Меню
Назад » »

Святитель Афанасий Великий / Послание на ариан. Слово третье (1)

1) Ариане, как видно, однажды решившись быть отступниками и противниками истины, упорно домогаются, чтобы к ним относилось написанное: «егда приидет нечестивый во глубину зол, нерадит» (Притч. 18, 3). Обличаемые не успокаиваются, введенные в затруднение не чувствуют стыда, но как «лице жены блудницы... не хотят... постыдитися ко всем» (Иер. 3, 3) в своих нечестиях. Поелику изречения, которые выставляют они на вид: «Господь созда Мя» (Притч. 8, 22), и: «лучший быв Ангелов» (Евр. 1, 4), и: «первородный» (Рим. 8, 29), и: «верна суща сотворшему Его» (Евр. 3, 2), имеют правый смысл и показывают благочестивое верование во Христа, то (не знаю, почему), снова, как напоенные змииным ядом, не видя того, что должно видеть, не понимая того, что читают, изрыгнув из глубины нечестивого сердца своего, начали уже порицать сказанное Господом: «Аз во Отце, и Отец во Мне» (Иоан. 14, 10), говоря: «Как может вмещаться и Сын в Отце и Отец в Сыне? Или вообще, как может Отец, который больше, вмещаться в Сыне, который меньше? Или что удивительного, если Сын в Отце, когда и о нас написано: «в Нем живем и движемся и есмы» (Деян. 17, 28). Они впадают в это вследствие своего злоумия, думая, что Бог есть тело, и не понимая, что такое истинный Отец и истинный Сын, что такое невидимый и вечный Свет и невидимое Сияние Его, что такое невидимая Ипостась, бесплотное начертание (χαρακτὴρ, ὰσώματος) и бесплотный Образ. А если бы знали, то не стали бы осмеивать и хулить Господа славы, и бесплотное понимая телесно, перетолковывать сказанное в добром значении. Слыша это, достаточно было бы знать то, что говорит Господь, и веровать, ибо вера в простоте лучше излишних словопрений. Но поелику вознамерились они к утверждению своей ереси ругаться и над сим, то необходимо обличать их злоумие, и для ограждения верных показать истинный смысл. Слова: «Аз во Отце, и Отец во Мне», не означают, как думают еретики, будто бы Они один в другого перемещаются, подобно пустым сосудам наполняемые друг другом, так что Сын наполняет пустоту в Отце, а Отец наполняет пустоту в Сыне, каждый же из Них не полон и не совершен. Ибо это свойственно телам, потому даже и говорить это совершенно нечестиво. Отец полон и совершен, и Сын есть полнота Божества. И еще, Бог в Сыне не так, как бывает Он во святых, сообщая им крепость, потому что Сын есть Отчая сила и Премудрость. Существа созданные освящаются Духом через общение с Сыном, а Сам Сын не по причастию Сын, но есть собственное рождение Отца. И еще, не в таком смысле Сын в Отце, в каком мы в «Нем живем и движемся и есмы», потому что Сын есть, как из источника, из Отца льющаяся жизнь, которою все животворится и существует. А жизнь живет не другою жизнью, иначе не была бы она и жизнь, напротив же того, сам Сын все рождает в жизнь. 2) Посмотрим же, что говорит защитник ереси, софист Астерий, ибо он, соревнуя в этом иудеям, написал следующее: «Явно, что и Себя наименовал в Отце и также Отца в Себе, означая тем, что и слово Им преподаваемое есть не Его, но Отчее и дела суть не Его собственные, но у Отца, давшего Ему силу». Но если бы сказал это просто отрок, то было бы ему извинительно по возрасту. Поелику же написавший это есть так называемый софист, возвещающий о себе, что знает все, то какого достоин он осуждения? И не показывает ли себя чуждым апостол, превозносясь «препретельными... словесами премудрости» (1 Кор. 2, 4), и думая, что может обольстить ими, когда сам не понимает, что говорит и о чем спорит? Что Сын наименовал свойственным и приличным одному Сыну как Слову и Премудрости и образу Отчей сущности, то Астерий относит ко всем тварям и делает общим и Сыну, и тварям. Этот беззаконник говорит о силе Отца, будто бы она приемлет в себя силу, чтобы по своему злочестию можно было с последовательностью сказать ему, что Сын усыновлен в сыне и Слово прияло власть слова. И он не хочет еще согласиться, что это сказано Сыном как Сыном, но и Его, как научившегося сему, ставит в один ряд со всеми созданиями. Если Спаситель сказал: «Аз во Отце, и Отец во Мне», не потому что произнесенные Им слова суть слова Сына, но потому что это суть слова и дела Отца, то и Давид говорит: «услышу, что речет о мне Господь Бог» (Псал. 84, 9), и Соломон: «моя словеса рекошася от Бога» (Притч. 31, 1). И Моисей был служителем словес, изреченных Богом, и каждый пророк говорил не от себя, но от Бога: «сице глаголет Господь» (Зах. 1, 3), и дела, какие совершали святые, называли они не своими, но приписывали Богу, подавшему силу. Так, Илия и Елиссей призывали Бога, чтобы Он воскресил мертвецов. Нееману, очистив его от проказы, говорит Елиссей: да разумеешь, что есть Бог во израили, и сам Самуил в дни жатвы молился Богу, чтобы дал дождь, и апостолы говорили, что творят знамения не своею силою, но по благодати Господа. Из сего явствует, что это изречение могло бы для всех быть общим, и каждый, подобно Спасителю, мог бы сказать: «Аз во Отце, и Отец во Мне». И потому уже не один Он есть Сын Божий, Слово и Премудрость, а только в числе многих. 3) Но если бы в таком смысле говорил Господь, то надлежало бы Ему сказать не так: «Аз во Отце, и Отец во Мне», но лучше: и Я во Отце, также Отец и во Мне, чтобы показывало сие не собственное и исключительное отношение Его к Отцу как Сына, но общую Ему со всеми благодать. Но не так сказано, как думают еретики. Не признавая, что Он и есть преискренний Сын от Отца, клевещут они на преискреннего Сына, Которому и одному приличествует о Себе сказать: «Аз во Отце, и Отец во Мне». Сын в Отце, сколько сие можно постигать, потому что всецелое бытие Сына собственно принадлежит Отчей сущности, Сын от Отца, как сияние от света, как поток из источника. Посему, кто видит Сына, тот видит и представляет собственно принадлежащее Отцу. Так, бытие Сына, будучи от Отца, и есть в Отце. И Отец в Сыне. Ибо что собственно от Отца, то есть Сын. Он в Сыне, как в сиянии солнце, как в слове ум, как в потоке источник. Таким образом, кто видит Сына, тот видит и представляет собственно принадлежащее Отчей сущности, потому что Отец в Сыне. Поелику бытие Сына есть Отчий образ и Отчее Божество, то следует, что Сын во Отце, и Отец в Сыне. Поэтому Спаситель справедливо, сказав прежде: «Аз и Отец едино есма» (Иоан. 10, 30), присовокупил: «Аз во Отце, и Отец во Мне», чтобы показать тождество Божества и единство сущности. 4) Они едино не в том смысле, что одно разделено на две части, которые из себя составляют одно, и не в том смысле, что одно поименовано дважды, так что один и тот же иногда есть Отец, а иногда Сын самого Себя; так думавший Савелий признан еретиком. Напротив того, два суть по числу, потому что Отец есть Отец, и не Он же есть Сын, и Сын есть Сын, и не Он же есть Отец, но естество одно, потому что Рождение не неподобно Родившему и есть Его образ, и все, что принадлежит Отцу, принадлежит и Сыну. Поэтому Сын есть не другой Бог, ибо не совне примышлен. Иначе, без сомнения, было бы много богов, если бы примышлено было чуждое Божество, кроме Божества Отчего. Если Сын есть иное, как рождение, то Он то же самое, как Бог. Он и Отец суть едино, как сказано по свойственности и сродственности естества и по тождеству единого Божества. Ибо и сияние есть свет, а не второе что по солнце, не иной свет, не свет по причастию света, но всецелое собственное его порождение. Таковое же порождение по необходимости есть единый свет, и никто не скажет, что это суть два света, но хотя солнце и сияние суть два, однако же один от солнца свет, в сиянии светящий повсюду. Так и Божество Сына есть Божество Отца, а потому оно и нераздельно, и таким образом, един Бог, и нет иного кроме Него. Поелику Они едино, и Божество одно и то же, то кроме наименования «Отец», то же самое сказуется о Сыне, что сказуется об Отце; так например, Сын именуется Богом: «и Бог бе Слово» (Ин. 1, 1), – Вседержителем: «сия глаголет... Иже бе, и сый, и грядый, Вседержитель» (Апок. 1, 8), – Господом: «един Господь Иисус Христос» (1 Кор. 8, 6). Говорится, что Сын есть свет: «Аз есмь свет» (Иоан. 8, 12), изглаждает грехи: «но да увесте», сказано, «яко власть имать Сын человеческий на земли отпущати грехи» (Лук. 5:24). А найдешь и многое иное. Ибо Сам Сын говорит: «вся, елика имать Отец, Моя суть» (Иоан. 16, 15), и опять: «Моя... Твоя суть» (Иоан. 17, 10). 5) Кто слышит, что свойственное Отцу сказуется о Сыне, тот и чрез сие узрит Отца в Сыне, узрит же и Сына в Отце, когда сказумое о Сыне сказуется также и об Отце. Почему же о Сыне сказуется свойственное Отцу? Не потому ли, что Сын есть Отчее рождение? Почему же свойствейное Сыну принадлежит Отцу? Не потому ли, что Сын есть собственное рождение Отчей сущности? Будучи же собственным рождением Отчей сущности, Сын справедливо именует Своим принадлежащее Отцу. Посему прилично и согласно со сказанным: «Аз и Отец едино есма», присовокупил: «да разумеете, яко Аз во Отце, и Отец во Мне», а прежде сего сказал еще: «видевый Мене виде Отца» (Иоан. 14, 9). И в этих трех изречениях один и тот же смысл. Таким образом, кто уразумел, что Сын и Отец едино суть, тот знает, что Сын в Отце, и Отец в Сыне, потому что Божество Сына есть Божество и Отца, и оно то же в Сыне. И кто постиг сие, тот верует, что «видевый Сына виде Отца», потому что в Сыне созерцается Божество Отца. Это же ближе иной может усмотреть в подобии царского изображения, потому что в изображении есть вид и образ царя, а в царе есть вид представленного в изображении, представленное в изображении подобие царя неотлично от него, почему, кто смотрит на изображение, тот видит в нем царя, и наоборот, кто смотрит на царя, тот узнает, что он представлен в изображении. А по сему безразличию подобия, желающему после изображения видеть царя изображение может сказать: «Я и царь – одно и то же, я в нем, и он во мне. Что видишь во мне, то усмотришь и в нем, и что видел ты в нем, то усмотришь во мне». Почему кто поклоняется изображению, тот поклоняется в нем царю, потому что изображение есть его образ и вид. Так, поелику Сын есть образ Отца, то необходимо представлять себе, что Божество Отца и свойственное Ему есть бытие Сына. Это – то и значит: «Иже, во образе Божии сый, и Отец во Мне» (Флп. 2, 6). 6) И не отчасти только образ Божества, но полнота Отчего Божества есть бытие Сына, и Сын есть всецелый Бог. Посему, равен будучи Богу, «не восхищением непщева быти равен Богу» (Фил. 2, 6). И еще, поелику Божество и образ Сына принадлежат не иному кому, но Отцу, то сие значит сказанное: «Аз во Отце. Так Бог бе во Христе мир примиряя Себе» (2 Кор. 5, 19). Ибо Сын есть собственность Отчей сущности, в Нем тварь примиряется с Богом. Так, что совершил Сын, все то есть дела Отца. Ибо Сын есть образ Отчего Божества, которое совершило дела. Так, кто взирает на Сына, тот видит Отца, ибо в Отчем Божестве и есть, и созерцается Сын, и Отчий образ в Сыне показывает в Нем Отца, и таким образом, Отец в Сыне. А свойственное Отцу и Божество в Сыне показывает Сына в Отце и то, что Сын всегда не отделен от Отца. И кто сказуемое об Отце слышит или видит как сказуемое также о Сыне, не в том смысле, что по благодати или по причастию привзошло сие в сущность Сына, но в том, что само бытие Сына есть собственное рождение Отчей сущности, тот, по замеченному выше, хорошо поймет сказанное: «Аз во Отце, и Отец во мне», и: «Аз и Отец едино есма». Сын таков же, каков и Отец, потому что имеет все, что свойственно Отцу, потому и подразумевается с именем Отца, никто не наименует Отцом, когда нет Сына. Называющий Бога Творцом не означает этим непременно и сотворенного, потому что Творец прежде тварей, но кто именует Бога Отцом, тот вместе с Отцом дает разуметь и о существовании Сына. Посему кто верует в Сына, тот верует в Отца, потому что верует в свойственное Отчей сущности. И таким образом, одна есть вера в Единого Бога. Кто поклоняется Сыну и чтит Его, тот в Сыне поклоняется Отцу и чтит Отца, потому что Божество едино. Посему единая честь и единое поклонение, именно то, которое в Сыне и чрез Него воздается Отцу, и поклоняющийся так поклоняется Единому Богу, потому что Бог един, и нет иного, кроме Него. Посему, когда один Отец именуется Богом и говорится, что Бог един: «Аз есмь, и несть Бог разве Мене» (Второз. 32, 39), и: «Аз первый и Аз по сих» (Ис. 44, 6), тогда говорится это прекрасно, потому что един есть Бог, единственный и первый. Но говорится это не в отрицание Сына. Да не будет сего! Ибо и Он в едином и в первом, и единственном как единственное Слово единого, и первого, и единственного, Его Премудрость и сияние. Но и Сам Он есть первый и исполнение первого и Единого Божества, всецелый и совершенный Бог. Следовательно, не ради Него говорится это, но показывает, что нет другого такого же, каков Отец и каково Его Слово. И этот смысл пророческих слов всем явен и очевиден. 7) Но нечестивые, и это выставляя на вид, хулят Господа и нас укоряют, говоря: «Вот Бог называется единым, единственным и первым, как же говорите вы, что Сын есть Бог? Если бы и Сын был Бог, то не сказал бы сам Бог: Я единственный, или: Бог есть един». Посему необходимо, сколько можно, объяснить смысл и этих изречений, чтобы и из этого все уразумели, что ариане подлинно богоборцы. Ежели у Сына есть соперничество с Отцом, то пусть слышат такие слова. Или если, как Давид выслушал об Адонии и Авессаломе, так и Отец взирает на Сына, то пусть Сам к Себе говорит и произносит такие слова, чтобы Сын, именуя Себя Сыном, не отвлек иных от Отца. Если же кто знает Сына, тот лучше знает Отца, потому что Сам Сын открывает ему Отца, и он, как сказано, лучше узрит Отца в Слове; Сын же, пришедши, прославлял не Себя, но Отца, когда говорил «приступлшему» к Нему: «что Мя глаголеши блага? Никтоже благ, токмо един Бог» (Матф. 19, 16, 17), и вопросившему: «кая заповедь больши есть в законе?» (Мф. 22, 36) отвечал: «слыши, израилю, Господь Бог твой Господь един есть» (Мк. 12:29), и народу говорил: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца» (Иоан. 6, 38), и учеников учил: «Отец Мой болий Мене есть» (Иоан. 14, 28), и: кто чтит Меня, чтит Пославшего Меня (Иоан. 5, 23), если, говорю, Сын таков к Своему Отцу, то какое противление между Ними, чтобы из подобных изречений выводить такое подозрение? С другой стороны, если Сын есть Отчее Слово, то у кого, кроме христоборцев, станет безрассудства думать, что Бог изглаголал такие слова в оклеветание и отрицание Слова Своего? Это не христианская мысль. Да не будет сего. Не ради Сына написано это, но в низложение измышленных людьми лжеименных богов. И этот смысл таковой их речений имеет основательную причину. 8) Поелику преданные лжеименным богам уклоняются от Бога истинного, то как благой и благопопечительный о людях Бог, взывая к заблудшим, говорит: «Аз есмь Бог един», и: «Аз есмь, и несть Бог разве Мене» (Второз. 32, 39), и подобными сему словами, чтобы посрамить не сущее, всех же обратить к Себе. И как если бы кто среди дня и при сиянии солнца написал просто дерево, не имеющее в себе призрака света, и сказал бы, что это изображение есть причина света, солнце же, смотря на это скажет: «Я одно составляю дневной свет, и нет другого дневного света кроме меня», то оно скажет это, имея в виду не свое сияние, но обман, производимый изображением дерева и несходством пустого начертания. Так и изречения «Аз есмь» и: «Аз есмь Бог един, и несть разве Мене» сказаны для отвращения людей от богов лжеименных и в научение их познать, наконец, истинного Бога. Без сомнения, Бог, говоря это, изрек чрез Слово Свое, разве нынешние иудеи присовокупят и то, что не чрез Слово глаголал это Бог. Но хотя и беснуются эти чада дьявола, так сказано в Писании, ибо слово Господне было к пророку, и он слышал это. Если же Господне было Слово, и чрез Слово изрек это Господь, а что говорит и делает Бог, не иначе говорит и делает, как в Слове, то конечно, богоборцы, не ради Него сказано это, но по причине чуждых и не сущих от Него. Ибо и по сказанному выше подобию, если бы солнце произнесло означенные прежде слова, то не вне имея свое сияние, но в сиянии являя свет свой, стало бы обличать заблуждение и говорить сказанное. Следовательно, не в отрицание Сына и не ради Его употреблены таковые изречения, но в низложение лжи. Бог не говорил таких слов вначале Адаму, хотя с Ним было Слово, которым «вся... быша» (Ин 1, 3). Тогда не было нужды, потому что не было идолов. Когда же люди восстали против истины и наименовали себе, каких хотели богов, тогда настала нужда в подобных речениях к низложению несущих богов. А я бы присовокупил, что подобные изречения наперед сказаны к вразумлению безрассудства христоборцев, дабы знали, что вымышляемый ими вне Отчей сущности бог не есть истинный, не есть образ и сын единственного и первого Бога. 9) Посему если Отец именуется единственным истинным Богом, то говорится это не в отрицание Того, Кто сказал: «Аз есмь... истина» (Иоан. 14, 6), но опять в отвержение неимеющих свойства быть истинными как Отец и как Слово Его. Ибо и Сам Господь непосредственно присовокупил: «и Егоже послал еси Иисус Христа» (Иоан. 17, 3). А если бы Он был тварь, то не присоединил и не причислил бы Себя к Сотворшему Его. Ибо какое общение у истинного с не истинным? Теперь же присоединив Себя к Отцу, показал тем, что Отчего Он естества, и дал нам разуметь, что истинное Он рождение истинного Отца. Уразумев это, и Иоанн научил нас, пиша в послании: «И да будем во истиннем в Сыне Его Иисусе Христе: Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1 Иоан. 5, 20). И поелику о твари пророк говорит: «прострый един небо» (Иов. 9, 8), и Сам Бог: «Аз... распрострох небо един» (Ис. 44, 24), то всякому сделалось явно, что речением «един» обозначается и Слово Единого, «Имже вся быша, и без Него ничтоже бысть» (Иоан. 1, 3). Итак, если тварь пришла в бытие Словом, Бог же говорит: «Аз един», то вместе с Единым разумеется и Сын, Которым сотворено и небо. Так, если говорится: «един Бог», и «Аз един» и «Аз первый», то и Слово разумеется соприсущим в Едином, единственном и первом, как сияние во свете. Сие же не может быть разумеемо об ином ком, кроме единого Слова, потому что все прочее из ничего произведено Сыном и далеко отстоит по природе. А Сам Сын по естеству от Отца и есть истинное рождение. Поэтому изречение «Аз первый», которое эти неразумные думали представить в защиту своей ереси, обличает более их злоумие. Бог говорит: «Аз первый, и Аз по сих». Итак, если как сопричисляемый к последующим за Ним тварям, именуется первым из них, и потому твари суть вторые по Нем, то по мнению вашему и Сам Он будет превосходить тварей только одним временем. А это одно уже выше всякого нечестия. Если в означение того, что Он не от кого – либо другого, что ничего нет прежде Его, но что Сам Он есть начало и вина всего и в опровержение эллинских басен сказал: «Аз первый», то явно, что при наименовании Сына первородным не по причине сопричисления Его к твари называется Он первородным, но в показание того, что все созидаются и усыновляются чрез Сына. Ибо как Отец есть первый, так и Сын, поколику Он – образ Первого и первый в Нем пребывает, есть первый же, но и рождение от Отца, и о Нем всякая тварь созидается и усыновляется. 10) Но еретики готовы и на это возражать своими баснотворными вымыслами, говоря: «Не в том смысле Сын и Отец суть едино и подобны один другому, в каком проповедует это Церковь, но в каком нам угодно». Ибо говорят: «Поелику, чего хочет Отец, того же хочет и Сын, и не противоречит Отцу и в велениях и в суждениях, напротив же того, во всем с Ним согласен, соблюдая тождество велений и преподавая учение сообразное и тесно соединенное с учением Отца, то в этом смысле Он и Отец едино суть». И это некоторые из еретиков осмелились не только говорить, но и писать. Но можно ли что сказать более несообразное и неразумное? Ибо, если по сей причине Сын и Отец суть едино, и в этом только смысле Слово подобно Отцу, то следует, что и ангелы и иные высшие нас существа, начала, власти, престолы, господства, даже видимые твари, солнце, луна и звезды, подобно Сыну, суть также сыны, и о них должно сказать, что они и Отец едино суть, и каждое из этих существ есть образ Божий и Слово Божие. Ибо чего хочет Бог, того же хотят и они, не разногласят ни в суждениях, ни в велениях, но во всем покорны Сотворшему. Они не пребыли бы в своей славе, если бы и сами не желали того, чего хочет Отец. И тому, кто не пребыл в этом согласии, но пренебрег им, сказано: «како спаде с небесе денница восходящая заутра?» (Ис. 14, 12) В таком же случае почему Сей один есть единородный Сын и Слово, и Премудрость? И почему при таком множестве подобных Отцу Он один есть образ? Ибо и из людей найдутся многие подобные Отцу, много мучеников, а прежде них были апостолы и пророки, и еще прежде сих патриархи. Многие и ныне соблюли заповедь Спасителеву, сделавшись милосердыми, «якоже... Отец», Иже на небесех (Лук. 6, 36), и сохранили сказанное: «бывайте убо подражатели Богу, якоже чада возлюбленная, и ходите в любви, якоже и Христос возлюбил есть нас» (Ефес. 5, 1, 2). Многие сделались подобными Павлу, как и он Христу (1 Кор. 4, 16). Однако же никто из них не есть ни Слово, ни Премудрость, ни единородный Сын, ни Образ, и никто из них не дерзнул сказать: «Аз и Отец едино есма», или: «Аз во Отце, и Отец во Мне». Напротив того, о всех сказано: «кто подобен Тебе в бозех, Господи?» (Псал. 85, 8), или: «кто... уподобится Господеви в сынех Божиих?» (Псал. 88, 7). О Нем же говорится, что один Сын есть истинный и по естеству образ Отчий. Если и мы созданы по образу, именуемся «образом и славою Божиею» (1Кор. 11, 7), то опять сию благодать звания имеем не сами по себе, но потому что в нас обитает образ Божий и истинная слава Божия, то есть Слово Божие, ради нас сделавшееся напоследок плотью. 11) Поелику и такое мудрование еретиков оказывается неприличным и неразумным, то необходимо подобие и единство относить к самой сущности Сына. Если же понимать не в том смысле, то окажется, по сказанному, что Сын ничем не преимуществует перед тварями, и Он не будет подобен Отцу, уподобится же велениям Отца и отличен будет от Отца, потому что Отец есть Отец, а веления и учение суть Отцовы. Посему, если Сын подобен Отцу только по велениям и учению, то по словам их Отец будет Отцом только по имени, а Сын не будет неразнственным Образом, лучше же сказать, окажется вовсе не имеющим какого – либо свойства или подобия с Отцом. Ибо какое подобие и свойство у того, кто отличен от Отца? И Павел, который учит, подобно Спасителю, не подобен Ему по сущности. Посему еретики, мудрствуя так, обманываются. Сын и Отец едино суть в том смысле, как это сказано. Сын подобен Отцу и от Самого Отца, как только можно разуметь и представлять себе Сына в отношении к Отцу, как можно разуметь сияние в отношении к солнцу. Поелику таково бытие Сына, то когда делает Сын, делающий есть и Отец, и когда Сын приходит к святым, приходящий в Сыне есть Отец, как Сам Он возвестил, говоря: «приидем, Аз и Отец и обитель у него сотворим» (Иоан. 14, 23). Ибо в Образе созерцается Отец, в сиянии пребывает свет. Посему, как сказали мы несколько выше, когда Отец дает благодать и мир, дает их и Сын, как выражает это Павел, пиша во всяком послании: «благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (1Кор. 1, 3). Ибо одна итаже благодать, подаваемая от Отца в Сыне, как один свет в солнце и сиянии, и солнце светит посредством сияния. Так опять, молясь о фессалоникийцах и говоря: «Сам же Бог и Отец наш и Господь Иисус Христос да исправит путь наш к вам» (1 Сол. 3:11), Павел соблюл единство Отца и Сына. Ибо не сказал «да исправят» как о двоякой благодати, подаваемой двоими, но «да исправит», желая показать, что Отец подает благодать чрез Сына. Злочестивые еретики, хотя могли бы при этом почувствовать стыд, но не хотят. 12) Если бы не было единства, если Слово не собственное рождение от Отчей сущности, как сияние от света, и Сын естеством далек от Отца, то было бы достаточно одного Отца, чтобы подавать благодать, не приобщая в даруемом к Сотворшему ни одной из тварей. Теперь же таковое даяние показывает единство Отца и Сына. Никто не станет молиться о приятии чего – либо от Отца и от ангелов или от какой – нибудь другой твари, никто не скажет: да подаст тебе Бог и ангел, но просит у Отца и Сына по причине единства и единого даяния. Ибо даруемое дается чрез Сына, и что ни делает Отец, все делает чрез Сына. Потому и приемлющий имеет несомненную благодать. Если же патриарх Иаков, благословляя внуков Ефрема и Манассию, сказал: «Бог, Иже питает мя измлада даже до дне сего, Ангел, Иже мя избавляет от всех зол, да благословит детища сия» (Быт. 48, 15, 16), то к сотворшему их Богу присовокупил не одного из сотворенных и по естеству сущих ангелов, и не у ангела и просил благословения внукам, оставив питающего его Бога, но сказав: «Иже мя избавляет от всех зол», показав тем, что это есть не сотворенный какой ангел, но Божие Слово, Которому молился он совокупно с Отцом и чрез Которого Бог избавляет кого хочет. Зная, что Он именуется и Ангелом великого совета Отчего, Его, а не другого кого, нарек благословляющим и избавляющим от зол. Не того желал он, чтобы его самого благословил Бог, а внуков ангел, но Кого сам призывал, говоря: «не пущу Тебе, аще не благословиши мене» (Быт. 32, 26), а это был Бог, как говорит сам Иаков: «видех... Бога лицем к лицу» (Быт. 32, 30), Того же умолял благословить и сынов Иосифовых. Ангелу свойственно служить Божьему повелению, неоднократно ангел предшествует народу Божьему, чтобы изгнать Амморея и посылается охранять народ на пути, но и это не его есть дело, но повелевшего ему и пославшего его Бога, Который один может избавлять, кого восхочет избавить. Почему не иной кто, но Сам явившийся Господь Бог сказал Иакову: «се, Аз есмь с тобою, сохраняяй тя на всяком пути; аможе аще пойдеши» (Быт. 28, 15), опять не иной кто, но явившийся Бог воспрепятствовал Лаванову злоумышлению, повелев Лавану, «да не... возглаголет ко Иакову зла» (Быт. 31, 24), и сам Иаков не иного кого, но Бога призывал, говоря: «изми мя от руки брата моего... Исава: яко боюся... его» (Быт. 32, 11), и беседуя с женами, говорил: «не даде... Бог Лавану зла сотворити мне» (Быт. 31, 7). 13) Посему и Давид не иного кого, но Бога умолял об избавлении: к Тебе, Господи, «внегда скорбети ми, воззвах, и услышал мя еси. Господи, избави душу мою от устен неправедных и от языка льстива» (Псал. 119, 1, 2). Ему восписуя благодарение, «глагола... словеса песни в семнадцатом псалме в день, в оньже избави его Господь от руки всех враг его и из руки Саула: и рече: возлюблю Тя, Господи, крепосте моя: Господь утверждение мое, и прибежище мое, и избавитель мой» (Псал. 17, 1–3). И Павел, претерпев многие гонения, не иного кого, но Бога благодарил, говоря: от всего избавил меня Господь, и избавит, наньже уповахом (2 Кор. 1, 10). Не иной кто, но Бог благословил Авраама и Исаака. И Исаак, молясь об Иакове, сказал: «Бог... мой да благословит тя, и возрастит тя, и умножит тя, и будеши в собрания языков: И да даст тебе благословение Авраама отца моего» (Быт. 28, 3, 4). Если же благословлять и избавлять принадлежит не иному кому, но Богу, и избавляющий Иакова был не иной кто, но Сам Господь, патриарх же призывал на внуков Избавляющего его самого, то явно, что в молитве не иного кого присоединил он к Богу, но Слово Его, Которое посему назвал и ангелом, потому что Оно одно открывает нам Отца. Это же сделал и Апостол, говоря: «благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа». Ибо в таком случае и благословение было надежно по нераздельности Сына с Отцом, и потому что даруемая благодать есть одна и та же. Хотя дает Отец, но даруется чрез Сына. Хотя Сын именуется дарствующим, но чрез Сына и в Сыне подает Отец. «Благодарю, – говорит Апостол в послании к Коринфянам, – Бога моего всегда о вас, о благодати Божией данней вам о Христе Иисусе» (1 Кор. 1, 4). Это же самое можно видеть в свете и сиянии. Что освещает свет, то озаряет сияние, и что озаряет сияние, то есть освещение самого света. Так и когда видим Сына, видим и Отца, потому что Сын есть Отчее сияние. И таким образом, Отец и Сын едино суть. 14) Но этого никто не скажет о созданных вещах и о тварях. Когда делает Отец, не делает того же кто – нибудь из ангелов или иная какая тварь, ни одна из тварей не есть творящая причина, но все они в числе созданных. Сверх того, они отделены и далеки от Единого, инаковы с Ним по естеству, и сами будучи дела, не могут делать того, что делает Бог, не могут, как сказал я прежде, содарствовать, когда дарствует Бог. Взирая на ангела, никто не скажет, что видел Отца. Ибо ангелы, как написано, «суть служебнии дуси, в служение посылаеми» (Евр. 1, 14), и о дарах, подаваемых от Бога Словом, возвещают приемлющим. И сам явившийся ангел исповедает о себе, что послан он Владыкою: так, Гавриил Захарии и Богородице Марии сам сие исповедал. Кто видит явление ангелов, тот знает, что видит ангела, а не Бога. Захария видел ангела, а Исаия видел Господа. Маное, отец Сампсонов, видел ангела, а Моисей зрел Бога. Гедеон видел ангела, Аврааму же явился Бог. И кто видел Бога, тот не говорил, что видел ангела, а кто видел ангела, тот не думал, что видел Бога. Ибо много, или лучше сказать, совершенно по естеству различны созданные существа с сотворившим их Богом. Если же иногда при явлении ангела видевший слышал глас Божий, как было при купине, ибо «явися... Ангел Господень в пламени огненне из купины... и воззва... Господь Моисею из купины, глаголя... Аз есмь Бог отца твоего, Бог Авраамов... Бог Исааков и Бог Иаковль» (Исх. 3, 2, 4, 6), то не ангел был Бог Авраамов, но в ангеле был глаголющий Бог, и хотя видим – был ангел, но глаголал в нем Бог. Ибо как в облачном столпе глаголал Бог Моисею в Скинии, так и в ангелах является Он глаголющим. Так и Навину глаголал Он чрез ангела. Но что глаголет Бог, то, как известно, глаголет чрез Слово, а не чрез иного кого. И что делает Слово, Которое неотлучно от Отца, не неподобно и не чуждо Отчей сущности, то суть дела Отца, и Слово с Отцом единое совершает дело. И что дает Сын, то есть Отчее даяние. И кто видел Сына, тот знает, что видел Его, видел не ангела, и не существо высшее ангелов, не какую – либо тварь, но Самого Отца. И кто слышит Слово, тот знает, что слышит Отца, как и озаряемый сиянием знает, что освещается солнцем. 15) И Божественное Писание, желая, чтобы так разумели мы, представило нам, о чем говорили мы и прежде, такие подобия, которыми могли бы мы и пристыдить предателей иудеев, и отразить обвинение эллинов, когда они говорят и думают, будто бы в учении о Троице и мы признаем многих богов. Ибо, как показывают сами подобия, не вводим мы трех начал или трех отцов, как последователи Маркиона и Манихея. Не трех солнцев представляем образ, но солнце и сияние, и один свет от солнца в сиянии. Так знаем единое начало, и говорим, что зиждительное Слово имеет не иной какой образ Божества, но Божество Единого Бога, потому что рождено от Бога. Посему ариане гораздо справедливее могут быть обвиняемы в многобожии или в безбожии, потому что суесловят, будто Сын есть тварь отвне, и также Дух из ничего. Ибо говорят, что Слово не Бог, или и называя Его Богом, по причине написанного, но не собственно принадлежащим Отчей сущности, по разнородности Отца и Сына, вводят многих богов, если только не осмеливаются утверждать, что и Слово нарицается Богом по причастию, в каком смысле и все может быть так названо. Но и так думая, равно нечествуют, говоря, что Слово есть одна из всех тварей. А нам и на ум никогда не приходило бы сего! Ибо один вид Божества, который есть и в Слове, и один Бог – Отец самосущий, потому что «Он над всем» (Рим. 9, 5), являющийся в Сыне, потому что «проницает чрез всяческая» (Прем. 7, 24), и в Духе, потому что во всех действует о Нем чрез Слово. Так исповедуя Троицу, исповедуем Единого Бога и гораздо благочестивее рассуждаем о Боге, нежели еретики, признающие многовидное и многочастное Божество, потому что признаем единое в Троице Божество. 16) Ибо если не так, напротив того, Слово из не сущих, есть тварь и произведение, то Оно или не есть Бог истинный, потому что есть одна из тварей, или если еретики, постыждаемые Писанием, называют Его Богом, то по необходимости должны именовать двух богов: одного Творца, другого же сотворенного, и служить двум господам: одному Несозданному, другому же созданному и твари, иметь две веры: одну в истинного Бога, другую же – в сотворенного, ими вымышленного и наименованного Богом. А слепотствуя таким образом, по необходимости должны, когда поклоняются Несозданному, презирать созданного, а когда приступают к твари, отвращаться от Творца. Ибо невозможно видеть одного в другом, потому что чужды и различны между собою их естества и действия. А так думающие непременно сочетавают воедино многих богов, к сему ведет начинание отпадающих от Единого Бога. Почему же ариане, так рассуждая и представляя, не причисляют себя к язычникам? Ибо как те, так и они, служат твари паче сотворившего всяческое Бога. Хотя избегают они именования язычниками для обольщения несмысленных, однако же в тайне содержат мысль, подобную языческой. Ибо и мудрое это изречение, обыкновенно ими употребляемое: «Не именуем двух несозданных», употребляют, по – видимому, для обольщения простодушных. Говоря: «Не именуем двух несозданных», именуют двух богов, и богов, имеющих различные естества: одного, имеющего естество созданное, а другого – несозданное. Если язычники служат одному Несозданному и многим созданным, они же одному Несозданному и одному созданному, то и в таком случае не различаются от язычников, потому что именуемый у них созданным есть один из многих созданных, а также и многие языческие боги с этим одним имеют то же естество, и этот один и те суть твари. Жалки еретики, тем более, что сами себе вредят, мудрствуя против Христа; отпали они от истины и, отрицаясь от Христа, превзошли иудеев в предательстве, погрязают же вместе с язычниками эти богоненавистники, служа твари и различным богам. Един есть Бог, а не многие, и едино есть Слово Божие, а не многие. Бог есть Слово. Оно одно имеет Отчее видение. Сим – то будучи видением, Сам Спаситель постыждает иудеев, говоря: «Пославый Мя Отец Той свидетельствова о Мне. Ни гласа Его нигдеже слышасте, ни видения Его видесте, и словесе Его не имате пребывающа в вас, зане, Егоже Той посла, Сему вы веры не емлете» (Иоан. 5, 37, 38). Прекрасно к Слову присовокупил видение, показывая этим, что Само Слово Божие есть изображение и образ и «видение» Отца Своего, и что иудеи, не принявшие Глаголавшего сие, не приняли Слова, то есть Божия видения. Сие – то видение патриарх Иаков узрев, был благословлен, и вместо Иакова наречен от Него Израилем, как свидетельствует Божественное Писание, говоря: «возсия же ему солнце, егда прейде вид Божий» (Быт. 32, 31). Но вид сей был Тот, Кто говорит: «видевый Мене виде Отца», и: «Аз во Отце, и Отец во Мне есть», и: «Аз и Отец едино есма». Так, един есть Бог, и одна вера в Отца и Сына. И поелику Слово есть Бог, то опять «Господь Бог наш Господь един есть» (Второз. 6, 4), потому что Он есть собственный и нераздельный Сын Единого по свойственности и сродству сущности. 17) Но не постыждаемые и этим, ариане говорят: «Не как вы говорите, но как нам хочется. Поелику отвергли вы прежние наши вымыслы, то нашли мы новый и утверждаем: в таком же смысле Сын и Отец суть едино, Отец в Сыне, и Сын в Отце, в каком и мы можем быть в Нем. Это написано в Евангелии от Иоанна, этого Христос желал и для нас, говоря: «Отче святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и мы» (Иоан. 17, 11), и еще через несколько слов: «не о сих... молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, да вси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут: да и мир веру имет, яко Ты Мя послал еси: И Аз славу, юже дал еси Мне, даху им: да будут едино, якоже Мы едино есма: Аз в них, и Ты во Мне: да будут совершени во едино, и да разумеет мир, яко Ты Мя послал еси» (Иоан. 17, 20–23). Потом эти хитрецы, как бы нашедши предлог, присовокупляют сие: «Если как мы в Отце бываем едино, так Он и Отец едино суть, так и Он есть в Отце, то почему же, по сказанному Им: «Аз и Отец едино есма», и: «Аз во Отце, и Отец во Мне», называете Его собственно принадлежащим и подобным Отчей сущности? Необходимо или и нам быть собственно принадлежащими Отчей сущности, или и Ему быть чуждым, как чужды мы». Так нерассудительно суесловят еретики. А я не вижу в таком их злоумии ничего иного, кроме неразумной дерзости и дьявольского высокоумия, потому что и они, подобно дьяволу, говорят: на небо взыдем, будем подобны Вышнему. Что раздается людям по благодати, то хотят они сравнять с Божеством Дарующего. Слыша, что люди называются сынами, возомнили, что и сами они равны истинному по естеству Сыну. И теперь опять, слыша от Спасителя: «да будут едино, якоже и Мы», сами себя вводят в обман, дерзко мечтают, что и они также будут в Боге, как Сын в Отце, и Отец в Сыне, не примечая того, что от такого самомнения пал отец их – дьявол. 18) Ежели, как говорили мы неоднократно, Слово Божие есть то же, что и мы, и ничем не отличается от нас, как только временем, то пусть будет Оно подобно нам, пусть у Отца имеет то же место, какое имеем и мы, пусть не называется ни единородным, ни единым Словом, ни Отчею Премудростию, но пусть будет имя сие общим у Него со всеми нами, подобными друг другу. Ибо у тех, у которых естество одно, справедливо быть общему имени, хотя и различаются между собою по времени. Адам – человек, и Павел – человек, и ныне рождающийся – также человек, и время не изменяет естества рода. Поэтому, если Слово отличается от нас только временем, то и нам должно быть такими же, каково Слово. Но мы не Слово или Премудрость, и Оно не тварь или произведение. Ибо почему все мы произошли от одного, а Оно одно есть Слово? Но если еретикам прилично говорить такие речи, то нам неприлично и мыслью касаться их хулы. И хотя не следовало бы даже входить в какое – либо рассмотрение представленных изречений, при таком ясном и благочестном их смысле и правой нашей вере, однако же, чтобы еретики и в сем оказались злочестивыми, самим сим изречением, как научились от Отцов, кратко обличим их неправославие. В Божественном Писании нередко предметы естественные представляются людям в образ и пример. И это для того, чтобы из естественного виднее были произвольные движения в людях. И таким образом, показывается или дурной, или правдивый человеческий нрав. Так, дурные нравы имеет в виду, если заповедует: «не будите яко конь и меск, имже несть разума» (Псал. 31, 9), или когда, укоряя сделавшихся таковыми, говорит: «человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Псал. 48, 13); и еще: «кони женонеистовни сотворишася» (Иер. 5, 8). И Спаситель, показывая, каков Ирод, сказал: «рцыте лису тому» (Лук. 13, 32), и ученикам заповедал: «се... посылаю вас яко овцы посреде волков: будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие» (Матф. 10, 16). Сказал же это не с тем, чтобы мы по природе сделались подобными скотам, стали змиями или голубями (не такими сотворил Он нас, посему и природа не допускает этого), но с тем, чтобы избегали мы неразумных стремлений; зная же мудрость змия, не вдавались в его обман и присвоили себе кротость голубя. 19) В рассуждении же Божественного, представляя опять людям образы, Спаситель говорит: «будите... милосерди, якоже... Отец ваш, Иже на небесех, милосерд есть» (Лук. 6, 36), и: «будите... вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Матф. 5, 48). Сказал же это не для того опять, чтобы стали мы такими же, каков Отец, потому что нам, тварям, из ничего приведенным в бытие, невозможно сделаться такими же, каков Отец, напротив того, как заповедал: «не будите яко конь», не с тем, чтобы не сделались мы скотами, но чтобы не подражали их неразумию, так сказал: «будите... милосерди якоже... Отец», не с тем, чтобы стали мы такими же, каков Бог, но чтобы, взирая на Его благодеяния, когда делаем что доброе, делали не ради людей, но ради Него, ожидая наград от Него, а не от людей. Как хотя бы один есть Сын по естеству, истинный и единородный, но и мы делаемся сынами, не Ему подобно, не по естеству и не в действительности, но по благодати Призвавшего, и будучи земными людьми, именуемся богами, не такими, каков Бог и каково истинное Слово Его, но как восхотел даровавший сие Бог, так подобно Богу делаемся милосердыми, не приходя через это в равенство с Богом, не делаясь по естеству и истинными благодетелями, потому что благодетельствовать не наше, но Божие изобретение, но поколику совершаемое по благодати для нас Самим Богом делаем мы общим и для других, не рассуждая, но просто на всех простирая благотворительность. Только этим, а не иным образом можем и мы сделаться несколько подражателями Богу, потому что даруемым от Него услуживаем друг другу. Но как хорошо и правильно понимаем это, так и читаемое в Евангелии от Иоанна место имеет тот же смысл. Ибо не сказано: как Сын в Отце, так да будем и мы. И возможно ли это, когда Он есть Божие Слово и Божия Премудрость, а мы созданы из земли, Он по естеству и сущности есть Слово и истинный Бог (так говорит Иоанн: «вемы... яко Сын Божий прииде и дал есть нам разум, да познаем Бога истиннаго, и да будем во истиннем в Сыне Его Иисусе Христе: Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1 Иоан. 5, 19, 20) ), а мы по усыновлению и благодати чрез Него делаемся сынами, приобщаясь Его Духа, ибо сказано: «елицы... прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его» (Иоан. 1, 12)? Посему Он есть истина, Сам о Себе свидетельствуя: «Аз есмь... истина» (Иоан. 14, 6), что подтвердил и беседуя с Отцом Своим: «святи их во истину Твою: Слово Твое истина есть» (Иоан. 17, 17), а мы по подражанию делаемся добродетельными и сынами. 20) Итак, Спаситель сказал: «да будут едино, якоже и Мы» (Иоан. 17, 22), не для того, чтобы сделались мы такими же, каков Он, но чтобы как Он, будучи Словом, пребывает в Отце Своем, так и мы, взирая на Него и у Него заимствуя некоторый образ, стали едино друг с другом по единодушию и единству духа и не разногласили, подобно коринфянам, но мудрствовали одно и то же, подобно упоминаемым в Деяниях пяти тысячам, которые все были как один человек (Деян. 4, 32). Будем как сыны, а не как Сын, и боги, но не каков Сам Он, и милосерды, как Отец, но не каков Отец, а как сказано, сделавшись едино, «якоже» Отец и Сын; не в таком смысле будем едино, в каком по естеству Отец в Сыне, и Сын в Отце, но в каком сообразно это с нашим естеством, в каком возможно для нас сообразовать себя с этим и научиться, как должны мы стать едино, подобно тому, как научились быть милосердыми, потому что обыкновенно в единении бывают подобное с подобным, и всякая плоть входит в единение по роду. Слово нам не подобно, но подобно Отцу, поэтому Оно по естеству и в действительности есть едино с Отцом Своим, а мы, будучи однородны друг с другом, потому что все произошли от одного, и у всех людей одна природа, делаемся друг с другом едино по расположению, имея для себя образцом естественное единение Сына с Отцом. Как кротости учил Он Своим примером, говоря: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Матф. 11, 29), не для того, чтобы сравнились мы с Ним (это невозможно), но чтобы, взирая на Него, пребывали всегда кроткими, – так и здесь, желая, чтобы имели мы истинное, твердое и нерасторгаемое благорасположение друг к другу, берет пример с Себя и говорит: «Да будут едино, якоже и Мы». А единство наше нераздельно, посему и они, познав в нас нераздельное естество, да сохраняют также взаимное между собою согласие». Люди же, как сказано, безопаснее подражают тому, что заимствуется из естества, потому что сие пребывает одинаковым и никогда не изменяется, человеческий же нрав изменчив и, только взирая на неизменяемое по естеству, может избегать худого и сообразовать себя с лучшим. И таким образом, сказанное: «да и тии в Нас едино будут» (Иоан. 17, 21), имеет правильный смысл.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar