророков от чрева матери их, как говорится, например, о пророке Иеремии: прежде, нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя (Иер. 1; 5). Сия благодать сообщилась же Иоанну Предтече, когда мать его приветствовала Матерь Божию и он взыграл радостно во чреве своей матери (Лк. 1; 44). Кто смеет полагать пределы сей благодати? — Мы знаем из Святого Евангелия такие примеры, где благодать Божия действовала за чужую веру даже тогда, когда, по-видимому, можно было требовать веры от человека, и однако же чудо над сим человеком совершалось как бы помимо его личной веры, за веру других людей, ему близких. Так, Иисус Христос исцеляет расслабленного за веру четырех, принесших его (Мк. 2; 3-5), исцеляет бесноватого отрока за веру его отца (9; 23,25), дочь хананеянки за веру ее матери (Мф. 15; 22-28), исцеляет подобным образом и многих других... А за чью веру Он мертвых воскрешал?.. Не за веру ли близких им людей, значит, не чужую ли веру?.. Младенец, конечно, еще не может сам веровать, но верует за него восприемник, веруют родители, верует иерей, совершающий таинство, и по вере их благодать Божия освящает и возрождает душу младенческую, как верует наша Святая Апостольская Церковь Православная. Веруем, говорит она, что святое Крещение, заповеданное Господом и совершаемое во имя Святой Троицы, необходимо, ибо без него никто не может спастись, как говорит Господь: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие (Ин. 3; 5). Посему оно нужно и младенцам, ибо и они подлежат первородному греху, и без крещения не могут получить отпущения сего греха. И Господь, показывая сие, сказал без всякого исключения: кто не родится, то есть, по пришествии Спасителя Христа, все, имеющие войти в Царство Небесное, должны возродиться. Если же младенцы имеют нужду в спасении, то имеют нужду и в крещении. А невозродившиеся, и посему не получившие отпущения в прародительском грехе, необходимо подлежат вечному наказанию за сей грех, и, следовательно, не спасаются. Итак, младенцам необходимо нужно крещение. И в книге Деяний ясно говорится, что крестились все домашние (16; 33), следственно, и младенцы. Если бы младенцев нельзя было крестить, то об этом было бы ясно сказано в Писании, но Писание везде говорит о том, что крещение необходимо для спасения, но нигде ни единым словом не оговаривается, что детям оно не нужно. В самом деле: младенцы, как мы видели, способны принимать благодать Божию, способны быть членами царства Божия; с другой стороны, они не чужды прародительского греха, как сказано: «рожденное от плоти плоть есть» (Ин. 3; 6), а плоть и кровь царствия Божия наследовать не могут (1 Кор. 15; 50), и потому, пока они не возрождены от Духа, дотоле остаются чуждыми царства Божия, и следовательно, нуждаются в крещении. Кто же дерзнет воспрепятствовать им приходить ко Христу, тот пусть слышит, что говорит Сам Христос: не препятствуйте детям приходить ко Мне, значит, не препятствуйте им и крещение принимать... Так и понимала Церковь Божия слова Христовы от веков древних. Святой мученик Иустин, живший во втором веке, говорит: "Младенцы удостаиваются благ, даруемых чрез крещение, по вере тех, которые приносят их ко крещению". — Блаженный Августин пишет: "Есть предание апостольское, что младенцы спасаются крещением". "Церковь дает младенцам ноги других, дабы они ходили, сердца, дабы веровали, язык, дабы исповедовали". — Святой Киприан пишет: "Если и великим грешникам, когда они веруют, даруется отпущение грехов и никому не возбраняется крещение и благодать, тем более не должно возбранять сего младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, кроме того, что, происшедши от плоти Адама, воспринял заразу смерти через самое рождение, и который тем удобнее приступает к принятию отпущения грехов, что ему отпущаются не собственные, а чужие грехи. И потому от крещения и благодати Бога, ко всем милосердного, благого и снисходительного, никого нам не должно устранять, особенно новорожденных младенцев, которые заслуживают преимущественное наше участие и милосердие Божие". — Так учат богомудрые Отцы Церкви. Они жили вскоре после Апостолов: значит, лучше нас могли знать, как учили Апостолы, и вот, они прямо называют учение о крещении младенцев — преданием Апостольским. Если же в Писаниях Апостолов не говорится прямо о крещении младенцев, то ясно — это потому, что с самых первых времен, при самих учениках Христовых, и сомнения никакого не было на счет того, нужно ли крестить детей. Крестили целые семейства, в коих конечно, были и дети, значит, крестили и детей; крестили целую общину Самарийскую, от мала до велика (Деян. 8; 10), и тут не сказано, что кроме детей... Ведь все, что говорят против крещения младенцев штундисты, молокане, баптисты и другие сектанты, сводится в сущности к тому, что будто бы нельзя крестить того, кто не может веровать, а младенцы не могут веровать. Все их доказательства против крещения младенцев в этом и состоят. Но мы видели, что младенцев можно и должно крестить за веру их восприемников и родителей, значит, это возражение силы не имеет. Если Христос Спаситель за чужую веру исцелял болящих, воскрешал мертвых, то кто смеет сказать, что Его всесильная благодать, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая, не может возрождать младенцев за веру их восприемников и родителей? Что заставляет родителей и восприемников приносить детей ко крещению? Их вера в силу таинства Крещения, их любовь к малюткам, та же любовь, которая заставляла родителей приносить малюток ко Христу для благословения; и как тогда Христос Спаситель вознегодовал на учеников, которые хотели было воспрепятствовать родителям приносить детей к Нему, так и теперь Он же, любвеобильный Господь и Спаситель, негодует на всех этих лжеучителей, которые хотят быть умнее Церкви Божией, умнее всех святых Отцов и учителей Церкви, которые не хотят даже справиться: нет ли в писаниях древних учителей Церкви суждения о том, в чем является у них сомнение... Вот почему к сим лжеучителям относится грозное слово осуждения, изреченное устами святых Отцов на соборе Карфагенском еще в 418 году: "Кто отвергает нужду крещения малых, новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыть банею пакибытия (то есть святым крещением), тот да будет анафема! Ибо реченное Апостолом: «единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша» (Рим. 5; 12), подобает разумети не иначе, разве как всегда разумела Кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распростраенная. Ибо, по сему правилу веры, и младенцы, никаких грехов сами собою соделати еще не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения..."