Святитель Феофан Затворник / Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни (15)

45. Слово в неделю Святых Праотцев (Снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека. Восполнить жизнь человека, проведенную во грехе, делами правды могут только дела Богочеловека) Нынешнее и следующее воскресенье назначены на воспоминание всех святых праотец и отец, от века благоугодивших Богу, от Адама до праведного Иосифа Обручника. Восхваляя их, Святая Церковь изображает, как они, издали провидя явление Бога воплощенна во спасение наше, желательно чаяли его и, углубляясь в размышление о нем, наперед радовались — и за себя, и за всех, кои сподобятся узреть или узнать сие дивное дело Божия к нам снисхождения. Святые праотцы и отцы чаяли рождения Христа Спасителя; мы ныне чаем приближения празднества в честь Рождества Христова. Потому, как они углублялись в созерцание тайны воплощения Бога Слова и тем готовились к принятию Его, так и нам пред праздником Рождества Христова, при воспоминании о них, прилично дни сии посвятить особенно на благоговейное размышление о той же тайне воплощения и восставить в себе всю силу удостоверения, что несть ни о едином же ином нам спасения, кроме Господа Иисуса Христа — Богочеловека; дабы не устами только но мыслию, сердцем и всем существом исповедать сию тайну и широким сердцем восприять. радость в радостный день Рождества Христова. Бог явися в плоти (1Тим.3.16). Это есть велия благочестия тайна. Ум не домыслится до нее. Но когда она в явление приведена и не засвидетельствована только, но и деятельно явила и являет силу свою в нас, тогда, все же не постигая тайны, он может по крайней мере удостоверительно утвердить, что иначе и быть не могло, что воплощение Бога Слова, со стороны Триипостасного Божества устрояющего наше спасение, есть конечно бездна милосердия Его к нам, но со стороны нашей есть такая необходимость, без коей наше спасение устроиться не могло. Ибо условия нашего спасения не могли быть иначе выполнены, как только силою и действием Бога воплощенна. Прошу углубиться в размышление о тайне сей. Образ спасения нашего построевается на понятии о глубине нашего падения. В падении человек стал виновным пред Богом и расстроился, или повредился в жизни и силах своих! Посему, чтоб спасти человека, нужно, во-первых, оправдать его пред Богом, явить его праведным пред линем Его беспредельного правосудия, примирить с Ним. Ибо неоправданный, не примиренный, естеством чадо гнева, по Апостолу, лишается всякого благоволительного благословения Божия, оплодотворяющего и разверзающего глубины естества человеческого, и оттого, чувствуя в себе сокращение, стеснение и умаление сил, теряет всякую надежду на восстание и оживление. Во-вторых, для спасения человека нужно исправить его жизнь и силы; уничтожить греховное в нем повреждение, даровать ему новую жизнь — возродить. Ибо иначе самое оправдание не принесет ему никакой пользы, потому что живущий в нем грех в каждое мгновение снова будет делать его виновным; и это без конца. Так, для спасения человека нужно оправдать его и дать ему новую жизнь. Но ни оправдание человека, ни дарование ему новой жизни иначе не могло совершиться, как действием и силою Бога воплощенна. Следовательно, без воплощения Бога нет нам и спасения. Остановитесь сначала на первом, именно, что оправдание человека иначе не могло устроиться, как силою и действием Бога воплощенна. Что значит оправдать человека и явить его праведным пред лицем Бога? — Значит не только объявить его невиновным, снять с него вину, но и всю жизнь его, проведенную во грехах, исполнить делами правды. Ибо такой закон о жизни нашей, чтоб она не только не имела грехов, но и вся, во всех своих моментах, была полна добрых дел, или плодов правды. Но: 1) снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека, и 2) восполнить жизнь человека, проведенную во грехе, делами правды могут только дела Богочеловека. И следовательно, для полного оправдания грешного человека и рода человеческого необходимо воплощение Бога. Ныне разъясним только первую мысль, что снять вину греха с рода человеческого может только смерть Богочеловека. Будем ли вникать в чувства грешника, стоящего пред Богом, с ясным сознанием Божественного правосудия и своих грехов, или созерцать Бога, склоняющегося к кающемуся грешнику, в том и другом случае откроем некоторое средостение, преграждающее путь нисхождению помилования от Бога на грешника и восхождению упования от грешника к престолу Бога Правосудного. Милость Божия и готова бы помиловать, но правда отвращает милующую десницу. - Истинность Божия и правосудие Божие требуют, чтобы неправый понес присужденную за неправду казнь: иначе милующая любовь будет поблажающею снисходительностию. С другой стороны, в душе грешника чувство правды Божией обыкновенно бывает сильнее и глубже чувства Божия милосердия, или оно одно, можно сказать, и исполняет его! Потому, когда приступает он к Богу, то сие чувство не только делает его безответным пред Богом, но и подавляет совершенною безнадежностию, как бы отталкивает от Него. — Отчего в Посланиях апостольских одним из благотворнейших следствий смерти Господа нашего Иисуса Христа поставляется воскрешение упования спасения (1Пет.1,3). Итак, необходимо разорить сие средостение, необходимо восстать между Богом и человеком иному посредству, которое бы от очей Правды Божией скрывало грехи человека, а от очей грешника — Правду Божию, ради которого Бог видел бы грешника достойным помилования — обезвиненным, и человек созерцал Бога не только склоняющимся на милость, но уже беспрепятственно изливающим ее на всякого, приступающего к Престолу благодати Его, — необходима жертва умилостивления, которая, удовлетворяя Правде Божией и умиротворяя душу грешника, примиряла бы Бога с человеком и человека с Богом. Спрашивается, кто сия жертва и в чем она?!... Жертва сия есть смерть человека. Она определена первоначальною правдою в наказание за грех: смертию умрете; ее же предлагает Богу и кающийся грешник, ибо вопиет к Нему: возьми жизнь и все, только спаси. Но: 1) такою жертвою не может быть смерть моя, другого, третьего и вообще кого-либо из рода человеческого, ибо и я, и другой, и третий, и вообще всякий человек имеет нужду в сей жертве и ею еще живой ищет оправдаться, и еще живой должен быть оправдан, чтобы спастись. Потому смерть человека в качестве жертвы умилостивления может быть только смерть такого человека, который бы был изъят из круга людей. А это возможно не иначе, как если человек сей, будучи человеком, не будет принадлежать себе, не будет особое лицо, как всякий другой человек; но потеряет свою личность в другом каком-либо существе или если другое какое существо восприимет сего человека в свою личность, ипостасно соединится с ним, или вочеловечится. 2) Если же оправдывающая жертва — смерть — не может быть смерть моя, другого, третьего, и вообще кого-либо из рода человеческого, то и я, другой, третий и вообще всякий человек не иначе могут быть оправданы, как чрез усвоение себе чьей-либо чужой смерти. А в таком случае сама она в другом умирающем за нас не должна быть наказанием, не должна быть следствием вины, иначе за нее нельзя оправдывать других, и потому опять, будучи человеческою смертию, она не должна принадлежит человеку, потому что всякая принадлежащая человеку смерть есть наказание, а должна принадлежать некоему другому лицу, совершенно невинному — святому. Другими словами: оправдывающая смерть возможна не иначе, как ежели некое святейшее существо, восприяв человека в свою личность, умрет в нем, чтоб таким образом изъять смерть человека от закона виновности и сообщить ей возможность быть усвояемою другим. 3) Видите теперь, что оправдание человека возможно только чрез усвоение ему чужой невинной смерти. Но имеющие нужду в оправдании лица суть вообще все люди — жившие, живущие и имеющие жить, весь род человеческий, во всех временах и местах. Потому для оправдания их необходимо или представить столько невинных смертей, сколько грешных людей, и даже грехопадений, или явить такую смерть, которой сила простиралась бы на все времена и места и была бы сильна покрыть все грехопадения всех людей. От премудрого Бога, устрояющего наше спасение, можем ожидать только последнего, то есть устроения единой всеумилостивительной смерти. Но спрашивается, как такая смерть возможна? Как смерть человека которая сама по себе не только для других, но и для самого умирающего не приносит никакой пользы, может стяжать такую всеобъемлющую силу? — Не иначе, как когда она, оставаясь человеческою, будет принадлежать не человеку, а Тому, Иже есть сый, и бе, и грядый (Откр.1.4) — существу, сущему во всех временах и местах,— Богу; другими словами, не иначе, как когда Сам Господь благоволит приять в Свою личность человеческое естество и, умерши его смертию, сообщить ей свойство естества Своего и чрез то — вечную и всеобъемлющую силу. 4) Это последнее условие всеумилостивительной смерти особенно определяется тем, что смерть сия, по силе своей простираясь на весь род человеческий, по цене своей должна соответствовать бесконечной Правде Божией, иметь, то есть бесконечное значение, которого стяжать она, опять, иначе не может, как быв усвоена Богом, или когда Бог, восприяв на Себя человека, умрет его смертию. Итак, снять вину с человека грешника, извинить его пред Богом может только смерть человека, но человека, не живущего в своем лице, а принадлежащего лицу другого существа — святейшего, вечного, беспредельного,— Бога, или смерть Богочеловека — Бога воплощенна. На этом остановимся ныне. Другие условия спасения, делающие необходимым воплощение Бога разъясним в следующее воскресенье. А теперь прославим, братие, Господа Еммануила, еже есть сказаемо: с нами Бог (Мф.1.23), и, углубляясь в размышление о Рождестве Христове — первом явлении на землю Бога во плоти, воспоем отныне с Ангелами: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк.2.14). Он есть упование всех концев земли. Как все святые от века в Нем едином чаяли спасения, так от Рождества Его доныне и отныне до конца веков надежды всех, ищущих спасения, прочно и необманчиво почивать могут только на Нем едином. Един есть Бог и един ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус, давый Себе избавление за всех (1Тим.2,5-6). Им разорено средостение ограды (Еф.2.14) и водворен мир между Богом и человеком (Рим.5.10-11). Его предложил Бог в жертву умилостивления чрез веру в кровь Его, чтоб показать Правду Свою в прощении грехов — дабы познали, что Он праведен и оправдывает даром, но верующего во Христа (Рим.3.23-26). И таким образом правосудно примиряет в Нем мир с собою, не вменяя людям прегрешений (2Кор.5.19). В нем и мы — чада гнева по естеству — безнадежные (Еф.2,3,12), избавясь от уныния, имеем дерзновение и надежный доступ к Отцу, до внутреннейшего, за завесу (Еф.2.12), имеем свободу входить во святилище — посредством крови Его, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу, то есть плоть Свою (Евр.10,19-20). Ибо Христос искупил уже нас от клятвы законным, быв по нас клятва (Гал.3.13), и истребил рукописание, бывшее против нас, взяв его от среды и пригвоздив ко кресту (Кол.2.14). А для сего вот что Он сделал: 1) Приял от семене Авраамова (Евр.2.16), чтоб иметь что принесть Богу (Евр.8,3), во всем уподобился братии, чтоб быть за них Первосвященником для умилостивления за грехи (Евр.2.17). 2) Пострадал как праведник за неправедники (1Пет.3.18), претерпел смерть вместо предлежащей ему радости (Евр.12.2), не ведев греха, соделался по нас грех, дабы мы были правда Божия (2Кор.5,21). Ибо таков и должен был для нас быть Первосвмщенник святой, непорочный, не причастный злу, отлученный от грешников и превознесенный выше небес (Евр.7,26). 3) Не многократно приносит себя: иначе надлежало бы ему многократно и страдать, но единожды явился с жертвою своею для уничтожения греха (Евр.9,25-26), и сим, единократным приношением тела освящает всех (Евр.10,10). Пребывая вечно, Он и священство имеет непреступное, почему может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтоб ходатайствовать за нас (Евр.7,24-25). Обладая таким великим даром, паче всего да держим мысль свою от раздвоения, или двоедушного уклонения, то будто на излишество милости Божией, то будто на неисключительную надобность такой милости; но, полною верою объяв тайну воплощения, поклонимся воплотившемуся и в дар ему принесем глубокое убеждение, что нет нам спасения без Бога воплощенна, отревая всякое маловерие и заграждая уста всех иначе проповедающих. Аминь. 15 декабря 1863 г. Оглавление 46. Слово в неделю святых Отец (оправдание человека не могло быть устроено иначе, как силою и действием Бога воплощена, но и возрождение наше к новой жизни невозможно без воплощения Бога) Познав обязанность свою достойно приготовиться к сретению праздника Рождества Христова, мы положили с вами рассуждать о необходимости воплощения Бога для спасения нашего. Часть некую сего великого предмета мы уже объяснили, именно: исходя из понятия о нашем падении, в коем мы два великие потерпели зла — Правду Божию оскорбили и расстроились сами в себе, мы видели, что для спасения нашего необходимо, во-первых, быть нам оправданными, во-вторых, получить новую жизнь — возродиться, сподобиться то есть получить два блага, из коих ни одно не может быть нам доставлено иначе, как силою и действием Бога воплощенна. Остановив внимание на первом даре оправдания, мы различили в благодати сей два действия: снятие вины греха и исполнение делами правды жизни, проведенной в грехе. Что снятие с нас вины греха может быть лам даровано не иначе, как силою и действием крестной смерти Бога воплощенна, об этом мы беседовали с вами прошлый раз. Теперь остается нам объяснить, что не иначе, как под тем же условием возможно и исполнение делами правды жизни, проведенной во грехах, и исправление наших испорченных сил и жизни, или наше возрождение. Этим и займемся ныне. Да поможет Господь мне хорошо растолковать, а вам хорошо усвоить сии спасительные истины. Первая истина — исполнить жизнь человека, проведенную во грехах, делами правды могут только дела Богочеловека. Пусть снята вина греха с человека грешника, все ли дано ему чрез то к его оправданию? — Нет. Его жизнь должна не только не иметь греха, но и должна быть непрерывною цепью добрых дел, Богом на каждую минуту назначенных. Когда прощена вина, грехов как бы не стало; но где же добрые дела, которым следует быть на месте дел злых? — Их нет. И надобно их где-либо позаимствовать и поместить на место зла, чтобы явился человек во всей полноте правым пред очами Правды Божией. Живя во грехе, человек не только опускает дела правды — тратит время, но и наполняет его действительными Делами неправды, подлежащими положительному наказанию. Когда снимается с него вина —положительное наказание за грех, то сим уничтожается только действительное зло в его жизни, пагубная для него сила его неправд, делается то для его жизни, что сих неправд в ней как бы не было. Но минуты и часы жизни греховной освобождаясь таким образом от действительного зла, не приобретают еще чрез то действительного добра, которому следовало быть в них на месте зла, а остаются пустыми, ничем не занятыми и не означенными; так что вся жизнь человека по снятии с него вины похожа на хартию, ничем не написанную, на поле не засеянное и не зарощенное, и на древо без ветвей и плодов. А в таком виде человек все еще неправ пред Богом, ибо Правда Божия требует, чтобы вся жизнь его была полна действительных добрых дел. Спрашивается теперь, как же и чем восполнить сей недостаток добра в жизни грешника? Очевидно, что сам человек сделать сего не может, ибо пусть после покаяния перестанет он грешить и начнет делать одни добрые дела; но чтоб он ни делал, будет делать только то, что обязан делать в то время, когда делает, и что потому на прошедшую его жизнь не может иметь спасительного воздействия. Как же быть? — Надо позаимствовать себе правды и святости от другого лица, ее усвоить и себе так, чтоб сама Правда Божия признала и нашею собственною. А из сего смотрите, что выходит Надобно нам усвоить себе дела правды другого лица. — Следовательно: 1) лицо сие должно быть человеческим, чтоб творить дела человеческие, которые могли бы идти к пополнению жизни нашей, ибо жизнь наша должна быть полна делами человеческими; 2) но оно не должно быть связано законом, или обязано к сим делам, иначе сих дел нельзя переводить на других, или усвоять другим. Дела сии в нем должны быть свободное независимое его сокровище; 3) так как дела человеческие не могут выйти из-под обязательства, коль скоро принадлежат лицу человека, то для совершения дел человеческих, свободных от обязательства, надо, чтоб некто из сущих вне круга человечества вступил в круг его, воспринял на себя естество его и его силами исполнил всякую правду человеческую, не обязательную, однако ж, для него. После сих рассуждений вам самим нетрудно уже сделать наведение, что таковым существом может быть только Бог. Ибо ни одна тварь не свободна от закона. Все заняты своими делами и не могут делать таких дел, которые бы могли быть передаваемы, или усвояемы другим. Ни Ангелы, ни Архангелы, ни иная какая тварь не Может исполнить сего для нас, а один только Господь, свободный от законов, лежащих на тварях его. Сие внушает Сам Господь, когда апостолу Петру при спросе об уплате дидрахмы на храм сказал: сын платит ли дань? — С другой стороны, дела его должны иметь вечное и беспредельное значение, потому что в них имеют нужду все люди, — всех времен и мест. А такое значение они могут стяжать только тогда, как будто совершены Богом в человеческом естестве и человеческими силами, то есть когда Бог ипостасно соединится с человечеством, или воплотится, и совершит их во плоти. Итак видите, что недостаток дел правды в жизни нашей может быть восполнен только делами Богочеловека. Я нарочно свожу воедину все сии мысли, чтоб утвердить ум ваш в непоколебимом убеждении, что Спаситель наш Иисус Христос есть не человек только, но и Бог, и не Бог только, но и человек, есть Слово, плоть бывшее ради нашего спасения, и что сие так неотложно, что иначе спасению нашему и устроиться нельзя было. Почему прославим Его, поя с Церковию: пришел ecu от Девы ни Ходатай, ни Ангел, но Сам Господь воплощься и спасл ecu всего мя человека. Он, свободный от закона, поставил себя под закон, чтоб искупить подзаконных. Как Божий Сын и Бог, Он был выше всяких ограничений; но, принимая на себя дело нашего спасения, сказал: се иду сотворити волю твою, Боже (Евр. 10, 9), и закон Твой посреде чрева моего (Пс. 39. 9). Почему, пришедши на землю, в человеческом естестве, Он исполнял всякую правду, единственное брашно и питие находил в исполнении воли Пославшего Его, был послушлив даже до смерти. И все это не для себя, а для того, чтоб сделаться концом закона к оправданию всякого верующего; чтоб всякий верующий чрез веру в него восстановлял закон, вознаграждал недостаток его в жизни своей, и чрез то исполнял ее праведностию. Почему Апостол удостоверяет, что как одним преступлением всем человекам осуждение, так одною правдою всем человекам оправдание к жизни. Как непослушанием одного человека многие сделались грешными, так и послушанием одного многие делаются праведными. Таким образом, нет нам оправдания в законе, но только в вере в Господа нашего Иисуса Христа. Ясно, думаю, теперь для вас, что оправдание человека не могло быть устроено иначе, как силою и действием Бога воплощенна. Коротко поясню наконец, что и последнее условие спасения — возрождение наше к новой жизни невозможно без воплощения Бога. Для спасения человека, как мы сказали вначале, мало оправдать только его пред Богом; надо еще совершенно переродить его, дать ему новую жизнь, истребить в нем начало жизни, достойной осуждения, ибо пока будет держаться в нем сие начало, он все будет творить дела неправды. Потому оправдывай его хоть каждую минуту, он каждую минуту снова будет подпадать осуждению, и следовательно, самое оправдание не принесет ему пользы. Как же быть? — Надобно дать ему новую жизнь, дать силы, которыми, побеждая грех, он творил бы одну правду, или, по Апостолу, ходил в обновлении жизни. Спрашивается, как сего достигнуть? Надобно для сего восстать новому родоначальнику — новому Адаму, как внушает Апостол, чтобы все ищущие спасения от Него почерпали новую жизнь. Припомните, что в падении человек потерял свою истинную жизнь, начал жить какою-то другою жизнию, которую в отношении к назначению человека надо назвать ложною жизнию. Она, начавшись с главы человечества, разлилась потом во все члены его, так что весь человеческий род представлять стал огромное ложно живущее тело. Очевидно, что для обновления сего поврежденного и расстроенного тела надобно отвне влить в него начала истинно человеческой жизни, подобно тому, как врачуют испорченный человеческий организм чрез вливание в него здоровой, неповрежденной крови; надобно, представляя человечество древом, привить его к другому древу, полному жизни, чтоб оно исполнилось его живоносными соками, надобно восстать новой главе рода человеческого, чтоб люди, рождаясь от него вновь, или перерождаясь чрез него, в союзе с ним составляли новое тело человечества, полное истинной человеческой жизни. Спрашивается, кто может быть такою главою? Никто, как Богочеловек. Новый родоначальник сей должен быть человек, чтоб даровать нам человеческую жизнь, и должен быть Бог, чтобы жизни человеческой в своем лице сообщить, с одной стороны, неповрежденность, чистоту и совершенство, свойственные человеческой природе, с другой стороны — такую всеобъемлющую полноту, которая довлела бы к оживлению всех людей — бывших, сущих и будущих, — два свойства, кои человеческая жизнь может стяжать, только быв восприята в личность Божества, или в лице Богочеловека. Таков и есть Господь наш Иисус Христос — новый Адам — начатой (Ин.8,25), — Он есть Господь с небесе (1Кор.15,47), есть живот, иже бе у Отца и явися нам (1Ин.1.2), — он хлеб животный, сходящий с небесе и дающий живот миру. Он с неба, но содержит и другую жизнь, не от Ангел, но от семене Авраамова приятую (Евр.2.16), от полноты которой мы, все люди, принимаем и чрез общение с коею сами получаем жизнь; и все таким образом становимся членами Его от плоти Его и от костей его, все составляем одно тело, глава которого Он (Еф.5,23-29), питающий и греющий его, и которое не к тому само живет, но живет в нем Христос (Гал.2,20); ибо тут все и во всем Христос (Кол.3,11). Так, то верно, что как во Адаме все умирают, так и во Христе все оживают. Начаток — Христос, потом все верующие во имя Его (1Кор.15,22-23). Сие ведая, братие, блюдитеся от льстящих вам и хотящих уклонить вас от пути живота вечного, во Христе Иисусе, в мрачный путь повреждения во имя человечества. — Человечество! Человечество! - твердят иные в разных изворотах; а что есть человечество? — Есть то, что мы получили от Адама, — поврежденное, ненадежное, грешное. Не во имя его надо ратовать, а во имя христианства, возвращающего нас к истинной жизни чрез общение с Господом Иисусом Христом. — Каков перстный, таковы и перстпые, и каков небесный, таковы и небесные (1Кор.15,48). - Только вступающие в общение с Господом принимают обновленную истинную жизнь. Как ветви только те живы, кои на лозе, те же, кои не на лозе, умирают и засыхают; так из людей те только живы, кои во Христе. Человечество вне Христа Господа есть сухая ветвь — безжизненная, как бы заботливо ни питали ее и ни ходили за нею. Итак, братие, нет нам ни о едином же ином спасения, кроме Иисуса Христа — Богочеловека. В Его смерти — наше извинение, в Его Правде — наше оправдание, в Его жизни — наша истинная жизнь. Он наша праведность, освящение и искупление (1Кор.1.30); Им мы омылись, освятились, оправдались (1Кор.6.11). В Нем обитает всякая полнота (Кол.2,9). Чрез Него только и в Нем и мы можем иметь свойственную нам, по намерению Божию, полноту (Кол.2.10). Благословен Бог, благословивший нас всяким благословением духовным о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь. 22 декабря 1863 г.