Святитель Феофан Затворник / Сборник слов на Господские, Богородичные и торжественные дни (1)

1. Слово на новый год (Размышление о времени и временном. Господь, силою Своею носящий вселенную, носит нас. В настоящую минуту Бог держит нас в деснице Своей над бездною ничтожества. Будем же хранить себя в чистоте. Будущее наше в руках Божиих) Вот и еще прошел один год — и на чреду преходящих лет вступает новое лето, чтоб прейти подобно всем другим. Непрестанно прилагается день ко дню, месяц к месяцу, год к году, — и умножение времени сокращает время. Непрерывно и быстро течет река времени и спешит к черте, за которою не будет более времени. Но и мы не на берегу сей реки стоим, чтоб быть сторонними только зрителями ее течения. Нет, но по ней, или вместе с нею и в ней влечемся и сами тем же путем временных изменений к своему концу. Потому помышление о времени не чуждо нам; оно касается весьма существенной черты в нашей жизни временной и если во всякое время может занимать нас, то тем неизбежнее должно занять ныне, когда за тем и собираемся в храмы, чтоб молить Господа Вседержителя об освящении и благословении нового лета. Живя во времени, мы многое знаем о времени: знаем, что время скоротечно, что им надобно дорожить, что утраченного времени воротить уже нельзя, что срок данного нам времени короток, а то, что должно быть совершено в продолжение его, имеет вечную цену, что время только на время и со временем все должно уступить место свое вечности. Но что есть само временное? Как бывает то, что во времени? Непрестанные изменения пред глазами нашими, и из уст наших постоянно слышится: ныне, вчера, завтра; но как стоит то, что есть ныне, или сей час? Куда девалось то, что было вчера или за час? Откуда придет то, что будет завтра или чрез час? Не подумайте, благочестивые слушатели, что дух праздной пытливости возбуждает такие вопросы. Нет. Они приводят нас к весьма важным истинам — таким истинам, кои должны руководить нас в употреблении данного нам времени и управлять всею нашею жизнию. Потому, положив в нынешней беседе с вами кратко ответить на эти вопросы, я не думаю уклониться от цели бесед, предлагаемых с сего священного места. Итак, 1. Как стоит то, что есть ныне, или сей час? Мы обыкли расширять свое бытие, равно как бытие всего мира по пространству времени, видим себя и все другие вещи далеко в прошедшем и простираем взор далеко в будущее. Между тем действительное наше существование — одно мгновение, как одна тонкая полоса света среди густого мрака ночи. И под нами нет утверждения (опоры). А между тем мы стоим, как и весь мир, являем некое постоянство, некую твердость. Кто же держит нас в этой бездне ничтожества (небытия)? Кто не дает окружающему нас ничтожеству поглотить нас? Кто, отъем ля действительность у прошедшего, сохраняет бытие для настоящего и, внося в будущее, которого нет, вносит существующим? Ответ на это готов у всякого. Тот, Кто сотворил нас, в Ком источник всякого бытия, Кто все содержит и живит. Так, братие, веруем, что ничему и одной минуты нельзя быть без действия в нем всемогущей силы Божией; но не забудем прибавлять к сему, что нельзя быть — не этому только большому миру, но поименно каждой вещи, поименно каждому из нас. Произнося слово — Вседержитель, иные обыкли думать, что Он держит только мир, а мы держимся уже миром. Нет, мир не поможет нам: он сам не имеет в себе твердости, сам весь, как капля от кадки, или стражик на превесех («стрелка на весах» (Прем.11,23)). Напрасно думают высоко о мире и его законах, о природе и ее силах, как будто в них есть что неприкосновенное, непререкаемое, нерушимое, — и под видом науки изобретают себе идолопоклонство, которое гибельнее мифологического идолопоклонства древних греков. Нет, братие, не законами и силами природы держится жизнь каждого из нас, а силою Божиею, действующею в нас. Господь, носящий всяческая (вселенную) глаголом силы своей, глаголом же силы своей носит и каждого из нас. Утвердим же сию мысль в уме и напечатлеем ее в сердце. Над бездною ничтожества носит нас вседейственная сила Божия,— а мы живем, движемся и есмы. Отымет дух свой, отдалит руку свою,— и мы исчезнем и не помянемся ктому (более) в живых. Но если держит нас Господь, то и прикасается к нам. Не мысленно только зрит нас; нет, прикасается к нам, как рука к руке или воздух к телу. Утешительно и пристрашно! Утешительно осязать, яко недалече коегождо нас суща Всеблагого Отца и Промыслителя, всегда готового Внимателя наших прошений и молитв, хотящего и могущего помощи. Пристрашно ощутить такую близость Чистого — нечистому, Благого — злобному, Щедрого — скупому, Кроткого — гордому, Судии — грешнику. Не потому ли всячески и убегают памятования о Боге и Его к нам близости, что мысль о Его близости несовместна с нечистотою сердца? Но она есть, и лукавое забвение наше не устранит действительности. Да, Бог наш есть огнь, поядаяй все нечистое и греховное. И всегда близ есть, и убежать от Него некуда. Это грызение совести, которая мучит нас за грех, есть прикосновение Всесвятого Бога к нам, есть слово Его: перестань, покайся. И некуда укрыться, чтоб не слышать сего гласа. Убежище одно покаяние. И не будет мира, пока не будет покаяния. Итак, Бог, держащий нас прикасается к нам: или будь чист, или кайся. Вот урок от настоящего! 2. Обращаясь к прошедшему, спрашиваем: куда девалось наше прошедшее? Где то, что было за год, за день, за час? — Кажется, поглощено ничтожеством. Что было, того нет уже: нет наших дел и слов, нет скорбей и радостей, нет ничего, что было в душе нашей и в нашем сердце. И нас самих нет там. Кажется, так. И как бы порадовался иной, если б многое из того, что было чувствуемо, любимо, замышляемо и приведено в исполнение, исчезло навсегда и никогда не помянулось! Но нет, ничто не исчезает, ничто не обращается в ничто: ни мысль, ни слово, ни желание, ни дело, подобно тому, как целы соки, частичка за частичкою, образующие дерево. Пусть иное забыто, ускользнуло из памяти, но оно все же есть, цело, не пропало, хранится. Жизнь наша походит на клубок нитей. Нити слой за слоем наматываются и образуют клубок: виден только верхний слой, но и прочие все целы, только прикрыты. Так и в нас: дела прилагаются к делам, мысли к мыслям, чувства к чувствам, и образуют нас самих, нашу душу в том виде, как она теперь есть. Памятны только недавние дел и те, коих прикрыть уже нельзя, но и все прочие дела не исчезли, а есть, только сокрылись внутрь сердца и совести. Размотайте клубок — и увидите все нити, и в том виде, как они были намотаны. Так будет время, когда все, сокрытое внутрь нас, раскроется, выйдет наружу и будет явно и нам, и всем. Вы знаете, какое это время! Как отрадно будет тем, у коих не заложено в себя ничего, кроме дел чистых и богоугодных. Они возрадуются, как радуется обретший сокровище, сокрытое на селе своем, или как радуется богатый, когда пред всеми разлагает дорогие вещи, кои дотоле скрывались в его сокровищницах. Но другой и смотреть бы не хотел на многое из того, что тогда раскроется из него самого, не хотел бы смотреть, но будет смотреть и терзаться, будут видеть то и другие — Бог, Ангелы, святые, и увеличат его терзание и муку. Хотел бы отвратить очи свои от себя, и не отвратить, хотел бы убежать и скрыться, но куда убежишь и где скрыться от себя? Будет вопиять: горы, падите на меня и покройте меня от лица Седящего на престоле; но и горы не падут и не покроют его! Что же нам делать? — Не допускать в себя ничего нечистого и греховного, положить мерило очам, устам, рукам и ногам и.тому, что соответствует им в душе — мыслям, чувствам и желаниям, чтоб слагающаяся из них сокровищница нашего существа (сердца и совести) всегда была чиста, светла и боголюбезна — в отраду нам в день оный. Ибо, если ни одно действие наше не пропадает даром, если всякая мысль, всякое чувство, всякое слово и дело, взор, все до малейшего движения оставляет свой след в нас, остается в нас и вместе с нами предстанет на всеобщий суд в оправдание или осуждение наше, то, судите сами, благоразумно ли допускать внутрь себя что-либо такое, что тогда хотели бы исторгнуть, но уже будет поздно. Кто своими руками вливает яд в жилы свои или сам собирает себе на главу углие огненное? — Будем помнить, что жизнь наша не шутка, и ничем в жизни шутить не должно, ибо все в ней имеет вечную цену. Но что сделать с тем худом, которое уже допущено? — Если по легкомыслию, нерадению, увлечению и страсти уже допущено что худое в жизнь нашу, заблаговременно позаботимся отвратить ту крайность, в какую оно поставит нас в час раскрытия всех дел наших. Что сделано, то уже сделано, а что худым сделано, то худым и останется навсегда, и добрым того сделать нет никакой возможности. Есть только средство изгладить худое дело и изгладить так, что оно никогда уже не помянется в числе дел человеческих. Средство это — покаяние. Оно только изглаждает грехи, и не помянутся ктому (впредь). Измоемся слезами покаяния и чисты будем, и чистыми предстанем на суд Божий. Так ничто из преходящего не гибнет, а остается в нас навеки: потому или не допускай ничего нечистого, или, если допустил уже, попекись изгладить то покаянием. Вот урок от прошедшего. 3. Обращаясь наконец к будущему, спрашиваем: что будет с нами впереди? Что ожидает нас в будущем? Вопрос самый любопытный. Но на это не может ответить нам ни один сотворенный ум. Мы можем сказать, что будет из того или другого семени, но не можем сказать, что будет с тем или другим человеком, хотя и его будущее, как из семени, раскрывается из него же, из того, что он есть теперь. Не можем сказать ибо в устроение судьбы его привходит, с одной стороны, его собственная свобода, которой нельзя подчинить верному рассчислению, с другой — действия Промысла Божия, всесвободного и независимого, хотя всегда правосудного и всеблагого. Оттого непрестанно почти видим непостижимые для нас превращения и в участи, и в характерах людей: хороший падает, худой восстает; богатый беднеет, бедный богатеет; славный бесславится, безвестный возвышается в славе, — и все это путями, для нас безвестными, так что никто не может разгадать, что готовит ему будущее. Все утешение и успокоение наше в Боге, в том, что Бог наш есть любовь бесконечная, есть наш Бог, а мы чада Его, и хочет нам одного добра, и не только хочет, но и все устрояет к тому, чтобы мы вкусили сего добра, и самые устроения свои промыслительные приводит в исполнение. Он объем лет нас своею попечительностию, ищет своими благодеяниями, преисполняет всяким добром. Мать забудет отроча, а Господь не забудет нас. Не довольно ли сей известности? Не ясно ли для ока веры, что все, что будет с нами, исходя от руки Господни, будет во благо нам? Пусть не знаем мы определительно, что будет с нами впереди, но, зная одно, что с нами будет то, что Богу угодно, мы уверены, что с нами будет одно добро. И не лучше ли вместо всякого желания определить свое будущее желать одного, чтобы с нами было то, чего хочет Бог, и молиться об одном: буди воля Твоя, Господи, над нами! — Это самый надежный руководительный свет во мраке будущего, узда для наших неопределенных желаний, пустых страхов и безотрадной безнадежности! Явшийся за сию котву (взявшись за этот «якорь» (Евр.6,19)) упования и посреди сени смертной не убоится зла, и без страха встретит всякую скорбь, веруя, что она исходит от любви Божией к нам на очищение наше, как огненная ступень к совершенству в христианской жизни. Можно сказать, что незаблудно течет жизнь преданного в волю Божию. Как за руку ведет его Господь к своему предназначению и успокоивает его своею любовию. Не потому ли большею частию и постигают нас скорби, что в нас недостает сей преданности, что наперекор воле Божией мы вносим в устроение своей участи свою волю и беремся сами действовать, когда следовало бы все предоставить благоустроению Божию. Упреждаем, когда следовало подождать, или пережидаем, когда следовало действовать, по легкомыслию делаем ошибки и по недобрым видам избираем не тот путь жизни. Правда, благости у Бога бездна многа, и Он нередко благоволит благостынно поправлять наши ошибки, но иногда мы делаем такой шаг, которого уже и поправить иначе нельзя, как с болезненными переломами. Вот и скорбь! Но кто виноват? С другой стороны, чего ради посещают нас скорби? — Грех ради наших. Итак, оставим грех — и не будет скорбей и бед, наказующих его. Да, братие, царь Езекия на болезненном смертном одре. Приходит Пророк и от лица Божия объявляет ему определение смерти. Но Езекия, обратясь к стене, слезно помолился, и Бог изменил определение свое. Ниневии проречено падение; но народ во вретище и пепле принес покаяние — и определение Божие отменено. Видите ли силу покаянного к Богу обращения? Видите ли сию уравнительницу жизненного пути нашего, превращающую стропотная в правая и острая в пути гладки? Видите ли сию воду, угашающую огнь гневных судов Божих? Потому если приходит сомнение, нет ли какого грозного определения Божия о нас и нашей участи, воздохнем и припадем к Нему в покаянии, и гроза минет. Или лучше... как мы не знаем судов Божих, будем непрестанно воздыхать, плакать и каяться о грехах своих и тем отвратим всевозможные горести. Не думайте, что видимые причины суть истинные причины того, что бывает с нами и вокруг нас. Нет. Все управляется невидимыми мановениями Божиими, и сии мановения всегда находятся в прямом соответствии с движениями сердец человеческих. Бог действует на нас, судя по тому, как мы держим себя в отношении к Нему. Не каемся — наказует, каемся — милует. Здесь ключ к изъяснению переворотов и перемен не в одной нашей частной жизни! Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Так, все будущее в руках Божиих: потому или в преданности Богу ходи непорочно в воле Его, или спеши раскаянием отвратить грозное определение судов Его. Вот урок от будущего. Повторим же теперь кратко все наставление, предлагаемое нам от лица времени! — В настоящую минуту Бог держит нас в деснице Своей над бездною ничтожества и прикасается к нам силою Своею: будем же или хранить себя в чистоте, якоже Он чист есть, или очищать себя покаянием, если уже допущено что нечистое. Ни одно действие наше, становясь прошедшим, не проходит, но остается в существе нашем и вместе с нами, в нас же самих предстанет некогда на суд в оправдание или осуждение наше; позаботимся же не допускать внутрь себя ничего нечистого, что в час суда может поставить нас в затруднительное положение, из которого уже не выпутаемся, или если уже допущено что укорное, поспешим изгладить то покаянием. Будущее наше все в руках Божиих; итак, ходя неуклонно в заповедях Его, предадим себя всецело Его Отеческому водительству; в отвращение же наказательных посещений Божиих предварим лице Его исповеданием грехов и искренним в них раскаянием. Так отвсюду один урок — урок чистоты и покаяния. И какого другого наставления ожидать можно от времени, когда цель самого времени есть покаяние? Мы созданы для жизни в раю. Но согрешили и изгнаны на эту землю скорбную. Зачем? - Чтоб принести покаяние. Жизнь наша на земле есть епитимия. А тому, кто несет епитимию, что свойственно? — Сетовать, сокрушаться и плакать о грехах своих. Аминь. 1856 г. Оглавление 2. Слово на новый год (Что такое обновление? Когда будут новое небо и новая земля, которых мы чаем? Объяснение слов Апостола «еще кто во Христе, нова тварь») С новым годом, с новым счастьем, — приветствуем мы ныне друг друга. Но подвергал ли кто рассмотрению, как это наступающий год есть новый год? И откуда возьмется в нем что-либо новое? Нынешний день чем разнится от вчерашнего или от первого дня прошедшего года? И впереди не та же ли будет перемена дней и ночей, и не то же ли чередование месяцев и времен года, как было прежде? — Разве течение дел не будет ли ново? — Но и это отрицает Премудрый, говоря: что было, тожде есть, еже будет: и что было сотвореное, тожде имать сотворитися. И ничтоже ново под солнцем. Иже возглаголет и речет: се, сие ново есть, уже бысть в вецех бывших прежде нас (Еккл.1, 9-10). Так что же — смысла нет в наших приветствиях?! — Быть не может, чтоб такой всеобщий и древностию освященный обычай не имел смысла, и смысла глубокого. Как не подвергаем мы сомнению искренности благожеланий, так не можем обличить их в излишестве или беспредметности. Должно быть нечто истинно новое, в которое, несмотря на окружающую нас ветхость, верует душа, которого с уверенностию ищет и чает она и появление которого готова приветствовать во всем, что в каком-либо отношении кажется новым. Что бы такое было? Будет небо ново и земля нова, говорит Господь. Чего ради все мы, верующие, нова небесе и новы земли по обетованию Его ждем (2Петр.3.13). Вот первая истинная новость! Она откроется во всей славе уже по кончине мира, когда все перечистится огнем; но приготовление к ней начато с первых почти дней бытия неба и земли и действуется с того времени невидимо, конечно, для ока чувственного, но зримо для ока веры. Обновительные силы, положенные в круг временного течения тварей, так действенны и верны, что Апостол при мысли о них воззвал: древняя мимоидоша, се быша вся нова (2Кор.5,17), и, обозревши умом всю тварь, вкусившую начатков обновления, слышал сетование ее о том, что нескоро приходит время, когда она сбросит настоящую одежду ветхости и тления и облечется в новую, полную светлой играющей жизни. Чаяние твари откровения сынов Божиих чает. Суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании, яко и сама тварь свободится от работы истления.. . О чем и совоздыхает она с нами и сболезнует (Рим.8,19-22). Утвердите мысль свою в сем учении, и узрите, что в настоящем нашем положении одно видится совне, а другое действует внутри, и в нас, и вне нас. Настоящее — и наше, и всего мира — состояние есть состояние переходное, как состояние больного, обложенного пластырем, или дерева, замершего на зиму, или вновь устрояемого дома, загроможденного лесами. Придет срок, снимут обвязки с больного — и он явится исцеленным и оздравленным в обновленной жизни; кончится постройка, примут леса — и все увидят новый дом во всей его красоте; придет весна нового века — и древо бытия мира, теперь голое, даст из себя листья, цветы и плоды. Первоначально, когда Бог обозрел только что сотворенную Им вселенную, в ней быша вся добра зело (Быт.1.31). Когда же человек пал, все ниспало в худшее, как падает цепь, когда порывается первое звено. Тогда о земле сказано: терния и волчцы возрастит; жене: в болезнех родиши; и мужу: в поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт.3,16,18-19). Так все облеклось в траур, или на все наложена епитимия. Все приняло состояние ветшающего и дряхлеющего. Так бы это и осталось навсегда. Но многохудожная премудрость Божия открыла, благость Божия избрала и сила Божия начала приводить в дело сокровенный способ исправления и восстановления всего в лучший еще прежнего и совершеннейший вид. Семя жены, сказано, сотрет главу змия, истребит зло, влитое в человека и чрез него во всю тварь. Тогда же начало и действовать сие обетование. Но по премудрому домостроительству Божию оно не вдруг явлено в силе. Действенную на тварь силу свою ему предопределено открыть чрез плоть; явление же плоти ограждено своими условиями времени и места. Но и явясь во плоти, семя спасительное, возглавило хотя в себе все — небесное и земное, прошедшее, настоящее и будущее, и чрез то дало возможность проникать всюду восстановительным силам своим, но сокровенности действия их не отменило. Внешнее состояние оставлено то же — болезненное, безутешное, разлагающееся, тлеющее. Восстановительные и обновительные силы Божий действуют сокровенно под сим неблаговидным покровом, так что воистину исполняются слова Апостола: внешнее тлеет, внутреннее же обновляется по вся дни. Когда же обновление, действующее ныне невидимо, произведет свое дело, когда все способное обновиться причастится сего обновления, тогда не нужны уже будут сии узы тления: тварь освободится от них и явлена будет вся во всей красоте своей чистою и нетленною. Как весною все облекается в новую одежду, которую каждое растение производит, однако ж, из себя, так в конце мира ныне сокровенно действующее обновление сбросит скрывающую его тленную оболочку и явится во всем великолепии своем. И тогда будет небо ново и земля нова. Войдите, братие, умною верою вашею в созерцание сего порядка домостроительства Божия о значении времен, утвердитесь в нем и стойте. Ради веры вашей Господь даст вам крепость устоять против наветов отца лжи, который, растлевая доверчивые к его внушениям умы, отнимает у них способность видеть действующее среди тления обновление. И они сами себя обольщают и других вводят в обман, думая, что окружающее нас кажущееся нестроение есть естественное (нормальное) состояние вещей, и позволяют себе делать слишком смелые заключения против творчества Премудрого и промышления Всеблагого. Стойте убо в вере, братие, и утверждайтесь в ней! Такова первая новость, которую можно назвать вселенскою. Но есть подобная же новость и для каждого из нас, которая входит в нас и являет в нас силу свою, когда каждый из нас становится причастником восстановительных сил, принесенных на землю. Аще кто во Христе, нова тварь (2Кор.5,17). Ведомо вам, что все силы к новому животу вверены Святой Церкви и все истинные сыны Церкви несомненно исполняются ими и приемлют обновление чрез них. Начало сему обновлению полагается во святом крещении, в котором мы совлекаемся ветхого человека и облекаемся в нового, или возрождаемся к новой жизни. В тех, которые сохраняют благодать крещения, сила внутреннего обновления не перестает действовать. В тех же, кои по крещении впадают в смертный грех, она прекращается. Но снова начинает действовать, когда в таинстве покаяния они опять приобщаются жизни Божией о Христе Иисусе. В крещении ли, или в покаянии получит кто благодать обновления, но если он хранит ее и действует по ее требованиям, то семя новой жизни в нем уже не замирает, а все более и более развивается, оттого более и более растет и крепнет потаенный сердца человек, исполняясь премудростию и разумом духовным, нравственною красотою и крепостию характера, и внутренним радованием о Духе Святе, хотя наружно он бывает и нищ, и беден, и наг. При некрасивой наружности зреет внутренняя красота, как красивая бабочка в своем некрасивом клубочке. Созревши, бабочка разрывает оболочку и начинает радоваться жизнию на свете Божием. И потаенный наш человек, созревши в теле немощном, когда судит Бог, сбрасывает сию оболочку, восходит горе и начинает там жить вполне обновленною жизнию у самого источника жизни. В этом, братие, предназначение наше. Почему образ сего обновления предносится в душе и сознание его обнаруживается в ее предчувствиях и тайных желаниях, даже и тогда, как она чужда бывает обновительных сил. Вот причина, почему мы так любим новое и так заботливо ищем его! Сами видите из предыдущего, как и чем должно быть удовлетворяемо сие стремление. Приведу, однако, вам несколько уроков из посланий Апостольских. Яко новорождени младенцы, словесное и нелестное млеко возлюбите, яко да о нем возрастете во спасение (1Пет.2.2). Очистите ветхий квас, да будете ново смешение (1Кор.5,7). Совлекайтесь ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных и облекайтесь в новаго, созданаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4,22,24). Надо стать новыми в себе, и жажда нового будет удовлетворена и постоянно удовлетворяема. Ибо новая духовная жизнь во Христе Иисусе по своему существу постоянно нова! Постоянно же присущая внутрь нас новость будет утолять жажду нового. Сего да сподобит Господь всех вас! Лучшего пожелать вам не могу в нынешнее новое лето. И готов бы заключить этим мое слово, но приходит на мысль на всякий случай дать вам небольшое предостережение. Не дивно, что вы встретите лица, кои иначе судят о новизне, и то, что на деле есть обновление, считают ветшанием, а что есть ветшание — обновлением; во что Апостол заповедует облечься, как в новое, то советуют они сбросить, как ветхое. Понятно вам, о чем тут дело. Предложу вам в руководство два-три положения, чтоб вы могли правильно судить о сем. До пришествия Христа Спасителя во всем мире, исключая народа Божия, качествовала ветхая языческая жизнь во всех областях — умственной, нравственной, эстетической, семейной и гражданской. После Христа Спасителя вместе с распространением христианства сила слова Божия и благодать Святого Духа вытеснила начала языческие и воцарила всюду начала христианские, также во всех областях — умственной, нравственной, эстетической, семейной, политической. Сии начала в Святой Православной Церкви действовали и действуют непрерывно — и на Востоке, и у нас. На Западе Папа, отпавши от Церкви, первый принял корень языческой жизни — гордыню. Около сего центра не замедлили сгруппироваться и все другие стихии языческие. К XVI веку они довольно окрепли, подняли главу и гласно вступили снова в состязание с христианством. Образовался круг людей, языческим духом исполненных, которые задачею себе поставили — снова ввести языческие начала, тоже опять во всех областях — умственной, нравственной, эстетической, семейной и гражданской. Время, когда сие совершилось, называется Возрождением западным. Запомните себе теперь, что западное Возрождение есть восстановление язычества наперекор христианству. Таково значение Возрождения. Но каково семя, таков и плод. Все нынешнее западное образование во всех его видах есть итог того движения, которому толчок дало Возрождение. Оно есть плод сего последнего. Почему и есть и в духе, и в теле — и в главном, и в частях все пропитано языческими началами, враждебными христианству. Всякий, кто касается его и сколько-нибудь сродняется с ним, становится больше или меньше враг Христу. Так об этом свидетельствует опыт. До Запада нам какое бы дело? Пусть себе как знает. Мы жили просто под влиянием животворных начал христианских и знать не знали, что делается на Западе, и не знали бы, если б не были в необходимости войти с ним в сношения. Вошедши в сношение, стали заимствовать от него вместе с полезным и качествующий там дух образования языческого, который и у нас тоже производит, что там, то есть кто только касается его, тотчас восстает против Христа Спасителя и Святой Его Церкви. И у нас образовался класс людей, которые твердят, что церковное — христианское — это есть ветхость, которую надо отбросить, а европейское образование есть обновление, которое надо усвоить. Зная теперь, что значит европейское образование, вы сами хорошо поймете, что это они нам советуют. — Вот что! Апостол Павел говорит, что Бог послал святых апостолов, облеченных благодатию Святого Духа, в мир затем, чтоб они всех привели из тмы в свет, из области сатанины к Богу; а эти нам советуют из света опять идти во тму и от Бога — в область сатанинскую, где качествует не обновление жизни, а смерть, убивающая все зародыши жизни истинной. Видите, какие благожелатели!! Чтоб разъяснить это до подробностей, надо целые книги написать. Я предложил вам сии истины в кратких положениях, только на всякий случай. Блюдите убо, братие, како опасно ходите, не якоже не мудри, но якоже премудри, — не бывайте младенцы, влающеся ветром новых учений... истинствующе же в любви, все возращайте в Того, Иже есть глава Христос (Еф.5,15;4,14-15). Аминь. 1864 г. Оглавление 3. Слово в неделю пред Крещением (Наитствующая в Крещении Благодать Духа Святого запечатлевает внутренние изменения сердца и движения духа и из них образует в нас нового внутреннего человека) Ныне неделя пред Просвещением, или Крещением; следующая неделя именуется неделею по Просвещении или Крещении; в средине их стоит Крещение Господне. Все три, держа внимание наше на святом крещении, о нем и рассуждать располагают. Будем же рассуждать о святом крещении! Прошлый раз, на новый год, ища нового, мы в своем лице нашли единственную новость — новотварность, пакибытие (новую жизнь), или возрождение в Господе Иисусе Христе благодатию Святого Духа, чрез святое крещение. Ныне потому не непоследовательно будет объяснить, что это за новое рождение и в чем оно состоит? Святой апостол Павел, рассуждая о святом таинстве крещения, сокровенную силу его сравнивает с смертию и Воскресением Господа. Погружаясь, говорит, в купель, мы умираем, а выходя из купели, воскресаем; умираем в купели для жизни плотской и греховной, а воскресаем из купели для жизни духовной, святой, богоугодной, — или не разумеете, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть его крестихомся! Спогребохомся убо ему крещением в смерть, да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем... Ветхий наш человек с ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работами нам греху (Рим.6,3.6) Как светл воскресший Господь, так светло бывает естество наше, обновляясь в бане пакибытия благодатию Святого Духа. Но не подумайте, братие, что тут все производит одна благодать и производит только внешно или как-нибудь механически. Нет. Спасительное действие сие совершается незримо внутри; причем наитствующая в крещении благодать Духа запечатлевает собою ряд внутренних изменений сердца и движений духа и из них образует нового в нас потаенного сердца человека. Почему святой апостол Петр крещение именует совести благи вопрошением у Бога, чем означается образование особенного, благодатию крепкого, нравственного характера. Что и как здесь бывает и быть должно, я поясню вам несколькими мыслями. Всемилостивый Господь, сотворив человека по образу и по подобию Своему, указал ему тем последнюю цель во внутреннейшем общении с Собою, оградив ее и известными, подручными человеку условиями. Путь к достижению сей цели Бог положил в ревностном исполнении святой воли Его, которую напечатлел в чистой и непорочной совести человека, но не связал его в направлении своей деятельности, а одарил его свободою действовать, как хочет, по своему усмотрению, для того, чтоб он сам себя, произвольно и самоохотно, определял на неуклонное хождение в ведомой воле Божией. Для того же, чтоб человек имел возможность совладеть со своею свободою, Он в том же духе, в коем обитает свобода, внедрил страх Божий, или чувство всесторонней зависимости от Бога, Вседержителя, Всепромыслителя и Всевоздаятеля. Вот все стихии нашей, по первоначальному устроению, духовной жизни. Соединяясь в одно, они образовывают единое, нравственно-духовное лицо, жизнь которого должна была строиться и совершаться так, чтоб оно в чувстве всесторонней зависимости своей от Бога, само себя самоохотно определяло на неуклонное хождение в святой воле Божией, истолковываемой совестию, в уверенности, что за это пребывать будет во внут-реннейшем общении с Богом — источником жизни и блаженствовать в Нем. К сему предназначен человек, и так бы шла жизнь его всегда, как сим образом идет она постоянно у Ангелов святых, если 6 не падение. Падение расстроило внутренний порядок духовной жизни. Отпал от Бога человек, и общение с Ним непосредственное прекратилось; чувство зависимости от Него замерло или ослабело, и не стало у человека сил совладать со своею свободою, устремившеюся уже не вслед воли Божией, тем более что и совесть или совсем перестала истолковывать волю Божию, или стала толковать ее криво. Так распались стихии жизни духовной — и жизни духовной не стало. Между тем природа человека осталась та же, и назначение его пребыло то же. Почему и восстановление его могло совершиться не иначе, как чрез восстановление первоначальных духовных сил его и возведение их в предопределенное взаимное отношение. Сие-то и совершает таинство крещения по предварительном приготовлении к тому рядом внутренних изменений. Приведу вам в пояснение сего один пример! Святой апостол Петр проповедует в день Пятидесятницы. Слушавшие, прослушав проповедь, воскликнули: что же нам делать? Святой Апостол отвечал: покайтеся; и в другом месте: покайтеся и веруйте во Евангелие (Мк.1,15), и да крестится кийждо вас во имя Иисуса Христа и приимете дар Свяшаго Духа (Деян.2,38). Разберите, что здесь? — Проповедь просветила совесть; просвещенная совесть воскресила чувство зависимости от Бога, или страх Божий — и вот из сердца вопль: что же делать? — Покаяться, уверовать, принять благодать чрез крещение. Покаяться — это значит решиться оставить дела богопротивные и обратиться к Богу, или, что то же, определить свободу свою опять на хождение в воле Его, как определено первоначально. Кающийся и готов бы на это; но как приступить к сему, когда он чувствует в себе, с одной стороны своенравственное бессилие, а с другой — немирность с Богом, которого всегда прогневлял, и со своею совестию, которую всегда оскорблял. Во исцеление сих главных немощей и подается ему благодать Духа, как опора нравственной крепости, и вера в Господа Иисуса Христа, как единое средство к умиротворению совести и воссоединению с Богом. Замечаете ли, как здесь, в новом, благодатном устроении, все прежние стихии и силы духовной жизни, ослабленные и распавшиеся в падении, возводятся опять к своему значению и союзу! Чувство зависимости от Бога воскресает в покаянии, совесть просвещается словом Божиим, свобода укрепляется благодатию, общение с Богом посредствует чрез веру в Господа Иисуса Христа, единого Ходатая Бога и человеков. Так все стихии — каждая своим особым и живительным врачевством — оживают. Остается только слить их воедино, собрать, как лучи, в один фокус. Это и совершается в купели крещения, которое в сем отношении есть как бы благодатное горнило, где из восстановленных таким образом предварительно стихий духовной жизни вседейственною благодатию созидается новая тварь о Христе Иисусе, образуется потаенный сердца человек. Из купели мы выходим новыми в таком именно смысле, чувствуем себя так новыми, такую именно вкусившими новую жизнь, — и начинаем блаженствовать. Вот смотрите, что говорится о тех, кои обратились проповедию святого апостола Петра. Приявши слово, говорится в книге Деяний святых апостол, крестились, и тут же прибавляется: начали пребывать в учении, общении, молитве, все были вместе, все у них было общее, как бы одна душа и одно тело,— единодушно пребывали в церкви, непрестанно хвалили Бога в радости и простоте сердца (Деян.2). Как только окрестились, так и начали жить новою жизнию. Сия новая жизнь сознается всеми крещаемыми и есть их удел и наследие. Собрав теперь в одну мысль все начала духовно-благодатной жизни соответственно первоначальному их устройству, мы видим, что крещеные по внутреннему своему настроению таковы. По вере в Господа Иисуса Христа, примирившись с Богом и приняв от Него благодатную силу, христиане чувствуют себя определенными и сильными к неуклонному хождению в воле Божией, о чем и ревнуют они с готовностию на всякие труды и пожертвования, ощущая радость Богообщения — временную, еще здесь, предвкушая и нескончаемую, имеющую быть в вечности. В сем-то и состоит совести благи вопрошение, или образование христианского нравственного характера. Привожу вам сие затем, чтоб не забыли вы, что сила крещения состоит не в одном благодатном обновлении естественных сил духа, но и в нравственном изменении характера, в том и другом вместе. По Божию устроению, сначала происходят в духе человека нравственные изменения, а потом благодать, вселяясь в человека чрез таинство, запечатлевает их в нем и тем обновляет самое естество его. В христианине уже не одно естество, а и благодать. На вид внешний он то же, что и все нехристиане, а на деле он есть растворение и смешение естества и благодати. Медь, например, одна издает звук глухой, а в соединении с серебром звучит чище и звончее, хотя на вид разности и незаметно в той и другой. Медь одна — это естество наше; медь в соединении с серебром — это то же естество, облагодатствованное в крещении. Возьмите яблоко с дикой яблони и яблоко садовое. На вид они, может быть, совершенно похожи, а внутреннее достоинство того и другого совсем не то. Так христианин и нехристианин на вид будто одинаковы, но внутренний их не характер только, но как бы и состав не одинаковы. Вся слава христианина внутрь. Сами же христиане не могут не сознавать сего отличия и изменения, не в ущерб своему смирению, а в воздаяние славы Богу, спасающему их. Не все гибнет в человеке падшем. Следы прежней красоты остаются на всех силах его, только силы сии у него разрознились и распались. Это то же, что разбитое зеркало. Когда же восстановляется внутренний мир жизни духовной, тогда это бывает то же, что зеркало цельное, которое ясно отражает все черты и части лица смотрящего. Обращаясь внутрь себя, ибо внутрь себя живет, христианин может ли не сознавать в себе сей дарованной ему целости? Употреблю другое сравнение. До крещения человек то же, что расслабленный в членах своих: ни стать, ни двинуться не может. По крещении он то же, что расслабленный исцеленный, о котором говорит Евангелие, что он ходил, скача и радуясь. Так чувство бодрости и крепости сил, присущее христианину, облагодатствованному в крещении, может ли не свидетельствоваться в сознании? Вот и еще один образ! Зрительные трубки имеют три состава. Когда вдвинут сии составы один в другой, трубки не показывают вещей как следует, а когда они раздвинуты по соразмерности, все тогда видно в них хорошо. Трубка есть образ нашей тресоставности — из духа, души и тела. В падении дух подчинился душе, а душа и дух телу и чрез то стали дурно видеть свои отношения, дурно держать себя в них. В получившем новое благодатное рождение дух возводится в свое право — держать душу в своем чине, а чрез нее и тело. Человек тогда получает предопределенный строй частей естества, ясно сознает свое отношение к небу и земле и достойно себя держит в сих отношениях. Такое возу строение может ли укрыться от очей ума и совести? Видите теперь, какова сила святого крещения и как от нас самих не могут укрыться спасительные действия его в нас? Войдите теперь в себя и сами для себя решите, есть ли там то, что дает святое крещение, или нет? Если есть, возблагодарим Господа, без самовозношения, однако ж, ибо все от Него; а если нет, обличим себя, и укорим, и поспешим восполнить лишение сие чрез таинство покаяния, в коем вновь крестятся грешащие, не в купели, а в слезах, хотя жизнь новую получают такую же, какая дается в купели. Аминь 5 января 1864 г.