Святитель Феофан Затворник / СБОРНИК СВЯТЫЕ ОТЦЫ О МОЛИТВЕ И ТРЕЗВЕНИИ (1)

Предисловие к сборнику Феофана Затворника Предлагаемый сборник обязан своим происхождением следующему случаю. Некто из боголюбцев, любящих внимать себе и с Богом молитвенно беседовать, рассказывал о себе, что он, бывая вынужден иногда хлопотать много по хозяйству и по должности, всегда ослабевает во внимании и охлаждается в молитве. Как, говорит, ни скорбно это, но сладить с собою не бываю я в силах. Но потом, как только улучу свободное время, запираюсь в своей комнате и, положив конец всем делам и хлопотам, только молюсь, читаю и размышляю о Боге и вещах божественных. Милостив Бог,—прежнее настроение мирное опять возвращается. Читаю я в это время все только о молитве, то в одной, то в другой книге. Сказав это, он выразил желание, что хорошо было бы когда бы все это собрано было в одну небольшую книжку. Тогда не для чего было бы рыться в разных книгах. И се—собрано, хоть отчасти, но довольно достаточно для цели. Побуждением служило не одно желание означенного боголюбца, но особенно то, что и другие многие боголюбцы бывают в подобных же обстоятельствах, а книг тех, в которых пишется о молитве, не имеют под руками, чтоб почитать и восстановить в себе молитвенное настроение. Между тем такое чтение есть наилучшее средство к умиротворению ума и отрезвлению сердца, Почитает,—и подогреет желание молитвы. Помолится, пока теплится сердце,—и опять за чтение, чтобы, подогревшись им, снова стать на молитву. Вот по какому поводу и побуждению - этот сборник! Но и без того, в нем всякий, желающий установиться в молитве, найдет потребное к тому наставление. В нем все говорится о духе молитвенном. Что же касается до правил и чина молитвословного, то для этого нет нужды в особых наставлениях. Эти правила и чины указаны в церкви, и исполняются всеми, даже и не так усердно внимающими молитве. Ходят в церковь и дома молятся по молитвенникам. И нет никого, мало-мальски себя помнящего, кто бы не исправлял каждодневно молитв, как бы то ни было. При всем том нельзя однако ж не дивиться, как так бывает, что целый век молимся, а молиться, как должно, все же не умеем. Предлагаемый сборник напомнит об этом, изображая достодолжную молитву, а кто возжелает достигнуть совершенства в ней, чтоб она и в его душе была достодолжною, того научит, как в сем успеть. Венец сборника составлять толкование молитвы Господней. И его происхождение похоже на предыдущее. Несколько лиц докучали—дать изъяснение сей молитвы, По сознанию бессилия хорошо своим умом и словом сделать это, предположено собрать под каждое слово молитвы, что говорили о нем св. отцы, и предложить вниманию христолюбивых молитвенников. И предлагается. Так произошли две половины сборника. Иной, может быть, пожалеет, что сборнику не дана какая-нибудь система.- Об этом была мысль. Но спрошен был один из великих молитвенников, Святитель Божий теперь уже блаженной памяти,—не лучше ли дать систему сборнику? Ответ получен такой: не идет к сему делу система. Система производится такими силами, который находятся совсем в другой области, нежели в какой действуется молитва. Потому это будет смешение не сродных стихий. Сборник составляется для назидания, а не для умствования. Ищущему же назидания не система нужна, а указание дела. У него свой в сердце созидается молитвенный строй,— и всякое вычитанное указание тотчас в сердце, а не в голове, находит свое место. Система будет ему только мешать,—и даже охлаждать дело молитвы.— Этому нельзя противоречить,—и сборник составлен без системы. Сопровождаем его желанием, да даст Господь всем читающим найти в нем благопотребное для созидания в сердце их духа молитвенного. Оглавление Глава: СВЯТОГО ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО НАСТАВЛЕНИЯ О МОЛИТВЕ И ТРЕЗВЕНИИ (В цитатах—первая цифра указывает том, а вторая—страницу творений Св. Василия Вел. по русскому переводу). 1) Молитва есть прошение благ, воссылаемое благочестивыми к Богу.—Но надобно не в словах одних поставлять молитву, а паче в душевном расположении молитвенном. И молиться надобно всегда, при всяком случае. Сидишь ли за столом, — молись; вкушая хлеб, воздай благодарение Давшему; подкрепляя немощь тела вином, помни Подавшего тебе дар сей на веселие сердцу и в облегчение недугов. Миновалась ли потребность в снедях — да не прекращается памятование о Благодетеле. Надеваешь хитон, — благодари Давшего; облекаешься в одежду,—усугубь любовь к Богу, даровавшему нам покровы, пригодные для зимы и лета, охраняющие жизнь нашу и закрывающие наше безобразие. Прошел ли день? Благодари Даровавшего нам солнце для отправления дневных дел, и Давшего огонь освещать ночь и служить для прочих житейских потреб. Ночь пусть доставит тебе другие побуждения к молитве. Когда воззришь на небо и устремишь взор на красоту звезд, молись Владыке видимого, и поклонись наилучшему Художнику всяческих, Богу, Который «вся премудростию сотворил» (Пс.103, 24). Когда увидишь, что вся животная природа объята сном, опять поклонись Тому, Кто посредством сна и против воли нашей разрешает нас от непрерывности трудов, и чрез малое успокоение опять приводит в бодрость силы. Поэтому ночь не вся да будет у тебя уделом сна,—не попускай, чтобы от сонного бесчувствия сделалась бесполезною половина жизни; напротив, ночное время да разделится у тебя на сон и на молитву. Таким образом непрестанно будешь молиться, не в словах заключая молитву; но чрез все течение жизни приближаясь к Богу, чтобы жизнь твоя была непрерывною и непрестанною молитвою (4, 68. 69). 2) На всякое призывание тебя к молитве отвечай: «готово сердце мое», и до последней молитвы будь на богослужении, почитая великим ущербом оставить молитву. Ибо если, вкушая пищу для подкрепления своей плоти, остаешься безвыходно за трапезой, пока не удовлетворишь потребности, и без большой необходимости не легко выйдешь из-за стола: то не тем ли паче должен ты до конца оставаться во время духовного питания и укреплять душу молитвою? Ибо сколько разности у неба с землею и у небесного с земным, столько же разности у души с телом. Душа — подобие неба, потому что в ней обитает Господь; а плоть—из земли, на которой обитают смертные люди и бессловесные животные. Поэтому нужды телесные соразмеряй с часами молитв, и приготовься не слушаться помысла, который отвлекает тебя от общего молитвословия. Ибо у диавола в обычае—в часы молитвы, под предлогом благовидной конечно причины, побуждать нас к отлучке, чтобы благовидно отвлечь нас от молитвы. Не говори в извинение: у меня болит голова, болит живот, представляя неизвестных свидетелей небывалой болезни и для упокоения ослабляя в себе усилие ко бдению. Напротив того, совершай еще и тайные молитвы, которые Бог видит в тайне, и за которые воздаст тебе «Яве» (Мф. 6, 6). [5, 59—60]. 3) Вся жизнь да будет временем молитвы. Но поелику напряженности псалмопения и коленопреклонения надобно давать отдых некоторыми перерывами: то всего более должно соображаться с теми часами, которые употребляемы были на молитву святыми в образец нам. Так великий Давид говорит: «полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея» (Пс. 118, 62). А ему, как видим, последуя Павел и Сила в полунощи хвалят Бога в темнице (Деян. 16, 25). Потом тот же пророк говорит: «вечер и заутра, и полудне повем и возвещу» (Пс. 54, 18). Но и в третий час совершается пришествие Духа Святаго, как знаешь из Деяний (2, 15). Девятый час напоминает страдание Господне, совершившееся нашей ради жизни. Но поелику Давид говорит: «седмерицею днем хвалих тя о судьбах правды Твоея» (Пс. 118,164), а помянутые времена молитвы не наполняют собою седмеричного числа молитв; то полуденную молитву надо разделить на молитву пред принятием пищи, и на молитву по принятии оной, чтобы и нам, при каждом круговращении дня служило образцом сие правило: «седмерицею днем хвалить Бога» [5, 74]. 4) Для прочего всему свое есть время, по слову Екклесиаста: «время всякой вещи» (3, 1); но для молитв и псалмопения пригодно всякое время. Почему, и между тем, как движешь руку на дело, «или» языком, когда возможно сие, лучше же сказать, когда полезно к созиданию веры, «или», если то невозможно, сердцем «во псалмех и пениих и песнех духовных» воспевай Бога, и между делом совершай молитву, как благодаря Того, Кто дал силу рук на дела, и мудрость ума на приобретение знания, Кто дал вещество, из которого сделаны орудия, «так» моля направить дела рук наших к цели благоугождения Богу. Таким образом достигнем собранности, когда, по сказанному, при всяком действии будем у Бога просить успеха в делании, воздавать благодарение Давшему деятельную силу и соблюдать цель благоугождения Ему. Ибо, если не употребим при этом сего способа, то как может быть совмещено сказанное у Апостола: «непрестанно молитеся» (1Сол.5,18), и: «ночь и день делающее» (2Сол.3,8)? [5,177-178]. 5) Не должно пренебрегать установленные времена молитв, потому что каждое из них особенным образом напоминает о благах, подаваемых от Бога. Так не должно пренебрегать утра, чтобы первыя движения души и ума посвящаемы были Богу, чтоб мы ничем другим не озабочивались, пока не возвеселены мыслию о Боге, по написанному: «помянух Бога и возвеселихся» (Пс.76,4), чтоб и тело не приводили в движение для делания, пока не исполним сказаннаго: «заутра услыши глас мой; заутра предстану Ти и узриши мя» (Пс. 5, 3.4). И в третий час должно вставать на молитву, воспоминая дар Духа, данный в третий час Апостолам, чтобы и нам сделаться достойными принятия святыни, и испросить у Духа руководства и учения на пользу, подражая сказавшему: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздажд ми радость спасения Твоего, и Духом владычным утверди мя» (Пс.50,12—14). Потом опять приниматься за дела. В шестой же час признали мы необходимым в подражание святым молиться, говоря: «вечер, и заутра, и полудне повем и возвещу, и услышит глас мой» (Пс. 54, 18), а чтоб избавиться и беса полуденного, читая вместе и девяностый псалом. О том же, что девятый час нужен нам на молитву, предано нам самими Апостолами в книге Деяний, где повествуется, что «Петр и Иоанн восхождасте во святилище на молитву в час девятый» (Деян. 3, 1). А по окончании дня нужны как благодарение за то, что в день сей дано нам, или благоуспешно нами исполнено, так исповедание в том, что, чего мы не выполнили, произвольно ли было наше прегрешение, или непроизвольно, или даже тайно, состояло ли оно в словах, или в делах, или заключалось в самом сердце; за все должны мы умилостивить Бога молитвою. Ибо обозрение прошедшего весьма полезно, чтоб снова не впадать нам в подобные грехи, почему и сказано: «яже глаголете в сердцах ваших, на ложах ваших умилитеся» (Пс. 4, 5). Но опять и при наступлении ночи нужно просить, чтобы упокоение наше было непреткновенно и свободно от мечтаний, читая и в этот час девяностый псалом. А что и полночь нужна нам на молитву, это передал Павел и Сила, как сказует история Деяний, говоря: «в полунощи же Павел и Сила молящеся, пояху Бога» (16, 25). И Псалмопевец говоря: «в полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды твоея» (Пс. 118, 62). Опять надобно вставать на молитву и предваряя утро, дабы день не застал нас во сне и на ложе, по словам сказавшего: «предваристе очи мои ко утру поучатися словесем твоим» (тамже ст. 144). Тем, которые решились жить тщательно во славу Бога и Христа Его, не надобно пренебрегать ни одного из сих времен [5, 178—180]. 6) Как достигнуть нерассеянности в молитве?—Несомненно убедившись, что Бог пред очами. Если тот, кто видит пред собою начальника, или настоятеля, и беседует с ним, не отвращает от него взора: то кольми паче молящийся Богу (с показанным убеждением) будет иметь ум, не уклоняющийся от Испытующего сердца и утробы, исполняя написанное: «воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления» (1Тим. 2, 8). [5, 310]. 7) Можно ли достигнуть нерассеянности во всем и во всякое время,—и как сего достигают? — Что сие возможно, показал тот, кто сказал: «очи мои выну ко Господу» (Пс.24,15), и: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8). А как сие возможно, о том сказано выше. — именно же,—для сего не должно давать душе времени быть праздною от помышления о Боге и о Божиих делах и дарах, также от исповедания и благодарения за все. (Там же). 8) Какая это «клеть», в которую Господь повелевает войти молящемуся (Мф. 6, 6)? — «Клетию» обыкновенно называется пустая и отдельная храмина, в которую кладем, что хотим сохранить, или в которой можно скрыться. А силу заповеди объясняет самый предмет речи, потому что она обращена к страждущим недугом человекоугодия. Почему, если кого беспокоит сей недуг, то прекрасно он делает, устраняясь и уединяясь в молитве, пока не будет в состоянии приобрести навык не обращать внимания на похвалы людские, а взирать только на Бога, по примеру сказавшего: «се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему» (Пс. 122, 2).—Но если кто по благодати Божией чист от недуга сего, то нет ему надобности скрывать прекрасное; чему научая, сам Господь говорит: «тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят добрыя дела ваша, и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 5, 16). Тот же смысл заповеди о милосердии и о посте, о которых говорится в томже месте, и вообще о всяком деле благочестия [5, 355]. 9) Что значит: «пойте разумно» (Пс. 46, 8)? Что в рассуждении снедей ощущение качества каждой снеди, то в рассуждении слов Писания разумение. Ибо сказано: «гортань брашна вкушает», ум же (в славян. «ухо»; но и св. Златоуст читает: «ум».) «словеса рассуждает». Посему, если у кого душа так чувствительна к силе каждого слова, как вкус чувствителен к качеству каждой снеди; то он исполнил заповедь, которая говорит: «пойте разумно» (5, 356). 10) По какой причине человек теряет всегдашнее памятование о Боге? Если он не памятует благодеяний Божиих и оказывается несознательным пред благодетелем (5, 364). 11) Молитву должно всему предпочитать. Марфа принимает (заботится угостить) Господа, а при ногах Его сидит Мария. В обеих сестрах видно прекрасное усердие; но ты различай дела. Господь одобрил усердие обеих женщин: но Марию предпочел Марфе. Марфа— образ деятельного служения другим; Мария — образ созерцательного предстояния Богу в молитве. Подражай чему хочешь: тем и другим приобретешь плод спасения; впрочем, последнее выше перваго. «Мария благую часть избра» (Лк.10,42). Если и ты хочешь быть таинником Христовым, сядь при ногах Его и пребывай в молитвенном созерцании Его (5, 379—81). 12) Молитва имеет два вида: первый — славословие с смиренномудрием, а второй низший — прошение. Посему, молясь, не вдруг приступай к прошению; в противном случае сам о своем произволении даешь всем знать, что молишься Богу, вынужденный потребностию. Поэтому, начиная молитву, оставь себя самого, жену, детей, расстанься с землею, минуй небо, оставь всякую тварь видимую и невидимую, и начни славословием все Сотворшего: и когда будешь славословить Его, не блуждай умом туда и сюда, не баснословь по язычески, но выбирай слова из святых Писаний и говори: Благословляю тебя, Господи, долготерпеливого и незлобивого. Для того, Господи, Ты молчишь и терпишь нас, чтобы мы славословили Тебя, домостроительствующего спасение рода нашего, и под. Когда же кончишь славословие, по мере сил твоих заимствованное из Писаний, и возсшлешь хвалу Богу, тогда начни со смиренномудрием и говори: недостоин я, Господи, говорить пред Тобою; потому что весьма грешен, — более всех грешников грешен я. Так молись со страхом и смиренномудрием. Когда же совершишь обе эти части славословия и смиренномудрия, тогда проси уже, чего должен ты просить, т.-е. не богатства, не славы земной, не здравия телесного, потому что Он сам знает, что полезно каждому: но, как повелено тебе, проси царствия Божия. Царь наш преименит и негодует, если кто попросит у Него какой малости, если кто из нас просит у Него недостойного. Поэтому молитвою своею не наведи на себя негодования, но проси себе того, что достойно Царя Бога (5, 381—3). 13) Прося того, что достойно Бога, не переставай просить, пока не получишь. На сие наводя мысль, Господь сказал притчу о выпросившем в полночь хлебы у друга своего неотступностию (Лк. 11, 5—7). Господь представляет нам пример сей, чтобы научить нас быть неослабными и неотступными в молитве с верою, не теряя надежды и не отчаиваясь, если не вдруг получим просимое. Хотя пройдет месяц, и год, и трехлетие, и большее число лет, пока не получишь, не отступай, но проси с верою, непрестанно делая добро (5, 384). 14) Итак проси неотступно Бога о всем касающемся спасения твоего и преуспеяния в добре, и непременно получишь. Но при сем ведай, что ты и с своей стороны должен делать все посильное; к Богу же вопиять о помощи, чтобы Он был тебе помощником. Ибо если кто по непостоянству сам предается похотениям (противным заповедям), то Бог не помогает ему и не слушает его молитв, потому что он предварительно сделал себя чуждым Бога чрез грех. Кто хочет иметь помощь от Бога, тот не изменяет обязанности: и кто не изменяет обязанности, тот никогда не бывает оставлен без Божия вспомоществования. Поэтому не должно доводить себя до того, чтоб его осуждала в чем-либо собственная совесть, и в таком состоянии призывать Божию помощь (5, 385). 15) Призывать же ее должно не с нерадением, не умом скитающимся там и здесь. Такой не только не получит просимого, но еще более преогорчит Владыку. Если и тот, кто стоит и ведет речь пред князем, стоит с великим страхом, не дозволяя блуждать, как внешнему своему оку, так и внутреннему душевному, чтобы не подвергнуться опасности; то не тем ли паче со страхом и трепетом надо стоять пред Богом, весь ум устремляя к Нему единому, а не к чему либо иному? Потому что Он не только подобно людям видит внешнего человека, но прозирает и во внутреннего. Посему, если будешь стоять пред Богом, как надобно, и с своей стороны все сделаешь, то не переставай просить просимого тобою, и несомненно получишь. (Там же). 16) Если будешь осуждаем совестию своею, как презритель заповедей Божиих, и если будешь стоять на молитве рассеянно, когда бы мог стоять и нерассеянно, то не дерзай стоять пред Богом, чтобы молитва твоя не обратилась в грех. Если же ты стараешься, но не успеваешь молиться без развлечения, то принуждай себя сколько станет сил, и продолжай стоять пред Богом, к Нему обращая ум и собирая его в себя самого, и Бог простит тебе; потому что не из пренебрежения, но по немощи не имел ты сил стоять пред Богом, как должно. Потому, если так будешь себя принуждать ко всякому делу благу, не переставай просить, пока не получишь просимого тобою, но терпеливо толкай в дверь Его, прося просимого. «Всяк бо, сказано, просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Лк.11, 10). Ибо чего иного желаешь ты сподобиться, как не единого спасения в Боге? (5, 386). 17) Но говоришь: много раз просил я, — и не получил просимого.—Без сомнения не получил ты потому, что просил худо,—с неверием и рассеянно, или просил неполезного тебе. А если и полезного просил, то не имел постоянства. Ибо написано: «в терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19),—и: «претерпевый до конца, той спасен будет» (Мф. 10, 22). [5, 388]. 18) Бог знает сердце молящихся. Поэтому говоришь: какую нужду имеет Бог в нашем прошении? Разве не знает Он, в чем имеем нужду? Посему какая нужда в прошении?—Бог знает, что нам нужно, и все телесное щедро подает в наслаждение наше, еще прежде прошения нашего; будучи благ,» дождит Он на праведныя и неправедныя, и солнце свое сияет на злыя и благия» (Мф. 5, 46).— Но веры, добродетели, достойной сего имени, царства небесного, если не будешь просить с трудом и многим терпением, не получишь, потому что должно прежде пожелать, а пожелав искать деятельно в вере и терпении, употребив с своей стороны все, так чтобы ни в чем не осуждала собственная совесть, будто бы просишь или нерадиво или лениво; и тогда уже получишь, если угодно сие Богу. Ибо Он лучше тебя знает, что полезно тебе. (Также). 19) И может быть—для того медлит Он даровать тебе просимое, чтобы заставить тебя неотлучнее пребывать пред Ним, и чтобы ты, узнав, что такое дар Божий (как трудно достается), со страхом хранил его. Ибо все, что приобретает кто со многим трудом, старается он сохранить, чтоб, потеряв то, не потерять и многаго труда своего, и отринув благодать Божию, не сделаться недостойным жизни вечной. Посему не малодушествуй, если нескоро получаешь просимое. Ибо если бы благий Господь видел, что ты, скоро получив дар, не утратишь его, то готов был бы даровать оный и прежде твоего прошения. А теперь из попечительности о тебе делает Он это (т. е. не дает). Ибо если принявший талант и сохранивший его в целости осужден за то, что не пустил его в оборот; то не тем ли паче осужден будет утративший его? (5, 389). 20) Посему, зная это, получаем ли скорее, или медленнее, пребудем благодарными Господу: потому что все, что ни делает Владыка, домостроительствует во спасение наше: только ты да не будешь из малодушия прекращать прошения. Ибо Господь для того и сказал притчу о вдовице, которая своею неотступностию преклонила беззаконного судию, чтобы и нас научить, своею неотступностию, достигать получения по прошениям своим. В этом выказывается и вера наша и любовь к Богу, когда, и нескоро получая, пребываем благодарными Ему. Будем же всегда благодарить Его, чтобы сделаться достойными сподобиться вечных благ Его. [Там же]. 21) Прежде всего должны мы всеми мерами удерживать помысл, установив над ним трезвенный надзор ума, чтобы не дозволять душе предаваться необузданным стремлениям по влечению тела. Как телесное зрение—в глазе, так око души — в прирожденном ей уме. Когда душа, приводя в движение свою умную силу, какая естественно вложена в нее сотворшею ее Святою Троицею, желает должного и надлежащего, тогда избегает она нападений тела, предусматривая и обуздывая беспорядочные его движения, блюдеть в себе приличную ей тишину, и среди безмолвного упразднения от всего, занимается свойственными ей созерцаниями; и сие делает, по возможности возводя внимательный взор к достопокланяемой Троице, и помышляя о неприступности Божией славы, по преизбытку ее сияния, о светлости Богоблаженства, о беспредельной Его премудрости, о мире в Нем глубоком и ничем невозмутимом, о Его естестве бесстрастном и ни от чего не приходящем в движение. Когда душа, соблюдая мысленную силу свою в трезвении и свойственных ей деланиях, установится в описанных всеми созерцаниях, тогда она и нрав свой и стремления свои будет сильно направлять на то, что право и праведно, прекрасно и миротворно. Коль же скоро она перестанет устремлять ум свой горе и углубляться в надлежащие созерцания, тогда телесные страсти, как псы, оттолкнувшие надсмотрщика, тотчас с силою восстают и нападают на душу, — и каждая страсть усиливается истерзать ее. Когда душа сделает свою созерцательную и разумную силу всегда бодрственною, то усыпляет телесные страсти двояким образом, т.-е., и тем, что бывает занята созерцанием лучшего и сроднего, и тем, что надзирая за безмятежием тела уцеломудривает и утишает его страсти. Если же, возлюбив леность, оставит созерцательную силу в недеятельности, то телесные страсти легко увлекают душу к своим стремлениям и действиям [5, 390—92]. 22) Есть два способа, коими непристойные мысли вытесняют помыслы добрые: бывает сие или потому, что душа по собственному нерадению начинает блуждать мыслями около того, что непристойно, от одних мечтаний переходя к другим, более бессмысленным; или сие бывает по навету диавола, когда он успевает представить уму предметы неуместные и отвести его от созерцания и внимательного рассмотрения предметов похвальных. Когда душа сама, расстроив собранность и напряжение мысли, приводит себе на память всякие пустые вещи, и оставляет помысл бессмысленно и неразумно носиться по тем воспомянутым вещам, и, на них насмотревшись, переходит к дальнейшим блужданиям по вещам нередко неуместным и срамным: тогда такую распущенность и такое рассеяние души должно исправлять, усиленным напряжением воли восстановляя внимание ума и заставляя его тут же заняться созерцанием предметов добрых. Когда же диавол покушается наветовать и усильно напрягается в безмолвствующую и мирствующую в себе душу впустить свои, как разженные стрелы, помыслы, чтоб внезапно обжегши ее, заставить долее и неотразимее продержать на них помыслы: тогда,—отражая и предотвращая такие нападения напряженным вниманием и трезвением, подобно борцу, который зорким наблюдением и проворством телодвижений успевает избегать удара, — надобно предать молитве и призыванию, споборания свыше все,— и прекращение брани и отражение стрел. Сему научает нас Павел, говоря: «над всеми же сими восприимите щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго ражженныя угасити» (Еф.6, 16). Посему если и во время самых молитв враг будет влагать лукавые мечтания, душа да не перестает молиться, и да не почитает собственными своими произращениями эти лукавые всеяния врага, эти фантазии неистощимого в кознях чудодея; но рассудив, что появление непотребных мыслей бывает в нас по безотвязности изобретателя лукавства, тем усиленнее да припадает к Богу, и да молит Его рассыпать лукавое средостение, воздвигаемое памятью неуместных помыслов, дабы стремлением ума своего беспрепятственно всегда восходить к Богу, не бывая пресекаемы нападениями лукавых воспоминаний. Если и продолжится таковое насилие помыслов, по безотвязности воюющего с нами; то и в таком случае не должно приходить в отчаяние, и не оставлять подвига на половине дела, но терпеливо пребывать в молитве дотоле, пока Бог, видя нашу твердость, не озарит нас благодатию Духа, обращающею в бегство наветника, очищающею и наполняющею божественным светом ум наш, и дающею помыслу нашему силу в неволненной тишине служить Богу [5, 424—6]. 23) От природы в нас есть вожделение прекраснаго.—Но что досточуднее Божией красоты? Какое представление приятнее Божия благолепия? Какое желание душевное так живо, и неудержимо, как желание пораждаемое Богом в душе, очищенной от всего худого, которая с истинным расположением говорит: «уязвлена есм любовию» (Пес.пес.2,5)? Подлинно неизреченны и неописанны молниеносные блистания Божией красоты; ни слово не может выразить их, ни слух вместить. Наименуем ли блеск денницы, или светлость луны, или сияние солнца,—все это недостойно явить и малое подобие славы Божией, и в сравнении с истинным Светом далее отстоит от Него, нежели глубокая ночь и ужаснейшая тма от полуденной ясности. Если красота сия незримая телесными очами, а постижимая только душею и мыслию, озаряла кого-нибудь из святых, и оставляла в нем неудержимое уязвление любви: то, тяготимые здешнею жизнию, говорили они: «увы мне, яко пришельствие мое продолжися» (Пс.119,5), «Когда прииду и явлюся лицу Божию» (Пс. 41, 3)? «Возжада душа моя к Богу крепкому» (Пс. 41, 3). Столько были неудержимы в стремлении к Богу те, которых души коснулось божественное желание. По причине ненасытного желания созерцать Божественную доброту, они молились о том, чтобы зрение красоты Божией простиралось на всю вечность (Пс. 21, 4). [5, 100—1]. 24) Мы по природе имеем любовь и расположение к благодетелям и готовы бываем на всякий труд, чтобы воздать за оказанное нам благодеяние.—Но какое слово может изобразить Божии дары? Они таковы по множеству, что превышают всякое число, — так велики и важны по качествам, что достаточно и одного, чтобы обязать нас ко всякой благодарности Подателю. Умолчу о тех из них, которые, хотя сами по себе и чрезмерны величием и привлекательностью, однако же превышаемые светозарностью больших, как звезды сиянием солнечных лучей, не так ясно выказывают свою благотворность. Ибо нет времени, оставив превосходнейшее, измерять благость Благодетеля меньшими Его дарами. Поэтому пусть будут преданы молчанию восхождение солнца, круговращение луны, благорастворение воздуха, смены годовых перемен, вода из облаков, вода из земли, самое море и вся земля, рождающееся из земли, живущее в водах, роды живых тварей в воздухе, тысячи различий между животными, все назначенное на служение нашей жизни. — Но одного, хотя бы кто и захотел, нельзя миновать, об одном даже совершенно невозможно молчать тому, кто имеет здравый ум и слово, — именно о том, что Бог,—сотворив человека по образу Своему и подобию, удостоив ведения о Себе, украсив пред всеми животными даром слова, дав ему наслаждаться безмерными красотами рая, поставив его князем над всем, что на земле, и после того, как перехищрен быв змием, ниспал он в грех, а чрез грех в смерть и во все, что достойно смерти, — не презрел его, но сперва дал ему закон, для охранения его и попечения о нем приставил Ангелов, для обличения порока и научения добродетели посылал пророков, порочные стремления пресекал угрозами, усердие к добрым делам возбуждал обетованиями,— а потом, когда мы и при всех таких пособиях, оказались неисправимыми, благоволил воззвать нас от смерти и оживотворить в Господе нашем Иисусе Христе предивным некиим домостроительством. Ибо Он, «во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим» (Фил. 2, 6),—восприял на Себя и наши немощи, понес болезни, был язвен за нас, чтобы мы «язвою Его исцелели» (Ис. 58, 5), «искупил ны есть от клятвы, быв по нас клятва» (Гал.3, 13), претерпел поноснейшую смерть, чтобы нас возвести к славной жизни, и не удовольствовался тем, но еще даровал нам достоинство причастия Божества, уготовал вечные упокоения, великостию утешений превышающие всякую человеческую мысль.— «Что убо воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам» (Пс.115, 5)?—Когда все сие привожу себе на мысль, тогда (откроюсь в своей немощи) прихожу в какой-то ужас и страшное исступление от боязни, чтобы по невнимательности ума или по причине занятия суетным, отпав от любви к Богу, не сделаться мне некогда укоризною Христу. Ибо тот, кто ныне обольщает нас, и мерзкими приманками всемерно старается произвести в нас забвение о Благодетеле к погибели душ наших, тогда сие забвение наше обратит в укоризну Господу, хвалясь нашею непокорностью и нашим отступничеством; потому что он не сотворил нас и не умер за нас, однако же имел нас своими последователями в непокорности и нерадении о заповедях Божиих. Эта укоризна Господу и эта похвальба врага для меня кажутся тяжелее геенских мучений — врагу Христову послужить поводом ко превозношению пред Тем, Кто за нас умер и воскрес [5, 102—4]. 25) Надобно «всяким хранением блюсти свое сердце» (Прит. 4, 23), чтобы никак не терять мысли о Боге, и памятования о чудесах Его не осквернять представлениями суетного, но святую мысль о Боге, постоянным и чистым памятованием напечатленную в душах наших, всюду носить с собою, как неизгладимую печать. Ибо таким образом приобретается нами любовь к Богу, которая и возбуждает к исполнению заповедей Господних, и вместе опять сама ими соблюдается, делаясь непрерывною и непоколебимою [5, 109]. 26) Во всяком предстоящем нам деле, волю Повелевшего должно поставлять для себя целью, и по оной направлять тщательность свою, как и о Себе говорит Господь: «снидох с небесе не да творю волю Мою, но волю пославшаго мя Отца» (Ин. 6, 38). Ибо как необходимые в жизни искусства, предположив некие свойственные им цели, к ним направляют частные действия; так, поелику и нашим делам положены один предел и одно правило—исполнять заповеди благоугодно Богу, то не иначе можно преуспеть с точностию в деле, как совершая оное по воле Давшего заповеди. А при строгой тщательности совершать дело по воле Божией возможно будет чрез памятование вступить в единение с Богом. — Христианин всякое действие, маловажное и важное, должен соображать с волею Божиею, и вместе хранить мысль о Том, Кто повелел так поступать. А кто в деле своем нарушает точность заповеди, тот очевидно, слабо памятует о Боге.—Посему помня слова Сказавшего: «еда небо и землю не Аз наполняю» (Иер.23,24), — и еще: «Бог приближаяйся Аз есмь, а не Бог издалеча» (--23),— надобно всякое дело совершать, как бы оно делалось пред очами Господа, и всякую мысль слагать, как бы Господь назирал ее. В таком случае и всегдашний страх будет, и любовь усовершится [5, 109—11]. 27) Откуда рассеянность и помыслы? И как их приводить в порядок? — Рассеянность происходит от праздности ума, незанимающегося необходимым. А ум остается в праздности и беспечности от неверия в присутствие Бога, испытующего сердца и утробы. Ибо если кто поверит сему, то, без сомнения, сделает сказанное: «предзрех Господа предо мною, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8). А кто достиг сего и подобного сему, тот никогда не осмелится и не будет иметь досуга помыслить что-либо не клонящееся к созиданию веры, хотя бы казалось это и хорошим, а не только что-нибудь запрещенное и неугодное Богу [5, 225]. 28) Каким образом преуспеть в нерассеянности?— Если кто усвоит себе мысли избранного Давида, который говорил — иногда: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8),—иногда же: «очи мои выну ко Господу, яко Той исторгнет от сети нозе мои» (Пс.24, 15),—а иногда: «се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему» (Пс. 122, 2). И чтобы малым примером озаботить нам себя к тщательнейшему приобретению важнейшего, пусть каждый размыслит сам с собою, как он ведет себя в присутствии других, хотя бы и равных себе, как старается достигнуть того, чтобы не осудили чего в уменье его держать себя, в походке, в движении каждого члена и в выговоре. Но как пред людьми стараемся соблюдать видимое для людей, так и гораздо еще более кто несомненно уверен, что имеет зрителями—Бога, по написанному, «испытующаго сердца и утробы» (Пс. 7, 10),—и единородного Сына Божия, исполняющего обетование: «идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде ихь» (Мф. 18, 20),— и Святаго Духа, Который управляет нами, разделяет дарования и действует в нас,—и Ангелов-хранителей каждого из нас, по сказанному Господом: «блюдите, да не презрите единаго от малых сих: «глаголю бо вам, яко ангелы их на небесех выну видят лице Отца Моего небеснаго» (Мф. 18, 10); тот возлагает на себя важнейший и труднейший подвиг, как благочестие свое сделать богоугодным; и таким образом сильнее и совершеннее утверждается в нем нерассеянность, особенно же если постарается исполнить сказанное: «благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс. 33, 2), чтобы, при неослабном и непрестанном созерцании славы Божией, ум не находил и времени к рассеянию [5, 372—3]. 29) От чего бывает, что в уме как бы оскудевают благие помыслы и попечения угодные Богу? и как предохранить себя от этого?—Поелику Давид говорит: «воздрема душа моя от уныния» (Пс. 118, 28), то видно из сего, что бывает это от душевной дремоты и от бесчувствия. Ибо в душе бодрственной и трезвящейся не оскудевают и попечение угодное Богу и помысл благий, а напротив того видит она, что сама для них недостаточна; потому что если око телесное недостаточно к рассмотрению каких-либо немногих Божиих созданий, и не насыщается, посмотрев на что-либо однажды, но и непрестанно рассматривая одно и тоже, не перестает однако же смотреть: то тем паче душевное око, если оно бодрственно и трезвенно, недостаточно к созерцанию Божиих чудес и судеб. Ибо сказано: «судьбы Твоя бездна многа» (Пс. 35, 7), — и в другом месте: «удивися разумь Твой от мене: утвердися, не возмогу к нему» (Пс. 138, 6),— и многое подобное сему. Если же оскудевает в душе благий помысл, то явно, что оскудевает в ней также и просвещение, не по оскудению просвещающего, но от дремоты того, что должно быть просвещено [5, 254]. 30) Блаженна душа, которая день и ночь не имеет другого попечения, кроме сего одного, как в великой тот день, когда вся тварь предстанет Судии дать отчет в делах своих, и ей незатрудняясь ответить за жизнь свою. Кто имеет у себя пред глазами этот день и час, и всегда помышляет об оправдании на непогрешимом судилище, тот или вовсе не согрешит, или согрешит весьма мало; потому что грешим мы по отсутствию в нас страха Божия. А в ком ясно напечатлено ожидание угрожающего, тому живущий в нем страх не даст времени впадать в поступки, или помышления необдуманные. Итак памятуй о Боге, имей в сердце страх Божий и всех призывай в общники и пособники молитвенные, ибо велика помощь от тех, которые могут умилостивить Бога. И ты не переставай делать это. Ибо молитва их будет нам, и пока живем, добрым помощником в жизни сей, и когда будем отходить отселе, послужит достаточным напутствием к будущему веку.—Но как попечение о будущем ответе есть дело доброе, так опять малодушие и безнадежие принадлежит к предметам душепагубным. Уповай на благость Божию, и ожидай от Бога заступления, зная, что если обращаемся к Нему как должно и искренно, то Он не только не отринет нас вовсе, но пока еще произносим слова молитвы, скажет: «Се Аз!» [6, 357—8]. 31) «Поклонитеся Господеви во дворе святем Его» (Пс. 28, 2). Двор Господа — святая церковь. Надобно покланяться Господу не вне святого двора сего, но находясь внутри его, чтоб оставаясь вне и увлекаясь внешним, не превратить в ничто пребывания своего во дворе Господа. Ибо многие по наружности стоят на молитве, но не суть во дворе, потому что мысль их носится туда и сюда, и ум развлечен суетною заботою [1, 232]. 32) «В храме Его всякий глаголет славу» (Пс. 28, 9). Да слышат сии слова, и да стыдятся те, которые предаются многоглаголанию. Что говорит Псалом? Кто в храме Божием, тот не злословит, и не слова о суете и срамных вещах износит из уст, «но в храме Его всякий глаголет славу». Здесь стоят св. Ангелы и записывают твои слова; здесь сам Господь,— и назирает расположение входящих. Молитва каждого открыта пред Богом: Ему открыто, кто по расположению, кто разумно просит небесного, кто только для вида, одними краями уст, выговаривает слова, и сердце его далеко отстоит от Бога, кто хоть и молится, но просит лишь здоровья телесного, богатства вещественного, славы человеческой. В храме же Божием надлежит преимущественно глаголать славу Божию. Славословить Бога—занятие Ангелов. Для всего небесного воинства одно дело— воссылать славу Создателю. Всякая тварь, и молчащая и говорящая, и премирная и земная, славит Создавшего. А жалкие люди, оставя дома и стекшись в храмы, не приклоняют слуха к словесам Божиим, не исполняют долга естества (славословить), не скорбят, что состоят под властию греха, не сокрушаются воспоминая о грехах, не трепещут суда; но с улыбкою простирая друг к другу руки, дом молитв делают местом длинных бесед, не внимая Псалму, который свидетельствует и говорит, что «в храме Божием всякий глаголет славу». А ты не только не глаголешь славы, но и другому служишь препятствием, обращая его внимание на себя, и своим шумом заглушая учение Духа. Смотри, как бы вместо получения награды за славословие, не выйти тебе отсюда осужденным вместе с хулящими имя Божие. У тебя есть псалом, есть пророчество, есть Евангельские заповеди и Апостольские проповеди. Пусть поет язык; пусть ум изыскивает мысль сказанного, чтобы воспеть тебе духом, воспеть же и умом. Бог не требует славы, но хочет, чтобы ты стал достоин прославления. «Еже бо сеет человек, то и пожнет» (Гал. 6, 7). Посей славословие, чтобы пожать тебе венцы, и почести, и похвалы в царстве небесном [1, 244—5]. 33) «Господи Боже мой, воззвах к Тебе, и исцелил мя еси» (Пс. 29, 3).—Блажен, кто знает внутреннюю язву свою, может придти к Врачу и сказать: «исцели мя Господи. Исцели душу мою, яко согреших Тебе» (Пс. 6, 3; 40, 5)!—Но здесь Пророк приносит вместе и благодарение за поданное ему исцеление: «воззвах к Тебе, и исцелил мя еси». Не было промежутка между воззванием и Твоею благодатию: едва воззвал я, как пришло и исцеление. Молящийся Богу должен говорит не маловажное, чтобы пришло к нам скорое исцеление [1, 251—2]. 34) «Пойте Господеви преподобнии Его» (Пс. 29, 5). Не всякий тот поет Господеви, кто произносит устами слова Псалма, но лишь те, которые от чистого сердца воссылают псалмопения, все, которые преподобны и хранят правду пред Богом, все такие могут петь Богу, верно соблюдая духовные рифмы (духовное настроение). Сколь многие пришли сюда — такие, которые скрывают в сердце неправду? Такие не могут петь, как должно. Они представляют себя поющими, но не поют в действительности: ибо Псалом приглашает к песнопению преподобного. «Не может древо зло плоды добры творити», и порочное сердце износить из себя слова жизни (духовной). Очистите сердца, чтобы плодоносить духовное, и тогда, став преподобными, возможете петь Господу разумно [1, 253]. 35) «Отвратил еси лице Твое, и бых смущен» (Пс. 29, 8). Пока лучи Твоего посещения, говорит Пророк, осиявали меня, я проводил жизнь в непоколебимом и безмятежном состоянии. Но когда «отвратил еси лице Твое»; тогда обличилось страстное и смущенное состояние души моей.—Будем же непрестанно молиться, чтобы осиявало нас лице Божие, чтобы нам быть в священнолепном состоянии, тихими и ничем несмущенными, по готовности нашей к добру [1, 258]. 36) «Кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление» (Пс. 29, 10)? Что мне, говорит, пользы в благосостоянии плоти и во множестве крови, когда она будет предана общему разрушению? «Но умерщвляю тело мое и порабощаю» (1Кор.9.27), чтобы утучнение плоти не послужило поводом ко греху. Не угождай плоти сном, банями, мягкими постелями, непрестанно повторяя слово сие: «кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление?» Для чего заботишься о том, что вскоре сотлеет? Для чего утучняешь себя и отягощаешь плотью? Разве не знаешь, что чем более дебелою сделаешь ты плоть свою, тем более тягостное узилище приготовишь душе? [1, 259]. 37) «Радуйтеся праведнии о Господе» (Пс. 32, 1). «Радуйтеся о Господе» — не тому, что благоуспешны дела ваши, не тому, что наслаждаетесь телесным здравием, не тому, что поля ваши изобилуют всякими плодами; но тому, что имеете Господа, Который, так прекрасен, так благ, так премудр. Псалом побуждает праведных восчувствовать то свое достоинство, что удостоены быть рабами такого Владыки, и восхищаться своим рабством Ему с неизреченною радостию и с скаканиями, как бы рвалось у них сердце от восторга любви к Благому. Если когда либо в сердце твоем как бы ниспадший свет произвел внезапную мысль о Боге, и озарил твою душу так, что ты возлюбил Бога, а мир и все телесное презрел; то из сего слабого и малого подобия познай полное состояние праведных, которые равномерно и непрерывно возрастают в веселии о Боге. Тебя по временам и редко посещает сия радость, по смотрению Божию, чтобы малое ее вкушение приводило тебе на память, сколь великого блага у тебя недостает. А в праведнике—постоянно божественное и небесное веселие, потому что в нем несомненно обитает Дух. Господь для праведных есть как бы место, их вмещающее,—такое место, в которое вступающему нельзя не благодушествовать и не веселиться. И праведный делается местом для Господа, приемлющим Его в себя: а грешник дает в себе место диаволу (Еф. 4, 27). Посему, пребывая в самом Господе, и, сколько можем, созерцая чудеса Его, из созерцания сего приобретем веселие для сердец своих [1, 261—2]. 38) Если кто, водимый Святым и человеколюбивым Духом, не мечтая о самом себе, но уничижая себя, чтобы возвысить других, возопием духом, испрашивая чего либо великого, и не произнесет ничего недостойного и низкого, выражающего искание земного и мирского; то вопль сего просящего услышан будет Господом [1, 295]. 39) «Бог нам прибежище и сила» (Пс. 45, 2). Не убегай чего не должно и не прибегай к кому не должно. Но пусть будет у тебя одно избегаемое—грех, и одно прибежище—Бог. Многие говорят: Бог нам прибежище; но очень немногие говорят сие с таким же расположением, как и Пророк: ибо не все во всем предаются Богу, не все Им одним дышат, не все в Нем едином имеют надежду и уверенность. И самые дела обличают нас, когда во скорбях скорее прибегаем ко всему прочему, только не к Богу. Больно у тебя дитя? Ты ищешь ворожею, или вешающего на шеи невинным младенцам пустые надписи. Возмутил тебя сон? Ты бежишь к снотолкователям. Устрашился ты врага? Ищешь заступника в ком либо из людей. Вообще при всякой нужде обличаешь себя сам, что на словах Бога называешь прибежищем, а на деле домогаешься помощи от бесполезного и суетного. Но праведнику истинная помощь — Бог. Как военачальник, имея храбрых воинов, всегда готовь вспомоществовать изнемогшим: так и Бог,—наш помощник и споборник всякого, сражающегося против козней диавола, посылает служебных духов к требующим спасения [1, 340—1]. 40) «Пророк сказал: приклони ухо» (Пс. 114, 2), не для того, чтобы ты составлял какое-нибудь чувственное понятие о Боге, будто бы имеет Он уши и приклоняет их по причине тихого голоса, как делаем мы, приближая слух свой к говорящим слабо, чтобы лучше услышать произносимое. Он сказал: «приклони», чтоб показать собственную свою немощь, т.-е. снизойди по человеколюбию ко мне лежащему долу, как человеколюбивый врач, приклоняя слух свой к больному, который от великого изнеможения не может говорить внятно, чтобы вблизи яснее узнать нужды страждущего. Божий слух для услышания не имеет нужды в звуках голоса. Бог и по движениям сердца узнает просимое. Или не слышишь, как Моисей, который ничего не говорит, но в бессловных воздыханиях молит Господа, услышан был Господом, Который сказал ему: «что вопиеши ко Мне» (Исх. 14, 15)? [1, 399].