Свт. Иннокентий Херсонский / Слова к пастве и по особым случаям (8)

Слово при обозрении епархии, сказанное в местечке Алушта, что на южном берегу Крыма Мы хотели, братие, явиться к вам утром, и могли бы сделать это, а приходим под вечер и, может быть, некоторых заставили таким образом ждать нас. Простите нашей медленности, она имела свои причины. Нас уклонило от пути желание побывать на вершине высочайшей из гор ваших, посмотреть на этот шатер, устроенный не руками человеческими и не для обитания смертных. Будете ли осуждать нас за любопытство? Ах, братие, вы с малолетства уже привыкли к этим величественным картинам, для вас они не редкость; а мы, которые родились и жили под другим небом, видели токмо неглубокие юдоли и невысокие холмы, мы не можем не останавливаться с благоговением пред подобными явлениями. В противном случае мы показали бы равнодушие, стократ не извинительнее того, с которым некоторые проходят изящные произведения славных художников. Если их винят в таком случае за недостаток вкуса и чувства, то нас можно было бы повинить еще в большем. Ибо тут пред нами особенное произведение не земного художника, а Зодчего Небесного, Который хотя во всех делах и произведениях Своих дивен, но на некоторых положил, так сказать, особенные следы Своей длани всемогущей. Для чего положил? Конечно, не для того, чтобы существа разумные ходили мимо их с равнодушием, но чтобы обращали на них особенное внимание, восхищались ими, наслаждались и поучались! - И вот почему в истории святых людей мы находим, что они любили избирать жилища свои среди таких мест, которые ознаменованы величием и - красотой природы. Роскоши и изысканного убранства городов и чертогов они бегали и отвращались, а великолепие земли и неба любили и стремились к нему. Так, древние праотцы всю жизнь проводили под открытым небом. Большая часть пророков витала в горах и дебрях и являлась в грады и веси для возвещения воли Божией, как пришельцы из другого мира. Предтеча был воспитан и жил в пустыне Иорданской. Сам Спаситель большую часть времени проводил вне жилищ человеческих: то на поле, среди жатв, то у брега озера Тивериадского, то в вертоградах. Горы, кажется, особенно привлекали Его внимание. На Фаворе преобразился Он, на Голгофе распят, с Елеона вознесся. С гор произнесены Им разительнейшие из Его проповедей, как то: о блаженствах и последних днях мира. И по распространении христианства в мире, где образовались общества людей, похожих на Ангелов? Где явились всемирные светила, как Антоний Великий, Пахомий, Макарии, Саввы, Евфимии? - в пустынях Фиваиды и Палестины, среди гор Аравии и утесов Нила. Итак, не ставьте нам в вину, братие мои, если мы так любим природу, если - не скроем и это от вас, дабы вы знали нас не по нынешнему только случаю, - нередко готовы бываем, оставив все, сокрыться навсегда в какой-либо нагорной высоте или мрачной юдоли (долине-ред.). Ах, надобно мало знать мир, чтобы не желать удалиться от него; надобно не быть знакомым с нечистотой страстей человеческих, чтобы не иметь решимости променять обращение с подобными себе на собеседование с природой! Общество человеческое! - Это собрание существ свободных и потому могущих быть обществом равноангельным, но которых испорченная свобода устремлена на зло, которых все силы, все мысли и желания устремлены на то, чтобы каждому быть выше всех и владеть всем; отсюда вечное взаимное недоброжелательство, борьба, обманы, клеветы, явные удары, тайные козни, то есть малое, но разительное иногда подобие ада. Природа! - Здесь нет по видимому свободы, все недвижно, - но это недвижность порядка и правды, эта по видимому мертвая картина, в которой непрестанно виден живой Художник. И что мы говорим о недвижности и мертвенности? Не останавливайся на поверхности, углубись мыслью и откроется море силы, движения и жизни. Вот, горы сошлись с облаками; ветр восколебал рощи и дубравы; молнии режут воздух и землю, потоки шумят и низвергаются реками, - что может быть величественнее? Гроза прошла, и солнце восходит паки над обновленной землей; все стихло, все светлеет, радуется. Хор птиц звучит (поет-ред.) веселие и хвалу Создателю! На земли, на небе - новый день творения! Что же, спросите, представилось взору и уму с вершины гор ваших? -Представилось, братие, то же небо и та же земля (ибо доколе мы заключены в узах плоти, дотоле не можем [ничего] видеть, кроме чувственного), но не в том виде: небо как будто ближе, земля видимо далее. К небу хотелось унестись, а от земли удалиться еще более. Не так ли бывает с человеком во время смерти?.. Ибо болезнь, как гора, отделяет человека от земного и возвышает над всем. Опомнившсь от первого впечатления, мы поверглись пред Тем, Кто благоволил именовать Себя Богом гор и юдолей! Близок и велик Он везде, но на таких высотах как будто еще ближе, еще величественнее. Вполне чувствуешь, что никто другой, кроме Его, не мог воздвигнуть шатра сего! Естествоиспытатели, как известно, силятся изъяснить происхождение гор - то водой, то огнем, то тем и другим. Пришли нам на мысль все эти изъяснения, и все они скоро уступили место изъяснению святого Давида, который говорил: выходят горы, и нисходят поля вместо, еже основал еси им (ср.: Пс. 103; 8). Приметьте, братие, силу последнего выражения Давидова: в место, еже основал еси им. Значит, в произведении (создании - ред.) гор действовало не случайное устремление разъяренных вод, не сильный взрыв огня подземного, а сила Творческая, действующая во всем по числу, мере и весу. Еже основал еси им, - то есть указал, приуготовил, определил, как следовало по закону Творческого зодчества. В составе земли, следовательно, горы произошли так же, как происходят кости и возвышения в нашем теле, по закону внутреннего развития его, положенному в основание тела человеческого Самим Творцом. Вместе с подтверждением этой истины, мы видели на высоте гор и другое поучительное явление - это следы всемирного потопа! - Кто мог взнести в таком множестве на такую высоту останки морских животных, кроме волн потопных? И были же люди, называвшиеся светилами века, которые поставляли себе за честь глумиться безбожно над сказанием Моисея об истреблении водой первого мира! И есть же столь несмысленные умы, которые доселе продолжают верить клеветам лжефилософов! Земля в этом случае умнее живущих на ней; она до сих пор верно хранит следы гнева Божия, и это всего виднее на вершинах высоких гор. Сказать ли вам еще, братие, о тех чувствах и желаниях, которые рождались в душе нашей при взгляде с высоты на весь полуостров ваш? - Эти чувства, увы, были большей частью печальны! - Страна, где так рано воссиял свет Христов, откуда благодать Крещения изнесена святым Владимиром во всю землю Русскую, в которой посему уже надлежало быть полдневному свету солнца духовного, - во многих местах освещается только мерцанием луны (речь идет о довольно многочисленных тогда татарских поселениях и устроенных там мечетях)... О, братие, помолимся, да ночь прейдет, и да явится всюду свет Христов! И он не замедлит явиться, если мы, ходя сами в этом свете, будем распространять его и вокруг себя. Вот некая часть того, что мы снесли в душе своей с горы вашей! Для чего мы открываем это пред вами? Для того, чтобы и вы не были хладными зрителями величия природы, вас окружающей. Много содержит она поучений для вас не только в настоящем ее виде, но и в судьбе прошедшей. Прекрасный вид гор да напоминает вам о тех горах, о которых среди вечернего богослужения поется в церкви: "На горы, душе моя!" - о тех горах, о которых святой Давид говорил: Возведох очи мои в горы, отнюдуже приидет помощь моя (Пс. 120; 1)! Аминь. Оглавление Слово при посещении паствы, сказанное в Симферопольском Александро-Невском соборе 14 сентября 1854 г. Мир вам! (Лк. 24; 36) Такими словами Спаситель и Господь наш приветствовал возлюбленных учеников Своих, когда, явившись им по Воскресении Своем, нашел их в страхе и смущении от ужасных событий голгофских. Эти же самые слова любви и успокоения мы дерзаем обратить ныне к вам, жители богоспасаемого града сего, к вам, которые так много смущены теперь от вторжения в страну нашу иноплеменников: мир вам! Мир не от нашего безсилия и немощи, а от Бога Отца Всемогущего! от Бога Сына Всесодержащего! от Бога Духа Святаго Все-животворящего! И что, - скажем словами же Спасителя нашего, - так смущени есте; и почто боязливые помышления входят в сердца ваша (Лк. 24; 37), - [так] что многие из вас готовы оставить все, искать спасения вне града и страны здешней? Ужели по той причине, что злобный враг наш вторгся в пределы ваши?* Но разве вы не были давно предварены о том им же самим? И что в этом случае слишком необыкновенного? Впервые ли во время брани вторгаться врагам в землю Русскую? Вторгнуться в нее по ее неизмеримому пространству всегда возможно; трудно только, как показывает опыт, выйти из нее, не доставшись в снедь птицам небесным и зверям земным... Не смущают ли некоторых из вас небольшие успехи врага, пришедшего в таком множестве из-за моря? - Не такие успехи оказывались, и не раз, в подобных обстоятельствах; но чем всегда оканчивались они? - Совершенным поражением врагов и посрамлением их пред целым светом. - Кто помнит 1812 год? Тогда колебался не один какой-либо край, как теперь колеблется ваш, а сотрясалась от конца до конца вся Россия; самое сердце ее - Москва, была в руках врага; многим казалось потому, что уже все потеряно; а между тем вскоре оказалось, что держава Русская цела и несокрушима; сокрушились только, несмотря на их силу, искусство и успехи, полчища врагов и исчезли как призрак. Подобное тому, даст Господь, последует и теперь! Ибо приметили ли вы, в какой день враги появились на земле вашей? В тот самый день, в который вошли они некогда в Москву, как бы в предвестие, что в Крыму их ожидает та же горькая участь, которой подверглись они по занятии первопрестольной столицы нашей. Не чаяв уже почти в это время врага, мы, подобно девам в притче Евангельской, невольно предались было некоему дреманию; и вот Господь попустил ему занять внезапно берега наши и стеснить нас, - да будет надежда наша не на свои силы, а на Его всемогущую помощь. Но если это вторжение причинило безпокойство и смущение нам, то будьте уверены - оно послужит не на радость и врагу нашему: отраженный от берегов наших, или пораженный тотчас по выходе его на сушу, он, конечно, удалился бы еще с великим силами, и потому долго бы мог изливать ярость свою на другие места. Теперь же, несмотря на его кичливость и мнимый успех, он, выйдя из моря на сушу, весь уже некоторым образом в руках наших и, пораженный до конца, потеряет охоту и средства к продолжению самой брани. Для этого нужно только усилиться храбрым дружинам нашим, чтобы враг не подавлял нас своим многолюдством. И у России ли недостанет ратников? Она может покрыть ими весь полуостров ваш, не обнажая других пределов своих. Храбрые воины наши, как то я видел на всем протяжении пути своего к вам, спешат уже сюда со всех сторон, подобно громоносным облакам, дабы составить вскоре страшную тучу над головой врага. Пройдет несколько времени - и весь свет увидит, что ожидает того, кто с мечом в руках осмелился проникнуть нагло внутрь России... К сожалению, некоторые из самых сообитателей ваших в сей стране (вы знаете, кого разумею я) имели несчастье увлечься безумно на сторону наших врагов. Но, во-первых, этого нельзя было не ожидать при их давно известном неразумии и при тех обольщениях, которыми умели окружить их враги наши; а во-вторых, что в этом так важного и страшного, чтобы искать уже безопасности себе не в другом чем, а в бегстве? Это восстание злонравных, конечно, и неверных отцу, но вместе с тем слабых и неискусных детей, которым, по неразумию их, противна самая отеческая опека над ними, но которые при одном грозном поднятии начальнической руки, тем паче при наложении ее на главу, тотчас готовы пасть на колени и просить милости (речь идет о крымских татарах). С этими так называемыми туземцами, а на самом деле жалкими пришлецами, некогда завладевшими нагло здесь чуждым достоянием, произошло то же самое, что бывает во время бури со слабыми листьями и ветвями на дереве, которые отстают тогда от стебля и падают на землю; произошло то же, что бывает с прахом на пути, который во время вихря тотчас поднимается, летит вверх и помрачает собою - на несколько минут! - воздух. И это ли может отнимать присутствие духа у истинных сынов Отечества?! Пройдет буря с вихрем, и дерево - без слабых листьев и ветвей - будет свежее и крепче; и путь, освобожденный от праха, сделается чище и лучше. Никогда нехорошо и неблагоразумно предаваться воображению опасностей, тем паче в настоящих обстоятельствах. Если бы, устремившись к вам, я хотя вполовину приложил веру тому, что слышал о нынешнем положении вашем, что разные и нелегковерные люди говорили мне об ожидающих меня на пути опасностях, - то мне тотчас надлежало бы остановиться и отказаться от намерения посетить и утешить вас. Но, по милости Божией, слышанное мной нисколько на меня не подействовало, и я теперь - опытный и очевидный свидетель для вас в том, что положение страны нашей отнюдь не так опасно, как могло казаться некоторым, и что если была какая-либо опасность, то она со дня на день уменьшается и скоро должна пройти совершенно. Доселе беседовал я с вами как посетитель, искренно усердный к вам, но взирающий на положение и обстоятельства ваши глазом обыкновенным; время теперь возвысить голос и сказать вам несколько слов устами пастыря страны сей, хотя и недостойного. Не здесь ли, не у вас ли колыбель нашего христианства? Не отсюда ли воссиял свет веры Православной на всю землю Русскую? Не за эту ли страну положили душу свою наши приснопоминаемые священномученики Херсонские? И вы попустили себе, возлюбленные, хотя на минуту подумать, что все это может остаться втуне, и Крест Христов уступит здесь место луне Магометовой?!.. Так ли, - простите моему дерзновению о любви к вам, - так ли должно мыслить и чувствовать сынам России, чадам Церкви Православной? Разве напрасно и вотще молится она ежедневно на коленах о победе над врагами и супостатами? - Если мы нечисты и по грехам нашим недостойны того, чтобы Господь услышал молитву нашу, то на неизмеримом пространстве земли Русской не может не быть душ чистых и святых, которых молитва за Отечество сильна пред Господом, и которые теперь не дают веждам своим дремания, воздвигая преподобные руки свои день и ночь за Церковь Православную, за царя благочестивейшего и за его христолюбивое воинство. А ваши священномученики, положившие души свои за страну здешнюю, думаете ли, что они праздно стоят теперь пред Престолом Божиим и не повергают себя и мученических венцов своих пред Седящим на нем, ходатайствуя за спасение вас от настоящих зол и искушений? А великий князь Владимир, приявший здесь крещение и в нем залог славы небесной, которой ныне наслаждается, может ли забыть, чем он обязан стране вашей и не поспешит ей на помощь против объюродевших безверием пришельцев Запада? Нет, если мы любим искренно свое Отечество, то небожители тем паче не могут забыть его и не предстательствовать за него у Господа. А за успех врагов наших кто может стать и ходатайствовать на небе? Не предки ли этих безумных пришельцев, те несчастные предки, которые, обуянные безбожием и страстями, низпровергли алтари и престолы, поклонялись "богиням" разума и, проповедуя "всеобщее братство", плавали сами в крови своих ближних и знаемых? Не ханы ли крымские, которые, завладев этой страной, некогда цветущей, довели ее до всеконечного опустошения, которые всю жизнь проводили в набегах и плотоугодии, питаясь и питая полчища свои слезами и кровью стран сопредельных? Не прежние ли служители здесь веры магометанской, которые, последуя душевредному Алкорану, и сами всю жизнь шли, и других слепо вели за собою в пропасть адскую? Видите, что я хотя и по любви к вам, но ожесточаю слово!.. Для чего? Дабы пробудить во всех вас чувство веры и упования, приличное чадам Церкви Православной, дабы удалить вас от опасений и малодушия, столь несродных сынам земли Русской. Вместо безотрадного и бесплодного смущения займемся тем, чего требуют настоящие обстоятельства. К вам на защиту спешат храбрые войска наши, для которых, по самой быстроте их шествия, невозможно было иметь со собой всего нужного. Не замедлите оказать усердие и уготовать для них пищу и питие. У вас будут уязвленные на брани: да не окажется недостатка в том, что необходимо для их успокоения. Для всего этого не пожалейте ничего, ибо стыд и горе нам, если проливший за нас кровь свою принужден будет сказать, что он не призрен, как должно, своими!.. А вместе с этим обратитесь все к молитве и покаянию, ибо это оружие на врагов самое действительное, которым, притом, может владеть всякий. Коль скоро мы через покаяние истинно примиримся с совестью своей и Богом, то и вокруг нас все обратится к тишине и миру, которыми да благословит скорее Господь всех нас! Аминь. *Истинные причины Крымской войны заключались в непрекращавшихся попытках Запада распространить Унию на всю Русскую Православную Церковь, для чего в 1853 г. в Риме, под покровительством папы Пия IX и при помощи иезуитов, создается "Христианское Восточное общество". С его помощью Ватикан думал "облегчить" диалог Николая I и Наполеона III по поводу воссоединения Церквей. Французский император, будучи в душе истинным карбонарием, далеким от религии, начинает, однако, проводить политику, угодную Риму. По его требованию французские агенты в Константинополе добились от султана изменения политики на Святой земле. Дело в том, что еще в начале XIX в., благодаря русскому покровительству православным на Святой Земле, турки вернули грекам ключи от Вифлеемской церкви, до этого времени находившиеся в руках латинян, господствовавших при дворе султана. А в 1808 г. греки выстроили новый храм при Гробе Господнем, вместо сгоревшего старого, и тысячи паломников устремились в Иерусалим. Однако в 1853 г. турки, уступая требованиям Франции, отобрали у греков ключи от Вифлеемского храма и вернули их латинянам. Николай I немедленно объявил протест Порте, так как в Иерусалиме начались беспорядки, жестоко усмиряемые турками. Испуганный султан уже склонился было на требование России, но в дело вмешались, кроме Франции, Австрия и Англия, которые заверили Порту в поддержке против России. Более того, они стали играть роль посредников в переговорах России с Турцией! На требование Николая 1 соблюдать условия договора 1774 г. Оттоманская Порта, заверившись обещаниями западных стран, ответила отказом и осенью 1853 г. начала войну против России. После разгрома турецкого флота в бухте Синопа союзники открыто выступили на стороне Турции. То, что эта война была религиозная, "священная", открыто признавал и парижский архиепископ Сибур. (Прим. ред.) Оглавление Слово при посещении паствы, сказанное в Симферопольском Александро-Невском соборе 15 сентября 1854 г. Мир вам (Ин. 20; 19) Не опечалил ли я вас вчера чем-либо, возлюбленные? По той же любви к вам о Христе и по той же ревности по вас можно было, пожалуй, сказать что-либо и слишком горькое... Но вы поймете, надеюсь, и уразумеете, как должно, причину и цель всего сказанного, и не будете огорчаться нашим словом, памятуя слово Священного Писания, что достовернее суть язвы друга, нежели льстивые лобзания врага (Притч. 27; 6). В самом деле, лучше ли для вас, если по разным местам Отечества будут говорить, что вы, сверх ожидания, оказались ниже ваших обстоятельств, что в вас не обнаруживалось того великого духа, той твердости и мужества, которыми воодушевлена теперь вся Россия? Ибо не надобно забывать, что на вас смотрят отовсюду, о вас говорят, и долго еще будут говорить везде, что все истинные сыны Отечества, сам благочестивейший монарх наш ожидают теперь от вас не малодушия, даже не одного обыкновенного мужества и присутствия духа, а какого-либо особенного подвига любви к Отечеству и самоотвержения, сообразно чрезвычайности ваших нынешних обстоятельств. Как потому поступите вы в это время великого испытания, какой подадите пример, - такая вам воздана будет от всех и честь! Чем более и чем чище будут принесеные на алтарь Отечества жертвы, тем вы станете выше в глазах всех; а если - что да отвратит Господь! - вы окажетесь так малодушны и недальновидны, что предпочтете свои частные выгоды пользам общим, то неминуемо подвергнетесь за то всемирному (общенародному - ред.) нареканию, и позор ваш - будьте уверены в том! - ляжет всей тяжестью своей не только на вас, но и на отдаленных потомков ваших... Потому-то я и говорю с вами таким решительным и откровенным языком; для этого-то самого я и прибыл к вам, несмотря на все трудности пути: мне дороги спокойствие и честь ваши, - и еще дороже честь, нежели спокойствие... Будьте же, говорю, внимательны, возлюбленные, и взирайте не на один город и полуостров ваш, а на всю Россию, которая теперь не сводит с вас глаз, мыслит, рассуждает и молится о вас, и, без сомнения, готова, если бы возможно, лететь к вам на крылах, чтобы разделить с вами все труды и опасности. Кратко: пред вами теперь слава - или стыд вечный, благословение - или укоризна неизгладимая! Поспешите же, возлюбленные, прославиться - славой чистой и святой, показав, что вы не напрасно живете у самой колыбели нашего христианства, не безплодно обитаете на земле мучеников и святых, что вас всех движет и одушевляет тот же самый дух веры и упования на Бога, который провел безбедно Отечество наше среди всех самых великих и вековых бед и искушений, возвел его на крайнюю высоту всемирного могущества и славы и соделал новым, не досягаемым никаким врагам Араратом для ковчега Православия. Поспешите, возлюбленные, прославиться славой чистой и святой, явив в мыслях и действиях своих любовь к Отечеству таким образом и с той силой, как любили являть ее в подобных случаях древние сыны его, блаженные предки наши, которые не думали спасать себя, когда Отечество находилось в опасности, а, забывая все собственные выгоды, готовы были принести в жертву для него не только все достояние, но и самую жизнь свою. Поспешите, возлюбленные, прославиться славой чистой и святой, употребив все силы и средства, все искусство и умение ваше на содействие и помощь христолюбивому воинству нашему, которое, стекаясь сюда со всех концов России на защиту страны вашей, в порыве святой ревности ожидает, как празднества, того дня и часа, когда можно будет, не щадя своей крови и живота, за царя и Отечество ринуться победоносно на толпы богопротивных иноплеменников. Кто может отрицать лютость настоящей войны, тяжесть нынешнего вашего положения? Все видят и ценят это; каждый знает, что нам должно стоять здесь не против одних изуверных поклонников Магомета, а едва не против всего лжехристианского Запада. Каждый уверен и ожидает, что во вред нам будут употреблены с их стороны все средства разрушения, изобретением которых так жалко прославил себя этот же несчастный Запад; что доколе правое дело наше, при помощи Божией, не восторжествует, от нас потребуется еще немало великих и тяжких жертв, - но в то же время сколько имеем мы, в подкрепление и утешение себя, побуждений самых сильных, надежд самых чистых и христианских! Вспомните, почему и для чего решились мы на брань настоящую? По самолюбию ли и гордости, ради земных ли каких видов и приобретений, как это со всей верностью можно сказать о врагах наших? Нет, мы стали за целость веры Православной и святость Креста Христова, за освобождение от невыносимого ига мусульманского единоверных и единоплеменных собратий наших, за достоинство и величие России, за собственное, можно сказать, духовное бытие наше. Что же, скажите, было иначе делать нам? Разве в угоду темному Западу отказаться от светоносного Востока? Разве преклонить венчанную Крестом главу под кровавый серп луны Магометовой, исчезающей по закону самой природы? - Вообразите, что это великое дело отдано было в собственные наши руки: ужели бы нашелся хотя один из нас, кто бы, взвесив все обстоятельства, в каких находились мы пред настоящей бранью, не сказал от всей души: "Нет, Россия по великодушию может перенести многое и давно переносит, но она никогда не откажется от великого и святого призвания своего - быть защитницей веры Православной; никогда не предаст ковчега Завета, ей свыше вверенного, в нечистые руки филистимлян!.." Тяжко и трудно положение наше, но необходимо и неизбежно, ибо уклоняясь от него, мы изменили бы не человекам, а Самому Богу! - Скорбны до времени и горьки обстоятельства наши, но вместе с тем величественны и душеотрадны, ибо дело наше есть не столько дело наше, сколько дело Божие, защищая которое мы небоязненно можем предстать на суд всему потомству, на суд самых Ангелов небесных. Немало еще жертв потребуется от нас, много еще прольется слез и крови, но плоды этого слезного и кровавого сеяния будут неисчислимы - не только для всего православного христианства, не только для величия и могущества России, но и для вашего собственного благоденствия!.. Спросите, что же может выйти благотворного из этой лютой брани? -Это во всей полноте доведомо теперь единому Богу, но и мы с упованием на того же Господа можем указать вам на немалое. Конец брани этой должен показать, что Православная Церковь Вселенская основана и стоит не на зыблющихся и пременяющихся подпорах человеческих, а на едином, несокрушимом креугольном камени, иже есть Христос Господь, - и врата адова не одолеют ей; и искренно последующие матернему водительству ее (Церкви - ред.), не постыдятся во веки не токмо на небе, но и на земле. Конец брани настоящей должен показать, что возлюбленное Отечество наше не напрасно, презирая все усеянные цветами распутия мирской мудрости, следует неуклонно по пути Божию, каким был он ни был иногда покрыт тернием, ибо за это именно предуставлено свыше, чтобы скипетр всемирного могущества и влияния оставался не в других каких-либо руках, а в деснице Богом венчанного Самодержца Всероссийского. С концом брани настоящей для самого полуострова вашего должен наступить новый образ бытия, лучшего и совершеннейшего. К вам особенно обратятся взоры и сердца монарха; за вами последует искренное уважение всей России; на вас прольются новые благословения от Самого Царя и Владыки Небесного, Который не может забыть труда любве, подъятого вами во имя Его, и воздаст вам за него сторицей. Может быть, я предаюсь слишком надежде; но мне кажется, что я как бы вижу уже, как Таврида сотрясает, наконец, с себя вретище и прах жалкого полубытия общественного, несчастный остаток прежнего дикого владычества ханов татарских, как все части здешнего полуострова теснее и приискренне входят в живой и мощный состав России, заемля от него новую жизнь и крепость; как Херсонесу Таврическому возвращается вполне его древний характер христианский, и вековые святыни его поднимаются из развалин; как сама природа здешняя, найдя, наконец, кому открыть, раскрывает еще более тайные сокровища свои на пользу человека... Тогда мы сами, которые теперь так сетуем и смущаемся, мы сами, восседая в мире кийждо под смоковницей своей, с радостью и веселием будем повторять и прилагать к себе слова святого Давида: Сеющий слезами, радостию пожнут. Ходящий хождаху и плакахуся, метающе семена своя: грядуще же приидут радостию, вземлющерукояти своя (Пс. 125; 5-6). От слова и беседы обратимся все паки к молитве, ибо хорошо и полезно в духе веры и любви беседовать человеку с человеком, но еще лучше беседовать каждому в сердечной молитве с Богом, потому что никакое слово и никакая беседа не могут заменить единого глубокого молитвенного воздыхания ко Господу души чистой или истинно кающейся. Аминь. Оглавление Слово при посещении паствы, сказанное в Симферопольском Александро-Невском соборе 16 сентября 1854 г. При всем желании моем продолжить мое пребывание у вас и разделить с вами до конца чашу постигшего вас искушения, я должен расстаться с вами, дабы посетить и другие грады и места вашего полуострова, которые не менее вас смущены теперь от нашествия иноплеменников. Благодарение Богу, что я могу оставить вас с доброй надеждой на будущее, ибо вчера, собственными очами и в недальнем расстоянии, видел я и стан воинства нашего, и место, занятое врагами. Все показывает, что крайняя черта бывшей опасности для нас уже пройдена; и благодаря искусству опытного военачальника вашего, как бы особенно на сей раз вдохновенного свыше, - мы стали теперь в такое положение, что храбрые войска наши, угрожая непрестанно врагу, в то же время непроходимой стеной заслоняют от его нападений весь ваш полуостров. Ярость и силы врагов потому должны истощиться теперь именно там, где все уготовано для их отражения. Еще несколько недель, а может быть, и дней терпения, - и кичливый враг начнет преклонять главу и озираться вспять, залогом чего служит уже его нерешительность и медленность в нападении на нас. Кипевшая вокруг нас внутренняя крамола потеряет всю надежду и силу, а храброе воинство наше получит возможность обнаружить во всем блеске свое мужество и доблесть. Возблагодарим же Бога, возлюбленные, и будем тверды и благодушны! явим себя достойными сынами Отечества и Церкви Православной! Да не посмеет сказать враг наш, что он сретил в нас не прежних россиян, что мы переродились! - Нет, все за веру, всё для Отечества! Лишимся всего, но не дадим возрадоваться о нас наглым иноплеменникам! Не мыслите, возлюбленные, что вы, как мирные жители, не можете сделать ничего для успеха оружия нашего: нет, вы можете сделать многое - и в вещественном, и в невещественном отношении... Можете сделать многое и важное, вспомоществуя от всей души нашему воинству в его вещественных нуждах, ибо по самой близости вашей к месту брани вы составляете для него ближайшую домашнюю опору и приют. Кто ближе вас может в случае нужды доставить необходимое продовольствие? Кто скорее вас успокоит и призрит уязвленных на брани собратий наших? Уготовьтесь же, не медля нимало, к этим подвигам любви, ибо время не терпит! - Сколько градов великой России желали бы теперь быть на месте вашем! Покажите же, что и вы были на своем месте, и что Россия не будет иметь причины стыдиться за вас и сожалеть о том, что ее на это время здесь не было!.. А вместе с этим, как я прежде не раз говорил вам, обратитесь всем сердцем и душой к вере, молитве и покаянию! Вместо страхов человеческих возымейте все страх Божий! Ибо если в каких обстоятельствах, то в подобных вашим совершаются на земле судьбы не человеческие, а Божий. Потому-то в подобные дни и распростирается, как видите, на все как бы некая таинственная мгла: никто не может сказать, что будет завтра, даже ныне; но из этой мглы и мрака, как молния из туч, проявляется по временам для имеющих очи видеть перст Самого Бога, проявляется так, что самое неверие нередко принуждено бывает сознаться в этом случае, что кроме сил человеческих есть сила высшая, Божия, единая непобедимая и всемогущая, поборающая по своих (побеждающая за своих -ред.) избранных и низлагающая противников своей воли. Но чем другим можем мы преклонить на свою страну эту помощь Божию, если не верой и покаянием? Молитесь же, возлюбленные, от сердца; кайтесь во грехах ваших от всей души, дабы Господь был не с супостатами нашими, а с нами! Если всевидящее око Его узрит в нас то же, что узрело некогда в оных древних ниневитянах покаявшихся, - то есть действительную и нераскаянную (2 Кор. 7; 10) перемену духа и сердца на лучшее, то жребий брани немедля решится в нашу пользу там - горе, и здесь - долу, никто не будет в состоянии воспрепятствовать исполнению предопределения небесного. В знак пастырской любви моей к вам о Христе и в залог упования приимите от меня изображение чудотворного лика Богоматери, который, как вам известно, уже более дванадесяти лет озаряет страну нашу знамениями и чудесами. Водимый каким-то предчувствием я давно мыслил, что этот источник благодати открылся среди нас так внезапно не без особенной цели, а пред какой-либо годиной находящих на нас великих искушений, открылся для того, чтобы мы, видя в этом событии особенную к нам милость Божию, не потеряли в это время надежды на счастливое окончание постигших нас бедствий. Половина предчувствий моих, как видите, оправдалась опытом; верую, что оправдается и другая половина: восставшая против нас ужасная буря скоро пройдет, и над нами паки воссияет солнце мира и радости, еще светлее и краше прежнего. Ибо если бы Господь восхотел за грехи наши отвратить от нас лице Свое навсегда, то Пречистая Матерь Его не явила бы нам в это самое время толиких чудес и знамений от пресвятого лика Своего. Приимите же изображение сего чудотворного лика с такой же верой и любовью о Христе, с какой оно преподается вам теперь от меня. Да будет святой образ этот во успокоение и отраду душ ваших, в подкрепление вашей веры и упования на Бога! - Притекайте к нему как можно чаще и проливайте пред ним ваши молитвы и слезы с полной верой, что они не будут презрены и отвергнуты. Мати Божия, Заступнице всех обидимых и Утешительнице всех скорбящих! Приими под всемогущий покров Твой град сей и всю страну здешнюю, находящиеся ныне в толиком озлоблении от врагов! Приими и поспеши на помощь христолюбивому воинству и вождям его, да уразумеют все концы земли и самые враги наши, что Ты не вотще именуешься Взбранной Воеводой Воинств христианских и Оградой царств православных, и что мы не напрасно на Тебе паче всего надеемся и Тобою единою хвалимся; Твои бо есть, аще и недостойнии, раби - да не постыдимся, Владычице, (из кондака Богоматери.) Аминь.