723. Величие праздника Вознесения Господня «Приидите, и взыдем на гору Господню и в дом Бога Иаковля...» (Ис. 2; 3), чтобы видеть нам славное Христово Вознесение. Взойдем благоговейной мыслью на преславную гору Елеонскую — туда, где сегодня открывается чудное видение славы Боголепныя, и воскресший из мертвых Победоносец Иисус, непобедимый Разоритель ада, представляет нам славнейшее торжество над смертью. Взойдем туда, откуда лик апостолов провожает на небеса своего возлюбленного Учителя, где встречают Небесные Силы своего Царя славы, а множество праведных душ, избавленных от ада, идут на небо за своим Божественным Освободителем. Отсюда отпускает Богочеловека Сына земная Его Матерь; оттуда встречает Его Небесный Отец, дает Ему всякую власть над небом и землей и сажает Его одесную Себя на престоле Своем. Светел, воистину пресветел, братие мои, нынешний праздник! Это — венец Таинств Христовых, это — завершение нашего спасения. Ныне отверзается изгнанным детям Евы желанный вход в отечество горняго Иерусалима; ныне новый Израиль возводится в Царство Небесное. Ныне падший человек, в лице Богочеловека, возносится превыше Серафимов, и человеческая природа, в воплощении Бога Слова соединившись с Божеством, в Его Вознесении становится причастной Божественной славы. Приидите, и взыдем на гору Господню, чтобы познать и величие Божиих благодеяний и возвеличение нашей собственной природы. Растерзав узы смерти, воскресший Спаситель мира сорок дней провел еще на земле, часто являясь ученикам Своим и беседуя с ними об устроении Царствия Божия. Через сорок дней по рождестве Своем от Пречистой Девы принесен был Он во святилище, как первородный, для посвящения Господу; через сорок же дней по Своем преславном Воскресении восходит Он в пренебесное святилище, и как перворожденный из мертвых, представляет Богу Отцу Своему святое и чистое в Себе Самом человеческое естество. И вот, когда настал конец сих дней, то вывел Он учеников Своих из Вифании на гору Елеонскую и, расставаясь с ними, оставил им Свое вечное завещание — мир Свой. И сбылось тогда пророчество Захарии: И станут нозе Его в день он на горе Елеонстей, яже есть прямо Иерусалиму на восток... (Зах. 14; 4). Здесь повелел Он им во всем мире проповедовать радостнейшую весть о спасении, утешил их в печали о предстоящей с Ним разлуке обетованием Духа Святого, повелел не отлучаться из Иерусалима, пока не облекутся силой свыше, воздвиг руки Свои и преподал им, как бы в удостоверение Своих обетовании, Свое последнее владычнее благословение. Не могли тогда достаточно насмотреться ученики на Его лице Божественное. И... зрящым им взятся, и облак подъят Его от очию их (Деян. 1; 9). И восшел Он превыше всякого начала и власти (Εф. 1; 21), и воссел одесную Бога и Отца, как Сам Он говорил; Аз изыдох от Отца и приидох в мир: (и) паки оставляю мир и иду ко Отцу (Ин. 16; 28)... уне есть... да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Ин. 16; 7). Ради того и стал Сын Божий Сыном Человеческим, ради того и пострадал Бесстрастный, ради того и умер Бессмертный, ради того и воскрес Первенец из мертвых, чтобы воздвигнуть падшего, восстановить осужденного человека, чтобы обожить природу человеческую. Посмотрите на борьбу: с одной стороны, — диавольской против нас ненависти, с другой, — любви к нам Сына Божия. Диавол позавидовал первому блаженству человека и изгнал его из рая сладости. Сын Божий вознес естество человеческое превыше небес и посадил его на престоле славы Божественной. Диавол не стерпел видеть землю в покорности человеку; Сын Божий покорил природе человеческой и самое небо. Диавол привел человека в плен смерти и греху. Сын Божий возвел естество человеческое на небо, посадил его на престоле Божества, украсил бессмертием, соделал достопокланяемым от Серафимов. Так посрамило богопротивного человеконенавистника диавола славное Христово Вознесение. Он, как хитрый птицелов, по всей земле протянул свои пагубные сети смертные, в которые и попадались, как птицы, потомки осужденного Адама. Благоизволил коснуться сих сетей и умерший ради нас Богочеловек Иисус Христос. Но, как сильный орел, Он разорвал эти сети Своей Божественной силой и Сам первый, воскресший тридневно, возлетел от сетей тех, а с Ним возлетели и души праведных, Им освобожденные, воспевая победную песнь с Давидом: «сеть сокрушися, и мы избавлены быхом!» (Пс. 123; 7). И как орел, обучая малых птенцов своих летать по воздуху, сам летает впереди их, так вознесшийся Господь возлетает впереди по стезе небесной, где еще не было следа человеческого, как бы показывая путь Своим птенцам — душам праведных. Поистине, Он, восшед на высоту небесную, привел с Собой возвращенных из плена (Пс. 67; 19). Таким образом, как падение первого Адама открыло нам двери ада, так вознесение нового Адама отверзло нам вход на небо. «Теперь мы, по слову апостола Павла, имамы дерзновеные... входити во святая... путем новым и живым, егоже Он обновил есть нам завесою, сиречь плотию Своею» (Евр. 10; 19-20). Признавался премудрый царь Соломон, что он не может постигнуть следа орла, паряща по воздуху (Притч. 30; 19): вот так же не может враг диавол постигнуть и таинственного, славного, с плотью на небеса восхождения Христова, не может постигнуть — и оттого смущается и трепещет. Для него непостижимо, как это — тело восходит превыше бестелесного мира, как земное проходит небеса, как человеческое естество посаждается на престоле Божия величества. Но это вознесение во плоти нашего Спасителя непостижимо даже и блаженным Ангелам. Взирая на восхождение Его, яко Царя славы, они взывают к превышним чиноначалиям: «возмите врата князи ваша, ы возмитеся врата вечная...» (Пс. 23; 9). А когда видят Его, облеченного телом человеческим, уязвленного ранами, обагренного истекшей от Его ребра кровью, то недоумевают и вопрошают: «Кто Сей, пришедый от Едома... Почто червлены ризы Твоя...» (Ис. 63; 1-2). А человеколюбивый Владыка и на небесах хочет показать признаки Своих страданий, знамения любви к нам неизменной и над миродержителем победы всесильной. «Тако подобаше пострадати Хрысту ы вныты в славу» Свою (Лк. 24; 26), дабы мы знали, что и нам надобно входить в Царство Небесное тесным путем страданий и скорбей. Подобало Христу вознестися на небеса с пречистой плотью Своей, во-первых, для того, чтобы быть Ему посредником, ходатаем между Богом и людьми; дабы Он, показывая Своему Безначальному Отцу ту безгрешную плоть, которую Он принес на кресте как чистую и непорочную жертву, умилостивлял Его о грехах наших. «Не в рукотворенная бо святая вниде Христос... но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас» (Евр. 9; 24) ...аще кто согрешит, Ходатая имамы ко Отцу, Иисуса Христа Праведника (1 Ин. 2; 1). Подобало Ему вознестися на небеса для того, во-вторых, чтобы имели мы, во имя Его крестившиеся и в вере пожившие, твердую и достоверную надежду во плоти воскресения и во плоти же вечной славы. Если воскрес Христос во плоти, если прославился Он, глава наша, во плоти: то так же подобает во плоти воскреснуть, во плоти прославиться и верующим в Него, которые суть члены тела Его, — членам подобает в этом сравняться со своей главой, как пишет апостол Павел: «Яков перстный, такови и перстнии, и яков небесный, тацы же и небеснии: и якоже облекохомся во образ перстнаго, тако да облечемся и во образ небесного» (1 Кор. 15; 48-49). О, непостижимаго величества Божиих благодеяний. О как высоко превознесено наше естество! Когда пророк Илия огненной колесницей вознесен был на небо, то он оставил в утешение ученику своему Елисею свою милоть. Так и вознесшийся от нас на небо наш Божественный Отец и Учитель, Человеколюбец Господь, оставил нам на утешение одежду Своего Божества — Свою пречистую плоть в страшном Таинстве Евхаристии или Божественного Причащения. Он не хотел оставить нас сирых: Он желает неразлучно с нами пребывать, почему и утешает нас, говоря: «се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28; 20). О бессмертный Женише душ наших! Оттуда, где Ты сегодня возсел яко Царь веков — от десницы Божией, пошли нам обетование Отчее — Пресвятаго Духа, Который соединит нас с Тобою ненарушимым союзом любви, дабы мы на земле сподобились быть причастниками Божественной Твоей благодати чрез достойное причащение Твоего Тела и Крови, а на небе — причастниками Твоей вечной славы чрез наслаждение лицезрением Твоего Божественного лица! Аминь. (Из "Поучительных слов", святителя Илии Минятия) Оглавление 724. Утреннее славословие Пресвятой Троице Ранним утром, зимой, задолго до солнечного восхода, мерными звуками льется по воздуху церковный благовест: это Святая Церковь, как любящая мать, будит к утрене своих чад послушания. Благовест коснулся слуха твоего сквозь тонкий утренний сон; коснулся и сердца твоего, и ты встаешь с постели и идешь в Божий храм, чтобы там молитвой освятить наступающий день. Но если в будний день труды и заботы не дозволяют тебе пойти в храм Божий, то ты, как православный христианин, становишься на утреннюю молитву пред Божиим Милосердием, пред святыми иконами, украшающими святой уголок твоего жилища. И в церкви Божией ты слышишь, и дома читаешь ты: «Воставше от сна, припадаем Ти, Блаже, и ангельскую песнь вопием Ти, Сильне: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас»! От сна, который свойствен природе и неразумным животным, встаем мы, владыки земли, созданные по образу и подобию Божию и потому близкие к небожителям — Ангелам, которые день и ночь поют пред славою Творца: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Этот пример небесных братий наших побуждает и нас, земнородных грешников, со страхом и благоговением взывать ко всемогущей и животворящей Троице: Свят еси, Боже Отче, Свят еси. Боже Сыне, Свят еси, Боже Душе! Пред Твоею неизглаголанной святостью трепещут благоговейным страхом и самые чистейшие небожители. Нам ли, земнородным грешникам, предстоять пред Тобою и прославлять Тебя? Но знаем мы, о Боже Триипостасный, что Сам Ты, по Своей бесконечной любви к нам, Твоим падшим созданиям, благоволил так устроить, что от грешного рода человеческого произошла Честейшая Херувимов и славнейшая без сравнения Серафимов, Которая послужила тайне воплощения и вочеловечения Сына Божия. Ты, Сыне Божий, ради нас, грешных, пострадал даже до смерти, нисходил даже до ада. Воскресший из мертвых, Ты с нашим земнородным телом вознесся на небеса и сидишь одесную Бога Отца, един сый от Святыя Троицы. От Отца Ты ниспосылаешь нам, грешным, все благодатные силы Пресвятого Духа. Оттуда Ты совершаешь непрестанно величайшее чудо Божественной любви, питаешь нас в Таинстве Причащения Телом и Кровию Твоею. Так близко Ты роднишься с нами, скверными, окаянными грешниками, и нас роднишь с Твоим Предвечным Отцем. Ты учишь нас называть Его своим Отцем: Отче наш! Отче, Сыне и Душе Пресвятый! Троице Святая! Стоим мы пред Тобою, грешники недостойные, и славим Тебя, уповая на милосердие Твое и умоляя: Богородицею помилуй нас! «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. От одра и сна воздвигл мя еси, Господи, ум мой просвети и сердце, и устне мои отверзи, во еже пети Тя, Святая Троице: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас!» Вчера, отходя ко сну, вопрошал я Тебя, Человеколюбие, молитвенно: «не ужели мне одр сей гроб будет, или еще окаянную мою душу просветиши днем? Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит...» Ныне я востал от сна жив и здрав, хотя во время сна лежал на одре, как во гробе, бесчувственный для всего, что окружало меня, беззащитный от врагов видимых и невидимых. Ты, Человеколюбче, ночью охранял меня Твоими Ангелами, Ты утром пробудил меня церковным благовестом. От сна пробужденный, с одра я поднялся, точно воскресший из мертвых, и мои открывшиеся очи Ты просвещаешь радостным светом украшенного Тобою утра. День сияет мне милостью Твоей отеческой любви. Просвещенный и проникнутый ею, пред Тобой, Пресвятая Троице, стою я, грешный, и молюсь Тебе со дерзновением сыновней любви: как мои телесные очи, так и ум мой просвети, и сердце, да просвещенным умом созерцаю Твою видимую и невидимую, земную и Небесную Церковь, да созерцаю Твою Божественную славу и пред этой славой — Заступницу Усердную рода христианского, Которая, как Мать, молится о нас, грешных; да воспламенится сердце мое от такого созерцания, и я, окаянный, подобно пророку Исаии, пойду к родным мне грешникам и отверзу уста мои, чтобы подвигнуть и их на покаяние и вместе на искреннее и усердное славословие Тебя, бесконечная Любовь: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас!.. «И ныне и присно и во веки веков. Аминь. Напрасно (то есть внезапно) Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся, но страхом зовем в полунощи: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас!» Внезапно, когда никто не ожидает, приидет Судия живых и мертвых, внезапно нас позовет на суд — сначала частный, по смерти для каждого из нас отдельный, а потом, в конце всех веков, и общий для всех. На том и другом суде деяния каждого, и не только деяния, но и слова, и мысли, и даже советы сердца сокровенные обнажатся, вполне обнаружатся перед Всеведущим Судией, перед Его Ангелами и целым миром. То будет суд именно Страшный в полном смысле сего слова. Помышляя о сем внезапном суде и о неожиданной смерти, которая подстерегает нас на каждом шагу, со страхом зовем мы в полунощи — в тот знаменательный час, когда мы, сном побеждаемые не думаем об опасности, не ждем себе ниоткуда беды: «Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас!..» После этих умилительных тропарей, после молитвенного воззвания: Господи, помилуй (12 раз — по числу часов дня и ночи), следует не менее трогательная молитва ко Пресвятой Троице: «От сна востав, благодарю Тя, Святая Троице, яко многии ради Твоея благости и долготерпения, не прогневался еси на мя, лениваго и грешнаго, ниже погубил мя еси со беззаконьми моими; но человеколюбствовал еси обычно и в нечаянии лежащаго воздвигл мя еси, во еже утреневати и славословите державу Твою. И ныне просвети мои очи мысленныя, отверзи моя уста поучатися словесем Твоим, и разумети заповеди Твоя, и творити волю Твою, и пети Тя во исповедании сердечнем, и воспевати всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь». Воистину, Господи Боже мой, сознаю своим грешным умом и чувствую недостойным моим сердцем многую Твою благость и долготерпение, которые Ты всегда являешь на мне и проявил теперь, во время моего сна ночью и при моем пробуждении утром. Своими постоянными грехами я заслуживал бы строгого наказания по Твоему правосудию, как лукавый и ленивый раб... Но Ты, по Твоей отеческой бесконечной любви, не погубил меня с моими беззакониями, Ты человеколюбствовал обычно, явил на мне Свое обычное Тебе человеколюбие: меня, беспечно и небрежно лежащего в постели, Сам воздвиг и возбудил меня к утренней молитве. Чувствую в моем бедном сердце невыразимую благодарность; с благоговением предстою пред Тобою, словами моей матери Церкви славословлю Твою державу и молюсь Тебе, о Троице Пресвятая и Преблагая: ныне, в сей радостный час утра, просвети Твоею благодатью мой омраченный грехами ум, согрей мое грешное сердце, охладевшее от страстей, отверзи мои недостойные уста, да возглаголю от избытка моей к Тебе благодарности и сердцем потщусь поучаться в Твоих Божественных словесах, во Святых Писаниях Твоих, нам открытых; научи меня разумно изучать и понимать Твои святые заповеди и, согласно сим заповедям, творить святую волю Твою, в них изъясненную. Да будет во мне и во всем мире единая Твоя воля, благая и совершенная. Научи меня прославлять Тебя в согласном благодарении ума и сердца моего, Воспевая устами Твое всесвятое имя, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне — в сей начинающийся для меня день, и присно — постоянно, во всю мою жизнь, и во веки веков — в бесконечные веки будущей блаженной вечности. Аминь — истинно так помышляю и чувствую, так желаю и буду делать!.. Вот те славословия и благодарения Богу, в Троице славимому и покланяемому, которыми святая матерь твоя Церковь освящает начатки каждого твоего дня. Брат христианин! Если уж не можешь ты бывать в церкви Божией каждый день, то не опускай, ради твоего собственного спасения, ради твоей души, этих утренних молитв — славословий Творцу. В этих славословиях-молитвах заключается дивная ободряющая, освежающая душу сила. Когда прочтешь их С благоговением, чувство радости о Боге Промыслителе и Спасителе тихо приосенит твое сердце, и ты бодро, с надеждой на Бога, начнешь свой трудовой день. И благословит Господь все твои начинания во благо тебе и во спасение твоей души! Оглавление 725. Нива, слезами орошенная Счастлив, кто может молиться в простоте сердца, детской молитвой! Тот, Кто «дает пищу птенцем врановым призывающым Его» (Пс. 146; 9), Кто сказал: Просите, и дастся вам, — Он, милосердый Отец Небесный, слышит такую молитву смиренной веры и исполнит во благих прошение верующего сердца. Не Сам ли Он изрек пречистыми устами Своими: «кто есть от вас человек, егоже аще воспросит сын его хлеба, еда камень подаст ему?.. Аще убо вы, лукави суще, вы, по природе своей самолюбцы и грешники, однако же умеете даяния блага даяти чадом вашым, кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящым у Него» (Мф. 7; 7,9,11). Как утешительно это обетование Господа, как отрадно для сердца это сравнение: Бог есть наш Отец Небесный, мы — чада Божии; Он, любящий Отец, не откажет Своим детям, если они будут просить у Него с детской простотой сердца, с детской преданностью в Его волю святую. Но вот наше горе: мы не умеем молиться по-детски!.. Хотите ли, братие мои, научиться такой богоугодной молитве? Послушайте вот, что рассказывает о себе одна почтенная старица из времени своего детства. "Давно это было. Родитель мой, бедный сельский причетник, питал нас трудами рук своих, занимаясь земледелием, в чем и мы с матушкой помогали ему, как умели. Нас было три сестры, и я была старшая. Мы воспитывались попросту, по старинному: обучал нас батюшка чтению церковных, божественных книг, а Псалтирь была моей любимой книгой. Не много я понимала в ней, но многое ложилось на сердце и хорошо как-то чувствовалось во время чтения псалмов: много утешения находила я в них. В одно лето Господь послал плохой урожай на хлеб. С тяжелым сердцем сжали мы свою плохую ржицу и поспешили поскорее смолотить ее: старого хлеба уже не было. Вывеял батюшка зерно, смерил и оказалось, что у нас всего девятнадцать мерок ржицы уродилось. Загоревали наши бедные родители, а с ними и мы: ведь этим придется только поле обсеменить, а есть-то и нечего нам будет... А покупать хлеб целый год, по скудным доходам отца, будет куда не под силу! Сначала я, а за мной и сестры мои, принялись упрашивать батюшку, чтобы не высевал он всей ржи: девять мерок посеял бы, а десять оставил бы на пропитание. Долго не соглашался он, говорил, что и на будущий год, пожалуй, плохой урожай будет; наконец все же решил, что и покупать хлеб с осени тоже трудно, и посеял только девять мерок, оставив пустовать землю, на которую не достало семян, а мы утешали себя надеждой, что, может быть, Господь пошлет хороший урожай на будущий год и тогда поправимся. Однако, по грехам нашим, после посева сделалась продолжительная засуха, рожь едва-едва зеленела на ниве. Оставалась надежда на весну. Но весна была такая холодная, продолжительная, морозы убивали всякую растительность, а дождей опять долго не выпадало, а наша убогая полоска хуже всех выделялась из поля. Затужил наш батюшка; каждый день ходил он проведывать свою ниву и с каждым днем все пасмурней возвращался домой. Он сердился, что послушал нас, говорил, что теперь и сеять будет нечем, а у нас сердце сжималось от горя и страха за будущее. И вот, раз за ужином, когда мы доедали последнюю краюшку хлеба, матушка боязливо сказал, что нужно опять мучицы купить, вся вышла, — отец с горя закричал на матушку, а нам досталось еще больше. Со слезами мы вышли из-за стола, со слезами помолились Богу и легли спать. Но не до сна мне было: я считала себя виноватее всех в нашем общем горе, в неурожае. Ручьем лились мои слезы во тьме ночной и думы, одна другой мрачнее, роились в голове: "Голодать будем! На посев не уродится! По миру придется ходить!"... Так говорил сейчас отец. А все это я — все я виновата: зачем я больше всех старалась уговорить тогда отца Посеять так мало? Господи, что же теперь делать-то будем?.. И вдруг мне вспомнились знакомые слова псалма: вскую прискорбна ecu, душе моя? Уповай на Господа! Я подняла голову и перекрестилась: к Тебе воздвигох душу мою, Боже мой, на Тя уповах, да не постыжуся, — прошептала я, и с этими словами встала с постели, постояла несколько секунд и решила, что надобно мне делать, чтобы отвратить гнев Божий от родных моих. Родители мои, утомленные трудами, крепко спали. Я тихо подошла к сестрам, пошептала им на ухо, они послушно встали, оделись и мы все трое, без шума, вышли из комнаты, сошли с крылечка и с опущенными головами пошли за околицу. Вот мы и в поле. Вот и она, наша убогая, полуиссохшая нива, которая, если не поправится, принесет нам голод и горе... Все три упали мы на землю и принялись горячо, по-детски, молиться: "Господи, помози нам! Господи, помилуй нас, пошли нам дождичка, чтобы ржица наша поправилась". Долго так молились мы и плакали, поливая свою ниву слезами своими. Наконец встали и вернулись домой. Дорогой мы уговорились каждую ночь тихонько уходить в поле и молиться на своей полоске, чтобы Господь зародил нам хлебушка. Так и ходили мы; моим малюткам-сестрам сначала казалось это немножко страшно, а потом и им стало приятно, что никто-никто не знает, что мы делаем, что вот так же и древние христиане делали — по ночам собирались на молитву, как это в житиях описано... Двенадцать ночей прошло в нашем молитвенно-детском подвиге, а дождя все не было, дни стояли холодные, ветреные, травка желтела уже, и не было, казалось, надежды, что Господь смилуется над нами и пошлет дождь на иссохшую землю. Грустно у меня было на душе, но все же не теряла я надежды, все еще верилось мне, что услышит Господь нашу слезную молитву. С этими мыслями открыла я однажды свою Псалтирь и что же? Первое, что представилось глазам моим, были слова: «сеющии слезами, радостию пожнут...» (Пс. 125; 5). Господи, что же это такое? Точно для меня это написано! И так радостно стало у меня на сердце, как будто я уже увидела исполнение своего заветного желания. Благословен Господь, — невольно повторила я слова другого псалма, — благословен Господь, яко услыша глас моления моего! «Господь помощник мой и защититель мой: на Него у нова сердце мое, и поможе ми, и процвете плоть моя, и волею моею исповемся Ему» (Пс. 27; 6, 7). В эту же ночь пошел сильный дождь; и все ожило, все зазеленело. Ожила и нива наша — откуда что взялось, а когда выколосились и налились колосья, то они были так крупны, что некоторые были больше четверти длиной; и созрела она, наша кормилица ржица, сжали мы ее и смолотили, и из девяти мер получили ровнехонько девяносто! Вот радость-то нам была тогда! Истинно сбылось воочию псаломское слово: сеющии слезами, радостию пожнут". Вот какую благодатную силу имеет молитва, возносимая к Отцу Небесному в простоте детски настроенного сердца. И слава Богу, что немало еще на Руси Святой таких молитвенников; мы сами не знаем, чьими молитвами мы живем. Как часто бывает, что Господь посылает с небес Свой благодатный дождь именно тогда, когда жаждущая земля в нем особенно нуждается: иным кажется, что это случайно происходит, но в мире для верующего нет ничего случайного: все от Бога, все происходит по воле Божией, и если посылает Господь дожди и времена плодоносные, исполняя весельем сердца наши, то значит — есть усердные к Богу молитвенники, Ему единому ведомые; их молитвами и нас милует Отец Небесный. Посмотрите, с какой живой сердечной верой молится какая-нибудь простая, безграмотная старушка в уединенном уголке церковном. Она вся погружена в молитву, слезы льются из ее очей, она беседует с Богом так, как бы видела Его перед собой, она просит о своих нуждах Царицу Небесную или угодников Божиих с таким детским дерзновением, с таким сердечным смирением, что, смотря на нее, невольно думаешь: "Нет, не может быть, чтобы такая молитва не дошла до Господа Бога..." Кто имеет счастье жить в таких обителях, куда стекаются тысячи православных русских людей для молитвы, тот постоянно видит примеры этой смиренной, детски Богу преданной молитвы простых младенцев веры. Вот где можно учиться этой молитве, отверзающей Небеса и низводящей благодать Божию на человека! А сколько смиренных молитвенников изливают пред Богом свои прошения и благодарения в тиши ночной, никому неведомые, никем незримые, укрываясь в своих уютных келийках в этих святых обителях! И дай Бог, чтобы Русская земля никогда не оскудевала такими молитвенниками; повторяю, мы и сами не знаем, чьими молитвами мы живем. Одно твердо помнить мы должны, что без праведных людей мир не стоит и что ради десяти праведников Господь обещал Аврааму помиловать даже Содом преступный... Оглавление 726. С вами Господь! (Причастникам после Святого Причащения) Великой милости Божией сподобились вы, братие, причастившись Святых Животворящих Христовых Таин: в сем причащении Сам Господь незримо вошел в вас и стал обитать в сердцах ваших. Какое это великое и неизреченное благо! И подумать о нем не посмели бы мы, если бы Господь Сам не сказал: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем» (Ин. 6; 56), то есть кто вкушает Плоть Мою и пиет Кровь Мою, тот во Мне и Я в нем. Так это и бывает, по слову Господню, со всяким, кто, достойно поговев и исповедавшись, причащается Святых Христовых Таин. Так это есть и с вами. То, что вы приняли, есть Тело и Кровь Господа; а где Тело и Кровь Господа, там и Сам Он. По виду вы приняли хлеб и вино, а на самом деле это есть Тело и Кровь Господа. Когда Господь в первый раз причащал святых апостолов, то Он тоже подавал им хлеб и вино; но, подавая их, к хлебу сказал: сне есть Тело Мое, а к вину: сия есть Кровь Моя. И как Он есть Бог, то — как сказал, так и сделалось: хлеб стал Телом, а вино Кровью; по виду только казались они хлебом и вином. Но Господь Иисус Христос, как тогда был, так и теперь есть тот же Господь. Как тогда Он причащал святых апостолов, так потом Он же причащал и причащает всех верующих. На литургии это Он приходит и совершает Таинство: архиерейские и священнические тут только руки и язык, а Совершитель — Сам Господь. Сам Он здесь говорит хлебу, чтобы он стал Телом, и он становится Телом, говорит вину, чтобы оно стало Кровью, и оно становится Кровью. Потом Он же Сам и причащает; священнодействующего только руки и лжица, а причащает чрез них Сам Господь. И вас Он Сам причащал истинным Своим Телом и истинной Своею Кровью. И вместе с сим Сам вселился в вас и стал обитать в вас. Видите, какая великая милость Божия является к вам во Святом Причащении. О сей-то великой милости и рассуждайте теперь с сердцем полным благодарности и благоговения. Может быть вам робко думать, что Господь в вас, или вы затрудняетесь думать, как это Он в вас? Но так есть: ибо это Он Сам сказал, а не люди придумали; почему и именуется сие дивным и предивным Таинством. И не это одно дивно, а еще и то: Господь есть в каждом из вас не частью какой, а весь, — так, однако ж, что хотя Он есть в каждом из вас, все же Сам не разделяется и не размножается; а цел и неразделен пребывает. Все одно, как теперь вот я говорю какое-либо слово, каждый из вас слышит сие слово и принимает его все. Слово мое одно и один раз я говорю его; а входит оно в каждого из вас и входит все, не часть какая его, а целое слово. И хотя бы тут тысяча народа стояла, все бы услышали и приняли все мое слово, а не часть какую, и слово бы мое не размножалось и не разделялось. Так и в Святом Причащении: сколько бы ни причащалось людей, все причащаются от единого тела, и все имеют его все, а не часть какую. И Господа они имеют в себе всего, а не часть какую. Сам же Господь чрез сие не разделяется, а цел и неразделен пребывает. Приведу еще другой пример: возьмите вы несколько зеркал и поставьте их против солнца. В каждом зеркале будет видно все солнце, а не часть его; и сколько ни поставите зеркал, хоть числа им не будет, в каждом будет все солнце. Солнце само не потратится чрез это, не раздробится, а останется цело и нераздельно, и одно и то же. Так и в Святом Причастии: сколько вас ни есть, во всяком есть весь Господь. И Сам Он цел и неразделен, всюду есть и все исполняет. Так видите, чего сподобились вы: Господь в вас! Благодарите Господа за сию милость, говоря в сердце своем: "Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!" И о том подумайте, как бы вам не обеспокоить Господа. Если к вам приходит какой гость большой, вы держите себя скромно, говорите чинно; теперь же Сам Господь посетил вас, а кто больше Господа? Смотрите же, не суетитесь и не развлекайтесь, а благоговейно и со страхом себя держите, особенно ныне. И не об этом только думайте, но и о том, чтобы приятное что-либо доставить Господу. Если к вам гость приходит, вы стараетесь успокоить его и предлагаете ему только то, о чем знаете, что оно приятно ему: вот и Господу теперь предлагайте то, что Он любит. А что Он любит? Любит все доброе и благословляет его, а всего худого отвращается и поражает его. Приносите же Ему, что каждый из вас придумает доброго. Один приди и скажи: "Вот, Господи, я перестану серчать и браниться, но буду тих и кроток". Другой скажи: "Я, Господи, перестану лениться и на боку лежать, а начну усердно работать и трудиться". Третий скажи: "Я, Господи, не стану гордиться и презирать других, а буду смиряться и почитать себя хуже всех". Четвертый скажи: "А я, Господи, брошу питье и гулянье, и стану жить воздержно и степенно; излишек же от своего заработка стану отдавать в помощь бедным или на церковь". Так каждый свое добро принеси Господу и предложи Ему как дар — и Господь будет радоваться этому и утешаться этим. Приятно Ему будет быть у вас, и Он пребудет в вас, и благословит вас, и всякое вам благо подаст — и душевное, и телесное. Видите, какое теперь Сокровище в душе вашей! Смотрите же, не потеряйте его каким-нибудь неразумием и делом непотребным. И день этот чаще поминайте: что вот были вы на трапезе у Господа, и Он Сам вас напитал пречистым Своим Телом и напоил Своею пречистой Кровью... Всегда помните, что Тело и Кровь Господа есть великий дар и спасительное благодеяние. Надо же и почтить его любовью, благоговением и всяким себя охранением. Поэтому расскажу вам один очень поучительный случай. Один раскольник (или молокан) по какой-то нужде приступил к Святым Таинам вместе с православными христианами. Часть Святых Даров он принял, но не употребил, а спрятал в платок и, придя домой, почему-то положил в улей к пчелам, — он был пчеловод. Смотрите же, что сделали пчелы: они, хоть и неразумные твари,, а в этом случае оказались умнее человека. Как только увидели они частицу Святых Даров, тотчас бросили свою обычную работу, перестали строить соты, а со всей скоростью и заботливостью начали строить приличное помещение для святого Тела Господня: устроили малый престол, потом дискос, и на сей дискос положили святую частицу, и все оградили сводом, как бы храм устроили или алтарь. Затем сели кругом в порядке и жужжали потихоньку, будто хвалу Богу воссылали и молились. Хозяин, заметив, что пчелы перестали летать, пошел посмотреть, что бы это значило. Открыл улей и ужаснулся, видя, как пчелы отдают благоговейное чествование Телу Господню, которое он оставил без внимания. Послал скорее за священником, раскаялся во грехе своем, причастился и стал навсегда благоговейным почитателем Святых Христовых Таин, раскол же или молоканство свое он бросил. (Не в пчелах тут главное дело, а в милосердии Божием к грешнику: не сами по себе пчелы это сделали, а Господь их употребил как орудие, чтобы спасти погибающего в расколе человека. Господь внушил, Господь научил пчел сделать так. Как научил? Почему? — Это тайна Божия. Вероятно, в жизни того раскольника было что-нибудь доброе и Господу жаль стало его, что гибнет он в расколе, и восхотел Господь спасти его; и вот, через пчел Он привлек его к Себе, то есть в Свою истинную Церковь, в которой есть спасительные Таинства, Им же установленные.) Примените, братие, этот случай к себе. Вот и вы теперь приняли пречистое Тело и пречистую Кровь Господа. Уподобьтесь пчелам тем, и всякое благоговение покажите к принятому вами дару. Станьте как мед и как пчелы. Мед благоухание имеет — вы же возымейте молитву. Мед сладость имеет — вы же воспитайте любовь между собой. Мед приятный цвет имеет — вы же усвойте себе благообразное во всех частях поведение. Пчелы трудолюбивы — и вы полюбите труд. Пчелы чисты — и вы полюбите чистоту в душе своей. Пчелы послушны своему хозяину — и вы будьте послушны кому следует. Пчелы чинно уселись вокруг частицы и жужжали — так и вы установитесь мыслями вокруг Господа и молитесь Ему, наипаче в нынешний день, самой пламенной молитвой, какой сумеете. И Господь примет ваше к Нему обращение сердечное и благословит вас. Вот, я сказал вам, как можете вы Господа Спасителя своего успокоить и усладить. Если успокоите так Господа, и Он успокоит вас и всякое вам дарование подаст и успех в делах ваших. Аминь. Оглавление 727. Грозное слово святителя Василия Великого на упивающихся Пьянство, этот добровольно накликаемый бес, чрез сластолюбие вторгающийся в душу, делает мужественного робким, целомудренного похотливым, не знает правды, отнимает благоразумие, угашает рассудок. Чем отличен от бессловесных ты, человек? Не даром ли разума, который получив от своего Творца, стал ты начальником и господином всей твари? Поэтому кто лишил себя смысла, напившись пьяным, тот... «приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48; 13). А я сказал бы лучше, что упившийся несмысленнее и скотов: какое бессловесное так слабо видит, так плохо слышит, как упившийся? Самых близких не узнают они, а к чужим нередко бегут, как к знакомым. Часто прыгают через тень, как через ручей или ров. А слух у них наполнен звуками и шумом, как среди волнующегося моря. Им представляется, что земля подымается вверх, и горы идут кругом. Иногда они смеются неумолчно, а иногда беспокоятся и плачут безутешно. То дерзки и неустрашимы, то боязливы и робки. Сон у них тяжелый, почти непробудный, удушающий, близкий к действительной смерти, а жизнь их есть сновидение: у кого нечего есть завтрашний день, те в опьянении воображают себя царями, предводительствуют войсками, строят города, делят деньги. Такими мечтами наполняет сердца их кипящее в них вино. А другие впадают в отчаяние, делаются унылы, беспокойны, слезливы, боятся всякого шума. Нужно ли говорить еще о множестве других страстей: о своенравии, раздражительности, о склонности на все жаловаться, о неспособности удержаться от гнева? С вином вторгается недуг похотливости, от которого наглость и бесстыдство превосходят всякое неистовое стремление скотов. Нелегко изобразить словом, сколько зол происходит от пьянства. Погубив душу свою, упивающиеся расстраивают и самое телесное сложение. Они не только чахнут и тают от излишества удовольствий, которые разжигают к похотливости, но и при самой тучности тело их лишено жизненной силы. Глаза у них синие, кожа бледная, дыхание трудное, язык нетвердый, произношение неявственное, ноги слабые, как у детей. Они жалки среди своих наслаждений и еще более жалки, нежели обуреваемые среди моря, когда волны, догоняя одна другую и заливая их собою, не дают им выбиться из волнения. Так и у этих людей погрязают души, затопляемые вином. Но пловцы слагают вину на ветры и море, а упившиеся произвольно навлекают на себя бурю опьянения. Жалок одержимый бесом, а упившийся, хотя терпит то же, недостоин сожаления, потому что борется с произвольно накликанным бесом. Для упившихся короток день, и ночи, даже зимней, им мало на питье. Нет и конца сему злу. Кому горе? Кому молва? Кому судове? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи? Не пребывающым ли в вине; и не назирающым ли, где пирове бывают? (Притч. 23; 29-30). Но кто в состоянии внушить это людям, преданным пьянству? Голова у них тяжела от опьянения, они дремлют, зевают, видят как в тумане, чувствуют тошноту. Они не слушают учителей, которые во многих местах взывают им: «не упивайтеся вином, в немже есть блуд» (Еф. 5; 18), «невинно вино, укоризненно же пиянство» (Притч. 20; 1), — а не послушав их, вскоре собирают и плоды пьянства. Тело у них отекает, глаза влажны, уста сухи и горят. Какое человеческое сложение будет так крепко, чтобы противиться всем худым последствиям пьянства? Возможно ли телу, которое постоянно разгорячается и всегда бывает напитано вином, не сделаться слабым, хилым, истощенным? От сего происходит дрожание и расслабление. Поелику от излишнего употребления вина дыхание прерывается, нервы слабеют, то происходит трясение во всем составе тела. Для чего же ты навлекаешь на себя Каиново проклятие, трясясь и вертясь всю жизнь? Ибо тело, когда нет у него естественной опоры, по необходимости колеблется и шатается. Долго ли будет это вино? Долго ли это пьянство? Есть, наконец, опасность, что из человека сделаешься ты грязью. Так весь ты расстроен вином и перегнил с ним от ежедневного опьянения, издавая от себя запах вина, притом перегорелого, подобно сосуду, ни на что уже негодному. Таких людей оплакивает Исаия: «Горе востающым заутра и сикер гонящым, ждущым вечера: вино бо сожжет я: с гусльми бо и... свирельми вино пиют, на дела же Господня не взирают, и дел руку Его не помышляют» (Ис. 5; 11-12). У евреев всякий напиток, который может произвести опьянение, называется сикером. Итак, людей, которые с раннего утра назирают, где пирове бывают, заглядывают в места винопродажи и в корчмы, пророк оплакивает за то, что они не оставляют себе ни малого времени на размышление о чудесах Божиих. Они не дают очам своим досуга воззреть на небо, изучить красоты его, рассмотреть все благоустройство существ, чтобы из стройного их чина уразуметь Создателя. Но едва начинается день, выказывают рачительность и тщательность в приготовлении сосудов для питья, расстанавливая чаши и пиалы, как бы напоказ. Потом, с продолжением пиршества, начинаются вызовы, кто больше выпьет, состязания между теми, которые за честь почитают превзойти друг друга в пьянстве. И законодателем у них в этих подвигах — диавол, а награда за победу — грех. Ибо кто больше вливает в себя цельного вина, тот получает от других похвалу. Подлинно, слава в студе их (Флп. 3; 19). Состязуются друг с другом и сами себе отмщают. Какое слово может следить за гнусностью происходящего? Все исполнено неразумия, все полно смятения: побежденные упиваются, упиваются и победители, а прислужники смеются; руки отказались служить, уста не принимают, чрево расторгается, но зло не перестает. Бедное тело, лишившись естественной силы, расслабело, не выдерживает насилия, какое ему творит неумеренность. Жалкое зрелище для очей христианских! Того, кто цветет возрастом, полон телесных сил, отличен в списках воинских, того лежащего переносят домой: он не может стоять прямо и идти на своих ногах. Кто должен быть страшен врагам, тот делается посмешищем детей на торжищах. Он низложен без меча, убит без врагов. Человек вооруженный, в самом цвете лет стал добычей вина, готов потерпеть от врагов, что угодно. Пьянство — утрата рассудка, истощение сил, безвременная старость. Упившиеся — что иное, как не языческие идолы; ...Очи имут и не узрят, уши имут, и не услышат... (Пс. 113; 13-14), руки у них расслабели, обмерли. Кто виновник этих зол? Кто растворил нам этот яд неистовства? Человек! Из пиршества сделал ты битву. Выкидываешь юношей, выводимых под руку, как бы раненых с поля сражения. Зовешь к себе как друга на ужин, а выкидываешь от себя замертво, угасив в нем жизнь вином. Склонив взор на бедное чрево, вымеряй величину выпиваемого сосуда; смотри не на сосуд, скоро ли его опорожнишь, но на собственное свое чрево, потому что оно уже наполнено. После подобных бед мужчины и женщины, составив вместе общие лики и предав души винолюбивому демону, язвят друг друга жалами страстей. С обеих сторон смех, срамные песни, любодейные положения тела, возбуждающие к похотливости. Скажи мне: ужели ты смеешься и наслаждаешься постыдным наслаждением, когда надлежало бы плакать и стенать тебе о прежних грехах? Поешь любодейные песни, отринув псалмы. Движешь ногами и скачешь, как помешанный, когда надобно прегибать колена для поклонения. Кого стану оплакивать? Дев ли, не вступивших в замужество, или тех, которые носят иго супружества? Одни пришли домой, не имея уже девства; другие не возвратились к мужьям целомудренными. Если некоторые и спасли тело от греха, то, без сомнения, приняли в душу растление. То же самое должно мне сказать и о мужчинах. Ты худо посмотрел, и на тебя смотрели худо: «...иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею» (Мф. 5; 28). Если непредвиденные случаи опасны для взирающих мимоходом, то каковы намеренные встречи с женщинами, потерявшими стыд от опьянения? По непреложному определению Господню все таковые подлежат осуждению за любодейство. Как будете начальствовать над рабами, когда сами, подобно невольникам, порабощены похотями несмысленными и вреждающими? Как будете вразумлять детей, когда сами ведете жизнь бесчинную?.. Итак, что же? Оставить ли мне вас в таком состоянии? Но боюсь, чтобы бесчинный не сделался еще бесчиннее, развратнее, и уязвленный от него не был многою скорбию пожерт (2 Кор. 2; 7). Да уврачует же пост пьянство, псалом — срамные песни, слезы да будут врачевством смеха. Вместо пляски преклони колена, вместо рукоплесканий ударяй в грудь, а наряды в одежде замени смирением. И паче всего милостыня да искупит тебя от греха. А вы, братие, если увидите раскаивающихся в неприличии сделанного, состраждите с ними, как с собственными вашими больными членами. Если же увидите презирающих вашу скорбь от них, то изыдите от среды их и отлучитеся... и нечистоте их не прикасайтеся (2 Кор. 6; 17), чтобы они устыдились и пришли в познание своего греха, а вы получили бы награду ревности Финееса по праведному суду Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.